Соотношение понятий «правосубъектность», «правоспособность» и «субъективное право. Соотношение понятий правосубъектности с понятием субъективных прав и иными смежными понятиями
Правосубъектность, а также правоспособность и дееспособность как ее элементы не являются субъективными правами.
Применительно к правоспособности это подчеркивали многие исследователи.
Так С. Н. Братусь писал, что содержание правоспособности составляет не фактическое обладание правами и обязанностями, а лишь способность к такому обладанию. Как известно, правоспособность есть лишь необходимое условие для правообладания, принадлежащая каждому субъекту права абстрактная возможность иметь любые признанные законом права и обязанности, необходимая предпосылка субъективного права.
М. М. Агарков отмечал, что обладание полной гражданской правоспособностью означает возможность иметь любые основанные на законе права и обязанности, но не обозначает фактического обладания конкретными субъективными правами.
О. А. Красавчиков утверждал, что правоспособность является не правом, а именно способностью, возможностью обладать субъективными правами и обязанностями. Причем правоспособность представляет собой суммарное выражение прав, носителем которых может быть субъект.
Н. В. Витрук также указывает: содержание правоспособности раскрывается через права и обязанности, которые предусмотрены законом для личности, но не стали для нее наличными (субъективными).
Сторонники того, что гражданская правоспособность и дееспособность есть самостоятельные субъективные права, не различают два пути осуществления правового регулирования:
1) через правоотношение, т. е. через установление взаимных субъективных прав и обязанностей сторон в конкретном правоотношении после его возникновения;
2) вне правоотношения, т. е. через установление возможности вступить в конкретное правоотношение и за счет этого реализовать свои интересы либо через установление обязанности действовать в чужих интересах при возникновении определенного правоотношения вне зависимости от воли и интересов субъекта.
Например, для того, чтобы конкретный субъект - физическое лицо мог реализовать свое право на осуществление предпринимательской деятельности (ч.1 ст.34 Конституции РФ), он должен вступить в правоотношение (в частности, подать документы на регистрацию в качестве предпринимателя).
Согласно ст.57 Конституции РФ каждый обязан платить законно установленные налоги и сборы. Однако реально обязанность субъекта перед государством по уплате конкретного налога (т. е. правоотношение) возникает только при наступлении юридического факта и при наличии условий, определенных законом.
При этом необходимо различать способы и типы правового регулирования, через которые характеризуется режим правового регулирования.
Способы правового регулирования можно определить как систему действий, применяемых при осуществлении юридического воздействия на общественные отношения (деятельность их участников) как объекты правового регулирования.
Конкретные способы правового регулирования находят выражение в юридических нормах.
Выделяют три способа правового регулирования:
1) дозволение - предоставление права на собственные активные действия;
2) обязывание - возложение обязанности к активному поведению;
3) запрещение - возложение обязанности воздерживаться от совершения действий определенного рода.
Эти три способа при определении содержания правоотношения используются в двух сочетаниях, предопределяющих выделение двух видов правоотношений: дозволение одному лицу - обязывание другого (правоотношения активного типа) и дозволение одному лицу - запрет для другого (правоотношения пассивного типа).
При правовом регулировании вне правоотношения в части возможности вступить в конкретное правоотношение и за счет этого реализовать свои права как элементы правосубъектности используются только два способа:
1) установление общего дозволения с конкретными запретами (общедозволительный тип правового регулирования);
2) установление общего запрета с конкретными дозволениями (разрешительный тип правового регулирования).
Например, устанавливается общее дозволение в виде права на осуществление предпринимательской деятельности (п.1 ст.34 Конституции РФ) и общий запрет, выраженный в целой системе норм, осуществлять эту деятельность без регистрации (п.1 ст.2, ст. 23 Гражданского кодекса РФ, ст. 171 Уголовного кодекса РФ).
Примером общего запрета в отношении операций определенного вида является положение п.2 ст.9 ФЗ «О валютном регулировании и валютном контроле», в соответствии с которым валютные операции по сделкам между уполномоченными банками, совершаемым ими от своего имени и за свой счет, осуществляются в порядке, установленном Банком России. То, что это именно норма, содержащая общий запрет, а не специализированная норма, доказывается закреплением в ней не простой отсылки к иным нормам права, а установлением возможности действовать только на основании конкретных предписаний с выполнением сопутствующих обязанностей.
Соответственно тип правового регулирования представляет собой общую характеристику воздействия на общественные отношения (деятельность их участников) в зависимости от того, что лежит в основе регулирования - общее дозволение или общий запрет.
В отличие от способов правового регулирования здесь речь идет не о формально-определенных нормах права, а об исходных нормативных регулирующих началах, которые закрепляются через весь комплекс норм, регулирующих данную сферу общественных отношений (вида деятельности, операций). Сама норма права, в которой закрепляется общее дозволение или общий запрет содержит лишь «общую установку», которая, с одной стороны, определяет весь порядок правового регулирования данных отношений (вида деятельности), а с другой стороны, может предусматривать возможность установления исключений.
Тем самым общие дозволения и общие запреты можно рассматривать как разновидность принципов права. Содержащие их нормы могут быть не только материальными, но и процессуальными. Сфера действия общих дозволений и общих запретов может касаться как отраслей права, так и отдельных институтов.
Согласно общепринятому подходу под правовыми принципами понимаются выраженные в праве исходные нормативно-руководящие начала, характеризующие его содержание, его основы, закрепленные в нем закономерности общественной жизни.
Понятие «правового принципа» не перекрывается понятием «нормы права». Особое положение принципов в структуре права заключается в том, что они представляют собой основополагающие регулятивные элементы этой структуры. Как глубинные элементы они способны направлять развитие и функционирование всей правовой системы, определять судебную и иную юридическую практику, способствовать устранению пробелов в праве, отмене устаревших и принятию новых юридических норм. Иными словами, они выступают в качестве исходных ориентиров в правовом поведении, при применении и толковании права.
Исходя из этого, права как элементы правосубъектности представляют собой абстрактные возможности лица вступать в правоотношения. В зависимости от типа правового регулирования такие возможности закладываются через общие дозволения (общедозволительный тип правового регулирования) или дозволения в рамках общего запрета (разрешительный тип правового регулирования).
Государство обязано обеспечить реализацию любым субъектом прав как элементов его правоспособности (а, следовательно, и правосубъектности). Однако при этом эти обязанности существуют не применительно к конкретному лицу, а в отношении всех потенциальных участников определенных общественных отношений. В качестве примеров можно привести обязанности государства по созданию и обеспечению функционирования органа, осуществляющего государственную регистрацию предпринимателей, а также судебных органов, где можно защитить свои права и законные интересы, по обеспечению доступности судебной системы, по получению квалифицированной юридической помощи и т. д. Отличительной чертой этих обязанностей государства является то, что его нельзя напрямую понудить к их исполнению. Например, нельзя предъявить иск о понуждении государства принять какой-либо закон, создать какой-либо орган, установить определенный размер государственной пошлины и т. п. В данном случае возможно только последующее оспаривание принятых по данным вопросам нормативных актов.
Что касается обязанностей как элементов правосубъектности, то можно выделить четыре их разновидности:
1) вытекающие из общих запретов в рамках общедозволительного или разрешительного типа правового регулирования. Эти запреты устанавливаются с целью охраны общественных (публичных) интересов;
2) абстрактные обязанности действовать в чужих интересах при возникновении определенного правоотношения вне зависимости от воли и интересов субъекта. К этому виду обязанностей относятся, например, налоговые обязанности или обязательства вследствие причинения вреда, т. е. такого рода обязанности могут быть установлены как в публичных, так и в частных интересах;
3) определенные требования (обязанности), выполнение которых является необходимым условием возникновения правоотношения. Эти обязанности являются публичными, но носят разовый характер. Данные обязанности одновременно ограничивают правоспособность. Примером являются требования о предоставлении определенных документов для выполнения регистрационных действий либо для заключения договора;
4) обязанности по выполнению публичных функций, возложенных на юридических лиц. В качестве примеров можно привести функции кредитных организаций как агентов валютного контроля и организаций, осуществляющих противодействие легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем и финансированию терроризма. Отличительной чертой этих обязанностей является то, что в правоотношениях кредитной организации с клиентом они трансформируются в права кредитных организаций, а правоотношения с государством возникают у кредитных организаций из факта их неисполнения.
От прав и обязанностей как элементов правосубъектности необходимо отличать субъективные права и субъективные обязанности.
Данные права и обязанности существуют в правоотношении и им корреспондирует соответствующие обязанности и права другого субъекта, в том числе государства в лице определенного органа.
Субъективное право можно определить как предоставленную конкретному субъекту юридическими нормами в целях удовлетворения его интересов меру возможного (дозволенного) поведения в правоотношении, обеспеченную корреспондирующей обязанностью другого субъекта правоотношения и гарантированную государством.
Что касается правоотношения, то наиболее распространенным является определение, согласно которому под ним понимается возникающая на основе норм права индивидуализированная общественная взаимосвязь между лицами, характеризуемая наличием субъективных юридических прав и обязанностей и поддерживаемая (гарантируемая) принудительной силой государства.
Указанные различия крайне важны для разграничения понятий правосубъектность (правоспособность) и правовой статус. Если понятие правосубъектности характеризует абстрактные возможности и обязанности субъекта (права и обязанности как элементы правосубъектности), то правовой статус включает не только эти элементы, но и права и обязанности, принадлежащие субъекту в конкретных правоотношениях. Иными словами, правовой статус это более широкое понятие.
В связи с этим следует согласиться с мнением, высказываемом в юридической литературе, что не правовой статус является элементом правосубъектности, а, напротив, правоспособность и дееспособность, составляющие вместе правосубъектность, являются главными составляющими правового статуса субъектов права.
