Госдума отменила уголовное наказание за побои в семье. Закон о декриминализации побоев
Депутаты Госдумы проголосовали за закон о декриминализацию побоев, тем самым узаконив домашнее насилие, если только жертва в результате не ушла на больничный. Суть закона – в отмене уголовного наказание за побои родственников и других близких людей: жен, в том числе гражданских, детей, в том числе приемных, престарелых родителей, золовок, невесток, тещ и других членов семьи. Теперь за это грозит лишь административная ответственность – штраф, который платить придется из семейного бюджета. Другими словами, жертва может пострадать дважды: первый раз понеся физический и моральный ущерб, второй раз – материальный.
История вопроса
Если спросить участковых, по каким вопросам их чаще всего беспокоят жители, далеко не последнее место будут занимать ссоры между домашними. Долгое время семейные дебоширы оставались безнаказанными, так как встревать в семейные споры полицейские не имели законного права. Потом, наконец-то, эта несправедливость была юридически исправлена, и избиение родственников стало уголовно наказуемым преступлением.
Однако в результате возникла другая несправедливость: за побои, не причинившие особого вреза здоровью, то есть не приведшие человека на больничную койку и даже не послужившие поводом для выдачи ему листка нетрудоспособности, тюремное заключение грозило не всем, а лишь семейным дебоширам. Такое же насилие в отношении чужих людей предусматривало (и предусматривает) лишь административное наказание. Поэтому возникла инициатива уровнять в правах семейных дебоширов с простыми хулиганами.
В результате эта инициатива была поддержана большинством голосов в начале текущего 2017 года.
Сильные стороны закона о декриминализации побоев
Главным плюсом декриминализации домашнего насилия является защита родителей, привыкших воспитывать своих чад шлепками, подзатыльниками или ремнем, от произвола ювенальной полиции. Не будем отвлекаться на обсуждение этих своеобразных методов воспитания, скажем лишь, что поводов для изъятия ребенка из семьи из-за бессилия родителей воздействовать на него мирными методами, станет меньше. А ребенку, что не говори, лучше жить в семье, и если мама отшлепала его по попе за то, что он побежал через дорогу на красный цвет, это не говорит о ее жестокости по отношению к своему чаду, скорее наоборот – о ее беспокойстве за его жизнь.
Второй плюс закона еще более сомнителен. По мнению инициатора этого законопроекта Елены Мизулиной, он позволит поддержать семейные ценности «традиционной семьи». Трудно сказать, что именно имела в виду депутат, но, скорее всего, патриархальную традицию, по которой муж имеет право «воспитывать» жену с помощью рукоприкладства. Стоит ли поддерживать такие ценности? Навряд ли. Пора приходить к новым правилам домостроя, когда отношения в семье строятся на любви, заботе и взаимном уважении.
Слабые стороны законопроекта
Про один из недостатков законопроекта мы сказали в самом начале материала – административные штрафы ударяют больно по всей семье, а не только по насильнику.
Второй минус – в невозможности привлечь за насилие родственника или сожителя, если он будет «бить аккуратно, но больно». Моральный же ущерб и вовсе никто не принимает во внимание.
Между тем, по данным полицейской статистики, 600 тысяч женщин ежегодно становятся жертвами домашнего насилия. Общественные организации подсчитали, что каждую третью россиянку ее партнер избивает с завидной регулярностью. Около 3 тысяч детей гимнет от рук бессердечных родителей. Теперь же руки у домашних насильников будут развязаны: они останутся практически безнаказанными, если только не войдут в раж и не перейдут черту, причинив свои близким увечье. Тем более что синяки и ссадины под «статью» не попадают, то есть чреваты лишь административным наказанием.
На момент написания данного материала закон о декриминализации побоев в семье был принят лишь в первом чтении, но нет никаких оснований полагать, что во втором чтении он будет отклонен. Так что вступление его в силу – лишь вопрос времени.
Госдума во втором чтении рассмотрела закон о декриминализации побоев в семье. РБК разбирался в позиции противников и сторонников законопроекта и возможных последствиях его принятия
Заместитель председателя комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству Елена Мизулина (Фото: Максим Блинов/РИА Новости)
В среду, 25 января, Госдума одобрила во втор-ом чтении поправки депутатов и сенаторов в ст. 116 Уголовного- кодекса. Законопроект исключает из- статьи возможность тюремного срока (до двух лет) за побои, нанесенные близким родственникам и «причинивши-е физическую боль, но- не повлекшие последствий». За это предусмотрено лишь административное наказание: штр-аф в 30 тыс. руб., -арест на 15 су-ток или 120 часов исп-равительных работ.
