Раздел седьмой. механизм правового регулирования
Социальное действие права включает в себя с социолого-правовой точки зрения не только вступление в силу нормативного правового акта или другой формы внешнего выражения нормативности права, но также имманентный (внутренний) аспект, который состоит в многократном использовании соответствующего правила поведения в практиках правоприменителя и широких слоев населения, и его положительную оценку. В то же время социальное действие права предполагает также трансцендентный аспект — это его (правила поведения) функциональная значимость. Этот момент именуется трансцендентым потому, что он выходит за рамки системы права и обнаруживается в метасистеме — обществе. Право — это элемент системы более высокого уровня. Именно в ней — метасистеме — и проявляется его назначение: обеспечить нормальное функционирование (в идеале — развитие) социума с помощью нормирования как раз тех общественных отношений, которые являются для него (для основных подсистем общества) конститутивными, т. е. таких, без которых экономика, политика (и т. д.) не могут эффективно функционировать. Таким образом, социальное действие права — это его действительность как действенность, результативность, которая выражается в производимом правом общесоциальном эффекте правового регулирования, а косвенно проявляется в массовом использовании правоприменителем и населением соответствующих правил поведения и их (правил) легитимностиa .
В этой связи нельзя не вспомнить постулат «правовых реалистов» США: «“Предписание” и “принцип”, например, — писал К. Ллевеллин, — чтобы быть частью правовой системы, должны работать в ней, а это возможно только через людей и их мышление. Процессуальные нормы, опять-таки, являются костяком правовой системы. И все же они не часть права, если их постоянно не сравнивают с общепринятыми нормами и идеалами. Люди являются жизненной силой правовой системы» .
Об этом же пишет и Н. В. Варламова, которая, судя по данной публикации, в своем творчестве движется в сторону либертарной социологии права — по пути, который несколько лет назад проделал В. А. Четвернин. Она соглашается с позицией Г. Кельзена, сформулировавшего понятие «предельной санкции», которой предопределяется «предельное основание действительности правопорядка. В итоге, — пишет Н. В. Варламова, — основанием действительности всей нормативной системы является ее легитимация — признание
значимости данного порядка и стремление избежать предельной санкции» .
В то же время проблема действия права гораздо шире, нежели вопросы ее трактовки. Она касается, прежде всего, механизма валидности (действительности как действия) права. Структурно механизм действия права включает, во-первых, конкретизацию законодательства, в первую очередь, принципов права, дефиниций и организационных правил: материальные нормы должны получить процессуальный механизм их реализации или самореализации в простых формах соблюдения, исполнения и использования. Далее эти процессуальные положения наполняются конкретным содержанием, рекомендациями науки (например, криминалистики применительно к расследованию преступлений, т. е. уголовно-процессуальных норм) и высших судебных и административных инстанций (постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации или инструктивных писем соответствующего министра). Затем они трансформируются в обычаи и традиции, реализуемые в практиках, складывающихся в соответствующем регионе, и которые воплощают видение юридических действий «высшими инстанциями»; во-вторых, нормы права, конкретизированные в практики (многократно повторяемые действия), интериоризируются конкретными людьми — правоприменителями и обывателями в соответствующих жизненных ситуациях. Эта интериоризация включает образ ситуации, складывающийся у человека на основе его знаний, навыков и умений и типизаций юридически значимых ситуаций с личностными установками, его (этого человека) стереотипами поведения и мотивами.
Механизм валидности права предполагает объяснение его формирования, воспроизводства и изменения. Эвристически перспективным представляется его рассмотрение с позиций критико-дискур-сивной концепции валидности права. Собственно дискурс-анализ в его постклассической версии критического дискурс-анализа направлен на выявление механизмов власти и гегемонии в социальных практиках с помощью анализа текстов и использования языка. М. де Серто показал, что западная мысль до последнего времени была монополизирована письмом, производимым элитой, подчинившим себе чтение и, соответственно, пассивное население. «С этой точки зрения, — пишет французский мыслитель, — “буквальный” смысл является индикатором и следствием социальной власти, власти элиты. По природе открытый множественным прочтениям текст становится культурным оружием, заповедным угодьем, предлогом для создания закона, который должен обеспечить легитимность “буквальной” интерпретации профессионалов и интеллектуалов, облеченных социальной властью» . С помощью техник письма догматическая юриспруденция (конечно, ее представители) сумела произвести важнейшее политическое событие — установить свой социальный статус (П. Бурдье), его значимость для общества (убедить население поверить в значимость) и «попутно» «создать» (обосновать и заставить верить в его необходимость) суверенное государство . Священность догматической юриспруденции, отстаиваемая юристами, — средство их власти, социального статуса.
Критический дискурс-анализ как методологическая программа , представленная, например, Н. Фэркло, подразумевает, во-первых, анализ дискурсивной практики, т. е. связи текста (в нашем случае — текста права) и социальной практики. Предполагается выявление того, как именно социальная практика производит и интерпретирут текст. В этом, в частности, преуспели сторонники школы критических правовых исследований США, показав, кто фактически является законодателем. Во-вторых, необходимо провести интердискурсивный
анализ исследуемого текста, его включенность в систему текстов, жанров и практик. В-третьих, критический дискурс-анализ направлен на измерение дискурсивного события — социальной практики. Основной интерес — отношения власти и идеологии .
Перспективным вариантом применения критического дискурс-анализа в юриспруденции является программа судебной лингвистики А. С. Александрова. По его мнению, «“реальное право” есть результат речевого взаимодействия; это эффект дискурса, т. е. психолингвистический феномен, который существует в психике говорящего и слушающего. Психо-лингвистический феномен права неотделим от языка-речи в смысле совокупности возможных контекстов интерпретации текста закона. Интерпретация, понимание, доказывание в суде по своей природе риторичны; задействуют фигуративный строй языка, а также идеологию. <…> В области уголовного судопроизводства нет иной реальности, кроме текстовой. Поэтому следует говорить о языке уголовного судопроизводства вместо “права”, понимаемого как устойчивая система нормативно-тождественных форм, с раз и навсегда вложенным в них содержанием — системой правовых норм. Язык уголовного судопроизводственного “права” говорит в контексте конкретного речевого взаимодействия и порождает “право-тут”. Оно воплощено в судебной истине, которая, таким образом, — вся в словах. Язык заставляет проговаривать речедеятелей «истину», признаваемую таковой слушателями — аудиторией. В отсутствие языка, речи сама постановка вопроса об истине невозможна. <…> Судебная истина — это то, что принимают за истину говорящие на данном языке; она обусловлена состоянием речевого знания в данную эпоху. Судебная истина есть одно из средств, употребляемых властью для упорядочивания общественных — речевых отношений. Само уголовно-процессуальное право, упорядочивающее порядок, судебную речь, выработалось в ходе развития речедеятельности в обществе. Полагаем, социальность имеет языковую природу. Нормативность производна от грамматичности, истинность — от риторичности» . «В свете постнеклассической трактовки понятия факта можно предположить, что судебный факт есть данное, к которому приплюсованы его пред-интерпретация (как в УПК, так и в сознании субъектов доказывания) и пост-интерпретация (в ходе судоговорения), принимаемое судом в контексте судебного заседания за наиболее вероятный образ действительности. Доказательство есть факт, а факт есть сведение, которое допускается участниками доказывания в качестве малой посылки довода. Самое важное — объяснить, почему сообщение свидетеля, иное данное разрешается для использования в качестве средства аргументации, почему оно обладает силой убеждения» . «…Судебное разбирательство — это ролевая игра, которая развивается по законам жанра. Жанр “судебная драма” заведует набором сюжетов судебных дел, персонажами. Все ходы прописаны в языковой памяти людей. Судебная речь — “раскавычивание” того, что было сказано прежде, но будет принято за истину о преступлении и воздаянии за него. Повторяемость одних и тех же вербальных форм лежит в основе жанровой закономерности. Эта повторяемость, типичность способствует унификации и интеграции нашего правового опыта. Очевидно, сама возможность понимания судебной драмы заложена в предзнании ее, существующем на имплицитном уровне у любого, кто сопричастен национальной культурной, повествовательной традиции. Именно потребность в согласии, существующая у каждого вступающего в речевой обмен, структурирует ожидания судебной аудитории относительно допустимого смысла текста, создаваемого судебным дискурсом. Судебным деятелям надо разыграть спектакль, чтобы актуализировать в сознании аудитории те представления о справедливости, правде, добре, которые усвоены на бессознательном уровне каждым сопричастным повествовательной культуре. Поэтому любое уголовное дело — это рассказ о борьбе зла с добром и утверждении этического выбора в пользу добра. Поэтому, чтобы выиграть дело, юристу необходимо рассказать присяжным
“хорошую историю”, а главное — связать свою позицию силами добра, являющимися таковыми в представлении аудитории: чтобы убедить аудиторию (присяжных), оратору нужно разделить с нею ее представления» .
В другой работе А. С. Александров заявляет: «Посредством риторики законодатель убеждает в “правости” закона общество. <…> Право делает правом речь, судебный дискурс. Если это эффективный, убеждающий дискурс, т. е. он воздействует на публику (аудиторию), значит, в тексте закона инсталлируется реальное право. Когда обыватели верят в судебную истину (справедливость приговора), тогда право выполняет свою функцию нормирования, упорядочивания в обществе. Риторическая рукоять (дискурс суда) приводит в действие механизм права = текста» .
Изложенная программа критического дискурс-анализа дает основание заключить, что существование (т. е. действительность) права — это результат борьбы социальных групп за право юридической номинации — квалификации социальных ситуаций как юридически значимых. Такая «борьба за право» «юридической гегемонии» включает «первичный произвол» лица, обладающего социальным (включая в современном мире и формально-юриди-ческий) капиталом, конструирующий новый правовой институт. Затем эта инновация с помощью механизмов символической манипуляции общественным сознанием легитимируется среди широких народных масс, хабитуализируется (входит в привычку) и начинает выдаваться за «естественный порядок вещей», т. е. происходит «амнезия происхождения» сконструированного элитой и референтной группой правового института. При этом принципиально важно, что инновация становится правовым институтом, если она функционально значима. Только благодаря определенной эффективности правило поведения будет легитимировано и начнет воспроизводиться широкими народными массами. Последнее как раз и является показателем действительности права.
В связи с тем что право не существует «само по себе», т. е. нет «чистых» правовых явлений (ситуаций), норм и институтов, а все они одновременно выступают психическими, культурными, многие — экономическими, политическими и т. д. феноменами, система права обладает лишь относительной автономностью. Отнюдь не безличностный механизм производит правовую коммуникацию, квалифицируя социальные ситуации на правомерные или противоправные. Это делают люди — носители правовых статусов. Поэтому на процесс и результат юридической квалификации влияют все социальные факторы в той или иной степени. Юридическая наука, очевидно, должна их учитывать для оценки и совершенствования законодательства. Социальные ситуации переводятся с помощью механизма бинарного кодирования на правомерные или противоправные в разряд юридически значимых, поэтому содержание и полноту социальных ситуаций, которые существуют как политические, экономические и т. д., означиваемых как правовые, юриспруденция не может не охватывать своим вниманием. Таким образом, юриспруденция не может ограничиваться изучением законодательства — догмы права, так как в таком случае невозможны его оценка и совершенствование. Политика права, следовательно, —необходимый аспект юридического знания, включающий не только обоснование необходимости правовой инновации, «кода юридического означивания», но и анализ действия права — реализации норм права практиками людей. Именно на этом настаивает аналитическая философия после «прагматического поворота», утверждающего, что значение права как знака или текста — это его использование в юридической практике конкретными людьми.
Дискурсивная деятельность человека — носителя статуса субъекта права, включая статус правоприменителя, вступающего в правоотношения, конструирующего нормы права, а также соблюдающего, исполняющего и использующего информацию, сформулированную в нормах права, т. е. приводящего их в действие, и есть действие или действительность системы права после «прагматического поворота». Тем самым социальная валидность права включает и нормативистскую и естественно-правовую: действенность господствующей социальной группы, формирующей в соотнесении
с другими социальными силами нормы права, и населения, воспроизводящего их своими ментальными и поведенческими актами, а тем самым легитимирующими нормы права, предполагает догматическую действительность права и его моральную оправданность.
В целом можно утверждать, что действие права — это взаимодействия людей как носителей правовых статусов в контексте конкретной жизненной ситуации, опосредованные нормой права. В таком взаимодействии люди руководствуются индивидуальными мотивами поведения, удовлетворяют соответствующие потребности, соотнося их с юридическими экспектациями — ожиданиями адекватного поведения со стороны контрагента по взаимодействию и требованиями нормы права. При этом человек руководствуется преимущественно тремя основными мотивами, которые находятся в сложном пересечении и зачастую взаимодополняют друг друга: укрепления личной социальной значимости (например, карьерный рост); увеличения максимизации полезности (личной пользы); обеспечения стабильности существования (снижение нагрузки, увеличение предсказуемости, конформность) с учетом соотнесения с возможным, должным или запрещенным поведением, сформулированным в норме права и конкретной жизненной ситуацией . В то же время в подавляющем большинстве юридически значимых ситуаций человек не рефлексирует (калькулирует) свои действия, а руководствуется типизациями или стереотипами поведения, сложившимися на основе его личного опыта. Тем самым юридическая повседневность — это правовые ритуалы, «институты, воплощенные в людях» , воспроизводящие правовую реальность. Практики «юридической повседневности» постепенно начинают изучаться юриспруденцией, преимущественно криминалистикой применительно к деятельности по расследованию преступлений и выработке методик таковой.