Что касается понятия правового положения, то оно больше применимо к характеристике места субъекта в системе субъектов права и его отношения с другими субъектами. Такую характеристику содержат, например, понятия: гражданин, резидент, налогоплательщик и т. д.
Полномочия властного характера государственных органов и должностных лиц, выступающих от имени публично-правовых образований, позволяет выделять такое понятие как компетенция. Помимо этого данное понятие применяется к управленческим полномочиям органов юридического лица. К входящим в правосубъектность юридических лиц как субъектов права правам и обязанностям, в том числе правомочиям, предоставляемым им для выполнения возлагаемых на них публичных функций, понятие компетенция применяться не должно.
Внастоящее время человек становится обладателем правоспособности без каких-либо усилий с его стороны. В п. 1 ст. 17 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) дано понятие правоспособности как способности иметь гражданские права и нести обязанности, признаваемой в равной мере за всеми гражданами.
Закон связывает момент возникновения и прекращения правоспособности с тем или иным юридическим фактом. Начало правоспособности физического лица определено моментом рождения, соответственно прекращение правоспособности определено моментом биологической смерти (п. 2 ст. 17 ГК РФ).
Во Французском гражданском кодексе оба термина - «правоспособность» и «дееспособность» обозначаются одним словом «capacite», при этом и доктрина, и судебная практика трактует правоспособность как способность обладать правами, а дееспособность - как наличие способности самому лицу совершать действия, которыми порождаются гражданские права и обязанности. В гражданском праве Англии и США, несмотря на отсутствие общего, статичного понятия правоспособности, словами «legal capacity» и в научной литературе, и судебных решениях иногда обозначают как пассивную (passive capacity) и активную (active capacity) правоспособность, чем постепенно утверждают существование подобных категорий1, приближая их к континентальным понятиям.
Общее понятие правоспособности граждан (физических лиц) дается в п.1 ст. 16 ГК Республики Беларусь, которая определяет правоспособность как способность иметь гражданские права и нести обязанности. Аналогичный подход к определению правоспособности применяется в законодательстве других стран постсоветского пространства: (п. 1 ст. 13 Гражданского кодекса Республики Казахстан, п. 1 ст. 11 Гражданского кодекса Грузии, п. 1 ст. 25 Гражданского кодекса Украины).
Вместе с тем юридической наукой не выработано единого, общего понимания правоспособности. Спектр мнений достаточно широк: от ее характеристики как предпосылки правоотношений, свойства, качества, до определения ее как своего рода субъективного права. Встречаются и довольно своеобразные концепции. Так, В.Г. Антропов считает, что правоспособность есть система предусмотренных правом признаков субъекта, необходимых и достаточных для приписывания осознанно-волевого отношения к совершению определенного поведения субъекта. Правоспособность становится таковой лишь вследствие операции правовой формализации дееспособности, которая, в свою очередь, есть предметная область психологии2.
В 20-е годы XX в. П.И. Стучка предложил определять правоспособность как свойство, или право, делегированное, перепорученное человеку государством. «Лицо должно быть правоспособно, т.е. иметь законное право быть субъектом права». Именно власть, издающая закон, определяет, кто имеет это право, которое как бы делегировано государственной властью. Аналогично он объясняет понимание правоспособности буржуазными юристами, где, согласно теории социального договора, все воли объединяются в коллективную волю государства, а от государства уже получают свою равную волю отдельные лица. Так получается понятие субъекта права, как отвлечение индивида или лица, которому делегирована государством равная доля всей воли, так получается равенство воли3. Способность быть субъектом прав есть социальное свойство, добавляет Е.Б. Пашуканис. Субъект прав абстрагируется из актов рыночного обмена, в которых человек практически реализует формальную свободу самоопреде-ления4. Более развернутая аргументация содержится в работах С.Н. Братуся, где им отстаивается тезис о том, что правоспособность - это право быть субъектом прав и обязанностей5.
На наш взгляд, правоспособность есть качество, но не право. Такая характеристика правоспособности не позволит смешивать ее с другими правовыми явлениями, такими, например, как право собственности. Легальная дефиниция российского зако
нодательства дает понимание правоспособности как качества, абстрактной способности, которое не совпадает, например, с таким же легальным понятием содержания права собственности, как возможность владеть, пользоваться и распоряжаться. С учетом того, что в научной литературе содержание права собственности раскрывается по-разному и при этом зачастую не ограничивается известной триадой, отношение к правоспособности как к праву или суммарному выражению прав, которое все равно имеет количественную составляющую, ставит ее на один уровень с правом собственности в субъективном смысле. Подобный подход использует О.С. Иоффе в своих первых работах, когда определяет субъективное право через поведение обязанного лица, в котором в целях удовлетворения своих интересов нуждается управомоченный. В этом случае позитивное содержание права собственности не раскрывается, а социальная природа права собственности не изменяется. Ю.К. Толстой отмечает в этом влияние идей С.И. Аскназия, который не был склонен относить право собственности к числу субъективных прав, считая, что право собственности ближе к правоспособности, чем к субъективному праву6.
Правоспособность обладает своим специфическим социальным содержанием, которое, используя мысль О.А. Красавчи-кова по отношению к правосубъектности, «не однопорядково с социальным содержанием правовых норм, не тождественно социальному содержанию правоотношений, равно как и субъективных гражданских прав и обязанностей, из которых складываются гражданско-правовые связи»7. Свойство и качество характеризует в нашем случае лицо, способное к правообладанию. Качество это, несомненно, с одной стороны, является социально-юридическим как определенное общественное свойство, закрепленное законом за человеком или организацией, существование правовой связи между государством как центром власти и лицом. С другой стороны - законодательное признание человека в силу естественного положения вещей естественного права, возможным обладателем любых гражданских прав. По мнению
О.С. Иоффе, правосубъектность исчерпывается мерой поведения, дозволенной субъекту права, и не порождает сама по себе возможности требовать определенного поведения от обязанных лиц. Она есть отношение с государством8. Вместе с тем такая правовая связь с государством, наполняя правоспособность социальным содержанием, не может существовать как единственное объяснение рассматриваемого вопроса, и в частности вопроса о социальной сущности правоспособности.
М.М. Агарковым в 1940 г. выдвинута доктрина, получившая в научной литературе название теории динамической гражданской правоспособности, в соответствии с которой правоспособность предлагается рассматривать не исключительно статической категорией, но она может быть понимаема динамически. По мнению ученого, обладание правоспособностью «не означает, например, что каждый может в данный момент сделаться собственником определенной вещи. Для этого надо, чтобы тот, кто является собственником в данный момент, предложил продать ему вещь или, наоборот, чтобы собственнику было сделано предложение и он ответил бы согласием... Гражданская правоспособность для каждого данного лица в каждый определенный момент означает возможность иметь определенные конкретные права и обязанности в зависимости от его взаимоотношений с другими лицами»9.
Основные положения критики этой теории сводятся к следующему. По мнению С.Н. Братуся, М. М. Агарков строит понятие субъективного права по модели обязательственного правоотношения, причем такого обязательственного правоотношения, которое возникает в момент нарушения чьего-либо права. Субъективное право для него - это то же, что и притязание. Исходя из широкого понимания субъективного права, в содержание которого должна включатся и возможность совершения положительных действий, а также из того, что если конкретные проявления гражданской правоспособности входят в состав определенного субъективного права, С.Н. Братусь задается вопросом: не следует ли прийти к выводу - то, что М. М. Агарков именует проявле
нием правоспособности, - это и есть субъективное право? И отвечает, что в таком случае следует признать: «правоспособностью является лишь общая или абстрактная возможность быть носителем субъективных прав и обязанностей». Отдельные проявления конкретного субъективного права входят в его содержание, их реализация является предпосылкой для возникновения другого субъективного права, что, однако, не служит основанием для отделения проявлений конкретного субъективного права от самого субъективного права10.
А.В. Венедиктов в идее «динамической» правоспособности видит смешение проявлений самой гражданской правоспособности с осуществлением отдельных правомочий, принадлежащих носителю конкретного субъективного права. По его мнению, право совершать договоры или составить завещание, с одной стороны, и осуществление таких отдельных правомочий, входящих в содержание конкретных субъективных прав, как право расторгнуть договор или произвести зачет с другой стороны, не являются «проявлениями» правоспособности, их нельзя ставить в один ряд11. Ю.К. Толстой добавляет, что основной порок теории динамической правоспособности состоит в том, что ее сторонники смешивают объем правоспособности субъекта права (гражданина и организации) с объемом принадлежащих лицу в каждый данный момент субъективных прав12.
О.С. Иоффе считает, что для возникновения субъективных прав требуется наступление определенных юридических фактов, находящихся как бы между правоспособностью и субъективными правами. Однако этот момент не является изменением правоспособности, но знаменуют собой процесс образования субъективного права13. Не всякое проявление правосубъектности есть субъективное право, между правосубъектностью и субъективными правами имеется промежуточное звено, в качестве которого иногда выступают правомерные действия, не являющиеся осуществлением субъективного права. Однако возможность совершения подобных действий нельзя считать и се-кундарным правом. Речь идет о возможности совершения та
ких действий, которым закон придает силу юридического факта14. И далее: отрицание понятия секундарного права приводит и к отрицанию понятия динамической правосубъектности. В этом понятии допускается смешение процесса образования субъективного права с правосубъектностью. Для того чтобы у данного лица возникло субъективное право, оно должно обладать правосубъектностью. Но непосредственно из правосубъектности субъективные права не возникают. Необходимо еще наступление определенных юридических фактов. В этом качестве могут выступать события, действия и даже сами субъективные права, которыми лицо уже обладает. Но субъективное право, играющее одновременно роль юридического факта, правосубъектности не порождает, а само появляется потому, что правосубъектность уже существует. Следовательно, отношения, в которых субъект права находится с другими лицами, имеют значение не для его правосубъектности, а для приобретения на основе уже имеющейся правосубъектности данных, конкретных прав в отношениях с данными, конкретными лицами15.