После принятия поправ-ок уголовная ответств-енность будет наступать, только если уже получивший административное взыскание побил ближнего вновь или если побои принесли зафиксированный медиками вред здоровью. Эксперты говорят, что наказать за семейное насилие можно и по другим статьям, но правоохранительные органы предпочитают не возбуждать такие дела независимо от действующих норм УК.
«Забыли по г-лупости»
Декриминализацией- 116--й- статьи Дума занял-ась еще при . -Резонансный закон, пе-реводивший все нетяжкие- побои из уголовных преступлений в разряд -административных правонарушений, был приня-т по инициативе Верховного суда и подписан- президентом.- По инициативе депутата-единоросса Павла Крашенинникова исключение было сделано лишь для семейных побоев, за которые оставили реальные тюремные сроки.
Поправку Крашенинникова «забыли -и приняли по глупости-», рассказал РБК источник, близкий к руков-одству Госдумы. «Парл-амент уже завершал свою работу, все были озабочены предстоящими- выборами и должным -образом не проанализи-ровали последствия», -— посетовал собеседни-к издания. По его словам, поправка вызвала возмущение у Верховного суда, «и руководство инстанции дошло до Путина, после чего единороссам- было сказано закон поменять вновь».
Одной из самых активных защитниц декриминализации бытовых побоев еще прошлым летом стала известная своими- заявлениями в защиту- «традиционных ценнос-тей» сенатор Елена Мизулина-. Она и -внесла- в июле 2016 года пер-вый вариант поправок. Позд-нее почти идентичный -текст представила группа единороссов-, мотивировав это «большей юридической проработанностью» нового варианта.
В июле прошлого года Госдума отнесла эти нормы к категории частно-публичного обвинения: правоохранительные органы обязали возбуждать и расследовать уголовные дела по ним. Но принятие законопроекта о декриминализации побоев вернет ситуацию в исходное состояние, говорит Синельников: «Человек должен оформить заявление по всем юридическим правилам. Если в нем что-то не так, его возвращают. Как правило, этим все и заканчивается».
«Системная проблема»
Отмена уголовного наказания за первый случай семейных побоев происходит на фоне сложной ситуации с институтами помощи пострадавшим от домашнего насилия. Как указывала в своем организация «Правовая инициатива», немногочисленные государственные кризисные центры помощи семье и детям создают жертвам семейного насилия «бюрократические препятствия», например требуют от них различные справки и документы. А НКО, занимающиеся проблематикой семейного насилия, в 2015 году получили примерно 0,12% суммы, выделенной на президентские гранты, — всего 4,9 млн руб. в общей сложности.
При этом власти на местах относятся к семейному насилию порой с большим вниманием, чем федеральные чиновники. Так, в Пензенской, Мурманской и Саратовской областях в местных КоАПах есть статьи о «семейно-бытовом дебоширстве». А региональные епархии РПЦ открывают приюты для пострадавших от семейного насилия, что, по мнению правозащитников, идет вразрез с официальной позицией церкви .
«Домашнее насилие — системная проблема, и чтобы ее решать, нужно два вида мер: законодательные и просветительские. Они могут работать только вместе, но у нас сегодня толком нет ни того, ни другого», — считает Мари Давтян.
Декриминализация побоев может быть воспринята частью общества как определенный сигнал, опасается член Совета по правам человека при президенте, главный научный сотрудник Института социологии РАН Светлана Айвазова. «Это означает превращение насилия в норму. Ни в одном современном государстве это невозможно; право существует именно для того, чтобы уходить от насилия», — говорит социолог.
По этому проекту легкие побои не будут наказываться по уголовной статье. Наказание - штраф или арест на 15 суток.
Разгорелась дискуссия. Что же Госдума разрешает бить жен или, наоборот, мужей? Разрешает физически наказывать детей? «Какая дикость!» - восклицают противники законопроекта. Здесь надо уточнить: административно наказывается только первый случай побоев. Повторное нарушение уже будет расцениваться как уголовное преступление. И наказание, конечно, серьезнее. Кроме того, под декриминализацию попадают только легкие побои. Если же причинен вред здоровью, то это тоже уголовное преступление. Так что никто не призывает безнаказанно избивать своих домочадцев.