Таким образом, изучение действия права предполагает анализ конкретизации законодательства в рекомендации, формируемые наукой, и решения высших судебных и административных инстанций, практики или обычаи и традиции, в которых практики объективируются, их преломление в действия человека, использующего «инструменты» права для получения желаемого результата , включая психическую, ментальную составляющую — мотивы, стереотипы и типизации хабитуализированного поведения.Программа изучения действия права состоит в том, чтобы выяснить, как мыслит и совершает юридически значимые действия правоприменитель и обыватель? каково соотношение рефлексии и повседневной обыденности в юридических практиках? Именно на эти вопросы и должно ответить конкретное социолого-антропологическое исследование действия права .
Понятие «действие права » – понятие ёмкое: им охватываются различные аспекты реального функционирования права в обществе. «Действие права – это сложный процесс, в ходе которого различные субъекты права обеспечивают наступление последствий, предусмотренных существующим законодательством, влекущих обычно те или иные социальные последствия » – пишет Ю.И. Гревцов .
Раскрытие понятия «действие права » обнаруживает понятие социального механизма действия права и привлекает внимание к его элементам, их реальной роли в действии (бездействии, ограниченном действии) права, к особенностям взаимодействия элементов механизма друг с другом. В традиционной юридической науке термин «действие права» встречается довольно часто, однако используется он как синоним понятия регулирование права. С социологической точки зрения вопрос о регулировании права – это вопрос о путях обратного воздействия юридической формы на социальное содержание. Дать же социологическую характеристику действию права, значит исследовать влияние социальных факторов на уже сформировавшееся право в процессе его действия. Вместе с тем было бы неправильным полагать, будто бы социальный механизм действия права существует и функционирует наряду и обособленно от механизма правового регулирования. В действительности в обществе функционирует (в том или ином режиме) единый механизм действия права. Поэтому правильнее было бы говорить о двух аспектах: юридическом механизме регулирования и социальном механизме действия права. Юридический механизм и его элементы вы уже изучали, но они в данный момент не являются предметом нашего рассмотрения. Нас интересует, прежде всего, социальный аспект механизма действия права.
Социальный механизм действия права – это процесс взаимодействия социальных факторов, с помощью которых содержание конкретных правовых норм воплощается в соответствующем этому содержанию правовом поведении. «Когда говорят о социальном (юридическом, психологическом) механизме действия права, важно иметь в виду, что мы имеем дело не с понятием, а с образным выражением. Право само не действует, действуют люди – в соответствии с правом или, нарушая его» – пишет В.В. Лапаева .
Как отмечалось выше, механизм действия права – сложный организм. Можно говорить о правовых аспектах данного механизма, а именно, описывая его через понятия «реализация права», «правовая активность», «правовое регулирование» и его виды, «механизмы правового регулирования» и т.п. Можно и следует говорить о социальных аспектах действия права в современном обществе. В данном случае социальный механизм действия права в постановочном плане имеет следующие элементы: знание права, чувство справедливости (как составляющая правового сознания) и логика нормативного поведения, отношение к праву и ценностные ориентации в праве. Важным фактором социального действия права выступает психологический механизм (мотивы и установки).
Очевидно, что механизм действия права предполагает, видимо, в каждом отдельном акте определённую роль самого человека, как носителя того или иного субъективного права (юридической обязанности). Ещё П.И. Новгородцев писал, что успех действия права в жизни обусловлен тем, насколько оно проникает в сознание членов общества и встречает в них нравственное сочувствие и поддержку. Без этой поддержки право превращается или в мёртвую букву, лишённую жизни, или в тяжёлое бремя, сносимое против воли .
Естественно, прежде чем действовать в соответствии с законом, человек должен его знать. Поэтому исходным пунктом действия правовой нормы является доведение её до всеобщего сведения путём опубликования, а отправным моментом для изучения механизм действия права является проблема познания и знание права. К числу основных правовых принципов правового знания, как известно, относят принцип презумпции знания права. На языке правового общения это звучит так: «Никто не вправе ссылаться на незнание закона» или «Незнание закона не освобождает от ответственности». В соответствии с презумпцией знания права правоохранительные органы в своей деятельности исходят из допущения, что после официального опубликования закона граждане его знают. Между тем, очевидно, что это слишком сильное допущение. Более того, в настоящее время правовое регулирование осуществляется в условиях очевидного несоответствия между презумпцией знания права и тем объёмом правовых знаний, который требуется человеку для того, чтобы правильно ориентироваться в современном мире. Усложнение правового регулирования, детализация законодательства, рост числа нормативно-правовых актов, возрастающее количество норм процедурного характера, в которых слабо прослеживается связь с общими принципами права и т.п. – всё это приводит к тому, что правовое чувство индивида нередко оказывается не в состоянии компенсировать отсутствие конкретных правовых знаний. А просветительская работа в сфере распространения знаний (даже при самом высоком уровне её организации) не способна в современных условиях восполнить дефицит правовой информации у населения.
В этой связи возникает предположение о целесообразности каким-то образом ограничить пределы действия презумпции знания права. Однако вполне понятно, что даже незначительное отступление от этой презумпции приведёт к существенной утрате правом своих регулятивных способностей. Возможно, следует искать другое решение проблемы, например, в сфере совершенствования правотворческой деятельности. По-видимому, в современных условиях нарастания нормативно-правовых актов наука должна ориентировать правотворчество на максимальное использование познавательного потенциала тех чувственных и рациональных элементов массового сознания, которые задействуются им в процессе познания права.
Ранее мы говорили о том, что особенностью познания права является высокая доля в процессе познания эмпатии (чувственной составляющей), в основе которой лежит чувство справедливости. И если законодатель достаточно адекватно и доступно для населения выражает доминирующие в обществе представления о справедливости, о правомерном и неправомерном в человеческих отношениях, о вине и ответственности, о соотношении между правонарушением и наказанием и т.д., то субъекты права в своём большинстве смогут, в принципе, верно ориентироваться в правовом пространстве, руководствуясь своим правовым чувством и правовым представлением.
По существу речь идёт о том, чтобы, не нанося ущерба целям и задачам правовой регуляции, в максимально доступной форме сократить всё более увеличивающийся разрыв между законодательством и массовым правосознанием членов общества, между их реальным знанием действующего права и презумпцией его знания. Особо замечу, здесь мы имеем дело с одним из важнейших аспектов социальной обусловленности права, его соответствия правопониманию населения.
Важную ориентирующую роль в процессе поиска выхода из противоречия между презумпцией знания права и невозможностью усвоить огромный правовой материал может сыграть и рациональная составляющая познания. Ж. Карбонье по этому поводу заметил, что правовое сознание индивида может, как бы восстановить логику законодателя и таким образом понять суть правовых требований в каждом конкретном случае. Карбонье, по существу, очерчивает механизм познания права, основанный на том, что сознание субъекта может уловить единство логики нормативно-правового акта и логики своего поведения. Следовательно, можно сказать, что возможность познания права во многом зависит от того, насколько точно в правовой норме отражена, смоделирована логика будущего поведения.
«Специфика социологического подхода к познанию права, – отмечает В.В. Лапаева , – заключается в его конечной ориентированности на установление взаимосвязи между знанием и поведением» . Действительно, социолога проблема знания права интересует в той мере, в какой информация об этом знании позволяет ему исследовать и прогнозировать юридически значимое (правомерное или неправомерное) поведение носителей этого знания.
Уровень правовой информированности сам по себе, как известно, ещё не является показателем его непременной ориентации на правомерное поведение (нередки случаи, когда преступники лучше знают Уголовный кодекс, чем законопослушные граждане). Воздействие права на поведение человека зависит от сложившегося у него отношения к праву, от сформировавшейся в процессе его социализации готовности к правомерному или противоправному поведению. В основе отношения к праву лежат ценностные ориентации. Чем полнее право соответствует принятым в обществе социальным ценностям, тем выше престиж права в обществе и тем эффективнее осуществляется правовое регулирование. В такой ситуации само право рассматривается людьми как ценность, а правомерное поведение становится внутренней их потребностью.
В структуре особо значимых для правотворчества ценностных ориентаций центральное место, как отмечалось ранее, занимает идея справедливости. В этом отношении задача законодателя заключается в том, чтобы в каждом конкретном случае правового регулирования найти и сформулировать надлежащий принцип правового равенства, следовательно, и общесправедливый для людей способ согласования всех социальных интересов в сфере регуляции соответствующей правовой нормы.
Если такое согласование найдено, то механизм реализации закона в силу его социальной обусловленности и адекватности значительно упрощается. Как свидетельствует правовая практика, закон, основанный на справедливом учёте и согласовании различных социальных интересов, т.е. правовой закон, обладает большой внутренней потенцией к самореализации. Неправовой закон, т.е. социально необоснованный, неоправданный, антисоциальный, нацеленный на защиту интересов одних в ущерб другим, для своей реализации нуждается в жёстких, репрессивных механизмах.
Замечание! Конечно, было бы неверно думать, что у правового закона нет проблем с реализацией. Ведь непосредственная реализация, помимо прочего, зависит от эффективности правоприменительной деятельности.
Признание закона большими социальными группами и готовность их следовать его предписаниям отнюдь не исключает возможности нарушения закона на индивидуальном уровне, т.е. в действиях конкретных индивидов. Для понимания реализации закона на этом уровне надо обратиться к понятию психологического механизма действия права.
Психологический механизм действия права обычно соотносят с механизмом воздействия на мотивы поведения.
Мотив (лат. movere – побуждать, приводить в движение) – это понятие, описывающее сферу побуждения субъекта к деятельности. Мотив выражает тенденцию поддержания и возрастания индивидуального уровня деятельности в различных сферах активности человека, в том числе в правовой.
Юристы обычно выделяют два вида мотивов, воздействующих на правовое поведение:
3. сдерживающие мотивы (формируются путём установления запретов );
4. побудительные мотивы (формируются путём введения обязанностей и дозволений).
Эти способы правового воздействия на мотивацию поведения, сочетаясь и дополняя друг друга, образуют режим правового регулирования в той или иной сфере правовых отношений. Так, в сфере отношений, регулируемых уголовным и административным правом, преобладают сдерживающие мотивы, а в области отношений, попадающих под гражданско-правовую регуляцию, преобладают побудительные мотивы. При этом нужно иметь в виду, что соотношение различных способов правовой мотивации исторически изменчиво и зависит от политической обстановки, от типа правовой культуры общества, от особенностей национальных традиций, от правовой психологии и т.п. Именно эти факторы, их соотношение придают своеобразие правовому режиму данного отрезка исторического времени.
В психологической теории деятельности индивида механизм мотивации поведения связывают с проблемой актуализации (здесь, придание особой значимости) тех или иных потребностей на фоне сознательного подавления побудительного потенциала других потребностей.
Актуализация какой-либо потребности побуждает индивида к анализу и оценке тех факторов социальной среды, которые должны быть учтены им в процессе выбора варианта поведения, продиктованного этой потребностью. К числу таких факторов относятся, безусловно, и правовые нормы, регулирующие сферу отношений, в которые должен вступить индивид для реализации своих потребностей.
В случаях, когда правовые нормы содержат требования, препятствующие той или иной потребности, возникает мотивационный конфликт, т.е. конфликт между правовым мотивом и мотивом удовлетворения потребности. Разрешение этого конфликта и выбор своего поведения (действия) во многом зависит от установок на тот или иной тип юридически значимого поведения, сформировавшегося у индивида в процессе его правовой социализации.
Установка в психологическом механизме действия права означает готовность к определённому варианту поведения, сложившаяся на основе прошлого опыта.
Применительно к нашей теме, мы рассматриваем правовые установки. Таким образом, правовые установки – это сформировавшаяся в результате правовой социализации человека его поведенческая готовность (предрасположенность) к значимому с точки зрения права – правомерному или неправомерному – варианту поведения.
Правовую установку личности следует отличать от правовой установки законодателя (государства), выраженной в норме действующего права. Как пишет Н.В. Щербакова , правовые установки государства, будучи усвоенными личностью, становятся ядром личностных правовых установок. Таким образом, правовая идеология государства стыкуется с правовой психологией личности, правовые установки государства из области идеологических ориентиров переходят в плоскость правовой психологии индивида и реализуются в его поведении . Если такой стыковки не происходит, то человек в своём стремлении к удовлетворению тех или иных потребностей вступает на путь неправомерного поведения.
И последнее, что следует отметить.
