Почему арабский мир уже не интересуется палестинскими арабами.

Изменить размер текста: A A

Мы привезли с собой дождь

Едва наш автобус въехал в Тель-Авив, как над израильской столицей разверзлись хляби небесные. В принципе, для местных-то дождь является настоящей благодатью. А вот калининградцам это погодное явление, мягко говоря, не в диковинку. Поэтому посольство России журналистская братия едва ли не взяла штурмом, заставив насторожиться охранника за стеклом. Протокольную видео- и фотосъемку встречи наших министров с российскими дипломатами пришлось проводить в несколько этапов - всех репортеров сразу тесная комнатушка не вместила. Надо заметить, здание отечественного представительства на Хайаркон и в самом деле довольно компактное в отличие от вольготно раскинувшейся чуть дальше по улице громады американского посольства. Поэтому даже традиционный подход к прессе состоялся в вестибюле. Периодически входившие с улицы сотрудники при виде такой толпы вздрагивали, возможно, принимая нас то ли за потерпевших бедствие и пришедших за вспомоществованием российских туристов, то ли за эмигрантов, вдруг возжелавших вернуться в покинутое Отечество. Между тем, посол Петр Стегний дал несколько ценных советов.

Здешние соотечественники - это фактически репатрианты, вернувшиеся на свою историческую родину, - напомнил Петр Владимирович. - Поэтому лучше пока делать упор на скорое введение безвизового обмена между нашими странами, а оно и в самом деле не за горами.

Если перевести довольно пространную речь дипломата на обыкновенный человеческий язык, то можно было понять, что пропагандировать программу переселения к нам соотечественников здесь предпочтительнее исподволь, как бы между делом. Тем паче, как нам доходчиво разъяснили чуть позднее, израильские власти подобную агитацию отнюдь не поощряют. Зато активно расхваливать достоинства Калининградской области не возбраняется, инвесторы нам нужны не меньше переселенцев. А там, глядишь, вслед за первыми потянутся и вторые.

Предупрежденные, а значит, вооруженные, мы вышли на улицы Тель-Авива. Тем более, дождь уже кончился.

Питер и Кениг в «одном флаконе»

Пожалуй, самое точное определение этому городу дал сразу же влюбившийся в его небоскребы фотокорреспондент «Комсомолки». Тель-Авив и в самом деле был похож одновременно и на Калининград , и на Санкт-Петербург . Если, конечно, отбросить средиземноморский пляж с пальмами и температуру воздуха +20. Причем, кажется, здесь происходят примерно те же процессы, что и у нас, разве только в больших масштабах. Местные «хрущевки» - невысокие, слепленные из бетона (настолько плохого, что, кажется, что и вовсе из глины) в 50-60-х, уже можно признать уходящей натурой. Повсеместно модерновые билдинги соседствуют с полуразвалившимися домиками в эдаком мавританском стиле. Тротуары мало чем отличаются от калининградских, во всяком случае, до европейской ухоженности им далеко.

Вообще, влияние Востока ощутимо. И сервис в гостиницах «ненавязчивый» - даже в фешенебельном «Шератоне», как сетовали наши министры, к их вселению не успели привести в порядок номера. И на лицах прохожих нет приклеенных европейских улыбок, похожих на знак объезда: когда за внешней доброжелательностью скрыто желание дистанцироваться от чужака как можно дальше. Народ здесь, чувствовалось, тертый, и уж если израильтянин тебе улыбается, то искренне. Причем наш знаменитый бард, слова из песни которого в преддверии визита из нашей делегации вспоминали, уверен, был прав. Только теперь «бывшего нашего народа» здесь уже больше, чем на четверть - по последним данным, русскоязычных в Израиле проживает уже 28 процентов.

Как пройти к автобусной остановке? - спросили мы на английском у первого попавшегося прохожего.

А, так вы по-русски говорите?! - встрепенулся мужик, уловивший наши переговоры между собой. И в два счета объяснил маршрут «на великом и могучем».

Труден путь в Иерусалим

По тель-авивскому вокзалу и вокруг него бродили толпы молодых людей обоего пола в военной форме. Многие были вооружены автоматическими винтовками. В Армии обороны Израиля (ЦАХАЛ) девушки служат 2, а парни 3 года. И солдаты строевых частей даже в увольнение обязаны убывать с оружием, чтобы быть готовыми в любой момент вступить в бой. Рядом с вокзалом возвышалось здание Минобороны с вертолетной площадкой на крыше, а на входе в терминал пришлось показать охраннику содержимое сумок. Вымуштрованные арабскими террористами израильтяне безропотно выстраивались в очередь.

На иерусалимскую электричку мы все-таки опоздали, пришлось разориться на такси - безумное по здешним понятиям мотовство. Зато открывшаяся с вершины холма панорама Белого города с лихвой вознаградила за потраченные шекели. В исторический центр Иерусалима проехали через квартал местных ортодоксов. Что ж, если в Тель-Авиве мы удивлялись малому количеству хасидов, то здесь даже мальчики были в черных лапсердаках и с пейсами. Высадил нас таксист у древней церкви, построенной еще рыцарями-тамплиерами в романском стиле. Теперь здесь хозяйничают православные священники. На другой стороне улицы возвышалась крепостная стена, за которой располагался уже арабский квартал. Его мы на всякий случай обогнули, тем более, уже сгустились южные сумерки.

Чтобы было еще приятнее бродить по городу, чисто по-калининградски решили «затариться». Продавшая нам бутылку превосходного красного вина хозяйка небольшой лавки поинтересовалась, откуда мы прибыли.

О, русские! Мы с мужем - ортодоксальные христиане, - расцвела в улыбке Самира и в доказательство широко перекрестилась. - Добро пожаловать на Святую землю, братья!