В ряде исследований теория динамической правоспособности получила дальнейшую разработку. В различной интерпретации она выражается по-разному: у В. А. Дозорцева - правоспособность рассматривается в абстрактном и в конкретном проявлениях, у С. Ф. Кечекьяна - как общая и конкретная правоспособность, у Г. И. Петрова - в виде абстрактной и конкретной правоспособности16.
В указанных вариантах данная теория также критиковалась. Так, А.В. Венедиктов, не соглашаясь с утверждением В.А. До-зорцева, что «конкретная» правоспособность является важным этапом на пути превращения абстрактной правоспособности в субъективное право, отмечал, что «.. .нет необходимости в построении какого-либо промежуточного или посредствующего «этапа» в том процессе осуществления абстрактной гражданской правоспособности в конкретных субъективных правах, основой и предпосылками возникновения которых являются правоспособность гражданина или социалистической организации
и наличие определенных материальных условий и соответствующих юридических фактов. Правоспособность гражданина, равно как и специальная правоспособность юридического лица, как бы узко ни была определена сфера ее проявления нормами права, материальными условиями и иными предпосылками ее осуществления, всегда является абстрактной способностью, получающей именно непосредственное, а не через какое-то посредствующее «звено» или «этап», осуществление в конкретных субъективных правах и обязанностях»17.
Подробный и обстоятельный анализ концепции динамической правоспособности предложенной М.М. Агарковым в монографии «Обязательство по советскому гражданскому праву» в настоящее время проведен В.А. Беловым18. В ходе своего исследования он делает вывод о том, что «.. .динамическое понимание правоспособности (так он предлагает называть концепцию М.М. Агаркова - В.Г.) никак нельзя отождествить с конструированием принципиально нового понятия динамической правоспособности, тем более - противопоставляемой правоспособности вообще». Скорее, по его словам, следует говорить о разделении прежде считавшегося однородным понятия правоспособности на две органически сплавленные составляющие - статическую (постоянную и одинаковую для всех субъектов определенного вида) и динамическую (для каждого субъекта индивидуальную и постоянно изменяющуюся).
По его мнению, «существуют юридически защищенные возможности, которые, с одной стороны, не являются элементами правоспособности в ее традиционном понимании, с другой -не могут быть сведены к субъективным правам». Они образуют динамическую составляющую правоспособности. Соответственно сама «гражданская правоспособность не может быть понимаема только в своей статике, но должна быть рассмотрена также и динамически». При этом не исключается «существование внутри правоспособности и традиционно понимаемой ее части - абстрактных возможностей иметь права».
динамического понимания правоспособности, предложенная М.М. Агарковым, с одной стороны, не исключает, а лишь несколько изменяет (дополняет) традиционное понятие правоспособности, с другой - не отождествляется с субъективными правами. При этом традиционные понятия субъективного права и правоспособности «не всегда совмещаются, а точнее - не описывают всех подлежащих описанию и характеристике явлений юридической действительности». Чтобы устранить возникшие логические противоречия, автор предпринимает попытку «изменить понятие о гражданской правоспособности, признав, что она слагается из возможностей двух различных уровней абстракции -иметь (приобретать, осуществлять и распоряжаться) субъективные права (нести, возлагать, исполнять прекращать обязанности) вообще и аналогичных возможностей, относящихся к конкретным субъективным правам и юридическим обязанностям».
Полностью соглашаясь с тезисом В.А. Белова, что правоспособность не является специфическим субъективным правом иметь права, «правом на права», в то же время мы не можем поддержать утверждение о наличии поведенческой составляющей в сущности правоспособности. Правоспособность - это не «мера поведенческих возможностей лиц, признаваемых субъектами права». Правоспособностью не «измеряется абстрактная возможность поведения данного субъекта», и она не разрешает вопроса «о дозволенности, возможности данного поведения для данного субъекта», так как все это, по сути, будут следствия приобретенного субъективного права. Сведение правоспособности до указанных характеристик, равно как и сужение правоспособности до набора ряда таких возможностей, как «приобретать субъективные права и создавать юридические обязанности; иметь субъективные права и нести юридические обязанности, по мере приобретения (принятия) таковых; осуществлять субъективные права и исполнять юридические обязанности; определять юридическую судьбу субъективных прав и обязанностей (распоряжаться ими, изменять их содержание и прекращать таковые иными способами, чем
осуществление и исполнение)», будет являться сведением правоспособности как качественной неотъемлемой составляющей категории «лицо», через которую человек и становится субъектом гражданского права, к суммарной, числовой, количественной сущности правоспособности. Вольно или невольно такое понимание вводит нас в сферу субъективного права, которое, применяя такой подход, по сути, можно также рассматривать, допуская те или иные корректировки в сторону от ее традиционного и устоявшегося понимания. Поведенческая составляющая - скорее суть принадлежности субъективного права, которое с помощью юридических фактов превращается из норм права в возможности действия лица, трансформируя объективное право в субъективное. Этот факт подчеркнул Л. Жюл-лио де ла Морандьер, отметив, что понятие способности к участию в правоотношении не следует смешивать с понятием отсутствия правомочий, которое соответствует положению лица, коковое способно обладать тем или иным правом, однако не имеет его на то или иное определенное имущество19.
Объем гражданской правоспособности с достижением определенного возраста не меняется, потому что возможность самостоятельно избирать место жительства, перемены имени, быть членом кооператива, вступать в брачные отношения и т.д. закон связывает с возрастом не какого-то определенного человека, а с возрастом всех граждан. Делая акцент на слове «способность» в раскрытии понятия правоспособности, закон имеет в виду абстрактные возможности к правообладанию каждого лица. При этом достижение того или иного возраста может выступать элементом состава юридического факта, при полном формировании которого у лица возникает право вступить в брак, быть членом кооператива и т.д. Гражданская правоспособность не означает для каждого данного лица в каждый определенный момент возможность иметь определенные конкретные права и обязанности в зависимости от его взаимоотношений с другими лицами, а означает необходимую предпосылку, общую для любого лица в любой момент времени, иметь те или иные права и
обязанности, без наличия которой субъективное право просто не сможет образоваться.
Исследуя вопрос об отсутствии права представлять интересы организаций в арбитражном суде лицами, не являющимися адвокатами, В. Г. Нестолий и Л. Н. Шамаева приходят к выводу о том, что таким образом законодатель ограничивает правоспособность юридических лиц и граждан в части возможности заключать между собой договоры о судебном представительстве. В этом случае, по их мнению, нельзя полагать, что любой гражданин, не являющийся адвокатом или работником организации, обладает абстрактной возможностью представлять эту организацию в суде, что для трансформации абстрактной возможности в субъективное право на заключение договора о судебном представительстве он должен всего лишь приобрести статус адвоката. В противном случае можно говорить и об абстрактной правоспособности раба. Конечно, раб не может совершать сделок, обладать собственностью. Раб не персона, не лицо, он говорящее орудие20.
В данных тезисах, на наш взгляд, не учитываются следующие моменты. Правоспособность рассматривается как право, которое можно ограничить, в то время как у физического лица она - суть неотчуждаемое свойство21. Говоря о том, что любой гражданин, не являющийся адвокатом или работником организации, не обладает абстрактной возможностью представлять эту организацию в суде, мы смешиваем абстрактную возможность как способность любого человека к правообладанию, в том числе к получению статуса адвоката или к работе в той или иной организации, и конкретное правоотношение представительства. Все дело в том, что утратившая в настоящее время силу часть 5 ст. 59 АПК Российской Федерации лишь пыталась связать (и ничего большего) реализацию общей возможности (которая имеется у всех лиц) представлять интересы тех или иных лиц с необходимостью получения для этого (дабы их защитить, в том числе и от представителя ненадлежащей квалификации) того или иного состояния, связанного с наступлением того или иного юриди
ческого факта (состава), нигде не говоря, что у физического лица нет такой абстрактной способности.
На деле же, как справедливо отмечается в Постановлении Конституционного Суда РФ от 16.07.2004 N 15-П, критерием для ограничения допуска к участию в качестве представителей в арбитражном процессе законодателем были избраны не квалификационные требования, связанные с качеством юридической помощи и необходимостью защиты соответствующих публичных интересов, а лишь организационно-правовая форма, в которой выступает участник судопроизводства, нуждающийся в юридической помощи.
Определенный юридический факт выступает точным юридическим «рубиконом», обуславливающим получение такого правового состояния и занимает подчиненное положение по отношению к правоспособности как общей правовой основе возможности принадлежности прав. Иными словами, наличию определенных фактов придается юридическое значение по отношению к субъекту лишь при наличии у него качества правоспособности, состояния лица.
От правоспособности, как указывалось выше, необходимо отличать субъективное право. Последнее возникает на основе правоспособности как общей предпосылки, абстрактной возможности, на основе которой у лица при наличии определенных юридических фактов может возникать конкретное субъективное право. Противоположная точка зрения признает правоспособность субъективным правом, порождающим в процессе своей реализации другие, вытекающие из него конкретные субъективные права и обязанности.