Наличие у человека устойчивых установок на правомерное поведение удерживает его от нарушения права даже в тех случаях, когда соответствующее неправомерное поведение могло бы способствовать удовлетворению весьма актуализированных для него потребностей. Сами установки на правомерное поведение неоднородны и зависят от основного мотива. В социологии права выделяют такие виды правовых установок:
1. принципиальные , т.е. те, которые человек соблюдает потому, что разделяет их, понимает ценность права и правопорядка;
2. прагматические , т.е. человек считает, что ему выгоднее соблюдать правовые требования;
3. конформные , т.е. привычка следовать общепринятым требованиям;
4. вынужденные , т.е. основанные на страхе наказания.
Какие же из этих установок наиболее устойчивы? Очевидно, что наиболее устойчивый характер имеют принципиальные установки на правомерное поведение, и именно на формирование таких личностных установок должны быть нацелены усилия общества и государства по созданию и эффективному действию социального механизма реализации (действия) норм права.
Литература
1. Хайек Ф. Общество свободных.//Открытая политика. 1995. № 8 (10).
2. Лапаева В.В. Социология права./Под ред. академика РАН, д.ю.н., проф. В.С. Нерсесянца. – М., Норма, 2004.
3. Маргарет Тэтчер о самом важном в политике.//Аргументы и факты. 1996. № 35.
4. Гревцов Ю.И. Социология права. Курс лекций. – СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2001.
5. Агафонов Ю.А., Шалин В.В., Зимонина Н.А. Русская философия и социология права. – Ростов н/Д: Феникс; Краснодар: Краснодарская акад. МВД России, 2004.
6. Щербакова Н.В. Правовая установка и социальная активность личности. – М., 1986.
7. От словагомеостаз – совокупность сложных приспособительных реакций биологической или социальной системы, направленных на устранение или максимальное ограничение действий различных факторов внешней или внутренней среды, нарушающих относительное динамическое постоянство внутренней среды.
Социальный механизм правового регулирования в конечном счете ориентирован на специфику юридического механизма правового регулирования и воспроизводит его закономерные связи между механизмом правотворчества, механизмом реализации права, механизмом государственного принуждения. В то же время социальный механизм правового регулирования имеет собственную функциональную структуру и состоит из пяти элементов: 1) механизма формирования права; 2) социального механизма правотворчества; 3) механизма правового информирования; 4) социального механизма реализации права; 5) социально‑правового контроля.
Механизм формирования права – это процесс выявления гражданами и иными членами гражданского общества несовершенных, малоэффективных норм права и подготовки предложений по совершенствованию, как этих норм, так и деятельности правотворческих органов.
Древнегреческий философ Платон, автор первого фундаментального труда по проблемам теории права, полагал, что основная масса населения не способна создавать законы, творить право. Этим могут заниматься только избранные философы, способные познать правовые идеи и выразить их в форме законов. Однако история общества убедительно показала, что подобные воззрения неверны. Население, общество весьма успешно участвуют в процессе формирования права и правотворческой деятельности государства. Особенно велика роль граждан в формировании права в современный период, в условиях демократических правовых государств.
Граждане, организации, учреждения и иные коллективные образования своими действиями и поступками реализуют большую часть действующих норм и на собственном опыте убеждаются в том, насколько совершенны и эффективны нормы, закрепленные законами и иными нормативно‑правовыми актами. Понятно, что далеко не все нормативно‑правовые установления государства по объективным и субъективным причинам удовлетворяют граждан и иных лиц. Например, нормы права могут закреплять ценности и интересы, не совпадающие с ценностными ориентациями и интересами определенной части населения, отдельной социальной группы. Норма может быть несовершенной и вследствие законотворческих ошибок, допущенных законодателем. Несовершенная, малоэффективная норма не способна должным образом регулировать общественные отношения и постоянно создает правовые конфликты, ситуации, при которых гарантированные нормой субъективные права не могут быть реализованы управомоченным лицом либо нарушенное право не получает надлежащей правовой защиты со стороны государства. Возможны иные ситуации, когда общественные отношения, нуждающиеся в правовом регулировании, остаются не урегулированными правом.
Таким образом, процесс выявления гражданами, иными лицами несовершенных, малоэффективных норм, являющихся источниками разного рода правовых конфликтов, составляет первый этап формирования права.
Второй этап формирования права сводится к осознанию той или иной частью общества либо обществом в целом наличия несовершенных норм права как социально‑правовой проблемы, требующей незамедлительного решения. На этом этапе с помощью средств массовой информации, а также благодаря пропагандистской деятельности партий, общественных объединений формируется общественное мнение о том, что конкретная часть действующих норм несовершенна и нуждается в соответствующих корректировках. Одновременно могут предлагаться различные варианты норм права, которыми следует заменить действующие несовершенные нормы права.
Процесс формирования общественного мнения относительно неэффективности норм права, иных несовершенств действующего законодательства завершается внесением предложений в соответствующий правотворческий орган осуществить необходимые коррективы в действующих нормативно‑правовых актах. В ряде случаев такие предложения могут вноситься субъектами, обладающими правом законотворческой или правотворческой инициативы. Например, депутат представительного органа вносит проект закона, разработанный либо им с учетом пожеланий избирателей, либо партией, членом которой этот депутат является. В отдельных странах, например в Италии, правом законодательной инициативы наделены непосредственно избиратели.
Внесение в компетентный правотворческий орган предложений по совершенствованию его нормативно‑правовых актов составляет третий и последний этап формирования права. Процесс реагирования правотворческого органа на внесенную правотворческую инициативу осуществляется уже в рамках механизма правотворчества.
Социальный механизм правотворчества – это процесс, связанный с участием граждан, политических партий, общественных и религиозных объединений, иных членов гражданского общества в законотворческой и правотворческой деятельности государства, его органов.
Главная особенность этого механизма правового регулирования состоит в том, что его содержание составляет деятельность общества, граждан и их коллективных образований, прямо и непосредственно связанную с правотворческой деятельностью государственных органов и должностных лиц, подготовкой и принятием конкретных законов и иных нормативно‑правовых актов. Названный признак отличает социальный механизм правотворчества от механизма формирования права, который функционирует до правотворческой деятельности государства.
Формы и методы участия граждан, политических партий, общественных объединений и иных членов гражданского общества в правотворческой деятельности закрепляются конституцией, иными основополагающими законами государства. Современные демократические государства предоставляют гражданам право участвовать в референдумах и плебисцитах, принимать участие в обсуждениях законопроектов, проводить митинги и демонстрации, иные мероприятия с целью формирования общественного мнения относительно рассматриваемых правотворческим органом проектов нормативно‑правовых актов, обращаться в правотворческие органы с петициями.
Граждане и их общественные формирования, активно используя предоставленные им права на участие в правотворческой деятельности государства, побуждают правотворческие органы принимать необходимые меры по подготовке и принятию норм права, соответствующих потребностям и интересам всех или большей части населения. Именно такое воздействие общества на правотворческий процесс составляет суть и назначение социального механизма правового регулирования.
Социальный механизм правового информирования населения представляет собой процесс информирования политическими партиями, общественными организациями, средствами массовой информации граждан и иных лиц о действующих в стране законах и иных нормативно‑правовых актах.
Современные конституции обязывают законотворческие и правотворческие органы публиковать принятые ими нормативно‑правовые акты в периодических и иных изданиях с тем, чтобы каждый гражданин имел реальную возможность познакомиться с действующими в стране нормами права, предоставленными ему правами и порядком их реализации. Однако информированием населения о действующих нормах права помимо государства занимается весьма широкий круг негосударственных средств массовой информации: газеты, журналы, радио, телевидение. Распространением правовых знаний активно занимаются и политические партии, общественные объединения и иные негосударственные организации. Процесс распространения негосударственными средствами массовой информации, общественными организациями и политическими партиями в обществе знаний о действующих нормах права и составляет основу социального механизма правового информирования. Данный механизм органически связан с социальным механизмом правотворчества, поскольку имеет своим предметом результаты деятельности последнего, осуществляет информирование о принятых и действующих нормах права. Одновременно социальный механизм правового информирования выступает основанием механизма реализации норм права. Ибо прежде, чем воплощать нормы права в конкретном поведении, нужно иметь необходимую информацию об этих нормах и знать их содержание.
Социальный механизм действия права представляет собой процесс реализации норм права в конкретных правоотношениях.
Социальный механизм реализации норм права, как и юридический механизм, объединяет в себе два различных вида деятельности: правоприменение и реализацию норм права по желанию самих граждан и иных юридических и иных лиц без участия государственных органов.
Правоприменение – это всегда властная деятельность государственных органов и должностных лиц, а также органов местного самоуправления по принятию специальных решений в целях возникновения, изменения или прекращения конкретных правоотношений. Правоприменение осуществляется государственными органами исполнительной власти, судами, органами внутренних дел, отдельными должностными лицами и завершается вынесением специального правоприменительного решения в форме индивидуального акта применения норм права.
Граждане, юридические лица, иные члены гражданского общества участвуют в правоприменительной деятельности чаще всего в качестве лиц, относительно которых принимается соответствующий правоприменительный акт. Однако возможны ситуации, когда граждане принимают непосредственное участие в деятельности правоприменительных органов в качестве присяжных заседателей, народных заседателей, общественных защитников, на общественных началах участвуют в деятельности государственных органов по охране общественного порядка, защите окружающей природной среды.
Значительно большую активность граждане и юридические лица проявляют в сфере частного права, где они в соответствии с действующим законодательством самостоятельно решают вопрос о вступлении в то или иное правоотношение, определяют другого участника правоотношения, устанавливают дополнительные права и обязанности, порядок и условия их исполнения. Решения, конкретизирующие и дополняющие законы, признаются действительными постольку, поскольку они не противоречат действующему законодательству и не посягают на права и законные интересы других лиц.
Социально‑правовой контроль представляет собой деятельность общества и государства, осуществляемую в целях обеспечения неукоснительного исполнения действующих норм права путем устранения причин и условий, способствующих совершению правонарушений, а также выявления и привлечения к юридической ответственности лиц, совершивших правонарушения.
Социально‑правовой контроль – это, прежде всего, сложная и многообразная деятельность государства, основными направлениями которой являются: 1) надзор и контроль за соблюдением законности и правопорядка, надлежащим исполнением органами государственной власти, органами местного самоуправления, должностными лицами, гражданами и их объединениями конституции и законов;
2) принятие мер, направленных на устранение причин и условий, способствующих совершению правонарушений; 3) выявление и пресечение правонарушений; 4) привлечение к ответственности лиц, совершивших правонарушения; 5) надзор за надлежащим исполнением мер государственного принуждения, примененных к правонарушителям; 6) стимулирование правомерного поведения путем поощрения граждан и иных лиц за особые заслуги перед обществом и государством.
Социально‑правовой контроль в той или иной мере осуществляют все органы государства, в том числе и представительные. Одновременно имеются специальные органы, для которых такой контроль является приоритетным направлением их деятельности. Это, например, органы внутренних дел, прокуратура, разного рода государственные инспекции.
Социально‑правовой контроль широко практикуется и в деятельности значительной части членов гражданского общества, в том числе осуществляется гражданами, их коллективными объединениями, средствами массовой информации, трудовыми и иными коллективами людей. Такой контроль, как правило, носит неформальный (неофициальный) характер. Контролю подвергается исполнение норм права, в которых непосредственно заинтересованы лица, осуществляющие такой контроль. Сказанное не исключает ситуаций, когда граждане, их коллективные образования осуществляют социально‑правовой контроль в интересах всего общества или государства, например, публикуют в прессе материалы, разоблачающие коррупцию чиновников, иных лиц, власть предержащих.
Результаты социально‑правового контроля выражаются как в обеспечении стабильного правопорядка в обществе, так и в совокупности выявленных и привлеченных к юридической ответственности правонарушителей.
Выше речь шла о структуре социального механизма правового регулирования. Однако для социологии права, ориентированной на изучение процессов функционирования, социального действия права, таких знаний недостаточно. Социологический подход к праву требует обстоятельного рассмотрения социальных процессов действия права, его конкретных связей с другими социальными явлениями.
Для того чтобы рассмотреть право в социологическом, деятельном аспекте, необходимо использовать дополнительный понятийный аппарат и прежде всего уяснить содержание основной категории такого подхода – деятельности и ее видового понятия – юридической деятельности.
1. Социальные функции права
3. Факторы реализации права
1. Для изучения социального действия права необходимо обратить внимание на исходные позиции, характеризующие эту обусловленность: роль права в системе общественных отношений; конкретные функции права и его норм; механизмы действия права; особенности личности участников правовых отношений и правовая культура.
По всем этим позициям ситуация в нашей стране за последнее десятилетие была весьма неоднородной. Какова же роль права (закона) в государственной и общественной системе?