Благостным настроением, охватившим нас после встречи с сестрой по вере, не замедлили воспользоваться ушлые торговцы с улицы, которую сплошь составляют магазины сувениров. Она, кстати, является границей между арабским и еврейскими кварталами. Но отлично уживаются здесь все, невзирая на национальность. Воистину бизнес - лучший миротворец. Если и вам повезет здесь оказаться, могу дать совет: торгуйтесь, не стесняясь! Сэкономите порядочно. И также, не стесняясь, заговаривайте с продавцами по-русски. Если приобретаете хоть что-то из товаров, вас отлично поймут даже те, кто в обычной жизни нашей речью абсолютно не владеет.

Присяга у Стены Плача

Миновав раскоп, на дне которого виднелся фрагмент Иерусалима античных времен, мы почти достигли Стены Плача. С высоты очередного холма этот остаток опорной стены Храмовой горы смотрелся даже величественнее, чем вплотную к нему. Из-за стены виднелись купола двух мечетей - там вновь была арабская территория. А на спуске к главной иудейской святыне сидел за прилавком с грудами разноцветных шапочек-кип человек с исполненной библейской печали улыбкой на лице. Мы уже даже не удивились, услышав из уст продавца родную речь. Роман родом из Сухуми , в Израиль подался от ужасов грузино -абхазской войны 14 лет назад. Между прочим, на родине был уважаемым человеком, работал врачом санэпидстанции.

Приходится приспосабливаться, - тихо обронил наш собеседник, окинув взглядом свой немудрящий товар.

Репортаж получался в духе советских новостей из стран загнивающего Запада . Но тут поблизости грянула бравурная военная музыка. Выяснилось, что мы угодили аккурат на принятие присяги новобранцами ЦАХАЛ - назло скрежетавшим зубами за стеной арабам сия торжественная церемония проходила перед Стеной Плача.

От нашей присяги израильская отличалась кардинально. Во-первых, в огромной толпе не было заметно ни одного раздувшегося от важности генерала или матерящегося прапорщика. Во-вторых, само по себе действо было скорее праздничным, нежели торжественным. Солдаты, их родители, родственники, друзья ликовали так, как у нас при встрече Нового года у главной городской елки. В разноголосом гомоне вдруг послышалась характерная речь с южным фрикативным «г» и откровенно малороссийскими интонациями. Чутье нас не обмануло: семья Гольдбергов переехала из Украины . Дети выросли уже здесь и теперь отдавали конституционный долг новой родине. Дочь Женя - армейский повар, ей осталось всего 10 месяцев до дембеля. А присягу сегодня принимал ее брат Леонид, которому предстоит тянуть лямку в военной полиции. Несмотря на свою вроде бы сугубо мирную специальность, повариха за время службы стреляла побольше многих российских срочников. Раз в полгода даже коки ЦАХАЛ обязаны сдавать зачет по огневой подготовке.

А вот на Украине из них никто в армию не пошел бы, откупились бы, - признается отец семейства Владимир. - Страшно детей отпускать на службу, конечно, однако надо. Меня друзья, которые там остались, часто спрашивают, как в Израиле живется. Отвечаю, что хорошо, тепло, сытно. Но опасно.

Похоже, с чувством постоянной опасности тут вполне сжились. Все всегда начеку, и в первых рядах «оборонцев» именно молодежь. Охраннику в спортивном костюме у рамки металлоискателя на входе в железнодорожный вокзал Иерусалима - на вид лет 18-19. Возраст берет свое: поправляя на плече ремень автоматического пистолета с прикладом, парень заигрывает с двумя девчонками, как и мы, ожидающими последнюю электричку на Тель-Авив. Почти по Высоцкому : в общественном вокзальном туалете есть надписи на русском языке. Больше того - они там уверенно доминируют.

«Докажи, что ты не террорист!»

В преддверии шаббата (еврейской субботы) ночная жизнь столицы Израиля била ключом. В черном небе над пляжем полыхала красным неоном вывеска «Шератона» с погасшей первой буквой английского названия. Ласково шуршал морской прибой, из волн которого доносился родной матерок. Понятно, ведь местные в ноябре не купаются, для них 20-градусной теплоты вода чересчур холодна.

Утром перед отъездом мы успели забежать в магазинчик за сигаретами. Редкий случай - с продавцом пришлось говорить не на русском, а по-английски! Однако, когда в ответ на традиционное «Откуда вы?» я сказал, что из Калининграда, парень радостно закивал.

Неужели знаете, где это? - удивился я.

Конечно! - даже обиделся продавец.

В аэропорту «Бен-Гурион» выяснилось, что в Израиль проще попасть, чем из него улететь. Битых три часа секьюрити (тоже все, как на подбор, молодежь) трясли нас как грушу. Мне, например, лишь многолетний журналистский опыт общения с отечественными силовиками позволил сохранить спокойствие. Я даже занялся подсчетом вопросов, которые мне задавали. Рыжеватый охранник выдохся где-то на пятидесятом.

Извините, мистер, - наконец сдался он. - Но вы же понимаете, что все это делается в целях вашей же безопасности?

Переводчика, через которого мы до этого общались, рядом уже не было, и настало время обнаружить мой сомнительный английский:

Нет проблем, парень, ведь это твоя работа! - выдал я заранее составленную в уме фразу, и у «парня» от неожиданности отвисла челюсть. Калининград был отомщен…

Уже в самолете, обмениваясь впечатлениями, выяснили, что, отвечая службе безопасности, чем эти два дня мы занимались в Израиле, все плели кто во что горазд. Если свести наши версии воедино, компьютеры «Моссада» наверняка бы перегорели, пытаясь проанализировать обобщенный результат. Но, судя по всему, смысл ответов в данном случае был далеко не на первом плане. Важнее представлялась чисто человеческая реакция собеседника на нудные расспросы.