Главное отличие правоспособности от субъективного права в том, что первое является возможностью иметь указанные в законе (или не указанные) права и обязанности, тогда как второе представляет собой уже существующее право, принадлежащее определенному лицу, субъективное право лица. Отличительный признак субъективного права - его установление относительно поведения конкретного (индивидуализированного) субъекта, причем применительно к конкретному взаимодей
ствию этого субъекта с иными лицами (лицом). Именно это отражает уровень, на котором происходит фиксация границ правовых способностей субъекта, что не позволяет допускать смешения понятий «правоспособность» и «субъективное право»22. Правоспособность всегда имеется у лица, субъективное право (которое всегда конкретно - В.Г.) может и отсутствовать23. Лицо как правовое состояние субъекта (не субъекта права - В.Г.) предполагает в будущем его состояние как субъекта правоотношений, но не всегда предполагает уже существующего определенного субъективного права. Правоспособность лица - сфера возможного, субъективное право - сфера настоящего. Поэтому основное проявление правоспособности налагается на возможность приобретения права, а не на его осуществление, в котором правоспособность находит свое косвенное выражение, опосредованное моментом возникновения права у конкретного лица24. Определяя правоспособность как способность иметь гражданские права и нести обязанности, еще раз необходимо отметить абстрактность такой возможности, которая является лишь общей способностью к обладанию. Как предпосылке правообладания, правоспособности нельзя противопоставлять субъективное право, так как они - звенья одной цепи. Без первого второе невозможно представить, без второго исчезает смысл первого.
В научной литературе распространено мнение, что субъективное право есть юридически определенная и обеспеченная мера дозволенного (возможного) поведения управомоченного лица, включающая в себя возможность требовать определенного поведения и от обязанных лиц. Последняя часть определения дает основание для различия правоспособности и субъективного права, включающего в себя не только меру дозволенного поведения, но и возможность требовать определенного поведения от обязанных лиц. Способность быть субъектом права, способность к обладанию гражданским правом всегда будет отличаться от способности быть субъектом права собственности на определенный объект, от наличия реального права собственности на вещь25, которому противостоит неопределенный
круг лиц. Правоспособность в отличие от субъективного права не есть основание для правовых притязаний к другим лицам. Носителем корреспондирующей правоспособности обязанности (если ее рассматривать как субъективное право) не будет ни отдельный человек, ни другое коллективное образование, ни государство. Нельзя раскрыть и содержание такой обязанности26.
Граница между правоспособностью и субъективным правом может быть четко определена при условии признания того, что субъективные гражданские права могут существовать лишь в рамках конкретного гражданского правоотношения, т.е. в сфере правовой действительности, в области факта. Субъективное гражданское право представляет собой социальную ценность лишь тогда, когда его можно реализовать, а его особое свойство проявляется в том, что оно, обеспечивая возможность совершения собственных действий, в случае необходимости служит причиной чужих действий (воздержания от них). Правовые возможности субъекта, установленные нормами объективного права, могут быть реализованы тогда, когда их осуществление обеспечивается указанием на соответствующее необходимое поведение обязанного лица27. И в этом случае связь будет определенной, не абстрактной, причем ее конкретизация может быть проведена не только по субъектному составу обязанных лиц, но и на основании юридического факта, явившегося причиной возникновения гражданского правоотношения.
Правоспособность указывает не столько на обобщенное выражение прав, которые могут возникнуть на ее основе, сколько на саму возможность. Содержащийся в ст. 18 ГК РФ перечень наиболее важных и значимых прав, которыми физические лица могут обладать, не носит исчерпывающего характер. Данный абстрактный характер их выражения в законодательстве (ранее в ст. 10 ГК РСФСР) подчеркивает специфику правоспособности как общей непременной составляющей, выражающей именно состояние лица, тогда как субъективное право всегда строго определено.
Обратной стороной всякого определения будет то или иное
ограничение. Наблюдается прямая зависимость определения явления от количества содержащихся в определении слов. Наибольшее неограничение наименее определено. Поэтому краткая легальная (И/тШо правоспособности как способности иметь гражданские права и нести обязанности указывает на неограниченную, наиболее полную способность к правообладанию и соответствующую способность нести обязанности. Абсолютная полнота термина «способность» применительно к термину «право», как неотъемлемая качественная характеристика лица ни технически, ни содержательно не может означать способности к каким-то определенным правам. Это скорее презумпция всех возможных в настоящее время и возможных в будущем прав, которыми лицо может обладать. Подобный подход к правоспособности в гражданском праве в первую очередь обусловлен спецификой гражданско-правового предмета и метода регулирования общественных отношений.
В юридической литературе, начиная с работ М.М. Агаркова и С.Ф. Кечекьяна, утвердилось мнение, что понятие «субъект права» и понятие «субъект правоотношения» являются тождественными. Последний, в частности, отмечает, что лицо, становясь обладателем определенных прав, только реализует ту способность, которая ему была присуща и раньше, и не приобретает никаких новых качеств, кроме тех, которые целиком связаны с содержанием приобретаемых им прав и возлагаемых на него обязанностей. Исходя из этого, С.Ф. Кечекьян указывает на достаточность одного термина «субъект права» для обозначения как лица, способного стать носителем прав и обязанностей, так и лица, уже участвующего в правоотношении28. Справедливость такой позиции М.К. Сулейменов видит в том, что, говоря о субъектах права, мы имеем в виду право в субъективном смысле, которое не существует вне правоотношения. Следовательно, субъект права неизбежно выступает и как субъект правоотношения29. Слабость данной теории видится в недостаточном учете различий, исходящих из публично-правового и частноправового регулирования. В определенной степени это
проявляется в теориях существования общих и конкретных правоотношений. Понятие «субъект права» этимологически не ограничивается лишь предметом гражданского (и даже частного) права, выступая общей категорией, опосредующей возможное участие человека в отношениях, регулируемых всеми отраслями права. Если встать на точку зрения сторонников существования общих (общерегулятивных) правоотношений, то здесь субъект права выступает одной из сторон правоотношения, другой стороной которого, соответственно, выступает государство. В гражданско-правовой сфере общеправовое понятие «субъект права» отождествляется с понятием «лицо», которое и используется цивилистикой. Именно такое объяснение позволяет устранить противоречие, подмеченное казахским ученым, подчеркнувшим, что субъект права - это лицо, обладающее правосубъектностью, которая возникает у него до возникновения конкретного правоотношения как возможность вступить в правоотношение, приобрести права и наложить на себя обязанности30. Исходя из этого, общее понятие «субъект права» не может рассматриваться как состояние, предусматривающее совокупную а) возможность участия в различных правоотношениях и Ь) реальное в них участие. Государство может в рамках отмеченного правоотношения, предоставить человеку субъективное право быть состоянием, лицом, способным участвовать в определенной области общественных отношений, определив, с наступления какого юридического факта наступает правоспособность и, соответственно, состояние лица. И только после этого лицо может стать участником конкретного правоотношения, в котором оно будет обладать субъективным правом, выражающимся в обеспеченном правом поведении: или непосредственно - при осуществлении права собственности на ту или иную вещь, или опосредованно - при требовании определенного поведения от обязанного лица. В русле этих рассуждений следует согласиться с выделением более узкого понятия, чем субъект права, -понятия участника правоотношения, которое предоставляет возможность охарактеризовать определенную сторону реального
бытия субъекта права - его участие в конкретных общественных отношениях31. Таким образом, между субъектом права и субъектом конкретного гражданского правоотношения всегда будет находиться статическая гражданско-правовая категория «состояние в виде лица» с органически присущим ему качеством правоспособности как способности иметь имущество на праве собственности или заключить договор, но иметь не право собственности на конкретную вещь или вступить в договорные отношения с конкретным лицом, а абстрактную способность, зависящую от объективно меняющихся внешних условий.
Возможно ли в качестве своеобразной предпосылки правоспособности рассматривать естественную способность иметь права и обязанности? Вопрос далеко не праздный, так как его разрешение влечет ответ на другой вопрос: кто не только может в соответствии с действующим законодательством обладать правами, но, и, несмотря на возможные обратные установления позитивного права, обладает ими.
В юридической литературе стал традиционным взгляд на правоспособность, как на свойство человека, установленное законом32. В свою очередь, С.С. Алексеев обосновано отмечает тот факт, что за последние десятилетия юридически возвысившиеся права человека оказали наиболее мощное влияние именно на частное право, на основной предмет гражданских законов - на человека, его статус и возможности. Гражданские законы, основанные на частном праве, по его мнению, не только были предуготовлены историей для нашего времени - времени вхождения человечества в эпоху цивилизации последовательно демократического типа, но и как будто ожидали воссоединения с юридически возвысившимися правами человека33. Исходя из этого, можно констатировать, что в настоящее время, основу правоспособности, закрепленной гражданским правом, составляют неотъемлемые, естественные права человека, вызванные общим движением цивилизации к социальным и гуманитарным целям и приоритетам в целом и лежащим в основе частного права. Именно они выступают основой способности
человека устанавливать прямые или опосредованные связи с другими лицами для удовлетворения своих потребностей, достижения поставленных целей, реализации интересов. Поэтому, несмотря на то, что правоспособность признана законом, по-нашему мнению, будет не совсем правильным считать ее результатом воли только законодателя.
По образному выражению В.И. Синайского «. право не может дать способности. Английский парламент, по поговорке, все может сделать, но не может превратить, однако, мужчину в женщину и наоборот»34. «Ни закон, ни иной акт. не порождают и не могут порождать правоспособность как состояние гражданина как такового»35. Скорректируем данный тезис в том смысле, что основанием, позволяющим считать человека лицом в гражданском праве, выступает его человеческая природа. Она же суть причина, по которой объективное право надлежащим образом и оформляет эту связь в настоящее время.
Правоспособность как неотъемлемое качество каждого физического лица, таким образом, характеризует любого человека и не может быть сравнена с конкретным правом, подобным, например, избирательным правам в публично-правовой сфере. Другое дело, что это качество исходит из общего принципа, в соответствии с которым «право существует для людей», являясь, по сути, его трансформацией. Действующее право, фиксируя правоспособность в законе, означает санкционирование, утверждение государством естественного положения дел, превращая его в институт позитивного установления. По этой причине невозможность отчуждения или ограничения правоспособности есть факт правовой действительности. В какой-то степени такой подход коррелирует с рассмотрением лица и субъекта права с позиции онтологических, априорных оснований права, которые находят свое подтверждение в генезисе права.