В государственно-организационном обществе существует правовая система, целью которой является поддержка и защита социально-экономического строя, воли и интересов различных классов, слоев и групп общества, создание и поддержание правопорядка. Существовавшая у нас идеология по-разному оценивала роль права и законодательства в жизни общества. Что касается последних десятилетий, то можно вполне определенно констатировать не только признание важности, но и настойчивое подчеркивание того, что оно совершенно необходимо для развития общества, поскольку обеспечивает защиту прав личности, стабильность, порядок и организованность, реализацию перспектив социального и экономического развития.
В такой постановке вопроса заметен этатистский крен. Право больше рассматривалось прагматически, инструмантально, а не как самостоятельная ценность.
В политических документах 70-х - начала 80-х гг. и в научной литературе подчеpкивaлocь, что наша правовая система должна соединить в себе социальную ценность и эффективность как на уровне правовой нормы, так и на уровне системы в целом. Общим показателем социальной эффективности правовой системы признавалась ее «реализованная ценность», т. е. cоcтояние законности, урoвень cоциальной активности личности, социальных гpyпп, общества в целом. Вместе с тем проблема защиты прав человека освещалась явно недостаточно.
Признание важности и социальной ценности права повлекло за собой разработку проблемы природы и функций правовой системы. Так же, как и эффективность правовых норм, правовых институтов и права в целом в достижении социальных целей эта проблема тесно связана с воздействием права на социальную действительность.
Само по себе понятие «функция» достаточно разнообразно и даже противоречиво. Имеется несколько значений этого понятия в современных социологических исследованиях: выражение зависимости при взаимодействии между двумя или более переменными факторами; совокупность процессов, происходящих в рамках объекта исследования (например, функционирование органов юстиции); желаемый результат какого-либо социального действия, процесса, явления, совокупность всех, - как ожидаемых, так и побочных - последствий действия, процесса, явления.
Мы будем исходить из понятия функции, которое применяется для обозначения ведущих, важнейших для социальной системы, определяющих процессов, осуществляемых всей системой в целом. Цель структурно-функционального анализа в этом случае - объединение изучаемых факторов, процессов путем установления их значения для больших социальных структур, частью которых они являются. Целью правовой системы должно быть утверждение, защита, обеспечение прав личности и интересов общества, регулирование социального, политического и экономического развитая на всех уровнях общественной структуры, социальных групп, коллективов, классов, общества в целом.
Функция права определялась как «обусловливаемое социальным назначением права направление его воздействия на общественные отношения».
Применительно к отдельной отрасли права можно выделить еще один аспект понятия функции, не охватываемый приведенным определением. Речь идет о воздействии одной отрасли права на другую, о функциональных зависимостях отраслей права между собой. Все эти зависимости должны изучаться в рамках проблемы функции права.
Широкая трактовка функций права исходит из рассмотрения права, а также его отраслей как элементов не одной, а целого ряда общественных систем (общество, политическая система, сфера общественной жизни, трудовой коллектив, семья и т. д.).
В юридической науке господствует, однако, иное представление о функциях права. Обычно в теории права выделяются регулятивная и охранительная функции права. Очевидно, нельзя отрицать возможность такой классификации функций, поскольку она важна для познания специфики регулирующего воздействия отдельных правовых норм, отдельных институтов и целых отраслей права на общественные отношения. Она исходит из собственных свойств права и позволяет дать юридическую характеристику действия права. Но она недостаточна для понимания и раскрытия социального назначения права, его активно-творческой роли в преобразовании общественных отношений. Функцию можно рассматривать и как внешнее проявление свойств какого-либо объекта в данной системе отношений. Иными словами, функции выражают направления обратного воздействия права на общественные отношения, а показателем их реализации служат экономические, социальные, политические, идеологические и иные последствия, которые наступают в результате действия права.
Классификация функций права на регулятивную и охранительную соответствовала тому периоду в развитии правовой науки, когда она занималась исследованием преимущественно внутриправовых проблем. Однако в последние годы юридическая наука вышла за пределы нормативной теории права, стала в большей мере исследовать вопросы социального действия права, его реального влияния на общественные отношения. В этих условиях обнаружилась явная узость прежнего подхода к пониманию функции права. Потребность в более глубоком познании функций права заставила перейти от формальной их классификации к содержательной.
Тезис о связи правовых функций с функциями госyдарства рассматривался очень часто, но довольно односторонне. Подчеркивалось положение о том, что «право есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права», но соотношение права и государства всегда трактовалось в пользу последнего. Выполняет ли право самостоятельные функции или оно лишь реализует функции государства?
Характеристика права только как формы государственной деятельности умаляет его социальную ценность и принижает его роль в жизни общества. Право с его специфическими свойствами воздействия на поведение людей (нормативность, обязательность, определенность предписаний) оказывает прямое и непосредственное влияние на различные сферы человеческой деятельности, содействует достижению социально полезных целей, которые могут быть получены в результате именно нормативно-правового регулирования. Право должно выполнять роль организующего фактора по отношению не только к гражданам, но и к самому государству, его органам и должностным лицам. Это вытекает из ведущего принципа правового государства: взаимной ответственности государства и гражданина. Все это дает основание утверждать, что право, имея тесную связь с государством, представляет собой социальную ценность и выполняет самостоятельные функции в обществе.
При характеристике состава и классификации функций права необходимо исходить из следующих посылок:
Право как надстроечное явление в конечном счете детерминировано материальными условиями жизни общества и с изменением этих условий преобразуются его функции. В этом смысле функции права производны от системы общественных отношений, облекаемых в правовую форму, хотя и зависят от специфических свойств и содержания самого права;
Право - продукт сознательной деятельности людей, направленной на обеспечение и охрану личности, социальных групп, достижение общих целей социального развития. В этом смысле правовое регулирование общественных отношений так или иначе связано с решением задач, которые ставит перед ним общественная жизнь на данном этапе исторического развития;
Право является одним из элементов социальной системы, оказывающих влияние на все ее составные части.
Вот почему функции права необходимо рассматривать в единой системе социального управления и в неразрывной связи с экономическими, собственно социальными, политическими и идеологическими факторами общественного развития. Объективным критерием классификации его функций могут служить основные виды общественных отношении, определяющих структуру общества. Право имеет самостоятельное значение в жизни общества и выполняет свои функции методами и средствами, соответствующими его свойствам и месту в общественной структуре.
Изучение функций правовой системы является одним из направлений анализа ее социального действия. Такой подход основывается на том, что:
Изучение важнейших функций правовой системы по существу есть изучение закономерных связей отраслей права и правовых институтов с регулируемыми ими общественными отношениями;
Исследование функций права является по преимуществу качественным анализом социального действия права, в то время как, например, исследование эффективности правового регулирования предполагает широкое использование количественных методов;
Функции правовой системы должны исследоваться в целом, а не только применительно к отдельным отраслям и институтам;
Изучение функций права устраняет элемент субъективизма, который связан с оценкой результатов действия правовых норм в сравнении с их целями.
Даже социальное управление в целом вряд ли можно характеризовать только как целенаправленную деятельность. Следует говорить о динамическом соотношении систем принятия решений и других видов общественных действий, которые можно назвать незапланированными, стихийными. Последнее имеет отношение и к правовому регулированию. Правовые нормы - это не разовое управленческое решение, а действующее длительное время предписание, которое воздействует на мотивацию человеческих поступков. И принятие правовой нормы - это не только, а подчас и не столько средство достижения конкретной цели, сколько изменение социальной ситуации, в которой действуют люди. Поэтому оценка эффективности права с точки зрения достижения цели носит ограниченный характер. Ограниченность оценки эффективности правовых норм преодолевается исследованием реальных функции права, его отраслей и институтов, включая нежелательные последствий действия нормы.
Каковы же основные функции правовой системы , ради которых создается, а затем и применяется законодательство? Ведущей, основной и определяющей является функция интеграции , сплочения социальных образований (групп, классов, наций и народностей, всего общества). Правовая система путем взаимодействия со смежными социальными системами, - экономической, политической, моральной и другими, - должна действовать для достижения основной цели - социального и национального согласия и обеспечения и защиты интереса человека, а тем самым и всего общества. Она организует и стимулирует поведение и деятельность людей таким образом, чтобы они были солидарны с прогрессивными общечеловеческими демократическими нормами.
Все остальные функции являются вспомогательными, дополнительными по отношению к этой основной и ведущей функции права. Такая постановка вопроса соответствует современным социально-экономическим и политическим реалиям, ибо позволяет решить приоритетную задачу достижения юридического консенсуса как адекватного понимания смысла и ценности правовых предписаний всеми членами общества. Тем самым право обеспечивает включенность коллективов и индивидов в единую систему социальной организации.
Правовая система должна служить инструментом интеграции элементов политической системы, укреплению связей между ними, быть юридической основой деятельности общественных организаций, функционирования трудовых коллективов, базой непосредственной демократии. Именно с этих позиций следует оценивать социальную значимость и эффективность правовой формы, предпочтительность того или иного метода регулирования данного комплекса общественных отношений. Это означает, что правовая система может успешно выполнять в обществе задачи не только по укреплению и упрочению господствующего правопорядка, но и эффективно обеспечивать другие важные задачи, в частности, функции социального сплочения и обеспечения контроля за поведением людей. В конечном счете реальное наполнение этих функций общественно-полезным содержанием зависит от типа социально-экономических отношений, от того, интересы каких слоев населения защищаются с помощью права, какие цели преследуют в своей внутриполитической деятельности государство и его органы.
Правовая система не должна ставить себя над обществом. Напротив, источник развития правовой системы может быть только в самом обществе, которое способно использовать право для преобразования общественных отношений и, в особенности, для развития самоуправления, как высшей формы руководства общественными делами. При этом общественная система и создаваемые ею правовые гарантии должны способствовать расцвету, а не подавлению личной самостоятельности, предоставлять каждому право выбора профессии благодаря разумно направленному воспитанию и высокому уровню культуры и образованности. К сожалению, за многие годы и десятилетия в нашей стране этого не было осуществлено.
Регулятивная функция правовой системы выражается в наделении субъектов правоотношений определенной суммой прав и обязанностей как по отношению друг к другу, так и по отношению к государству и его органам. Регулятивное воздействие правовых норм составляет существенную особенность правового воздействия.
Вместе с тем преувеличенное значение регулятивной функции было господствующим в определенный период, а именно в эпоху административно-командной системы, когда государство практически жестко вмешивалось и регулировало все сферы общественной и духовной жизни, включая идеологию, образование и культуру. Причем это делалось с помощью принуждения во всех его сферах, хотя в лозунговом виде на первое место и ставилось убеждение.
Между тем характеристика регулятивной роли права этим не ограничивается: оно предполагает не только закрепление, но и развитие и охрану складывающихся общественных отношении, стимулирование новых форм собственности, распределения и обмена и т. д. Регулирование предполагает и упорядочение того, что уже сложилось, было апробировано на практике и получило общественное признание как социальная ценность. В этом смысле можно утверждать, что регулятивное воздействие подкрепляется охранительным.
Надо подчеркнуть, что правовая система обеспечивает регулирование не только посредством установления обязанностей, запретов и дозволений, но и путем создания позитивных стимулов для общественно-полезной деятельности, создает предпосылки развития гражданско-правовой активности. Можно утверждать, что в регулятивной функции права находит наиболее полное воплощение единое организующее начало, свойственное политическим решениям, принимаемым государством и его органами и осуществляемым в правовой форме.
Основу регулирования создает законодательная деятельность государства. Но каким бы разветвленным и совершенным ни было действующее законодательство, оно никогда не в состоянии охватить все многообразие общественных отношений. Применительно к регулированию в различных сферах человеческой деятельность всегда будут возникать пробелы, коллизии и неясности. Поэтому важнейшую роль в осуществлении регулятивной функции выполняет правоприменительная система. Следовательно, нормоустановительная деятельность не завершает проблему регулирования, а лишь формирует ее основные принципы, создает общие условия и предпосылки для конкретного регламентирования.
В окончательном виде правовое регулирование получает выражение в том массиве конкретных решений, бремя ответственности за которые берут на себя должностные лица и органы, осуществляющие применение права. Социально-правовые исследования показали, что эта сторона функционирования правовой системы была у нас гипертрофирована. Ведомственные инструкции не только количественно многократно превзошли законотворчество, но и по содержанию нередко подменяли, а то и отвергали закон.
Коммуникативная функция правовой системы представляет особый интерес. Одно из основных понятий современной общественной науки - понятие информационно-причинной связи, имеющей большое значение и в плане управления общественным развитием. Социальная жизнедеятельность индивидов органически связана с получением, восприятием, усвоением (переработкой), хранением и использованием социальной информации. Правовая информация является одной из разновидностей социальной информации, имеющей прескриптивный, предписывающий характер. При помощи юридических норм доводится до сведения участников общественных отношении позиция государства о требуемом, дозволенном или запрещенном поведении. Таким образом, граждане информируются о средствах и способах достижения необходимых результатов, в своей личной или общественной деятельности и о последствиях нарушения правовых предписаний.