Речь идет о смягчении наказания за легкие проступки. Не сажать сразу нарушителей в тюрьму. Мужа в тюрьму, а жена, написавшая на него заявление, сама же и жалеет о том, что сделала. Таких случаев много. Именно это и имели в виду авторы законопроекта. Относительно не семейного насилия так уже сделано. За легкие побои сразу не сажают.
В России с преступностью происходят изменения. Яркий показатель - это количество самых страшных преступлений - убийств. 80-е годы, конец советской власти. Статистика - 8-9 убийств в год на сто тысяч человек. 1993 год - более 30 убийств на сто тысяч человек. В четыре раза выросло число убийств. И это далеко не только бандитизм 90-х. Неустроенность людей, невозможность приспособится к новой жизни, потеря жизненных ориентиров. Отсюда озлобленность, пьянство, наркомания. Так всегда бывает во времена социальных потрясений.
С 2003 года этот страшный показатель неуклонно снижается. Сейчас он достиг примерно советского уровня. Те же восемь убийств на сто тысяч человек. К сожалению, и это много. Но мы видим тенденцию на снижение криминальности нашего общества. И это хорошо. Закон о домашнем насилии лежит в этом русле. Меньше уголовщины - меньше людей в тюрьмах.
Rадры выкладывала в соцсети многодетная приемная мама Светлана Дель из подмосковного Зеленограда. В семье 16 детей. Многие - со сложной судьбой и тяжелыми диагнозами. Сама Светлана работает тренером школы приемных родителей. Ее героизмом восхищались тысячи других женщин.
«Михаил очень хорошо относится к Свете, к детям. Эталон семьи, то есть на них смотришь и ты понимаешь, что эти люди любят друг друга, и любят своих детей», - говорит Мария Эрмель, подруга Светланы Дель.
Но воспитатель детского сада обнаружила у сына Светланы следы побоев на теле. В это сложно было поверить. Всю неделю интернет бурлил флешмобами, и родители даже публиковали фотографии своих детей в синяках. Однако департамент соцзащиты заявил, что дело тут не в случайном ушибе.
«Не один синяк, а множество синяков. Я еще раз подчеркиваю, потому что многие говорят синячок, или синяк. Это не синячок и не синяк, а это многочисленные синяки и кровоподтеки, которые были обнаружены на теле ребенка. После чего органы опеки совместно с УВД выехали на квартиру, и там тоже был обнаружен полный беспорядок и недостаточные условия для нормального проживания детей в этой семье», - сообщил министр правительства Москвы, руководитель Департамента труда и социальной защиты населения г. Москвы Владимир Петросян.
Сложно представить, что такого увидели органы опеки в квартире, что приняли решение немедленно забрать десятерых детей из семьи. Впечатление от внезапной проверки явно не совпало с публичным образом матери-героини. Сама Светлана сейчас продолжает выкладывать кадры детей в «Инстаграм», но уже из приюта.
Всю эту неделю аппарат Уполномоченного по правам ребенка готовил решение об условиях возвращения детей, чтобы все-таки сохранить эту, возможно, и не эталонную, но семью. Однако расследование показало новые факты. Дети посещали кружки, но не ходили постоянно в школу. На родителей ранее жаловались в опеку воспитатели другого детского сада, а еще старшая дочь Светланы.
«Мнение такое, что детей возвращать в эту семью нельзя категорически, потому что абсолютно все дети подтвердили факт того, что их дома бьют. Конечно, самые серьезные претензии были к папе. Они его даже папой не называли, все называют дядей Мишей. При одном его имени многие дети вздрагивали от страха. Одна старшая девочка сказала: я вернусь при одном условии - чтобы я не была там прислугой. Они говорили не моим сотрудникам, чтобы нас потом обвиняли, что наши сотрудники защищают честь мундира. Я принципиально вчера поставил вопрос, что не будут работать специалисты департамента», - сообщил министр правительства Москвы, руководитель Департамента труда и социальной защиты населения г. Москвы Владимир Петросян.
Приемные родители не согласились давать интервью. А адвокат заявил, что факта избиения ребенка вообще не было.
«Никакого насилия в семье не применяется. Не применялось в том конкретном случае с мальчиком, у которого якобы нашли синяки. Хотя сейчас уже идет сомнение, а был ли вообще мальчик с синяками», - сказал Иван Павлов, адвокат Светланы и Михаила Дель.