Примечания
* Государство и право. 2008. № 1.
1 См.: Виткявичус П. Гражданская правосубъектность Советс
кого государства. Вильнюс: «Минтис», 1978. С. 34-35; Сулейменов М.К. Субъекты гражданского права // Избранные труды по гражданскому праву / Науч. ред. В.С. Ем. М.: Статут, 2006. С. 20; Чанту-рия Л.Л. Введение в общую часть гражданского права (сравнительно-правовое исследование с учетом некоторых особенностей постсоветского права). М.: Статут, 2006. С. 96-97.
2 См.: Антропов В.Г. Правоспособность как правовая формализация дееспособности // Новая правовая мысль. 2006. №6 (19). С. 2.
3 См.: Стучка П.И. Курс советского гражданского права. Т. I. М., 1927. С. 183; он же. Курс советского гражданского права. М., 1929. С. 35; он же. Введение в теорию гражданского права // Избранные произведения по марксистско-ленинской теории права. Рига, 1964. С. 668.
4 См.: Пашуканис Е.Б. Общая теория права и марксизм // Пашу-канис Е.Б. Избранные произведения по общей теории права и государства. М., 1980. С. 108-109.
5 См.: Братусь С.Н. О соотношении гражданской правоспособности и субъективных гражданских прав // Советское государство и право. 1949. №8. С. 36; он же. Субъекты гражданского права. М., 1950. С. 6; Советское гражданское право. Субъекты гражданского права. М., «Юридическая литература», 1984. С. 10. (Автор главы -С.Н. Братусь).
6 См.: Толстой Ю.К. Заметки о научной деятельности О.С. Иоффе. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006. С.
7 Красавчиков О.А. Гражданская правосубъектность как правовая форма // Категории науки гражданского права. Избранные труды: В 2 т. Т. 2. М.: Статут, 2005. С. 32.
8 См.: Иоффе О.С. Советское гражданское право // Избранные труды: В 4 т. Т. II. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс»,
2004. С. 122-123.
9 Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву // Избранные труды по гражданскому праву. В 2-х т. Т. I. М.: АО «Центр ЮрИнфоР», 2002. С. 286-287.
10 Братусь С.Н. О соотношении гражданской правоспособности и субъективных гражданских прав. С. 30-36; он же. Субъекты гражданского права. С. 9-10, 12.
11 См.: Венедиктов А.В. О субъектах социалистических правоотношений // Избранные труды по гражданскому праву. В 2 т. Т. II.
М.: «Статут». 2004. С. 501-502.
12 См.: Толстой Ю.К. К теории правоотношения. Л.: Из-во ЛГУ. 1959. С. 12-13.
13 См.: Иоффе О.С. Указ. соч. С. 124.
14 См.: Иоффе О. С., ШаргородскийМ. Д. Вопросы теории права. М., 1961. С. 258.
15 Там же. С. 259.
16 См.: Дозорцев В. А. Права государственного промышленного предприятия на закрепленное за ним имущество. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1955. С. 15-18; Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., 1958. С. 85; Петров Г. И. Сущность советского административного права. Дисс. ... докт. юрид. наук. Л, 1956. С. 176.
17 Венедиктов А.В. Указ. соч. С. 502.
18 См.: Белов В.А. Концепция «динамической правоспособности»: попытка нового прочтения // Кодекс-info. 2003 № 3-4. Текст статьи приводится по: http://www.kodeks.ru. Далее цитирование статьи идет по данному информационному ресурсу.
19 См.: Жюллио де ла Морандьер Л. Гражданское право Франции. Т. I. М., 1958. С. 52.
20 См.: Нестолий В. Г., ШамаеваЛ. Н. Учение проф. М. М. Агар-кова о динамической правоспособности и правовые вопросы защиты потребителей электроэнергии // Сибирский юридический вестник. 2005. № 2. http://law.isu.ru/ru/science/vestnik/20052/nestoly.html
21 Этот тезис убедительно доказывается в статье А.М. Нечаевой. См.: Нечаева А.М. О правоспособности и дееспособности физических лиц // Государство и право. 2001. №2. С. 29-30. См. так же: Нечаева А.М. Правоспособность и дееспособность физических лиц как субъектов гражданских прав // Субъекты гражданского права. Отв. ред. д.ю.н., проф. Т.Е. Абова. М., 2000.
22 См.: Ломидзе О.Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс»,
23 См.: Советское гражданское право: Учебник. В 2-х частях. Ч. I. / Под ред. В.А. Рясенцева. 2-е изд., перераб. и дополнен. М.: Юрид. лит., 1986. С.82.
24 См.: Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве // Категории науки гражданского права. Избранные
труды: В 2 т. Т. 2. М.: Статут, 2005. С. 89.
25 См.: Чечот Д.М. Субъективное право и формы его защиты // Избранные труды по гражданскому процессу. СПб.: Издательский Дом С.-Петерб. гос. ун-та, Издательство юридического факультета С.-Петерб. гос. ун-та, 2005.С. 20.
26 См.: Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. С. 89.
27 См.: Чеговадзе Л.А. Система и состояние гражданского правоотношения: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. М., 2005. С. 21.
28 Кечекьян С. Ф. Правоотношения в социалистическом обществе. М., АН СССР, 1958. С. 84.
29 Сулейменов М.К. Субъекты гражданского права // Избранные труды по гражданскому праву / Науч. ред. В.С. Ем. М.: Статут, 2006.
30 См.: там же.
31 Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М.: Юрид. лит., 1974.С. 116.
32 См.: наприм.: Братусь С.Н. Субъекты гражданского права. С. 6; Гражданское право: В 2 т. Том I: Учебник / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Издательство БЕК, 2000. С.
33 См.: Алексеев С.С. Право собственности. Проблемы теории. Екатеринбург: Издательство Института частного права, 2006. С. 50.
34 Синайский В.И. Основы гражданского права в связи с частью III Свода узаконений действующих в Латвии и Эстонии. Вып. I. Общая часть. Система личных прав. Авторское право. Рига, 1924. С.
35 Нечаева А.М. О правоспособности и дееспособности физических лиц. С. 29.
Для уяснения понятия, видов и содержания гражданской правоспособности, правил ее регулирования непреходящее значение имеет изучение опыта мировой культуры по этому вопросу. Так, история гражданского права первых государств на земле не дает примеров острого звучания проблемы гражданской правоспособности. Очевидно, этому есть свои общеисторические и познавательные объяснения. Первые известные нам теории свобод личности возникли не на волне противостояния рабству, а на почве религиозной борьбы средневековья, в идеях протестантизма. Первые правовое идеи свобод высказаны, как это общепризнано сегодня, голландским юристом и философом Гуго Гроцием в XVI в. Надо отметить, что этот действительно век возрождения правовой культуры и свободомыслия прошел сквозь всю Европу, достиг рубежей Белой Руси, породил белорусского просветителя Франциска Скорину, Статут Великого княжества Литовского и другие реликвии нашей культуры. О возможности человека иметь гражданские права, т.е. о гражданской правоспособности, в то время стали говорить как о способности, дарованной человеку от его рождения, а не от воли государства и монарха. Отныне в правотворческой и правоприменительной практике возникла проблема разделения правомочий личности, с одной стороны, и компетенции государства и монархов по вмешательству и ограничению возможностей личности, с другой.
До этой поры было естественным считать, что монарх, иной сюзерен и господин как олицетворение публичной власти мог безгранично творить право и вмешиваться в частную жизнь. Но теория естественных прав и свобод личности приобрела своих последователей не только среди просветителей и философов. Она получила признание и у представителей публичной власти. В частности, она была законодательно закреплена в процессе революционных войн в США при принятии Декларации независимости в 1776 г., во Франции при принятии Декларации прав человека и гражданина в 1789 г. Потом эта теория стала подвергаться ревизии со стороны школ позитивного права и, в особенности со стороны исторической школы Савиньи.
К концу XIX в. человечество в рамках пандектного права выработало некоторые общемировые гражданско-правовые принципы регулирования прав и свобод личности. Но итог октябрьской революции 1917 г. в России привел к резкому размежеванию народов и правил регулирования правоспособности личности. Мрачный опыт второй мировой войны заставил человечество хотя бы формально обозначить общечеловеческий характер идеалов естественных прав и свобод. Человечество еще раз осознало остроту проблемы естественных, равных и неотъемлемых прав и свобод человека, недопустимость никаких форм насилия, угнетения и рабской зависимости. Эта идеология нашла материальное закрепление в рамках ООН во Всеобщей декларации прав человека 1948 г. Но Берлинская стена вновь усугубила понимание идей всеобщности прав и свобод личность. При наивысшем расцвете свободомыслия в СССР, накануне его распада, 5 сентября 1991 г. идея естественных абсолютных свобод человека нашла правовое закрепление в Декларации прав человека в СССР. После этого новая волна национального самоопределения и обособленности вновь отбросила правовую мысль в странах СНГ назад, к добуржуазным истокам свобод. Финалом стали нормы ГК Беларуси и России, Модельного ГК СНГ, которые допускают двусмысленное толкование и позволяют считать, что личность приобретает права не своими действиями, а от государства, за исключением сферы договорной свободы.
В этом была своя логика. Обусловлена она тем, что цивилистическая наука последних десятилетий перестала анализировать проблемы естественно-правовых социальных и физиологических возможностей человека в приобретении гражданских прав. С конца 30-х гг. нынешнего столетия обсуждение гражданской правоспособности в СССР велось с позиций школы позитивного права, причем в ее крайнем проявлении этатического позитивизма (Вышинский, Крыленко). За гражданами такая теория и практика признавали лишь те права и свободы, которые прописаны в законе. Опыт психологической школы вправе был проигнорирован.