Охранительная функция правовой системы определяется необходимостъю защиты общественных отношений, охраны интересов гражданина, социальной группы, всего общества. Охранительная функция, как и регулятивная, опирается на весь комплекс правовых норм, поскольку установление любого правила поведения, в том числе и позитивного, одновременно содержит в себе и требование к участникам общественных отношений действовать в соответствии с этим правилом. Однако охранительный аспект во многих правовых нормах непосредственно не обнаруживается, поскольку их главная задача заключается не в том, чтобы запретить, а в том, чтобы указать варианты действий, совершение которых поощряется в общих интересах. Основное назначение охранительной функции - предотвращение правонарушений.
Этой цели служат такие правовые средства, как запреты совершать действия, нарушающие права граждан, общественных организаций и государства, формулирование составов правонарушений, установление санкций и т. п. Таким образом, юридические условия и предпосылки для развития нормальных общественных отношений создаются прежде всего самим фактом издания норм, предостерегающих от совершения наказуемых поступков путем угрозы наступления неблагоприятных последствий. Главной отличительной чертой охранительных правоотношений является то, что в их рамках применяются меры государственного принуждения, реализуется юридическая ответственность.
Несмотря на то, что в основе действия охранительной функции лежит принуждение - в смысле установления запретов и санкции за правонарушения, - ее содержание этим не исчерпывается. Охранительная функция обеспечивает также восстановление нарушенного права в рамках закона и в пределах возможного. Поэтому содержательное значение санкций не ограничивается наложением кары в виде уголовного или административного наказания. Речь может идти и о системе правовосстановительных действий, к которым принуждается непосредственный причинитель ущерба - гражданин, должностное лицо или организация, и о системе мер воспомоществования, которые государство и его органы осуществляют по собственной инициативе. Так, в сфере уголовно-процессуальных отношений охранительная функция права выражена в трех типах реализации ответственности: в виде мер правообеспечительных, правоохранительных и правовосстановительных, к которым относится, в частности, отмена незаконного приговора, возмещение материального и морального ущерба, восстановление справедливости и т. п.
В зависимости от характера субъективных прав и юридических обязанностей нормы подразделяются на три вида: обязывающие, запрещающие и управомочивающие. Это разделение правовых норм по форме и характеру их воздействия на поведение субъектов правоотношений обусловлено исторически. Согласно традиционному представлению римских юристов задача права, его действенность заключались в том, чтобы «повелевать, запрещать, разрешать, карать». Карательное воздействие норм права, хотя является его функциональной характеристикой, все же имеет производнoe значение как альтернативы на случаи неисполнения обязывающих и запрещающих норм либо злоупотреблений при использовании управомочивающих норм (превышение власти, совершение действий или издание актов, нарушающих закон). Это производное, второстепенное место наказания по сравнению с позитивным правовым регулированием еще далеко не стало очевидным в нашей теории и особенно в юридической практике.
2. Механизм социального действия права
Жизнь права - не в текстах кодексов и постановлений, а в реальных отношениях людей, соблюдающих или нарушающих правовые нормы.
С социологической точки зрения вопрос о реализации права - это вопрос о путях обратного воздействия юридической формы на социальное содержание.
Дать социологическую характеристику действия права - значит, опираясь на его материальные истоки, исследовать влияние экономического и других социальных факторов на сформировавшееся право в процессе его действия, а также характер воздействия права на различные сферы общественной жизни.
Под социальным механизмом действия права, пишет В. В. Лапаева, «мы понимаем механизм взаимодействия правовых и иных социальных факторов, принимающих участие в жизни права на всех этапах его функционирования». Речь идет, как поясняет автор, о социальной среде действия права, ее структуре, связи ее элементов с правом.
Необходимо представить социальное действие как процесс и как систему, выявить ее элементы, вскрыть существующие между ними взаимосвязи, показать характер их взаимодействия, динамики, т. е. дать характеристику механизма социального действия права.
В науке достаточно разработана проблема правового регулирования. В нем выделяют три основных элемента: юридические нормы, правоотношения и акты реализации прав и обязанностей. В данном случае имеется в виду юридический механизм действия права. При этом социальный его аспект лишь подразумевается, но не объясняется. У ряда исследователей вызывает сомнение необходимость выделения третьего элемента (акты реализации права), ибо права и обязанности реализуются в правоотношениях, т. е. второй и третий элементы совпадают. Если же считать, что субъективные права могут реализовываться не только в правоотношениях, но и в правовых связях, то и в этом случае юридическая модель механизма правового регулирования может быть представлена в виде взаимосвязи двух элементов: юридических норм и правовых связей (в том числе и правоотношений).
Признание правового регулирования юридической нормы в качестве исходного элемента механизма в известной мере препятствует анализу процесса действия, особенно его социологическому объяснению. Например, механизм может и не сработать по заданной схеме: может не возникнуть юридический факт, норма может оказаться мертворожденной, экономически и социально не обусловленной, в силу чего на ее основании могут и не возникнуть правоотношения, объективная норма может не реализоваться в субъективном праве и т.п. Но для предупреждения возможных отклонений необходимо объяснить их причины. Представляется, что в этом немалую помощь может оказать социологический подход к праву.
Социальный аспект механизма действия права предполагает исследование прежде всего социальных обстоятельств, находящихся вне самого механизма, но которые так или иначе его детерминируют и на которые этот механизм призван оказывать обратное воздействие, а также социальных факторов и процессов, включенных в сам механизм действия права, также определяющих его юридическую и социальную действенность.
Структура механизма действия права выделяет в нем: управляющие социальные системы (механизм государственного и социального управления, нормы права); социальные факторы (социально-экономические, политико-идеологические, социально-демографические, ситуационные); передающие системы (информационные, нормативно-ценностные, социально-психологические); регулируемые социальные системы (личность, группа, коллектив, общество), и, как результат, правомерное и социально активное поведение.
Но взаимодействие указанных элементов, точнее факторных блоков, отнюдь не содержит гарантии того, что юридические предписания на всех уровнях будут переведены в правомерное и социально активное поведение. Едва ли механизм действия права можно ограничить только таким - идеальным - вариантом функционирования.
Конечно, это оптимум социального действия права, но если не замечать того, что возможны сбои в социальном управлении, и недостаточно обоснованным может быть законотворчество, что возможны различные нарушения в механизме передачи правовой информации, что существует серьезная противоречивость различных интересов, и бывает практически непредсказуемо действие ситуационных факторов - едва ли будет объясним тот факт, что отнюдь не всякое правомерное поведение является одновременно и социально активным, а тем более то, что иногда правовые предписания вообще не воплощаются в правомерном поведении.
Представляется необходимым выяснить следующие моменты: формы правового воздействия, средства правового воздействия, стадии социального действия права.
Формы правового воздействия . Наиболее специфической формой является правовое регулирование общественных отношений путем предоставления прав и возложения обязанностей на субъектов. Видимо, это наиболее изученная форма правового воздействия. Можно утверждать, что от характера специфически юридического воздействия во многом зависит характер иных форм.
Психологическое воздействие. Юридическая наука, а тем более социология права должна видеть за субъектами права конкретных личностей, которые обладают соответствующим психологическим статусом.
Вступление личности в правовое общение предполагает сопряжение ее интересов с интересами других людей, а также формирование определенного отношения личности к действующим юридическим нормам. Это отношение не сводится к простому приспособлению к ним, к простому акту подражания, а является сложным отношением действия и противодействия существующим нормам, их принятия или отторжения, выполнения, игнорирования, нарушения, фактического или только формального следования им и т. д.
В условиях прогрессивных правовых систем (систем, в которых изданные государством юридические нормы максимально соответствуют объективным социально-экономическим потребностям, т. е. являются истинными и, следовательно, могут самореализовываться (воплощаться без приказа государства) в субъективном праве) существует максимально высокая степень согласованности между требованиями норм и персональной психологической направленностью личностей.
Позитивная психологическая предпосылка есть проявление соответствия между правовой установкой личности и предъявляемыми к последней правовыми требованиями. Когда на позитивную психологическую предпосылку накладывается фактор позитивной деятельность этой личности в соответствии с ее установкой и с правовыми требованиями, то можно, видимо, говорить о правовой активности личности как наиболее ценной форме правомерного поведения.
Если в психологическом статусе личности преобладает апатия по отношению к правовым требованиям, то это ведет к конформному виду правомерного поведения. С формально-юридической точки зрения это нормально, ибо поведение субъекта соответствует требованиям юридических норм. С социологических позиций - это недостойное поведение, ибо соответствие его нормам носит формальный характер. Но оно ущербно потому, что в связке «психологический настрой личности - требование нормы» первое звено пассивно, а отсюда нет гарантии того, что отсутствие четкой позиции личности по отношению к праву не превратит это безразличие в отрицательное отношение к правовым требованиям, а это уже половина пути к неправомерному поведению.
В этом плане столкновение психологической установки личности с требованиями юридических норм является непосредственной предпосылкой правонарушения, хотя это еще также формально правомерное поведение. Речь в данном случае идет о так называемом маргинальном (пограничном) состоянии. Но здесь грань между правом и антиправом уже слишком тонка и переход к активной деятельности, т. е. наложение на отрицательную психологическую установку в отношении права отрицательной деятельности, свидетельствует о противоправном поведении, о правонарушении, которое должно повлечь за собой юридическую ответственность.
Теоретический анализ различных видов отношения личности к праву, правовых позиций личности имеет немаловажное значение и для конкретной социологии.
Результатом психологического воздействия права становится формирование образа права, т. е. «обобщенной, эмоционально окрашенной формы отражения правовой действительности в виде комплекса представлений о законах, методах их проведения в жизнь и об органах юстиции. Образ права - это своеобразный слепок правосознания, его конкретность. Разумеется, на формирование образа права оказывают влияние законы, деятельность правоохранительных органов и пр. Но едва ли этим можно ограничиться. Конечно, поскольку речь идет о психологическом воздействии права, характеризующем в определенном ракурсе механизм социального действия права, то уже предполагается оформленность последнего в законах, в юридических нормах.
Следовательно, непосредственно образ права формируется именно под воздействием самих законов и практики их проведения в жизнь. Но, с одной стороны, законы, если они являются воплощением права, а не произвола, должны быть слепком, отражением объективных правовых потребностей общества, а с другой стороны, деятельность по применению законов не может не испытывать на себе влияния самых разнообразных неправовых, но связанных с правом факторов. И то, и другое необходимо учитывать при характеристике формирования образа права. Категорию «образ права» нельзя трактовать формально. Это не просто результат влияния норм закона и юридической практики (в узком смысле). Такое влияние имеет более широкий социальный контекст.
Было бы неверно ограничивать психологическое воздействие права лишь пределами личностного уровня, тем более что на формирование психологической установки личности по отношению к праву немалое влияние оказывает социальная группа, а также общество в целом. Надо учитывать, что воздействие группы и общества означает не просто зеркальное воспроизведение и восприятие личностью соответствующих правовых позиций социальной группы или общества в целом. Эти позиции опосредуются собственным социально-правовым опытом личности, который получает, таким образом «личностное положение».
В целом же общественная психологическая установка, т. е. состояние общественного сознания в правовой сфере характеризуется через категорию «правовой климат».
Этическая форма действия права. Так как правовая норма имеет свое объективное материальное основание, действительно является адекватной мерой социальной свободы, объективные правовые потребности общества адекватно отражаются в юридических нормах, то, вероятно, эти нормы в той же мере будут отражать требования социальной справедливости, пределы которой, в конечном счете, детерминированы на каждом этапе социально-экономического развития общества. Если правовая норма справедлива, то она одновременно и моральна, отвечает соответствующим уровню социального развития этическим требованиям.
Моральный потенциал нормы, ее справедливость, т. е. адекватное, а не лимитированное и не преувеличенное отражение реальных социальных возможностей создает фон, предпосылку успешному социальному действию права. В свою очередь, только справедливые, «морально оправданные» и «морально насыщенные» нормы права могут оказать соответствующее воздействие на сферу нравственной жизни.
В данном случае прослеживается взаимосвязь между моральной и психологической формой социального воздействия права. Формирование соответствующего отношения к праву (позитивного, негативного, безразличного), т. е. формирование личностных, групповых или общественных правовых позиций, связано с той информацией, которая исходит из правовых норм, из самого духа этих норм, из того, в какой мере они содержат в себе нравственный потенциал, насколько являются справедливыми, а также из того, насколько «нравственно насыщенной» является система функционирующих в обществе правовых отношений, которая лишь при таком условии может свидетельствовать о существовании действительно прочного и стабильного правопорядка.
Информационная форма социального действия права. Именно характер исходящей из права информации предопределяет у личности, социальной группы, общества в целом облик права. Однако ясно, что такая информация этим ограничиться не может. При рассмотрении информационной формы социального действия права интерес главным образом представляет рациональный аспект, т. е. информация о собственном содержании права; о правилах поведения, заключенных в нормах объективного права, о характере субъективных прав, в которых эти нормы опосредуются, о специфике правоотношений и правовых связей и т. п. В исследованиях информационного аспекта права максимальное внимание уделяется рациональной информации, содержащейся в юридических нормах. Правовые исследования в указанном аспекте осуществляются в пределах информационного подхода, который в своем практическом преломлении предполагает использование компьютерной техники. Наиболее простой путь к внедрению компьютеров в правовую сферу - это закладка в их память текстов законов, т. е. формализация и кодирование позитивно-правовой информации.