Против многодетного отца возбудили уголовное дело. Следственный комитет проверяет и органы опеки, которые закрывали глаза на ситуацию в семье. Эта история шокирует своей неожиданностью. Но статистика показывает, что внешне благополучные семьи часто страдают от домашнего насилия.
«Официальные цифры статистики страшные, они пугают. Но, тем не менее, можно смело говорить, что 70-80 процентов случаев оказываются в тени, и женщины о них не рассказывают. И самое страшное - это социально-культурная модель. То есть в нашем обществе пока что это позволено и это считается нормальным - ударить ребенка, ударить женщину. И зачастую в первую очередь именно окружение этой женщины будет говорить о том, что не нужно обращаться в полицию, что ты сама виновата», - говорит соучредитель и руководитель проекта «Насилию.нет», кандидат юридических наук Анна Ривина.
Жертвы домашнего насилия обычно скрывают своих обидчиков. А полиция неохотно расследует такие дела. Отчасти потому, что знают, через пару дней женщина может передумать. Родственники и соседи тоже редко заявляют в полицию. Хотя 95 процентов жертв - это дети и женщины, в том числе беременные.
«В интернете и все обычные люди, которых мы встречаем в жизни, на 100% с уверенностью скажут, что они в такой ситуации не прошли бы мимо, они бы что-то сделали. То есть почти все ваши знакомые скажут, что вмешались бы. На деле мы видим совершенно другую ситуацию», - отметил блогер Николай Соболев.
Блогер Николай Соболев вместе с другом провел эксперимент. В своей квартире на глазах у курьера он разыграл бытовую сцену. Свидетелями избиения стали по очереди 12 посторонних мужчин. Но за четыре дня съемок никто из свидетелей не позвонил в полицию. И только один парень действительно заступился.
Маша и Настя, девушки из объединения феминисток, купили театральный грим и предлагают представить себя на месте жертвы. Но даже искусственный фингал заставляет чувствовать ужасный стыд.
«Мне кажется, тяжело психологически с таким выйти в люди», - говорит корреспондент Екатерина Кибальчич.
Тем не менее все равно выходит в центр Москвы, где прохожие, как правило, стараются обойти девушек стороной.
«"Нас били в детстве. Мы тоже бьем и ничего страшного". Получается, что насилие передается из поколения в поколение. Сейчас наша задача - эту цепочку разорвать», - говорит автор перформанса Мария.
В среднем цепочка насилия разрывается после седьмого по счету избиения. Считается, что именно столько раз женщина готова терпеть побои. Впрочем, пережить эти семь раз удается не всем. Каждый год около 12 тысяч женщин в России погибает от рук близких. Это жертвы, которых можно избежать, если вовремя сообщать о насилии и наказывать его.
В Интернете по запросу «домашнее насилие» можно найти телефон местной службы экстренной психологической помощи. Во многих регионах работают кризисные центры, где можно не только получить юридическую помощь, но и временное жилье.
Ирина (имя изменено) смотрит на меня взглядом таким усталым и затравленным, словно она только что очнулась от кошмарного сна.
«Родственники в Риге, но уехать я не могу — дочь не выпустят без разрешения ее отца».
Пятилетняя Катя вываливает на пол разноцветные рельсы, строит железную дорогу. Муж — тот, чье разрешение так необходимо, — избивал Ирину на глазах у ребенка, обещал убить обеих. В декабре 2016 года она оставила дом в Березниках. С дочерью на руках Ирина бежала в никуда, босыми ногами по снегу. Это не метафора.
Семь лет супружества превратили жизнь Ирины в ад. Она ни разу не писала на мужа заявлений в полицию — боялась, что убьет. Уехав в Москву, она сменила номер телефона и нашла работу. Сейчас Ирина с дочерью живет в кризисном центре «Китеж». Здесь ей помогли подать на развод и отчуждение отцовских прав.
«Мне ничего не надо от него, я просто хочу, чтобы мой ребенок был в безопасности».