Сегодня ни идеи позитивизма, ни идеи индивидуализма не имеют исключительной и абсолютной притягательной силы и влияния. Идея абсолютной правоспособности личности не должна применяться ортодоксально. Она дополняется идеей единства естественных прав и обязанностей. Познание и правовое регулирование такого единства возможно на основе принципов относительного и комплексного правового регулирования. Принципы относительности оценок и комплексного гражданско-правового регулирования позволяют рассматривать естественно-правовую теорию в единстве с идеями О. Конта, Э. Дюркгейма, Л. Дюги о функциональных, т.е. естественных обязанностях личности в гражданских правоотношениях. Единство этих противоположных школ определяется единством гражданских прав и обязанностей как двух сторон одного явления.
Таким образом, современное гражданское право в сочетании с общепризнанными принципами - международного права определяют гражданскую правоспособность как возможность иметь в обществе любые гражданские права и обязанности естественным образом и без ограничений, если это не противоречит закону и принципам гражданского оборота.
Такая правоспособность является общей, так как более широких возможностей по приобретению прав и обязанностей в современном гражданском обороте не может быть у его субъектов любых видов и форм. Такой правоспособностью могут наделяться не только граждане, но и юридические лица, другие субъекты, если законом не предусматривается иного.
Из приведенного определения следует, что общая правоспособность это:
- - не абсолютная свобода относительно всех и каждого;
- - не только право, но и обязанность соблюдать закон и интересы других субъектов гражданского оборота, всего общества.
Следовательно, правоспособность означает способность быть субъектом этих прав и обязанностей, возможность иметь любое право или обязанность из предусмотренных или допускаемых законом. Ценность данной категории заключается в том, что только при наличии правоспособности возможно возникновение конкретных субъективных прав и обязанностей. Она - необходимая общая предпосылка их возникновения и тем самым их реализации.
Правоспособность признается за всеми гражданами страны. Она возникает в момент рождения человека и прекращается с его смертью. Следовательно, правоспособность неотделима от человека, он правоспособен в течение всей жизни независимо от возраста и состояния здоровья.
Однако отсюда нельзя делать вывод о том, будто правоспособность - естественное свойство человека, подобно зрению, слуху и т.п. Хотя правоспособность и возникает в момент рождения, она приобретается не от природы, а в силу закона, т.е. представляет собой общественно-юридическое свойство, определенную юридическую возможность. В истории были времена, когда большие группы людей в силу действовавших тогда законов были полностью или почти полностью лишены правоспособности (например, рабы при рабовладельческом строе).
В юридической литературе гражданская правоспособность часто рассматривается как определенное качество (или свойство), присущее гражданину. Это качество, как вытекает из закона, заключается в способности иметь права и обязанности. Способность же означает не что иное, как юридическую возможность: лицо способно, т.е. может иметь права и обязанности. Поскольку такая возможность предусмотрена и обеспечивается законом, она представляет собой определенное субъективное право каждого конкретного лица. "Правоспособность, - писал С.Н. Братусь, - это право быть субъектом права и обязанностей".
Этому праву корреспондируют и соответствующие обязанности: все, кто вступает в какие-либо отношения с данным гражданином, не должны нарушать его правоспособность. Правоспособность пользуется правовой защитой, что характерно для всех субъективных прав.
Понимание правоспособности как определенного субъективного права получило убедительное обоснование нашей юридической литературе. Важно отметить, что нормы о правоспособности поставлены в законе впереди норм, относящихся ко всем другим субъективным правам (ст. 17 ГК). Тем самым законодатель как бы подчеркивает ее особенное предназначение - находиться с любым из субъективных прав в неразрывной связи, поскольку без гражданской правоспособности никакие субъективные гражданские права невозможны.
Если правоспособность представляет собой субъективное право, то необходимо раскрыть его особенности и отграничить от других субъективных прав. От других субъективных прав правоспособность отличается в первую очередь - специфическим, самостоятельным содержанием, которое, как уже говорилось, заключается в способности (юридической возможности) иметь гражданские права и обязанности, предусмотренные законом.
Кроме того, гражданская правоспособность отличается от других субъективных прав назначением. Она призвана обеспечить каждому гражданину юридическую возможность приобретать конкретные гражданские права и обязанности, используя которые он может удовлетворять свои потребности, реализовать интересы. Третье отличие заключается в тесной связи правоспособности с личностью ее носителя, поскольку закон не допускает ее отчуждение или передачу другому -- лицу: согласно п. 3 ст. 22 ГК сделки, направленные на ограничение правоспособности, ничтожны.
Итак, гражданская правоспособность - принадлежащее каждому гражданину и неотъемлемое от него право, содержание которого заключается в способности (возможности) иметь любые допускаемые законом гражданские права и обязанности.
Правоспособность как субъективное право нельзя смешивать с конкретными субъективными правами, возникшими в результате ее реализации. Быть правоспособным еще не означает фактически, реально иметь конкретные права и обязанности, которые предусмотрены или допускаются законом. Правоспособность, как отмечено в литературе, это лишь основа для правообладания, его предпосылка. За каждым гражданином закон признает способность иметь множество имущественных и личных неимущественных прав, но конкретный гражданин никогда не может иметь весь их "набор", он имеет лишь часть этих прав. Так, каждый может иметь право авторства на изобретение, но далеко не все его имеют.
Приобретение конкретных субъективных прав и обладание ими означает реализацию правоспособности. При этом объем субъективных прав зависит от того, как работает и сколько зарабатывает гражданин, какие у него потребности и вкусы. Кто больше и лучше работает, кто обладает природными и воспитанными талантами и способностями и активно реализует их, кто умеет разумна использовать заработанное и приобретенное, тот имеет и больше материальных и иных благ, прав на результаты интеллектуального творчества и т.д. Это закономерность любого общества.
Тема: Соотношение понятий «правоспособность» и «субъективное право».
ПЛАН
Введение
- Правоспособность
граждан
Определение субъективного права
Соотношение гражданской правоспособности и субъективных прав
1. Правоспособность граждан
Гражданская правоспособность
- это способность иметь гражданские права
и нести обязанности (п. 1 ст. 17 ГК). Правоспособность
принадлежит всем физическим лицам независимо
от того, являются ли они также дееспособными.
Правоспособность необходимо отличать
от субъективного права.Субъективное
право опирается на правоспособность
как на свою необходимую общую предпосылку,
но непосредственно возникает не из правоспособности,
а из предусмотренных законом юридических
фактов, с которыми закон связывает правовые
последствия.
Правоспособность
- предпосылка правоотношения, а
субъективное право - один из
необходимых его элементов. Правоспособность
воплощает отношение ее носителя
с государством, а субъективное
право - с обязанным лицом, и определяет
меру дозволенного поведения ее обладателю,
а также меру поведения обязанных лиц,
на которое вправе притязать управомоченный.
2. Общая и специальная правоспособность.
Необходимо различать общую и специальную
правоспособность: общая - способность
к приобретению прав вообще, ею обладают
все граждане; специальная - способность
к обладанию правами определенного рода.
К специальной гражданской правоспособности
относятся следующие случаи:
1) возможность
обладания на праве собственности
определенными видами имущества; например,
оружие могут приобрести граждане, достигшие
18 лет;
2) завещательная
правоспособность: правом завещать
свое имущество обладают только
полностью дееспособные лица (п.
2 ст. 1118 ГК).
3. Равенство
правоспособности. Недопустимость ее
ограничения. Правоспособность признается
в равной мере за всеми гражданами. Равенство
правоспособности не означает, что сумма
гражданских прав, принадлежащих одному
гражданину, равна сумме гражданских прав,
принадлежащих другому. Равенство правоспособности
означает равную возможность в приобретении
прав. В соответствии со ст. 18 ГК граждане
могут иметь имущество на праве собственности;
наследовать и завещать имущество; заниматься
предпринимательской и любой иной не запрещенной
законом деятельностью; создавать юридические
лица самостоятельно или совместно с другими
гражданами и юридическими лицами; совершать
любые не противоречащие закону сделки
и участвовать в обязательствах; выбирать
место жительства; иметь права авторов
произведений науки, литературы и искусства,
изобретений и иных охраняемых законом
результатов интеллектуальной деятельности;
иметь иные имущественные и личные неимущественные
права. Гражданский кодекс РФ закрепляет
общее правило о недопустимости ограничения
правоспособности. Исключение могут составлять
случаи, прямо названные в законе (п. 1 ст.
22 ГК). К их числу можно отнести: 1) лишение
права занимать определенные должности
или заниматься определенной деятельностью,
которое состоит в запрещении занимать
должности на государственной службе,
в органах местного самоуправления либо
заниматься определенной профессиональной
или иной деятельностью - как вид уголовного
наказания (ст. 47 УК); 2) запрет государственному
служащему осуществлять предпринимательскую
деятельность, приобретать в случаях,
установленных федеральным законом, ценные
бумаги, по которым может быть получен
доход (ч. 1 ст. 17 Федерального закона
от 27 июля 2004 г. "О государственной гражданской
службе Российской Федерации".В соответствии
с п. 3 ст. 22 ГК полный или частичный отказ
гражданина от правоспособности или дееспособности
и другие сделки, направленные на ограничение
правоспособности или дееспособности,
ничтожны, за исключением случаев, когда
такие сделки допускаются законом. Согласно
п. 2 ст. 17 ГК правоспособность гражданина
возникает в момент его рождения и прекращается
смертью. В ряде случаев закон охраняет
интересы зачатого, но еще не родившегося
ребенка. В силу п. 1 ст. 1116 ГК к наследованию
могут призываться граждане, находящиеся
в живых в день открытия наследства, а
также зачатые при жизни наследодателя
и родившиеся живыми после открытия наследства.