В перспективе появится возможность использования также и аналитической функции искусственного интеллекта в сфере права. В этом случае уже труднo будет ограничиваться пониманием правовой информации лишь как совокупности сведений о действующих юридических нормах.
На становление психологической установки по отношению к праву огромное влияние оказывает исходящая из него информация о его моральности, справедливости. Практически любое взаимодействие права с иными социальными факторами, явлениями и процессами общественной жизни порождает и соответствующий поток информации. Именно от полноты информационных сведений о социальном развитии права в значительной мере зависит дальнейшее развитие правовой системы, другими словами, от полноты социальной информации зависит динамика собственно правовой сферы. От того, в какой мере обществу будет известно об эффективности социального действия права и, напротив, о том, насколько велики сбои в его действии, будут зависеть и соответствующие акции общества, организованного в государство, по корректировке функционирования правовой системы. И едва ли эти акции будут адекватны реальным правовым потребностям общества, если правовая информация будет ограничиваться содержащимися в формальных юридических источниках нормами.
Средства социально-правового воздействия . В данном случае рассматривается структурный аспект механизма социального действия права, анализируются его элементы. При этом выясняется, «каким путем, с помощью каких средств правовые требования переводятся в социальное поведение на всех уровнях его действия - общества, коллектива, малой социальной группы, личности».
Поскольку право живет, оно не может не сигнализировать о своем действии. В праве существует два основных вида информационных сигналов. Во-первых, это сигналы об объективности юридических норм, т. е. об их соответствии правовым потребностям общества. Суть этой информации состоит в том, что, если она есть, это свидетельствует о действии права. При этом существуют два возможных варианта: либо оно действует в силу своей адекватности социально-экономическим потребностям и реальным социальным условиям, либо действие искусственно инициировано по тем или иным соображениям приказом государственной власти. В любом случае это информация «для науки» - ее анализ позволяет выработать соответствующие практические рекомендации по совершенствованию законотворческого и правоприменительного процесса. Но этот вид информации в большей мере лишь косвенно влияет на социальное действие. Непосредственное отношение к последнему имеет второй вид информационных сигналов - сигналов рационального характера, т. е. сведений о праве в юридическом смысле, о содержании юридических норм. Итак, информационные сигналы являются одним из элементов механизма социального действия права.
Одним из источников правовой информации являются нормы. Однако это вовсе не означает первичности их в механизме социального действия права, ибо сами по себе нормы не обеспечивают функционирования механизма. Для того чтобы он действовал, требуются соответствующие социальные условия, которые позволяют данной норме воплотиться в субъективном праве. Лишь теперь наступает момент для включения в механизм следующего элемента - юридических фактов, или фактических составов. Это юридическое средство перевода абстракций юридических норм, социально способных воплотиться в субъективном праве, в конкретную плоскость правоотношений.
Но в данном случае вновь создается вероятность дальнейшего функционирования механизма социального действия права в двух направлениях - как собственно социального действия и как социального противодействия. Выбор того или иного направления в решающей мере зависит от самого субъекта правового общения. Таким образом, именно личность, человек является в конечном счете главным, центральным звеном в механизме социального действия права. Вместе с тем диалектика взаимодействия личности с различными социальными факторами в процессе ее деятельности в правовой сфере достаточно сложна и неоднозначна.
Субъект под влиянием информационного и психологического воздействия права уже в определенной мере (рационально и психологически) подготовлен к деятельности в правовой сфере. При этом негативная психологическая установка, будучи «наложена» на юридический факт, может обусловить такое функционирование механизма социального действия права, которое можно назвать антиправовым, т. е. вызвать правонарушение. Разумеется, не само ущербное правосознание непосредственно влечет противоправную деятельность субъекта.
Дефекты правосознания, негативная психологическая установка личности имеют более глубокую подоплеку. Материалистический анализ требует выяснения указанной причинной зависимости. Кроме того, нельзя забывать о социальных условиях. При социологическом анализе действия права элемент механизма приобретает исключительно важное значение. Его роль отнюдь не ограничивается лишь обеспечением возможности опосредования юридических норм в субъективных правах.
Даже при наличии юридического факта, т. е. формального основания возникновения правоотношения, и при наличии соответствующей психологической установки личности на правонарушение социальные условия могут поставить личность в такое положение, при котором она не сможет реализовать свою негативную установку. Вступая в правоотношение на основании воплощенных в субъективных правах юридических норм, личность не может так или иначе не ощущать морального фона правового регулирования. Это проявляется, в частности, в правосознании субъекта - в его отношении к той или иной норме как справедливой, нравственно оправданной либо нет.
Следует различать правореализацию, а соответственно, и социальное действие права в правоотношениях и вне правоотношений - правовых связях. Это дискуссионный вопрос в науке.
Реализация, а следовательно, и социальное действие права, возможны и в том, и в другом случае. Если утверждать, что право реализуется и социально действует только в правоотношениях, имея в виду то, что помимо них существуют также правовые связи, то можно прийти к выводу о том, что право собственности, конституционные права реализуются только при их нарушении, ибо лишь в этом случае возникает правоотношение как конкретная правовая связь.
Для социологии права важность различения правоотношений и правовых связей объясняется вот еще какой причиной. Опосредование абстрактной нормы в субъективных правах уже свидетельствует о реализации права, о том, что оно социально действует. При этом в зависимости от сферы правового регулирования реализация может завершиться уже на уровне правовых связей (конституционные права, право собственности). В других случаях правовая связь, возникающая при опосредовании юридических норм в субъективных правах, может быть лишь этапом в социальном действии права, на котором его характер еще не может раскрыться полностью, поскольку сами особенности отношении. попадающих в сферу права, предполагают наличие, как минимум, двух субъектов, а следовательно, требуется следующий этап - реализация права в правоотношениях.
Социальное действие права на уровне правоотношений предполагает взаимодействие субъектов, обладающих правами и обязанностями. Правоотношение - это конкретная правовая связь субъектов. Именно субъектов, а не просто конкретного субъективного права одного субъекта и конкретной юридической обязанности другого. Разумеется, в практических целях при специально-юридическом анализе отраслевого правового материала необходимо осуществлять именно такое разложение на права и обязанности.
В более широком социологическом плане следует, видимо, иметь в виду, что правоотношение - это сложная связь субъектов, личностей, а не просто их прав и обязанностей. Поэтому, быть может, не стоит навсегда абсолютизировать действительно жесткую связку «право - обязанность»? И в этом утверждении отнюдь не содержится противоречия известному положению: «нет прав без обязанностей, нет обязанностей без прав».
В данном случае предполагается лишь то, что субъект, вступая в правовую связь, в том числе и правоотношение с другим субъектом, т. е. связывая свое конкретное право с корреспондирующей ему обязанностью, вовсе не абстрагируется от других своих прав и обязанностей, как, впрочем, и другой, в данном случае обязанный, субъект.
Стадии социального действия права . В процессе функционирования социального механизма права могут быть выделены по крайней мере две основные стадии: формирование социальных предпосылок и собственно действие права. Причем переход от первой стадии ко второй возможен лишь при наличии системы, по меньшей мере, трех взаимосвязанных факторов: юридического факта (формальное основание), соответствующих социальных условий (социальное основание), соответствующей психологической ориентировки личности (субъективное основание).
Существует жесткая зависимость между правом как результатом правогенеза и действием права. Само существование права проявляется в его действии. С социологической точки зрения бессмысленно говорить о бездействующем праве, ибо оно уже не право, а юридическая фикция. Действовать же оно может лишь в том случае, если в своем юридическом выражении в форме закона будет соответствоватъ объективно созревшим потребностям общества в праве, правовой природе социальных отношений, имеющих свои материальные истоки на соответствующем участке экономического базиса. Наличие права предполагает также наличие информации о праве. Кроме того, оно тесно привязано к системе социальных условий, играющих немалую роль в обеспечении функционирования социально-правового механизма.
Этот момент связан с проблемой правового государства. Суть идеи создания государства, вся деятельность которого связана правом, состоит в том, чтобы превратить государство из органа стоящего над обществом в орган этому обществу всецело подчиненный. В правовом государстве высшим принципом становится «безусловное подчинение всего и всех закону». Но очень важно, чтобы сам закон был реальным воплощением правовых начал, представляя собой такую специфически юридическую форму, в которую облекается подлинно правовое содержание общественных отношений и в которой, следовательно, адекватно отражаются суверенная воля народа, объективные потребности общества. Подведение четкой правовой основы как под правопримени-тельную деятельность, так и под законотворчество, которое должно быть действительно демократическим процессом, дает важную гарантию не только против предписаний, но н против волюнтаризма власти в ходе нормотворческой и правоприменительной деятельности.
3. Факторы реализации права
Действие права -это процесс движения от нормы к социальному результату.
Реализация права - явление сложное, несводимое к изданию актов применения права. Она включает не только формальные, но и большое число неформальных связей и отношений. Различные звенья правоприменительной подсистемы, должностные лица оценивают состояние правопорядка, вырабатывают свои позиции по вопросам применения закона, высказывают мнения и влияют на мнения других лиц, принимают решения по конкретным делам, изменяют текущую практику, выступают с предложениями по совершенствованию законодательства и т. д. Весь этот сложный механизм материально-правовых, процессуальных, организационных, технических, психологических и иных связей и отношений и образует правоприменительную деятельность, совершенство которой является одним из важных условий эффективности действия нормы.
Задача социологии правореализации в связи с этим заключается в том, чтобы установить указанные факторы, измерить степень их влияния на правоприменительную и иную реализующую право деятельность и, в зависимости от этого сформулировать рекомендации по повышению эффективности рассматриваемого процесса.
В обобщенной форме механизм реализации (применения) права «может бьпъ представлен как осуществление в определенной правовой форме интересов, потребностей, отношений субъекта в ходе достижения целей, предусмотренных законодателем». Этот подход приближает к социологическому пониманию данного явления.
Исходными элементами правореализации служат два феномена: юридическая норма и социальная ситуация, к которой она непосредственно относится. Понятно, что не возникает вопроса о правореализации, если норма существует, а должная ситуация отсутствует (так, уголовный кодекс бездействует, пока не совершено преступление). Но и одна ситуация, без правовой нормы, породить правоприменительнои активности не может.
Наличие же двух компонентов - нормы и социальной ситуации - вызывает цепочку организационных (если речь идет об учреждении) и психологических (если действует должностное лицо или гражданин) событий: оценка ситуации, анализ нормы, сопоставление предписаний нормы с интересами и мотивами субъекта, прогнозирование последствий применения (и неприменения) нормы, наконец, принятие решения и действие (бездействие), соответствующее норме или противоречащее ей. В ходе развития этой цепочки событий и действуют названные социальные факторы: особенность ситуации; интересы, мотивы, характерные черты личности субъекта; прогнозируемые социальные последствия и т. п.
Все элементы (звенья) рассматриваемой цепочки могут сильно модифицироваться в зависимости от очень многих обстоятельств; вот два из них.
Первое - юридическая разновидность кормы. Если придерживаться известного трехчленного деления норм на управомочивающие, обязывающие и запрещающие, то очевидная специфика социального механизма их действия будет связана с тем, какие (чьи) интересы найдут отражение и будут реализовываться при применении этих норм: гражданина, государственного органа, социальной группы, общества в целом. Отсюда возможные коллизии при правоприменении, а, следовательно, и различие средств, используемых государством действия этих норм: стимулирование, правовое обеспечение, принуждение, угроза наказанием применение его и т. д.
Второе - потребность в промежуточных актах правоприменительного характера. Если они нужны - цепочка удлиняется, появляется несколько субъектов. При этом, с одной стороны, обеспечивается более полная и надежная реализация исходной юридической нормы (во всяком случае, такова идеальная цель правоприменительных промежуточных действий), а с другой - возникают различные помехи искажения, оттяжки в исполнении требований нормы (во всяком случае, такова правоприменительная практика).
Нельзя не учитывать также особенностей разных отраслей права. Социология правореализации, как и всякого другого социального процесса, вполне конкретна; в данной области знаний изучается не теоретическая модель всех мыслимых событии, а реальная жизненная практика. А она различна, идет ли речь, например, о применении законодательства об охране природы, гражданского или уголовного кодексов, норм материального или процессуального права. Конечно, во всех этих случаях есть немало общего, но не менее важны и различия: ведь нередко действуют разные социальные группы и слои населения, затрагиваются разные интересы, а следовательно, и процессы реализации права проходят не одинаково.