«Китеж» помогает жертвам домашнего насилия с 2014 года. Сюда звонят те, на кого поднял руку близкий человек, здесь могут укрыться женщины с детьми, когда их жизни угрожает опасность. На подворье Новоспасского монастыря два небольших домика — один жилой, на двенадцать спальных мест; во втором скоро откроется центр реабилитации. Чтобы попасть в «Китеж», нужны только паспорт и медицинский полис — тем, кому идти некуда, здесь помогают с трудоустройством и регистрацией, а главное, дают кров, защиту и покой. «Максимальный срок — полгода. Женщина должна встать на ноги, снова самостоятельно принимать решения, — объясняет директор Алена Садикова. — Мы не спасатели, а поддержка».Государственных центров такого рода в Москве всего два — «Дубки» и «Надежда». Здесь помогут, если женщина придет с медсправкой (докажет побои), постоянной московской регистрацией и еще ворохом документов. А «Китеж» принимает всех. Более того, госорганы и службы сами постоянно направляют сюда пострадавших.
«Китежу» помогает «Ростелеком». Берет на себя самые базовые расходы — коммунальные услуги, минимальные зарплаты работникам, частично закупку продуктов, лекарств и оплату содержания подопечных — 20 тысяч в месяц на человека.
Каждая копейка расписана, и даже несмотря на поддержку спонсора, «внеплановых» нужд у «Китежа» очень много: ремонт отопления, очистка воды, пожарная сигнализация и прочее. Добиться помощи государства можно, лишь выиграв грант — президентский или Комитета общественных связей (КОС). После четырех безрезультатных попыток в прошлом ноябре «Китеж» получил наконец от КОС субсидию малого размера. Возможно, на эти деньги удастся привести в порядок то, что требовало ремонта в течение нескольких лет. Но дальше тоже надо как-то жить. Потому что нуждающихся в помощи не становится меньше.
По данным ВЦИОМ, из опрошенных 1800 респондентов каждая четвертая женщина сталкивалась с домашним насилием. По статистике МВД, 40% тяжких уголовных преступлений совершаются в семье. Иногда, чтобы подать заявление, надо рискнуть жизнью. Чтобы дело было заведено — пережить бюрократическую экзекуцию.Почти все подопечные «Китежа» обращались в полицию. Часто у мужа в органах связи, и заявление не принимают, потому что не в том месте стоит запятая. Даже если есть доказательства избиения и свидетели.
В январе 2017 года семейные побои из 116-й статьи Уголовного кодекса перевели в административный. Случаи, когда муж поднимает руку на жену, родитель — на ребенка, внук — на пожилых бабушку или дедушку, приравняли к уличной потасовке. Обидчика штрафуют на пять тысяч рублей, и он не в самом благостном расположении духа возвращается домой. Жертва теперь сама-себе-следователь и адвокат. Должна провести расследование по делу о своем избиении и нанять защитника для суда. Потому что государство этого делать не будет.
Доказать побои удается не всегда, потому что многие насильники знают, как бить, чтобы без синяков; заявление не примут, если в медзаключении врач не указал цвет гематомы. Деньги на адвоката тоже найдутся не у всех. Впрочем, как и на оплату штрафов из семейного бюджета.
В «Китеже» вспоминают многодетную маму. Ее избивал безработный муж, она заявила в полицию и почему-то получила штраф на свое имя.
Это новая история. Женщина должна заплатить за то, что ее избили. Теперь заявлений, вероятно, будет еще меньше, а статистика улучшится.Депутат, член партии «Справедливая Россия» Елена Мизулина артистично выступала в Госдуме: «Нет таких россиян, которые были бы за домашнее насилие. В традиционной семейной культуре отношения строятся на авторитете родительской власти. Способность прощать — это часть национальной и православной традиции».
Предложение оставить уголовную ответственность хотя бы для случаев избиения беременной женщины или ребенка было отклонено. К религиозным догмам, перекладыванию вины на жертву и привычке терпеть добавилась безнаказанность насильника.
Однажды в «Китеж» звонили из органов опеки и требовали сообщить адрес. Отец, от которого сбежали домочадцы и здесь скрылись, желал увидеться с сыном. Директор предложила сделать это на нейтральной территории. В ответ — обещание написать в прокуратуру. На кризисный центр! Право силы.
Получается, система заточена на то, чтобы сохранить семью хоть в каком-то виде. А это все равно что подкрашивать фасад дома, в котором сыплются стены.
Несмотря на все разговоры о священных скрепах, среди стран ООН Россия занимает первое место по числу разводов. Марина с дочерьмиИдти Марине было некуда — сирота, гражданство украинское. Во время первой беременности денег им с мужем не хватало катастрофически, и квартиру на Украине пришлось продать. Когда Марина оказалась в полной зависимости от мужа, он начал поднимать руку.