При наличии зачатого, но еще не родившегося
наследника раздел наследства может быть
осуществлен только после рождения такого
наследника. Данные нормы не означают,
что правоспособность признается за еще
не родившимся ребенком. Если он родится
мертвым, его доля делится не между его
наследниками, а между наследниками ранее
умершего наследодателя, что было бы невозможно,
если зачатого ребенка признать субъектом
права.
2. Определение субъективного права
Часто пишут, что
субъективное право – это мера
юридически возможного поведения. Но если
оно лишь мера, масштаб, то его отличие
от объективного права грозит свестись
лишь к весьма немногому и формальному.
Запись в определении внешних свойств
бывает полезна, но науке дает мало. В подобных
определениях ничего не говорится о социальной
ценности юридических прав граждан (организаций),
о свободе выбора и решения, о самодеятельности
субъекта права. Тощая теоретическая абстракция
при формулировке субъективного права
не оправдана и в политически-практическом
плане. Она не объяснит читателю, почему
за права людей и их закрепление в законодательстве
всю историю шла кровопролитная классовая
борьба.Мера поведения в субъективном
праве предполагает прежде всего обеспечение
самодеятельности участников общественных
отношений, возможность свободного выбора
образа действий. Причем субъективное
право не всегда выступает как граница
возможных действий, его нельзя понимать
в качестве средства ограничения самодеятельности
и свободы. Субъективное право не свобода
в рамках закона, а законом гарантированная
свобода, т.е. признанная правом и потому
подлежащая неукоснительной охране со
стороны государства возможность самостоятельно
действовать и принимать волевые решения.
В социологическом плане содержащаяся
в любом субъективном праве юридическая
возможность – это свобода действий управомоченного
лица, объем и вид которой (свободы) диктуется
в конечном счете ступенью социального
прогресса общества, является официально
признанным и охраняется организованным
принуждением (государством). К свободе
собственных действий не сводится субъективное
право, но в этом его основное содержание
и социальная ценность.
Свобода собственных
действий, как уже было выяснено,
складывается из трех элементов и
включает прежде всего юридически признанную
возможность пользования различными
социальными благами и ценностями.
При этом было бы неправильно эту
возможность понимать чисто утилитарно,
только как потребление созданных обществом
материальных и духовных благ. Такой подход
подспудно проецирует право частного
собственника и а любое субъективное право
в каждой общественной формации, делает
частный эгоистический интерес становым
хребтом субъективного
права, в конце концов исключает
субъективное право из сферы публичного
права. Л. Дюги подменяет понятие субъективного
права «социальным положением» или во
всяком случае не уделяет ему прежнего
внимания Г. Кельзен считает, что субъективное
право есть лишь специфическая техника
правопорядка, поскольку он «гарантирует
институт частной собственности и поэтому
особенно считается с частным интересом,
это техника..., которая в полностью развитом
виде выступает только в сфере так называемого
частного права и в определенных разделах
административного права» Тем не менее
и в настоящее время многие буржуазные
ученые не решаются отказаться от признания
реальности субъективного права, так или
иначе понимая, что такой отказ угрожает
личности, ее свободе. Г. Коинг, например,
обращает внимание на то, что идея субъективного
права поддерживает в нас убеждение, что
правовая защита служит сохранению индивидуальной
свободы, является «выражением социальной
философии свободы, которая в автономии
индивида и в ее защите усматривает существенную
цель социального строя», но таков, видимо,
сам строй капитализма, что и при всем
сказанном.Субъективное право или право
субъекта общественных отношений вовсе
не обязательно трактовать так, как его
трактуют идеологи, защищающие индивидуализм
и принцип частной собственности. Социалистический
коллективизм, активная деятельность
людей, направляемая общественными потребностями
и интересами, не исключает активности,
творческой инициативы и самодеятельности
личности, не только не поглощает свободу
личности и ее интересов, «о, напротив,
дает наилучшие в классовом, государственно-организованном
обществе возможности для развития человеческой
личности. Представление о социализме
как обществе, принижающем роль личности,
уничтожающем ее права и свободы,- это
именно и есть буржуазный тезис, отвергающий
возможность свободной личности вне господства
принципа частной собственности и индивидуализма.
Первая фаза коммунизма сохраняет узкий
горизонт буржуазного права, но лишь в
том смысле, что и тут право не исключает
материального неравенства людей и неравные
люди получают равное «количество продукта,
и тут право выступает как применение
равного мерила к различным людям. Уже
было выяснено, что применение общей меры
к разным субъектам предполагает образование
в юридической сфере не только объективного,
но и субъективного права. Однако право
при социализме меняется по содержанию
и форме, закрепляя равное освобождение
всех от частной собственности и эксплуатации,
охраняя общественную собственность и
максимально развивая творческую инициативу
коллективов трудящихся и каждого человека
труда, обеспечивая сочетание общественных
и личных интересов, защиту правомочий
и возможностей человеческой личности.
Труд становится первой жизненной потребностью
человека, труд творческий и свободный,
основанный на максимальном развитии
личности и стимулирующий такое развитие.
Исчезает главный материальный источник
эксплуатации, принуждения к труду, подавления
человеческих возможностей – преодолевается
отчуждение труда и продукта от производителя,
из тяжелой необходимости трудовая деятельность
превращается в область человеческого
творчества. И если еще остается нужда
в правовом регулировании меры труда и
потребления, то в новых условиях юридическая
форма преображается, на первый план выступает
ее стимулирующая функция.
Оценивая социальную
роль субъективного права в истории
классового общества, нельзя применять
к нему принципы, вытекающие только
из особенностей какой-либо одной общественной
формации, можно лишь вспомнить слова
К Маркса: «Индивид есть общественное
существо. Поэтому всякое проявление его
жизни – даже если оно не выступает в непосредственной
форме коллективного...- является проявлением
и утверждением общественной жизни». Это
обстоятельство приходится учитывать,
если пытаться сформулировать общее понятие
субъективного права, дать ему краткую
дефиницию. Определения субъективного
права в советской юридической науке постепенно
обогащались. От представлений о субъективном
праве, в которых на первое место выдвигался
элемент притязания, к определениям, которые
подчеркивали, что в содержании этой категории
главное – в действиях юридически обязанного
лица, и, далее к положению о том, что субъективное
право предполагает возможность позитивного
действия управомоченного – таков путь,
пройденный определениями субъективного
права. Этот путь был связан с выявлением
элементов структуры единичного субъективного
права. Характерно и то, что от первоначальных
и до нынешних определений субъективного
права в них всегда обращалось внимание
на меру (вид) возможного поведения. В одном
случае говорится, что субъективное право
– охраняемые государством мера и вид
возможного поведения в другом – субъективное
право определяется как возможность дозволенного
государством поведения в третьем – субъективное
право это возможность поведения, предоставленная
нормой права.Как уже отмечалось, лишь
в последнее время некоторые ученые стали
предлагать включить в определение права
его социальную характеристику Однако
подобные предложения не получили широкой
реализации ни в определениях субъективного
права в учебниках, ни в монографических
исследованиях Думаем, что совершенно
напрасно. Казалось бы, исходя из того,
что в этой книге утверждалось при раскрытии
сущности права, при юридической и социальной
характеристике общих юридических норм
и самого субъективного права, было бы
нетрудно дать праву субъекта и определение.
Однако и тут, точно так же как при выведении
понятия и дефиниции права (в объективном
и субъективном смысле), приходится преодолевать
не только сложившийся в данном случае
образ юридического мышления, но и более
основательный барьер гносеологического
порядка. Все существующие у нас определения
не включают упоминания о том, что субъективное
право, по своей сущности выражает возведенную
в закон волю господствующих классов.
Субъективное право – это система наличных
прав субъектов, их юридический статус,
положение, характеризуемое состоянием
свободы выбора решений и действий, без
которых нет самодеятельности субъектов.
Общая норма абстрактна, а субъективное
право привязано к участнику общественных
отношений, т.е. к деятельному лицу. Если
угодно, то обладание такими правами является
одним из свойств участников общественных
отношений в государственно-организованной
их жизнедеятельности.
3. Соотношение гражданской правоспособности и субъективных прав
Вопросу соотношения
гражданской правоспособности и
субъективных гражданских прав уделено
значительное внимание в научной
литературе. Вместе с тем, какого-либо
однозначного решения не найдено, что
подтверждается наличием совершенно противоположных
точек зрения о природе правоспособности
и ее соотношении с субъективными правами.
В целом сложилось
два основных подхода к соотношению
правоспособности и субъективных гражданских
прав: 1) некоторые субъективные права
являются элементами правоспособности;
2) субъективные права не могут входить
в содержание правосубъектности или правоспособности.
Сторонники первого подхода, не отвергая
общепризнанное мнение о самостоятельности
субъективных гражданских прав, предложили
считать некоторые из них элементами правоспособности
(право на совершение сделок, на приобретение
имущества в собственность, на труд, на
образование, на обеспечение в старости, на обращение в суд и др.).М.М. Агарков
отмечал, что слово «право» мы можем использовать
для тех или иных проявлений правоспособности
– право совершать договоры, составлять
завещания, расторгнуть договор, произвести
зачет и т.п. .Многие из перечисленных гражданских
прав носят конституционный характер.