Исходный пункт реализации права - наличие нормы, рассчитанной на применение в определенной ситуации; конечный - достижение социальных целей. При этом нельзя не различать цель, преследуемую государством и обществом при конструировании данной правовой нормы, и цель, которую стремится достичь субъект (гражданин, организация, должностное лицо). Обе эти цели совпадают лишь в идеальном случае. Степень достижения при реализации нормы тех целей, которые были поставлены при ее создании, служит измерителем эффективности действия нормы. То положение, что «понятие эффективности правовых норм может быть определено как соотношение между фактическим результатом их действия и теми социальными целями, для достижения которых эти нормы были приняты», - конструктивное положение.
Важно проводить анализ степени достижения целей, которые преследует лицо, реализующее правовую норму: в какой степени правовые нормы соответствуют целям и интересам личности, выражают эти интересы? Способствует ли реализация указанных норм достижению этих целей? Ведь нельзя же считать интересы конкретной личности чем-то второстепенным и тем более предполагать их полное совпадение с общегосударственными интересами.
Если изучать степень достижения целей нормы, поставленных законодателем, то становится очевидным, что она определяется многими факторами, которые иногда трудно выделить, а еще труднее определить меру их влияния на конечный результат.
Для классификации условий эффективности действия права большое значение имеет использование системного подхода. Правовые нормы должны рассматриваться как часть (элемент) сложной социальной системы, включающей в себя не только правовую надстройку в целом (в том числе правовые учреждения, правосознание и др.), но и общественные отношения неправового характера, культуру, идеологию, государственные учреждения, общественные организации и т. д. Каждый элемент социальной системы имеет то или иное значение для нормального функционирования права и в этом своем качестве может быть истолкован как определенное условие эффективности права. Однако, разумеется, степень значимости каждого элемента неравноценная: среди них могут быть более важные и менее важные применительно к данной исторической обстановке и данной правовой норме.
Наметилось два основных подхода к классификации факторов, влияющих на эффективность норм, а соответственно и к определению условий их эффективности.
Один подход связан с выделением во внешней среде, в которой действует право, основных объективных и субъективных свойств, явлений и процессов, во взаимодействии с которыми правовая норма воздействует на поведение граждан и коллективов.
Речь идет, например, о следующих группах условий эффективности правовых норм: а) макросоциальные условия (реальные возможности общества, состояние общественного сознания); б) условия, связанные с функционированием политической и правовой системы; в) микросоциальные условия (малые группы, трудовые коллективы и др.); г) личностные условия субъекта, реализующего право.
Есть и другое основание классификации условий эффективности действия правовой нормы. В этом случае они разделяются в соответствии с элементами механизма действия права. С этой точки зрения условия эффективности действия нормы будут относиться, во-первых, к самой норме, во-вторых, к деятельности правоприменительных органов и их должностных лиц; в-третьих, к особенностям правосознания и поведения граждан, соблюдающих или нарушающих требования правовой нормы.
В середине 80-х гг. группа сотрудников Института государства и права под руководством проф. А.М. Васильева провела социологические исследования процесса применения норм различных отраслей системы права (государственного, гражданского, хозяйственного, экологического и др.). Исследователи изучали реальный путь от нормы (закона или указа) до конечного результата - фактического поведения субъекта, ради которого была принята эта норма.
Путь этот оказался длительным и сложным. Оказалось, что в среднем от издания нормы до первых фактов ее применения в конечном звене (гражданином, организацией, должностным лицом) проходит около года. Это время тратится на то, чтобы довести первоначальную норму до сведения правоприменителей и конечных результатов, принять конкретизирующие акты (преимущественно ведомственные инструкции), издать акты исполнительного характера (судебные решения, предписания органов власти и управления и т. п.) и, наконец, фактически произвести требуемые действия. Чрезмерно длинной оказалась и цепочка правоприменительных действий, подчас сложным и запутанным механизм применения закона.
Авторы исследования сформулировали ряд общих условий эффективности правоприменительного процесса. К ним относятся: хорошее качество исходной нормы, наличие необходимых ресурсов для ее применения (материальных, кадровых, организационных); оптимальность юридического механизма применения нормы: достаточно высокий уровень правовой информированности, знаний и культуры исполнителей, их заинтересованность в реализации нормы; наличие и эффективность санкции, предусматривающих ответственность за неисполнение нормы.
В задачу исследователей не входила специальная проверка качества исходных норм. применение которых они изучали. Тем не менее, по их оценкам, это качество не превышало 75% (по сравнению с эталоном, определяющимся экспертами в данной отрасли права). В последующих звеньях механизм правоприменения, где создавались новые акты, это качество становилось все ниже: для конкретизирующих предписаний оно не превышало 67%, а для актов применения (исполнения) права - 60%. Таким образом, лишь две трети инструкций и конкретных управленческих и юрисдикционных решений были достаточно грамотными и юридически правильными.
Примерно на таком же уровне оказалось ресурсное обеспечение правоприменения (67%).
Исследователи подробно проанализировали функционирование механизма применения нормы, выявив следующие его дефекты, которые встречались наиболее часто: а) недостаточность звеньев правоприменительной цепочки; б) избыток таких звеньев; в) несовершенство звеньев; г) недостаточность правовых связей между звеньями цепочки; д) избыток связей; е) несовершенство связей; ж) деформирующее вмешательство внешних факторов; з) общее несовершенство функционирования механизма правоприменения (ритм, методы деятельности, программа и т. п.). По их оценкам, общая степень функционального совершенства изученного ими механизма не превышает 40- 50% по сравнению с оптимальной (эталонной) моделью.
Касаясь уровня подготовки исполнителей, надо сказать, что он также оставляет желать лучшего. По экспертным оценкам, уровень правовой культуры должностных лиц государственных учреждений, применяющих закон, составляет около 59%, граждан - 47%. При этом степень информированности населения снижается по мере движения правоприменительной цепочки: если об исходных нормах (законе, указе) знали 51% опрошенных, то о конкретизирующей их норме - 70%, а о правоприменительном акте - всего 57%. Не удивительно, что степень достижения конечных целей изученных правовых норм была оценена исследователями в 54 - 55%. Иначе говоря, только в половине с небольшим случаев социальные цели изданных законов были фактически реализованы.
В общей форме исследователи оценили причины низкой эффективности процесса правоприменения следующим образом: недостатки исходных норм составляют 25%, слабость ресурсного обеспечения 23%, низкая правовая культура и информированностъ - 36%, расхождение интересов, выраженных в норме и представляемых исполнителями - 16%.
При более подробном анализе все причины были разделены на объективные (не зависящие от правоприменителя и адресата) и субъективные; «вклад» тех и других в дефекты правоприменения, по мнению исследователей, приблизительно равновелик.
Анализ объективных причин показал, что главную роль (до 15%) играют экономические. Речь идет о том, что исполнение нормы нередко противоречит хозяйственным и другим экономическим интересам правоприменителей. Этот вывод достаточно известен в отношении к проблеме несоблюдения экологического законодательства.
Другие объективные причины связаны с территориальными особенностями применения нормы (6%), слабой организацией дела (6%), недостаточной информацией (5%) и методологическим обеспечением {4%), дефектами планирования (5%) и др.
К субъективным причинам низкой эффективности правоприменительной деятельности исследователи отнесли относящиеся к личности применителей дефекты социокультурного (8%) и политико-правового (8%) свойства, ценностно-психологические изъяны (7%), а также особенности нравственной атмосферы в коллективе и др. Очевидно, что здесь проявились те недостатки общественного правосознания, о которых говорилось в предыдущих главах.
Исследования процесса применения нормы права важны не только для понимания причин неэффективности действия немалого числа законов, но и как показатель уровня работы государственного аппарата. Трудно будет реализовать задачу формирования правового государства, если не преодолеть тех недостатков, которые препятствуют юридически грамотному, быстрому и эффективному проведению в жизнь выраженной в законах воли.
Проведенные исследования показывают, что многие негативные явления, наблюдаемые ныне, порождены господствовавшей долгие десятилетия административной системой и свойственными ей социальными институтами.
Как известно, институты закрепляют устойчивые связи и типы отношений, они обрастают материальными формами, реализуясь в деятельности учреждений, функционировании должностных лиц, поступках граждан. Окостенелость институтов, свойственных административной системе, породила догматизацию такого социального регулятора, каким являются в обществе правовые и нравственные нормы. Хотя законы, конечно, изменялись, но все больше в одном и том же направлении - дальнейшей зарегулированности общественных отношений. Официальная мораль по существу стала представлять собой лубочную картинку идеального мира, впрочем, находившуюся в достаточном согласии с содержанием прокламируемых целей общественной жизни. И эта взаимосвязь оказалась далеко не безобидной. Вот лишь некоторые факторы, пронизывавшие официальные нормы, ценности и институты: интересы государства - превыше всего, разрешено только то, что прямо указано государственной властью, инакомыслие - тяжкое преступление перед государством и обществом. На этих принципах воспитывались поколения.
Возникает вопрос: с какого элемента - институтов, норм, ценностей, отношений - началось разрушение рассматриваемой системы? Ответить на него не так просто, и прежде надо сделать два замечания. Во-первых, говоря о разрушении, следует под этим, по-видимому, иметь в виду некий сложный процесс, который нельзя свести к социальной деформации, потому что сама ликвидация окостеневших структур есть благо, социальный прогресс. Значит, присутствовало и то, и другое, но в причудливом переплетении. А, во-вторых, можно ли говорить о разрушении системы как некотором внешнем действии или, скорее, речь идет о ее «естественном саморазвитии»? Последние слова надо взять в кавычки, ибо что же это за саморазвитие, да еще естественное, если оно ведет к кризису сложившихся социальных структур?
Если внимательно проследить эволюцию норм, институтов, ценностей и отношений, присущих командно-административной системе, то можно выразить предположение, что кризис начался именно с институтов. И развивался он по хорошо известной социологической модели.
Здесь следует сделать еще одно небольшое отступление и заметить, что традиции социологии большей частью тяготеют к рассмотрению таких крупных социальных потрясений, которые имеют глубокие социальные корни и в той или иной степени связаны с революционными ситуациями, порождают или развивают их. А рассматривать социальные деформации в условиях, так сказать, «социального мира» принято в рамках одного общественного строя.
Успешное существование социального института зависит от ряда факторов: четкого определения его целей, функций и способов деятельности; от рациональной организации внутренних и внешних связей; от степени деперсонализации действий в объективизации функций, а главное - от практической значимости института, его результативности для общества или социальной группы. Как только соответствующие требования нарушаются, социальный институт перестает выполнять необходимые функции и теряет свое значение. Именно это и происходило прежде всего с управленческими структурами в экономике, с системой использования достижений науки, с организацией труда в сельском хозяйстве и промышленности, с формами образования и развития культуры. Главная причина ясна: несоответствие административно-командных структур изменившемуся миру, невозможность с их помощью удовлетворить даже элементарные технологические, социальные, нравственные требования современного общества. В этой связи нельзя не согласиться с тем, что в принципе социальные институты содержат семена своего собственного потенциального разрушения.
Каковы пocлeдcтвия? Для самих институтов - деградация: бюрократизация соответствующих аппаратов и прекращение выполнения элементарных функции (самый наглядный пример - положение в торговле), появление «теневых» («параллельных») структур, компенсирующих бездеятельность официальных органов.
Но это только часть последствий, потому что деформация социального института одновременно служит причиной или необходимым условием изменений и в других компонентах социальной жизни. Эта связь осуществляется по меньшей мере четырьмя путями; а) деформация института вызывает социальную напряженность, поскольку рушатся социальные ожидания; б) это, в свою очередь, порождает стремления к замене официальных структур неформальными связями и отношениями, в том числе противоправного характера; в) дисфункции социальных институтов, продолжающиеся длительное время, отрицательно сказываются на нравственном облике общества, искажают системы ценностных ориентаций и мотивации поведения людей: г) ослабевают контрольные функции социальных институтов, что ведет к безнаказанности нарушителей социальных норм, а затем и к общему состоянию безответственности и аномии; рано или поздно ослабевает вся общественная система со всеми вытекающими отсюда последствиями. Индивидуальные отклонения в поведении становятся массовыми, приобретают серьезный и опасный характер; углубляется деформация социальных норм и других компонентов общественной жизни.
4. Механизм убеждения и принуждения
При реализации права используются не только «естественные» факторы поведения: интересы, потребности людей, но и дополнительные - внешние - средства воздействия, призванные стимулировать социально полезное поведение и предотвращать общественно-вредные поступки. Социально-правовые исследования еще в 20-е годы были направлены на то, чтобы определить эффективность воспитательных, стимулирующих, предупредительных и принудительных мер воздействия в интересах соблюдения требований права.
Далеко не одна лишь боязнь наказания (и не она главным образом) удерживала этих лиц от совершения преступлений. Можно выделить три группы мотивов, влияющих на поведение опрошенных: 1) принципиальное отрицательное отношение к преступлению (куда относятся пункты 1, 4, 5). Этот мотив выражен в ц
Конец работы -
Эта тема принадлежит разделу:
Социология права
Министерство юстиции Российской Федерации.. Юридический факультет.. ЧЕРНЯКИН В Г Социология права..