Запивая впечатления неожиданно очень приличным израильским бренди, второпях купленном в дьюти-фри на бегу к стойке регистрации, я вдруг со всей очевидностью понял, что арабам евреев не победить никогда. И не только потому, что последние куда лучше организованы. Израиль напрочь лишен академичности стран старой Европы . От израильтян, как и от россиян, никогда толком не знаешь, чего ожидать. Но при этом, в отличие от нас, сынам Сиона удалось создать весьма монолитную нацию (сами они, кстати, так пока не считают). Государство, которое официально существует каких-нибудь 60 лет, черпает дополнительные силы в своей богатой истории. То есть Израиль с успехом делает то, что сегодня пытается делать Россия.

Арабы не изменяют просто так. Они ленивые до усрачки, поэтому им не жмут резинки на трусах и не давят яйца узкие штаны. Порядочный араб, женившись по собственному выбору, в 59% случаев даже смотреть на других теток не будет - ему лень. У него дома все есть. Но это «все» должно его устраивать, быть рядом, а не в дандарских выселках, и домашний секс не должен предваряться вымогательством колечка с брулем. Если араб изменяет, значит, есть причина…

Почему изменяют египтянкам

Первый случай мы обсудили еще неделю назад. Потому что такой брак может быть сфабрикован египетской мамо, и необходимость жениться не обсуждается. В данном случае муж приезжает домой раз в какое-то время, чтобы только исполнить по Корану полагающиеся обязанности, и желательно подгадать нужные дни, чтобы в полагающийся срок появилась пара спиногрызов, и никто не подумал, что он плохой муж или у него в яйцах кисель, а не сперматозоиды.

Второй вариант - если женился по любви, но… очень часто египетские девушки магическим образом претерпевают катастрофическую метаморфозу. До замужества еще более-менее блюдут фигуру и внешность, всякие там кофточки с блесточками надевают. А после - все, квашня и калоша в дырявом хиджабе. Реально, не вижу практически теток без кардана с метровым заносом и без уныло повисших сисек над холмообразным животом. Их это не смущает, ашотакова? Муж все равно с женой не разведется, потому что в таком случае придется оплачивать ей отдельное жилье и еще алименты отстегивать. И не дай Босх вовремя не выплатить - тюррма!

К сожалению, подобные измены обычно приводят к образованию параллельных отношений с европейкой, которая знать не знает о наличии некоей жены номер раз. Но рано или поздно узнает, и вот тут начинается самый ад. Потому что к моменту узнавания у европейки тоже уже есть в наличии один, али двое-трое детей. Скандал заканчивается типичным хватанием детских паспортов или демонстративным собиранием вместе с пеленками на выход, в дандарские выселки…

Некоторое время назад был принят закон, что египтянин, решивший жениться на иностранке, должен предоставить справку о своей неженатости. На какое-то время это отрезало от брачного рынка товарищей, уже покольцованных егиматронами. Но потом хитрые морды придумали, как выйти из положения. На момент получения справки они официально со своими бабами разводятся, не оглашая этого факта, а потом женятся обратно. Тоже без торжественного запуска влагалища в эксплуатацию. Жениться на египтянке после европейки - можно. Так и живут…

Еще одна чудовищная причина, по которой изменяют арабкам - если в семье не получается завести детей. В данном случае европейка выступает в качестве суррогатной матери. Немало историй с вывезенными в деревню детьми происходило именно из-за желания семьи иметь ребенка. Муж уезжал на поиски «донора» и привозил готового бебика. Ессссно, ленивые жопы в полиции никого нигде искать не будут.

И да, чтобы было понятно, подобными вещами промышляют не только какие-то овцефилы из деревни Аль Кукуефа. Беса толстого, на моих глазах подобная история развернулась между моей подругой и ее бойфрендом, весьма успешным бизнесменом, каирским интеллигентом, все при нем. Отличный, казалось бы, жених! Но вот беда, совершенно случайно выяснилось, что он уже давно и прочно женат на двоюродной сестре, которая из-за генетических неполадок в паре не может родить ребенка. Не получается, природа отшвыривает потенциальных уродцев… Парень, не стесняясь, сказал, что хочет от новой европодружайки именно ребенка. Которого заберет в Каир. Я волосы пригладила, челюсть с пола подняла…

Почему изменяют европейкам

Теперь хочу рассказать, почему изменяют европейским женам. Первая причина - требовательность барышни. Если мадам хочет и кольцо с брулем, и жить в компаунде, и ребенка водить на развивашки, и рулить мерсиком не допотопной модели, то обычному продавану в магазине парфюмерии, али пляжному массажисту таких денег не заработать. Зато добыть он нужные подарки может. Он и добывает, искренне полагая, что проституция - это бизнес. Ничего личного. Вот правда ничего. Причем, такие бабы прекрасно понимают, откуда деньги в семье берутся, но при этом исключительно крепко закрывают глаза на происходящее.

Они клянутся всеми богами мира, что мужья у них прямо вот золотые и шелковые, клейма не поставишь, чтобы красоту не испортить. Это у меня супруг - баран саидыч, не зарабатывает на крутой садик, не помогает семье, и вообще не работает. Ату его. Все мои жалкие попытки просвистеть, что Египет - страна довольно бедная, и мужчина не из высшего слоя общества может заработать максимум на квартиру, пропитание и одежку, но никак не на мерс или поездку на Канары, тонут в плевках умудренных еги-опытом бабищ. Правда, есть один маленький нюанс: я не плачусь в секретных группах ФБ, что мой супруг мне изменяет с какой-то там немкой, которая требует, чтобы во время их разговора жена помалкивала. Пока спонсорша изволит мурлыкать со своим спермодонором. Шитые золотым шелком мальчики могут просто годами не попадаться. Но рано или поздно шило из старого мешка показывает свое отравленное жало. Впрочем, повторюсь, никого это не смущает. Спроси барышню под сывороткой правды, хочет ли она верного мужа и шалаш или компаунд и поебешку, ответ будет очевиден.