Н.И. Матузов, сторонник второй точки зрения,
указал, что конституционные права – «это
субъективные права, особый их вид, а не
правоспособность и не нормы объективного
права» .В рамках первого подхода правоспособность
зачастую характеризуют как особое субъективное
право, тем самым выстраивая конструкцию
«право на право» .На противоречивость
такой позиции обратила внимание Е.А. Флейшиц:
«Определенные по содержанию права не
могут быть «элементами» правоспособности,
остающейся абстрактной возможностью
правообладания» . Р.О. Халфина рассматривает
как разнопорядковые явления «абстрактную
возможность, которая может никогда не
осуществиться в действительности, и реальное
право, осуществление которого зависит
от воли управомоченного» .Возможность
и действительность обладания субъективными
правами и несения обязанностей образуют
первое основание к разграничению правоспособности
как абстрактной способности и субъективного
права как конкретной возможности.По мнению
Д.М. Чечота, «абстрактная способность
к правообладанию связана с тем, что закон
не указывает конкретного субъекта и конкретный
вид субъективных прав, которые он может
приобрести, а конкретность – с тем, какие
виды субъективных прав может, а какие
не может приобрести субъект» .Однако
здесь автор допускает ошибку, смешивая
признаки юридического понятия как такового
с качествами, присущими явлениям правовой
действительности. Любое юридическое
понятие должно быть конкретно, иначе
нельзя установить его роль в правовом
регулировании.
К социальному
благу, по поводу которого возникает субъективное
право, непосредственно обращен интерес
управомоченного лица. В отечественной
литературе сложились две противоположные
точки зрения о соотношении этих категорий.По
мнению одних ученых, интерес не входит
в содержание субъективного права, не
является его сущностью. Другие авторы
рассматривали интерес как элемент содержания
субъективного права.Также высказывались
мнения, что субъективное право может
существовать при отсутствии интересов,
что можно оставаться носителем права
даже вопреки собственному интересу.
Такая трактовка нам кажется неверной,
поскольку если закон идет против воли
лица, то речь необходимо вести не о праве,
а об обязанности. По замечанию В. Буркхардта,
субъективное право, которое управомоченный
должен осуществить, уже не право, а обязанность.Интерес выступает явлением социальной,
а не правовой реальности, поскольку может
существовать без субъективного права.
По этой причине мы поддерживаем сторонников
первой точки зрения и считаем, что интерес
должен находить отражение в субъективном
праве, но не выступать его элементом.
Для правоспособности же определить только
ей присущий интерес нельзя, так как интерес
связан с социальным благом, а обладание
правами само по себе благом не является.
В противном случае получается, что объективное
право существует ради себя самого, а не
для регулирования тех общественных отношений,
в связи с которыми оно возникает. Следует
согласиться с Н.И. Матузовым в том, что
правоспособность «не обеспечивает сама
по себе никакого реального блага, а служит
лишь предпосылкой правообладания» .Таким
образом, с интересом лица связано только
субъективное право, правоспособность
не связана с каким-либо интересом. Это
второе основание к разграничению данных
понятий. Субъективное право и правоспособность
многими определяются через понятие «возможность»,
однако в последнем случае прибегают также
к термину «способность» . В п. 1 ст. 17 ГК
РФ закреплено понятие гражданской правоспособности
как «способности иметь гражданские права
и нести обязанности». Н.И. Матузов, определяя
правоспособность как «… общественно-правовое
свойство лица, выражающее его способность
быть носителем (обладателем) предусмотренных
законом прав и обязанностей», отмечает,
что в правоспособности заключена и правовая
возможность (возможность иметь право,
быть его носителем, обладателем – «право
на право») .В более поздней работе он подчеркивает,
что «главное в правоспособности – не
права, а принципиальная возможность или
способность иметь их» .Другие авторы
предлагают понятие «правоспособность»
заменить на «правовозможность», так как
первое раскрывает только личные качества
индивида, а второе содержит в себе субъективный
и разрешительный элементы, вытекающие
из существующего порядка в обществе..Для
способности характерны «наличность»,
«данность», для возможности – «условность»,
«вероятность». Если для субъективного
права определяющим выступает возможное
поведение (активная сторона правовой
личности), то для правоспособности никакого
поведения не требуется (пассивная сторона
равовой личности). Правоспособность –
это то, чем право «одаряет» индивида.
Условность такого дара в том, что от него
невозможно отказаться: п. 3 ст. 22 ГК РФ
не допускает полный или частичный отказ
от правоспособности. Расширение объема
правоспособности невозможно вне реализации
субъективных прав. Раз возникнув по указанию
закона, в дальнейшем она может изменяться
и самим лицом, действующим в рамках того
или иного субъективного права.О.С. Иоффе
отмечал, что «правосубъектность… исчерпывается…
мерой дозволенного данному лицу поведения.
Субъективное право включает в себя не
только меру дозволенного поведения, но
и возможность требовать определенного
поведения от обязанных лиц» . Концепцию
О.С. Иоффе поддержал Д.М. Чечот. Н.С. Малеин
в свою очередь отметил, что если правосубъектность
(или правоспособность) не предоставляет
возможности требовать определенного
поведения (от других…), то, очевидно, она
утрачивает юридическое качество…, перестает
быть правом» .Если придерживаться позиции
данных авторов и считать включенными
в правоспособность меру дозволенности
самого управомоченного лица или его возможность
требовать определенного поведения от
обязанных лиц, как отличить ее от субъективного
права? Это значит, что определенные варианты
поведения получат отражение и в правоспособности,
и в субъективном праве, а для защиты интересов
лица придется выбирать между защитой
правоспособности и субъективного права.
Если придерживаться данной позиции, вопрос
не получит удовлетворительного решения,
так как право и правоспособность будут
выполнять одни функции. Все-таки более
правильным было бы считать, что мера дозволенного
поведения – это содержание субъективного
права, а не правоспособности. Если правоспособность
и подразумевает возможность поведения,
то только в том смысле, что такая возможность
появится с момента возникновения у лица
субъективного права. Таким образом, активное
поведение лица в рамкахсубъективного
права и пассивное поведение в рамкахправоспособности
– это третье основание к их разграничению.
Термины «возможность» и «способность»
отражают данные отличительные признаки,
а потому определение правоспособности
как «возможности» представляется нам
неправильным. Защита субъективного права
и правоспособности также имеет свои отличительные
особенности. Поскольку признание правоспособности
зависит не от других лиц, а от государства, она не может быть нарушена другими участниками
гражданских отношений.Например, если
право собственности организации подверглось
нарушению со стороны третьих лиц, это
не означает, что нарушена ее способность
иметь имущество в собственности. Субъектами
нарушения правоспособности выступают
государственные образования или их органы.
Органы муниципальных образований не
могут выступать субъектами таких нарушений,
поскольку их акты не должны содержать
норм гражданского законодательства (ст.3
ГК РФ). При оспаривании незаконного акта
муниципального образования защищается
субъективное право, а не правоспособность..
Если акт государственного образования
противоречит Конституции РФ, то защита
права осуществляется в порядке конституционного
судопроизводства. Если же имеет место
несоответствие норме закона, то заявление
может быть направлено в суд общей юрисдикции
или арбитражный суд. В любом случае мы
исходим из того, что правоспособность
надлежащим образом установлена нормативным
актом, имеющим большую юридическую силу,
иначе придется признать, что лицо осуществляет
защиту на основании одной лишь социальной,
а не правовой власти. Однако предъявить
требование в рамках закона в таком случае
не представляется возможным. В иной форме
правоспособность нарушена быть не может,
в том числе при наличии правового акта
индивидуального характера или постановления
суда. В первом случае может быть нарушено
только право лица статус,.В настоящее
время данный вывод утратил свою актуальность,
поскольку процессуальное законодательство
допускает обжалование нормативных правовых
актов в суде.Защита правоспособности
и защита субъективного права имеют существенные
отличия, определяемые характером возможных
нарушений, и это четвертое основание
к их разграничению. Итак, проведенный
анализ позволил установить основные
отличия правоспособности и субъективного
права.
Критерии сравнения
Субъективное
право
и т.д.................
Правоспособность - способность обладать гражданскими правами и нести возложенные обязанности, т.е. совокупность прав и обязанностей, которые гражданин может иметь.
Правоспособностью обладают все граждане независимо от пола, расы, национальности и вероисповедания.
Правоспособность гражданина возникает в момент его рождения и прекращается с его смертью.
Согласно ст. 19 ГК РФ гражданин приобретает и осуществляет права и обязанности под своим именем, включающим фамилию, собственно имя и отчество, если иное не вытекает из закона или национального обычая. Имя гражданина - неотъемлемая часть его правового статуса; закон разрешает гражданам в случаях и порядке, установленных законом, использовать вымышленное имя (псевдоним).
Примерный перечень имущественных и личных неимущественных прав, которыми могут обладать российские граждане, дается в ст. 18 ГК, где предусматривается, что гражданин может:
Иметь имущество на праве собственности;
Наследовать и завещать имущество;
Заниматься предпринимательской и любой иной не запрещенной законом деятельностью;
Создавать юридические лица самостоятельно или совместно с другими гражданами и юридическими лицами;
Совершать любые не противоречащие закону сделки и участвовать в обязательствах;
Избирать место жительства;
Иметь иные имущественные и личные неимущественные права.
Правоспособность как субъективное право нельзя смешивать с конкретными субъективными правами, возникшими в результате ее реализации. Быть правоспособным еще не означает фактически, реально иметь конкретные права и обязанности, которые предусмотрены или допускаются законом. Правоспособность, как отмечено в литературе, это лишь основа для правообладания, его предпосылка <1>. За каждым гражданином закон признает способность иметь множество имущественных и личных неимущественных прав, но конкретный гражданин никогда не может иметь весь их "набор", он имеет лишь часть этих прав. Так, каждый может иметь право авторства на изобретение, но далеко не все его имеют.
Приобретение конкретных субъективных прав и обладание ими означает реализацию правоспособности. При этом объем субъективных прав зависит от того, как работает и сколько зарабатывает гражданин, какие у него потребности и вкусы. Кто больше и лучше работает, кто обладает природными и воспитанными талантами и способностями и активно реализует их, кто умеет разумно использовать заработанное и приобретенное, тот имеет и больше материальных и иных благ, прав на результаты интеллектуального творчества и т.д. Это закономерность любого общества.