Если Вам нужно дополнительный материал на эту тему, или Вы не нашли то, что искали, рекомендуем воспользоваться поиском по нашей базе работ:
Что будем делать с полученным материалом:
Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:
Социальный механизм действия права - это та це¬почка взаимодействия социальных факторов, с помощью которой содержание конкретной правовой нормы вопло¬щается в соответствующем этому содержанию правовом поведении людей. Когда говорят о социальном или ином (юридическом, психологическом) механизме действия права, важно иметь в виду, что мы имеем дело не с поня¬тием, а с образным выражением. Право само не действу¬ет, действуют люди - в соответствии с правом или нару¬шая его.
Очевидно, что прежде чем действовать в соответствии с законом, человек должен его знать. Поэтому исходным пунктом действия правовой нормы является доведение ее до всеобщего сведения путем официального опубликова¬ния, а отправным моментом для изучения механизма действия права является проблема познания и знания права. О значении этой проблемы говорит уже тот факт, что к числу основных правовых принципов относится презумпция знания права, которая звучит так: «Никто не вправе ссылаться на незнание закона» или «Незнание закона не освобождает от ответственности». В соответст¬вии с презумпцией знания права правоохранительные органы в своей деятельности исходят из того, что после официального опубликования закона граждане его зна¬ют. Между тем очевидно, что это слишком сильное допу¬щение.
В настоящее время правовое регулирование осуществ¬ляется в условиях очевидного несоответствия между пре¬зумпцией знания права и тем объемом правовых знаний, который требуется человеку для того, чтобы правильно ориентироваться в современном мире. Усложнение пра¬вового регулирования, детализация законодательства, увеличение числа нормативно-правовых актов, возрас¬тающее количество норм процедурного характера, в ко¬торых слабо прослеживается связь с общими принципа¬ми права, и т. п. - все это приводит к тому, что право¬вое чувство индивида (лежащее, как мы уже отмечали, в основе его правовой социализации) нередко оказывается не в состоянии компенсировать отсутствие конкретных правовых знаний. Л просветительская работа в области распространения правовых знаний (даже при самом вы¬соком уровне ее организации) не способна з современных условиях восполнить дефицит правовой информации у населения.
В этой связи иногда высказываются предложения о целесообразности как-то ограничить пределы действия презумпции знания действующего права. Однако очевид¬но, что даже незначительное ослабление данной презумп¬ции привело бы к существенной утрате правом своих ре¬гулятивных возможностей. Нужно искать иное решение проблемы, связанное прежде всего с совершенствованием правотворческой деятельности. В поисках такого реше¬ния наука должна ориентировать правотворчество на максимальное использование познавательного потенциа¬ла тех чувственных и рациональных элементов массового сознания, которые задействуются им в процессе позна¬ния права.
Мы уже говорили о том, что особенностью познания права является высокая доля в процессе познания чувст¬венной составляющей, в основе которой лежит чувство справедливости. И если законодателю удастся достаточно адекватно и доступно для населения выразить домини¬рующие в обществе представления о справедливости, о правомерном и неправомерном в человеческих отношени¬ях, о вине и ответственности, о соотношении между пра¬вонарушением и наказанием и т. д., то субъекты права в своей массе смогут в принципе верно ориентироваться в правовом пространстве, руководствуясь своим правовым чувством и правовыми представлениями.
Речь, по существу, идет о том, чтобы, не нанося ущер¬ба целям и задачам правовой регуляции, в максимально
возможной и доступной форме сократить все более увели¬чивающийся разрыв между законодательством и массо¬вым правосознанием членов общества, между их реаль¬ным знанием действующего права и презумпцией его знания. Здесь мы имеем дело с одним из важных аспек¬тов социальной обусловленности права, его соответствия правопониманию населения.
Важную ориентирующую роль в процессе поиска вы¬хода из противоречия между презумпцией знания права и невозможностью усвоить огромный правовой материал может сыграть и рациональная составляющая познания права. Эта проблема, в частности, обсуждалась на прохо¬дившем в 1984 г. советско-французском симпозиуме по проблеме знания права. Выступивший на нем Ж. Карбо¬нье высказал мысль о том, что правовое сознание инди¬вида может как бы восстановить логику законодателя и таким образом понять суть правовых требований в каж¬дом конкретном случае. Здесь по существу очерчен меха¬низм познания права, основанный на том, что сознание субъекта может уловить единство логики нормативного акта и логики своего поведения. С учетом такого подхода можно сказать, что возможность познания права во мно¬гом зависит от того, насколько точно в правовой норме отражена, смоделирована логика будущего поведения.
Специфика социологического подхода к познанию права заключается в его конечной ориентированности на установление взаимосвязи между знанием и поведением. Проблема знания права интересует социолога прежде всего в той мере, в какой информация об этом знании по¬зволяет ему исследовать и прогнозировать юридически значимое (правомерное или противоправное) поведение носителей этого знания.
Хорошо известно, что сам по себе уровень правовой ин¬формированности человека еще не является показателем его непременной ориентации на правомерное поведение (так, нередко преступники гораздо лучше знают Уголов¬ный кодекс, чем законопослушные граждане). Воздейст¬вие права на поведение человека зависит от сложившегося у него отношения к праву, от сформировавшейся в про
в про¬цессе его социализации готовности к правомерному или противоправному поведению.
В основе отношения человека к праву лежат его цен¬ное гные ориентации. Чем полнее право соответствует принятым в обществе социальным ценностям, тем выше престиж права в обществе и тем эффективнее осуществ¬ляется правовое регулирование. В такой ситуации само право расценивается людьми в качестве одной из важ¬нейших социальных ценностей и правомерное поведение становится внутренней потребностью большинства чле¬нов общества.
Центральное место в структуре особенно значимых для правотворчества ценностно-нормативных ориентации общества занимает, как мы уже отмечали, та или иная.;дея справедливости. При этом законодателю, стремяще¬муся создавать законы в соответствии с господствующи¬ми в обществе представлениями о справедливости, нет нужды заниматься философскими рассуждениями о сущ¬ности справедливости, о добре и зле и т. д. Его задача за¬ключается в том, чтобы в каждом конкретном случае правового регулирования найти и сформулировать надле¬жащую форму (норму) конкретизации принципа право¬вого равенства, а следовательно, и общесправедливого для адресатов права способа согласования всех социаль¬ных интересов в сфере регуляции соответствующей пра¬вовой нормы.
Если такое согласование будет найдено, то механизм реализации закона в силу его социальной обусловленно¬сти и адекватности значительно упростится: опыт пока¬зывает, что закон, основанный на справедливом учете и согласовании различных социальных интересов и тем са¬мым способствующий равно справедливому для всех сво¬бодному развитию общественных отношений (т. е. право¬вой закон), обладает большой внутренней потенцией к самореализации. В отличие от этого неправовой закон (а с позиций социологии права - это социально необос¬нованный, неоправданный, антисоциальный закон, за¬кон, нацеленный на защиту одних интересов в ущерб
другим) для своей реализации нуждается в жестких, ре¬прессивных механизмах.
Разумеется, было бы неверным думать, что у правово¬го закона, т. е. закона, основанного на правообразующем интересе, нет проблем с реализацией. Ведь реализация закона зависит не только от его социального содержания, но и от тех характеристик закона, которые относятся к его правовой форме, а также от эффективности право¬применительной деятельности и т. д.
Кроме того, признание закона и готовность следовать его предписаниям на уровне больших социальных групп отнюдь не исключает возможности нарушений закона на индивидуальном уровне, т. е. в действиях конкретных индивидов. Для понимания механизма реализации зако¬на на индивидуальном уровне необходимо знать, как ра¬ботает психологический механизм действия права.
Под психологическим механизмом действия права по¬нимают механизм воздействия на мотивы поведения лю¬дей. К мотивам относится все, что побуждает деятель¬ность человека, - «потребности и интересы, влечения и эмоции, установки и идеалы» . Юристы обычно выделя¬ют два вида мотивов, воздействующих на значимое с точ¬ки зрения права поведение: 1) сдерживающие мотивы (формируются путем установления запретов) и 2) побуди¬тельные мотивы (формируются путем введения обязанно¬стей и дозволений). Эти способы правового воздействия на мотивацию поведения, сочетаясь и дополняя друг дру¬га, образуют режим правового регулирования в той или иной сфере общественных отношений.
1 Психологический словарь. М., 1983. С. 198.
Соотношение способов правового воздействия на моти¬вацию зависит прежде всего от особенностей сферы регу¬лируемых правом отношений. Так, в сфере отношений, регулируемых уголовным и административным правом, преобладают сдерживающие мотивы, а в области отноше¬ний, подпадающих под гражданско-правовую регуля¬цию, преимущественное значение имеют побудительные мотивы. При этом соотношение различных способов пра
вовой мотивации исторически изменчиво, оно зависит от г..оптической обстановки, состояния правовой культуры общества, от особенностей национальной традиции, пра¬вовой психологии и т. д. Для общества в целом это соот¬ношение является важной характеристикой состояния и; иоеобразия правового режима на данный исторический отрезок времени.
Согласно разработанной психологами теории деятель¬ности, механизм мотивации поведения заключается в.глуализации тех или иных потребностей на фоне созна¬тельного или бессознательного подавления побудительно¬го потенциала других потребностей. Актуализация какой-то потребности (выступающей в данном случае в качестве мотива) побуждает индивида к анализу и оценке тех фак¬торов социальной и природной среды, которые должны быть учтены им в процессе выбора варианта поведения, продиктованного этой потребностью. К числу таких фак¬торов относятся и правовые нормы, регулирующие сферу отношений, в которые должен вступить индивид для реа¬лизации своей потребности.
Эти правовые нормы могут содержать требования, препятствующие удовлетворению искомой потребности. В таком случае содержащийся в норме правовой мотив вступает в конфликт с мотивом, связанным с удовлетво¬рением потребности. В пользу какого из мотивов сделает человек свой поведенческий выбор - во многом зависит от сформировавшихся у него ранее (в процессе его право¬вой социализации) установок на тот или иной тип юри¬дически значимого (правомерного или противоправного) поведения. Ведь в большинстве случаев своего соприкос¬новения с правом, с правовыми дозволениями и запрета¬ми человек действует не под влиянием спонтанно воз¬никшего правового мотива, а в соответствии со сложив¬шимися у него установками на определенный вариант юридически значимого поведения.
Понятие установки является одной из ключевых кате¬горий современной психологии. Функция установки в психологическом механизме поведения заключается в Формировании поведенческих готовностей (т. е. готовно
стей к определенному варианту поведения), сложивших¬ся на основе прошлого опыта. Применительно к рассмат¬риваемой нами ситуации, связанной с выбором индиви¬дом того или иного варианта юридически значимого поведения, представляет интерес особая разновидность установок - так называемые социальные установки. Со¬циальная установка означает ориентацию индивида как члена определенного сообщества (социальной группы и общества в целом) на те или иные ценности, предписы¬вающие ему принятые в соответствующей среде способы поведения.
Социальные установки личности могут быть диффе¬ренцированы на политические, правовые, идеологиче¬ские, нравственные, религиозные и т. д. Правовая уста¬новка личности - это сформировавшаяся в результате правовой социализации человека его поведенческая го¬товность (предрасположенность) к значимому с точки зрения права - правомерному или противоправному - варианту поведения.
Правовую установку личности следует отличать от правовой установки законодателя (государства), выра¬женной в норме действующего права. Правовые установ¬ки государства, будучи усвоенными личностью, стано¬вятся ядром личностных правовых установок. Таким об¬разом правовая идеология государства стыкуется с правовой психологией личности, правовые установки го¬сударства из области идеологических ориентиров перехо¬дят в плоскость правовой психологии индивида и реали¬зуются в его поведении. Если же такой стыковки не происходит (т. е. правовые установки государства не ста¬новятся частью правовой психологии индивида), то чело¬век в своем стремлении к удовлетворению тех или иных потребностей вступает на путь неправомерного поведе¬ния.
1 См.: Щербакова Н. В. Правовая установка и социальная активность личности. М., 1986. С. 19.
Наличие у человека устойчивых установок на право¬мерное поведение удерживает его от нарушения права
.■АА> в тех случаях, когда соответствующее неправо: поведение могло бы способствовать удовлетворе: ,.._-ьма актуальных для него потребностей. Однако сл -меть в виду, что установки на правомерное поведе своей природе и по степени свой социальной значг ш неоднородны. В зависимости от основного MOTI отделяющего правомерный характер поведения.■■оадико-социологических исследованиях выделяю дующие виды правовых установок: 1) принципш;,ло (человек соблюдает требования права потому, отделяет их, понимает ценность права и правопоря, 5,>я общества); 2) прагматические (человек считает, выгоднее соблюдать правовые требования); 3) к кормные (привычка следовать общепринятым требова г;; и 4) вынужденные (основанные на страхе накс.ня).
Очевидно, что наиболее устойчивый характер име Финципиальные установки на правомерное поведение именно на формирование таких личностных устано: голжны быть нацелены усилия общества и государе к> созданию и эффективному действию социального: ханизма реализации норм права.