Изменяют старым. Я не хочу и не буду тыкать в лицо фактами тем дамам, которые искренне, совершенно безапелляционно полагают, что двадцатилетний мальчик может влюбиться в тетушку забальзаковского возраста. И ни разу не посмотреть на восемнадцатилетнюю упругую жопку. Такие дамы сами все знают, но тоже закрывают глазоньки покрепче и все. Нефиг-нафиг.

Изменяют тряпкам. Арабский менталитет - это особая сфера, в которой хрен пойми, как все устроено. Баба-амеба, кисельная барышня - первая кандидатка на постоянные потрахушки мужа на стороне. По каким-то неведомым причинам у арабов просто чешется зона садистских наклонностей в том случае, если даешь слабину. Стоит один раз понять и простить - и все, понеслась душа в рай, все остальное по кочкам. Арабов нельзя прощать, жалеть, разрешать, вообще давать повод подумать, что просто слишком заинтересованный взгляд на постороннюю барышню допустим.

Чихала я простудным чихом на всех, кто опять же, верещит, что нельзя «ломать мужской менталитет», понимаешь, излишней брутальностью. Да никто его не ломает! Просто в отношениях с египетским мужчиной допускать слабину нельзя вообще, никак, ни при каких обстоятельствах. С первых дней встреч нужно показать, что это - мое. Всем остальным откушу клитор и за борт выброшу, пусть акула закусит. В Египте нет понятия свободных отношений. Любой араб даже самую никчемную, ничего не значащую в его жизни телку будет пасти и контролировать. И почему тетки не задерживаются в Египте, если отношения не сложились. Потому что, даже расставшись, араб не даст покоя своей бывшей. Он собственные кроссовки съест, но не позволит, чтобы его экс-подруга, и паче чаяния, жена сожительствовала с другим! Позорище! Поэтому никаких пониманий и прощений тут нет и быть не может. Любое попустительство со стороны тетки заканчивается тем, что начинается «перекос сознания». Мужик будет изменять назло. Чем дальше, тем демонстративнее. Оставляя на стенах пятна, на креслах трусы, и в раковине грязные чашки с красной помадой по краю.

Я это все пишу для того, чтобы барышни, окрыленные отношениями с НТКФ, не морочили себе голову различными сопливыми иллюзиями. Я за пять лет тут насмотрелась такого, что уже никакой гель для волос не поможет. А брови только гвоздями прибивать, чтобы вверх не ползли каждый раз, когда я слышу очередную «историю любви», превращающуюся в трагифарс с дюжиной участников. Повторюсь в очередной раз, евроегипетские отношения - это сфера искусства, расчета, дрессуры и прагматичности. Но никак не романтики с соплями на кулак.

Ложь весьма распространена среди арабов, и правда у них стоит немного... Араб не испытывает угрызений совести, если благодаря лжи достигает своей цели... Он более прислушивается к чувству, чем к фактам, скорее заинтересован произвести впечатление, чем рассказать что-либо правдиво. Более того, арабский язык дает его носителю возможность преувеличения.
социолог Сании Хамади. "Характер и темперамент арабов"

Араб вынужден преувеличивать почти во всех видах общения, чтобы быть правильно понятым. Если араб говорит только то, что он думает, без ожидаемого от него преувеличения, слушатели усомнятся в его правоте и даже будут подозревать его в совершенно обратных намерениях.
египетский ученый Али Шуби

Арабская культура совершенно иная, чем наша. В нашей культуре произнесенное слово обязывает, а в арабской - украшает. Слово в данном случае предназначается не для коммуникации, а для орнамента. Войдите в мечеть, и вы увидите сплетенные из букв украшения - такова буквенная и словесная функция в мусульманском понимании.
Шимон Перес

Никакой араб еще не признавался в том,что ошибся, что виноват в провале битвы, не рассчитал свои силы. У арабов, с которыми я общался и воевал в их рядах в течение 7-ми лет, всегда в их бедах виноват кто-то другой.
Лоуренс Аравийский

Для того, чтобы принять ислам, нужна атрофия психики, готовность жить на правах муравья или пчелы, не имеющих своей воли и своего личного облика.
Лоуренс Аравийский. "Оттиски памяти"

Израильтяне не понимают, почему арабы всё время требуют тех или иных жестов и уступок в их пользу, и их требования постоянно растут. Потому что в их культурном багаже понятие «я должен тебе» просто не существует. Коль скоро ты что-то мне уступил - это лишь доказательство того, что ты слабак, у тебя нет выбора, что сила, а значит и право, на моей стороне, и потому мне полагается ещё и ещё.
Они не станут ненавидеть тебя больше, если ты покажешь им свою силу, - напротив, начнут уважать.
Моше Фейглин. ТАМ, ГДЕ НЕТ ЛЮДЕЙ

Для психологии арабов отсутствие возмездия - синоним отсутствия мужества и решимости. Они сами могут отказаться от мести только из-за страха, и никакого другого объяснения не принимают.
психолог Вадим Ротенберг. "ВСЕГО ОДИН ВОПРОС"

У христианского креста четыре конца: верхний символизирует добро, нижний - зло, правый - силу, левый - слабость.
В мусульманском полумесяце - только два конца: сила и слабость.
Добро находится там, где сила, а зло ассоциируется со слабостью.

Из-за того, что в основе ислама лежит материальность, он развил анти-производительную культуру. Зачем сажать дерево, плодами которого я не наслажусь?
Когда нет добра и зла, единственный критерий развития - это прямая выгода.

Араб не ворует и не грабит - он просто так зарабатывает на жизнь. В арабских государствах никогда не будет развитой экономики, в любое место, куда бы они не пришли - придет пустыня.