Два года назад муж столкнул Марину с балкона. У нее был сломан позвоночник. Скорую вызывала двенадцатилетняя дочь. В суде она пошла на примирение, потому что муж рыдал на коленях и обещал исправиться и потому что, кроме Марины, у него никого не было — за 13 лет жизнь сузилась до одного мужчины и двух девочек.
Почти год ей пришлось провести в инвалидной коляске. Несмотря ни на какие обещания, муж начал бить ее еще сильнее. И до и после того, как она оказалась в инвалидном кресле, приезжала полиция и так же уезжала: «Дело семейное, разбирайтесь сами».
Когда терпеть не осталось сил, Марина поднялась на ноги. Гораздо раньше, чем советовали врачи.
Однажды в гневе муж швырнул вазу в старшую дочь. Девочка убежала на улицу. Марина дождалась, когда он уснет, и в тапочках, на ватных ногах, ушла из дома. Навсегда. Младшую ей забрать не удалось — муж заснул с ней в обнимку.
«Он болен, а лечиться не хочет. Говорит, я завербована какой-то организацией, искал жучки в ушах у детей. Младшую девочку он не отдает, и я мучаюсь, что бросила ее. Несколько раз обращалась в органы опеки, но там твердят, что без лишения отцовских прав ничего сделать не могут. Нужен адвокат, а я едва свожу концы с концами».
Около полугода назад Марина пряталась в «Китеже». Муж ее нашел, выволок на улицу, бросался на остальных женщин, на батюшку. Полиция приехала через два часа после вызова, Марина написала заявление. Обещали позвонить — не позвонили.
«Абсолютная власть — это серьезное искушение, и многие с ним не справляются. А женское терпение воспитано традицией, — объясняет Алена. — С детства женщину готовят стать хранительницей очага, и если в семье начинаются проблемы, муж поднимает руку, принято думать, что это она сделала что-то не так и должна исправиться. Но он снова бьет, и снова, и вот это уже не семья, а война».
99% женщин попадают в «Китеж» беременными или с детьми, у которых уже травмирована психика.Антоний Сужорский говорил, что насилие — это любовь, понятая неправильно. Если девочку били в детстве, она готова пройти через это снова. Для мальчика это уже модель поведения. А поговорку «бьет — значит любит» в России знает каждый ребенок. Однажды я ее озвучила своему европейскому другу. Он подумал, что я так неудачно шучу. Потом долго молчаливо качал головой. Там о такой любви не слышали.
Агрессию необходимо лечить, а не терпеть. Но «вынести сор из избы» — стыдно. Муж сделал больно — стыдно. Написать заявление — стыдно. Стыдно, что не сохранила семью. Женщина решается пойти в полицию, а там слышит: «Желаешь детям отца-уголовника?» Родители умоляют «пожалеть». О высокой миссии жертвы неустанно напоминает церковь.
В «Китеж» обратился батюшка, который уже не понимал, что делать с семьей прихожан, которые двенадцать лет прожили в цикличном «побои— исповедь — побои».
Помочь женщине «Китеж» не успел. Она наложила на себя руки. Крест был неподъемный, смиряться не осталось сил.
В социальной концепции церкви насилие в семье является поводом для развода, но многие священники все равно советуют «потерпеть». «Китеж» проводит в церквях курсы для батюшек, рассказывая, как можно помочь таким семьям.
На подворье Новоспасского пахнет осенней умирающей красотой. Где-то мычит корова. Алена в наспех повязанном платке покупает пирожки в монастырской лавке и вручает их мне, на дорожку.
«Кавказцы приезжали недавно забирать девушку, но к ним вышел батюшка Серафим, и они не решились войти — духовное лицо все-таки».
Мне странно, что людей может остановить религиозный авторитет, а не страх причинить боль. Не очень ясно, дыра ли это в законодательстве, или в культурном коде.
Кстати, понятия семейного насилия в российском своде законов просто нет. Между тем с 90-х годов ввести его пытались более сорока раз.
Над последней версией законопроекта «О предупреждении и профилактике семейно-бытового насилия» работали юристы и общественные деятели. В 2016 году Госдума его отклонила. «Не досчитались» отзыва правительства, хотя авторы утверждают, что он был приложен.
В октябре 2017 года закон снова направили на рассмотрение.