Арабы грабят не только материю, но и духовность.
Мечеть на Храмовой горе не имеет для ислама никакой ценности, сама Храмовая гора столетиями была заброшена, что хорошо видно по старым снимкам. Она стала священной для мусульман только тогда, когда они украли ее у евреев.
Могила Йосефа интересовала арабов как прошлогодний снег, когда она была под их властью, но как только ее отняли у евреев, там моментально построили мечеть и объявили это место священным.
У них нет своей святости, поэтому даже ее им приходится воровать.
Моше Фейглин. "Мировая Война"
* * *
Для арабов характерны трудолюбие, в котором отсутствует дисциплина и скрупулезность, недостаток инициативы и предприимчивости, беззаботность и беспечность по отношению к будущему, повышенная реактивность, импульсивность, несдержанность в проявлении своих чувств и эмоций;
- склонность к преувеличениям в оценках окружающей действительности, не столько логическое осмысление получаемой информации, сколько особое внимание к форме изложения и красноречию говорящего;
- распространение суеверий и предрассудков;
- высокомерие и грубость в отношениях высшего к низшему,
- показное подобострастие в речи и манерах поведения низших в отношении к высшим.
Владимир Крысько. "Секреты психологической войны"

Итак, представим себе главную улицу небольшого арабского города в жаркий летний день. На просторной лоджии одного из самых красивых в городе домов прилег отдохнуть после сытного обеда богатый торговец, сладко зевающий в предвкушении привычного послеполуденного «кейфа». Но вдруг до ушей богача доносятся резкие выкрики мальчишек, затеявших прямо под его окнами игру в мяч. Разъяренный торговец поднимается с дивана и пытается криками и угрозами отогнать нарушителей спокойствия подальше от своего дома. Но мальчишки и не собираются убегать, откровенно издеваясь над хозяином и его угрозами. И тогда торговец пускается на хитрость. Овладев собой и усмехнувшись в усы, он небрежным тоном сообщает крикливым мальчишкам свежую «новость»:
«Между прочим, пока вы здесь без толку гоняете мяч, на рыночной площади раздают бесплатные финики…» Как и следовало ожидать, мальчишек как ветром сдувает с улицы, где живет богач, и тот, ужасно довольный собой и своим обманом, пытается вздремнуть. Но уже через минуту хитроумный араб вскакивает, как ошпаренный, со своего ложа и, хватаясь за голову, кричит: «Ну, какой же я осел! Пока я здесь лежу, проклятые мальчишки расхватают все бесплатные финики!»
В этой притче, как в капле воды, отражается одна из главных особенностей арабской национальной психологии - умение создавать из ничего яркие мифы и потом истово в них верить, ненавидя каждого, кто посмеет усомниться в их реальности. И наоборот, любая «подлинная» фраза, произнесенная арабом в разговоре, или клятвенное обязательство, подтвержденное его собственноручной подписью и печатью в каком-либо письменном документе, абсолютно ничего не значат.

Исламский террор возник не в как реакция на арабо-израильский конфликт или политику Запада, он стал следствием отторжения значительной частью арабов законов современного мира в целом. Арабские народы чувствуют унижение от своей неспособности ответить на вызовы времени, арабская ментальность не может приспособиться к темпу и ритму жизни современного мира - и возвращение к нормам средневекового ислама является для них единственной возможностью сопротивляться неизбежному проигрышу в соревновании цивилизаций.

профессор Принстонского университета Майкл Доран

«Самым простым способом, вполне в духе времени и в соответствии с бытовавшими приемами доказательства от традиции («наклян»), можно было обосновать допустимость обмана, обратившись к Священному Писанию - Корану, - пишет А. Игнатенко. - Книга дает для этого богатейший материал. Так, есть целая серия «аятов» (коранических стихов), в которых Аллах совершает «макр» (коварство, хитрость, обман). «И хитрили они, и хитрил Аллах, а Аллах - лучший из хитрецов» (3:47) …Аллах прибегает и к «кайд» (козни, коварство): «…ведь Моя хитрость - прочна» (7:182); «…ведь кознь моя крепка» (68:45). «Они замышляли хитрость, и Я замышляю хитрость» (86:15-16). Бог,
приведенных цитат вполне достаточно, если учесть, что даже одно слово, записанное в Коране от имени Аллаха, являлось и является для мусульманина обязательным руководством к действию. Заметим также, что обилие арабских понятий, обозначающих обман и коварство (макр, кайд, худа, а также «кизб», «ибрам амран» и много других) нельзя считать простой случайностью. Так, например, в языке эскимосов Гренландии есть около семидесяти слов, обозначающих снег и лед в различном состоянии, а в наречии памирских таджиков фраза «ходить пешком» звучит совершенно по-разному, если речь идет о движении вверх или вниз, о перемещении по равнине, по леднику, по горному склону и т.д. Короче говоря, у кого что болит, тот о том и говорит… Причем говорит очень ярко и с удовольствием.

Арабы сохранили патриархальные нравы своих предков; они - само противоречие; они одновременно жестоки и угодливы, суеверны и восторженны, пылки, падки на веру и на вымысел; они сохранили молодость души и, будучи одержимы какой-либо идеей, способны на великие дела".

Свободный, гордый, великодушный араб может быть дерзким и вспыльчивым; он заключает в себе все пороки и добродетели своей нации: необходимость постоянно заботиться о своих нуждах делает его активным, множество страданий, которые он вынужден терпеть, делает его спокойным. Араб любит независимость - это единственная его радость, он ненавидит всякую власть и готов сражаться против нее с исключительной жестокостью. Арабом часто движет чувство мести. Честь для араба - превыше всего. Меч, красноречие и гостеприимство - вот что составляет славу нации. Меч для араба - единственное средство отстоять свои права; неразвитость письменности придает особый вес красноречию, благодаря которому споры порой удается решить мирно, без применения оружия; гостеприимство для араба - часть общечеловеческого кодекса. Приведу слова Дезвержера:

"Возможно, наиболее яркая черта характера араба - это тесное сплетение склонности к грабежу с гостеприимством, тяги к воровству и щедрости, жестокости и рыцарского великодушия, т.е. сочетание полярно противоположных качеств. Рассказ об одном и том же арабе вызывает у слушателя многократную смену чувств презрения и восхищения. Трудно понять характер араба, если не рассматривать его с точки зрения условий существования нации в целом, изолированной от остального мира и вынужденной жить на столь неблагодарной земле. Бедность арабских земель оправдывает склонность арабов к грабежам: лишенные богатых пастбищ и плодородных угодий арабы исправляют несправедливость судьбы силой, грабя караваны с товарами. Они не делают различий между открытой войной и нападением из засады; вооруженный разбой, ограбление путешественника для них так же похвальны, как и взятие осажденного города, как захват чужой территории.

Арабы редко позволяют словам выдавать и тайные чувства; они тверды в своих намерениях и ужасны в мести. Это беспощадные враги, это ложные друзья чужестранцев
Эти люди не подчиняются минутным влечениям, они следуют заранее намеченной системе. Имея довольно ограниченное мышление, но сильную волю и настойчивость, они способны к такой высокой социальной организации, которая обеспечивает им триумф над врагами и тираническую власть над другими

Арабы очень чувствительны к оскорблениям, намекам, насмешкам.
Иногда они воспринимают как обиду совершенно невинные действия и слова.
Российский журналист Дмитрий Згерский:
- Там, где европеец воспринимает критику в собственный адрес или в
адрес своей страны вдумчиво и согласится с ней, араб возмутится,
оскорбится, предпримет ответный выпад. В компании арабов, как правило,
будут охотно смеяться над русским Иванушкой-дурачком, но всякую насмешку
в том же духе над арабским дурачком воспримут как личное оскорбление

Достоевский говорит, что по обитателям тюрьмы можно узнать, что представляет из себя народ. Если судить об арабском народе по арестантам, применяя метод Достоевского, то картина получается неприглядная: все они поголовно доносчики, ханжи, все живое - объект их сексуальных страстей. Не меньше женщины их возбуждает мужчина, подросток, мальчик и даже животное.

Арабу нельзя доверять. Кажется, что он твой друг, но внезапно в нем просыпается зверь, и он вполне может всадить тебе нож в спину. Любая попытка к бегству обречена на провал, среди готовящихся к побегу обязательно найдется доносчик.

В русской литературе много написано о чувстве раскаяния. Араб не слишком печалится о прошлом. Что было, то было. Раскаяние делу не поможет. Зачем же раскаиваться?
Во время послеполуденной прогулки один арестант огрел другого камнем по голове. Я видел эту картину. В глубине двора сидят два арестанта и мирно беседуют. Внезапно один из них хватает камень - единственный на весь тюремный двор - и начинает лупить им по голове своего собеседника. До того самого момента, когда он схватил камень, невозможно было представить себе, сколь трагически завершится их беседа. Не было никакого перехода от идиллической беседы к ударам камнем по голове. Отсутствие какого-либо перехода от идиллии к покушению на убийство весьма характерно для атмосферы Востока.

Прежде всего любопытна реакция арестантов-арабов и арестантов-евреев, оказавшихся в это время по дворе. Арабы отпихивали один другого, чтобы дать свидетельские показания офицеру, который немедленно там возник. Еврейские арестанты, увидев драку, начали удаляться с поля боя, делая вид, что ничего не видели и не слышали.

Повели на суд араба знатного происхождения, который в поле, неподалеку от Герцлии, изнасиловал красавицу-арабку и там же ее бросил. Помогали ему трое его слуг. Обвиняемый получит 15 лет тюрьмы. Что же произошло в поле около Герцлии?

В одном из знатных арабских семейств выросла дочь-красавица, гордость семьи. Отец затребовал за нее громадный калым, и поставил условием, чтобы жених происходил из знатного рода. Среди молодых людей в округе началось соревнование: кому из них достанется красавица? У кого больше денег? У кого более знатное происхождение? Но отец красавицы не торопится. Годы идут, и страсти среди женихов накаляются все больше. Красавица тем временем "перезрела": ей уже целых 22 года! А отец все еще не решил, за кого ее выдать. И пока он колеблется и обдумывает, некий молодой человек предпринимает решительный шаг.

Несколько лет назад он был в нее влюблен и хотел на ней жениться. Но сейчас любовь сменилась ненавистью. Ненавистью к отцу этой красавицы и ко всему ее семейству. Поэтому он ее умыкает, насилует и бросает в поле, где воют шакалы. А означает все это вот что: "да, ты действительно красавица и твой отец горд тобою, но я даю тебе пинок под зад точно так же, как я даю пинок под зад какому-нибудь четвероногому." Таков образ мышления восточного человека "благородных" кровей. Молодой аристократ идет в тюрьму с гордо поднятой головой. Годы отсидки будет ему скрашивать мысль, что теперь отцу этой девицы придется выдать ее замуж без калыма, ибо ни один из знатных молодых людей жениться на ней не захочет.

Арабы-арестанты стесняются один другого, если они не одеты. Очевидно, обнаженное мужское тело возбуждает в них половой инстинкт не меньше, чем обнаженное женское тело в нас. Многие арабы могут мочиться, только если их никто не видит. Иначе у них ничего не получается. Они не в состоянии мочиться, если знают, что кто-то смотрит на них или даже прислушивается. Подобной же чувствительностью отличаются и многие арабы "на воле". Но здесь, в тюрьме, из-за вечной жажды нормальной половой жизни эта ненормальная чувствительность развивается у них сверх всякой меры. Араб-арестант не будет перед сном мочиться, пока прочие обитатели камеры не заснут. Он будет ждать хоть полночи, чтобы убедиться, что сокамерники спят.