Помимо введения самого термина домашнего насилия он меняет отношения между государством и жертвой, предлагает власть имущим все-таки защищать потерпевшего, а не умывать руки, когда ситуация уже вышла из-под контроля. Полиция ведет расследование, адвоката жертва получает бесплатно. Ей не надо самостоятельно доказывать, что ее жизнь в опасности. Не надо искать сумасшедшие деньги на защиту в суде.
Более того, уже при угрозе избиения потенциальной жертве выдают охранный ордер, а агрессор изолируется. И это принципиальный момент. Не жертва бежит в приют босиком с ребенком на руках — уйти должен обидчик.Казалось бы, речь идет о само собой разумеющихся мерах. Но в правительстве упорно делают вид, что перемен нам не надо, и рассуждают о «женских привилегиях». Интересно, что о привилегиях думают подопечные «Китежа».
Если этот закон наконец получит отклик, если будет принят, то человек сможет обратить на себя внимание до того, как его убили или усадили в инвалидное кресло.
Анна Зайкова,
специально для «Новой»
P.S.
Больше узнать о законопроекте и поддержать его можно на сайте domesticviolence.ru
Пока закона у нас нет, «Китеж» — одно из немногих мест, где жертвы могут получить укрытие. Помочь приюту можно посильно денежными средствами или гуманитарно.
Автономная некоммерческая организация «Центр помощи семьям, находящимся в трудной жизненной ситуации, «Китеж»
АНО «Китеж» или Женский кризисный центр «Китеж»
ОГРН
1137799016189
Юр. адрес:
127951, Москва, ул. Крестьянская площадь, вл. 10, стр. 20.
ИНН
7705521799
КПП
770501001
Код по ОКПО
17255632
ОКВЭД
74.13.2
ОГРН
1137799016189
Р/с
407 038 107 382 500 017 90
ОАО
«Сбербанк России», г. Москва
К/с
30101810400000000225
БИК
044525225
Тел./Факс
+7 916 920-10-30
Законопроект, которым предлагается декриминализировать побои в отношении родственников, прошел третье чтение. Совфед рассмотрит эти поправки в УК в начале февраля.
Авторы документа утверждают, что он необходим для однозначного толкования положений ст. 116 УК (побои) после ее частичной декриминализации в июле прошлого года. Тогда был принят закон № 323-ФЗ, которым состав ч. 1 указанной статьи был переведен в КоАП, и побои, причиненные впервые, стали правонарушением, а не уголовно наказуемым деянием. Законопроект предполагает дальнейшую "модернизацию" ст. 116 УК путем перевода в число административных правонарушений и "побои в отношении близких лиц" (см. " ").
Сенатор Елена Мизулина, принимавшая участие в разработке законопроекта, в ответ на критику в его адрес уточнила, что предложенные поправки "не снижают уровень защиты детей и семей от насилия", а наоборот, "позволят восстановить справедливость, оградить семьи от необоснованного вторжения во внутренние дела детей, восстановить доверие родительской общественности к власти". Ее соавтор Ольга Баталина говорит, что есть некий дисбаланс в том, что побои "на улице" являются правонарушением, а внутри семьи - преступлением (см. " "). Во время рассмотрения проекта во втором чтении она добавила, что родители не должны признаваться более опасными для ребенка, чем посторонние люди "с улицы", как можно толковать действующую редакцию статьи (см. " ").
Глава фракции КПРФ Владимир Жириновский отметил, что "вмешательство в дела семьи не должно происходить через суды", и объяснил, что он и его однопартийцы поддерживают проект, чтобы "сохранить семьи". Единоросс Андрей Исаев отметил, что в УК сохраняется уголовная ответственность за любое насилие против личности, а также уточнил, что речи о том, чтобы "вешать медаль на грудь родителю, который дал ребенку затрещину", не идет, поскольку административное наказание за насилие в семье тоже серьезное. Он добавил, что недопустимо "за шлепок ребенку" наказывать родителей сроком до двух лет, разлучая семьи. Также парламентарий уточнил, что в прошлом ЕР не поддержала законопроект "по ошибке", которую сегодня признает и исправляет. Коммунист Юрий Синельщиков отметил, что КПРФ поправки в ст. 116 УК не поддерживает, поскольку нарушение телесной неприкосновенности в отношении личности недопустимо. Он считает, что это развяжет руки "домашним тиранам" и увеличит количество убийств в быту, поскольку уголовная ответственность за повторное нанесение побоев близким допускается лишь в рамках частного обвинения, а не всякая жена или мать пойдет жаловаться на мужа, избивающего ее или детей.