Араб "панэротичен". Не только женщина, любое живое существо возбуждает в нем половой инстинкт: мужчина, ребенок, животное. Мужчина возбуждает араба не меньше, чем женщина. А еще больше - юноша. Не оставляют его равнодушным и домашние животные

Меня всегда удивляло, как легко и непринужденно лгут арабы.

Не то что меня удивляет то, что люди врут, занимательно то, что это является частью национального характера народа.

Это умение, предрасположенность и способность говорить слова, которые не просто не отражают реальность, а часто являются ее полной противоположностью.
арабы искренне не замечают противоречий между фантазией, которую они продуцируют в своем сознании (часто - не отдавая себе в этом отчет) и «фактами реальности».
Поэтому, в каком-то смысле, не правильно употреблять по отношению к арабу выражение - «он лжет». И точно так же не применимы к нему слова - «он говорит правду». В любой ситуации речь пойдет о его мире фантазий и, следовательно, о том, что ему выгодно сказать в данный момент.
Я писал этот ответ не потому, что нашел у арабов отмеченные здесь особенности характера, но потому лишь, что эти черты постоянно, ежечасно и повсеместно проявляются в их поведении. Во всех странах обитания.

Натура араба обнаруживает вспыльчивость, малокультурность, полная примитивность общественного организма, крайняя алчность к деньгам, недобросовестность в торговых операциях и вероломство.
Действительно, едва беззащитный гость покидает кров своего хозяина, как все любезные отношения заканчиваются, если только они не основаны на родстве и более продолжительном знакомстве. Тот же араб, который предоставлял весь свой шатер в распоряжение гостя, не сочтет за преступление самым предательским образом ограбить его в пустыне, если только багаж гостя показался ему достойным внимания, а готовность защищаться сомнительной.
Эти противоречия в натуре араба— результат эволюционных противоположных процессов: физического, связанного с ухудшением климата, а отсюда с увеличивающейся нуждой, и этнического, выработавшегося в ходе борьбы за жизнь среди крайне неблагоприятных условий.

Норвелл Аткин - полковник США в отставке, прожил восьмь лет в Ливане, Иордании и Египете, имеет степень специалиста в области арабских исследований Американского Университета в Бейруте, в настоящее время инструктирует персонал армии США, направляемый в Ближневосточный регион.
Норвелл Аткин. Почему арабы проигрывают войны
Источник: The Middle East Forum

Арабо-язычные армии, в общем, не были эффективными в современную эпоху. Египетские регулярные силы плохо проявили себя против нерегулярных войск Емена в 1960х. Сирийцы смогли навязать свою волю в Ливане в течение середины 1970х только при помощи подавляющего вооружения и численности. Иракцы оказались слабыми против иранских вооруженных сил, ослабленных революционной суматохой 1980х и не смогли выиграть тридцатилетнюю войну против курдов. Арабские военные операции с обеих сторон в войне 1990г против Кувейта были посредственны. И Арабы плохо показали себя почти во всех военных конфронтациях с Израилем. Для чего этот не впечатляющий отчет? Есть множество факторов: экономические, идеологические, технические, но, возможно, самый важный - имеет отношение к культуре и определенным социальным признакам, которые не позволяют арабам создать эффективную военную силу.

Трюизм военной жизни состоит в том, что армия обучается в бою. Я привлёк свои многолетние наблюдения за арабами в попытке сделать выводы основвываясь на том, как они идут в бой. Следующие впечатления исходят из личного опыта общения с арабскими военными учреждениями в качестве американского военного атташе, офицера службы безопасности, офицера наблюдателя сил безопасности Эмиратов и тридцати лет исследований Ближнего Востока.

НЕУДАЧНЫЕ НАЧАЛА

Анализ культуры в стратегических исследованиях имеет слабое развитие, такие исследования подменялись варевом невежества и мифологии. Американская армия в 1930х оценила японский национальный характер, как не стремящийся к новизне и сделала ложные выводы. Гитлер отклонил Соединенные Штаты как общество полукровок и недооцененный результаты вступления Америки в войну. Эти примеры показывают, когда культуру рассматривают в плоскости силы и слабости, то это приводит к диким искажениям, особенно в понимания того, почему государства, не готовые к войне вдруг вступают в бой, с приливом силы и веры. Искушение состоит в том, чтобы приписать такие культурные признаки вражескому государству, которые отрицают его превосходство в численности или вооружении. Или рассматривать потенциального врага через призму собственных культурных норм. Американские стратеги предполагали, что порог боли северных вьетнамцев близок их собственному и что воздушная бомбардировка Севера поставит их на колени. Три дня бомбёжек, как думали, будет достаточно для Сербов, фактически же, потребовалось семьдесят восемь дней.

Особенно опасно делать поверхностные предположения о способностях к войне, основанные на прошлом опыте. Мрачные французские операции во франко-прусской войне 1870 привели немецкое верховное командование к чрезмерно оптимистической выводам перед Первой Мировой Войной. Упорство и храбрость французских солдат в принудили немецкое командование переоценить способности французов. Израильские генералы недооценили египетскую армию в 1973, исходя из египетского поражения в войне 1967.

Культуру трудно ухватить. Она не тождественна расе или этносу. История войны высмеивает попытки привязать жесткие культурные атрибуты к индивидуумам, как это рисует военная история от Римской Империи до Оттоманской. В обоих случаях тренировка, дисциплина, честь, напор, не определяются индивидуальным происхождением солдат. Высоко дисциплинированные, эффективные римские легионы, были многонациональны, а элитные оттоманские янычары набирались из балканских христиан.

РОЛЬ КУЛЬТУРЫ

Понимание предшествующих ошибок должно позволить оценить роль культурных факторов в войне. Джон Киган, выдающийся военный историк, утверждал, что культура - главный детерминант природы войны. В отличие от привычного способа ведения европейских войн, которую он называет "лицом к лицу", Киган изображает ранние арабские армии в исламскую эру, как мастеров уклонения, задержек и обмана. Исследование арабской войны в текущем столетии приводит к заключению, что арабы более успешны в повстанческой или политической войне - то, что T. E. Лоренс назвал "войны без сражений". Даже хвалёное египетское форсирование Суэца в 1973 в своей сути содержало мастерский план обмана. Вполне возможно, что эти постоянные признаки следуют из культуры, порождающей хитрость, коварство, уклончивость и скрытность в личных отношениях.

По этим линиям, Кеннет Поллак заключает своё исчерпывающее исследование арабской военной эффективности, отмечая, что "определенные образцы поведения, созданные доминирующей арабской культурой были самыми важными факторами, вносящими свой вклад в ограниченную военную эффективность арабских армий и воздушных сил с 1945 по 1991гг." Эти признаки включали сверхцентрализацию, отсутствие инициативы, нехватку гибкости, манипуляцию информацией и подавление лидерства на уровне младших офицеров.

Критический уровень "Столкновения Цивилизаций" Сэмюэля Хантингтона не уменьшает его жизненного взгляда на мир, в котором народы сгруппированы по религиям и культурам, а не политическим или экономическим критериям, что оскорбляет академиков. Мир определяемый расой и родом - это действительность, которую не отменили современные коммуникации и технологии.

Вьетнамские коммунисты вели не ту войну, которой Соединенные Штаты обучали своих солдат, чеченцы и афганцы вели не ту войну, к которой были готовы русские. Это влечет за собой нечто больше, чем простое переоснащение вооружения и переквалификацию солдат. Это требует понимания культурной мифологии врага, его истории, отношения ко времени, и т. д., требует больших затрат времени и денег, чем это может позволить бюрократическая машина.

Я предлагаю некоторые оценки роли культуры в военном обучении арабо-язычных офицеров. Я ограничюсь, преимущественно, обучением по двум причинам. 1) Я наблюдал много учений и только одну военную кампанию (Иорданской Армии против Организации Освобождения Палестины в 1970). 2) Армии воюют так, как они были обучены. Войска обусловлены привычками мирного времени, политикой, и тренировками; они не подвергается внезапной метаморфозе, превращающей гражданских жителей в воинов. Генерал Джордж Паттон любил вспоминать историю о Юлии Цезаре, который "Зимой так обучал свои легионы и каждого солдата к конкретным обязанностям, что, когда весной он начинал войну против Галов, ему не было необходимо отдавать приказы, поскольку все знали, что и как нужно делать."

ИНФОРМАЦИЯ КАК ВЛАСТЬ

В каждом обществе информация - средство, поддерживающее богатство и власть, но арабском мире информация удерживается особенно сильно. Американские специалисты часто удивляются факту, что информация, переданная ключевому персоналу не передаётся на нижние уровни. Научившись выполнять некоторую сложную процедуру, арабский техник понимает, что он неоценим, пока он - единственный в боевой единице, имееющий такие знания; как только он поделится знанием с другими, он больше не будет единственным, и его власть ослабнет. Это ярко проявилось в случае, когда американская мобильная учебная команда, работающая с египетскими танкистами получила "Руководство Операторов", переведенное на арабский язык. Американские специалисты раздали брошюры танкистам. Сразу после этого, командир роты отобрал руководства у солдат. Когда американцы потребовали объяснений, командир заявил, что нет смысла давать руководства водителям, поскольку они не умеют читать. Фактически, он не хотел, чтобы военнослужащие имели независимый источник знания. Был единственный человек, который мог объяснить, использование инструментов контроля огня - это обеспечивало ему престиж и внимание. В военных терминах это означает очень низкую взаимозаменяемость, например, в команде танка, где стрелок, заряжающий и водитель могут быть опытны в свой области, но не готовы заменить товарища при несчастном случае. Такой подход не позволит создать гладко функционирующую команду.

ПРОБЛЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ

Обучение, со временем, имеет тенденцию к потере наглядности, сокращению, высушиванию, не оспариванию. Поскольку арабская образовательная система основана на механическом запоминании, офицеры должны иметь феноменальную способность заучивать огромное количество информации. Система изучения состоят из лекций, со студентами, делающими массивные конспекты, которых экзаменуют только в тех рамках, о чём им говорили. (Это также имеет интересные аспекты для иностранных преподавателей; например, доверие к преподавателю уменьшается, если он обращается к книге). Акцент на запоминание имеет цену, и это приводит к девальвации способности вести рассуждение или анализ, основываясь на общих принципах. Размышление вне рамок не поощряется; выполнение подобных действий публично может повредить карьере.

Соревнования среди персонала избегают, по крайней мере открыто, поскольку это означает, что кто - то проигрывает и это нанесёт ему оскорбление. Это табу имеет особую силу, когда класс состоит из студентов из разных социальных слоёв. Образование рассматривается, как средство личного престижа, таким образом, арабы в американских военных школах стараются изо всех сил показать, что занимают место, согласно военному чину или социальному слою.

Американские военные преподаватели, имеющие дело с ближневосточными студентами, должны быть уверены, что на вопрос, который он адресует студенту в классе, последний имеет правильным ответ, особенно если тот - офицер. Если студент не сможет ответить на вопрос, он будет чувствовать себя публично оскорбленным. Более того, в часто-параноидальной окружающей среде арабской политической культуры, он будет видеть в этом злонамеренную установку. Этот студент станет врагом преподавателя, а его одноклассники начнут опасаться того, что также будут выбранны для оскорбления, в результате, обучение становится невозможным.

ОФИЦЕРЫ ПРОТИВ СОЛДАТ

Арабские младшие офицеры хорошо обучаются техническим аспектам вооружения и тактике, но не лидерству, ему уделяется слабое внимание. Например, генерал Саад ас-Шазиль, начальник египетского штаба, в своей оценке армии до войны 1973 отметил, что их не обучали брать на себя инициативу или предлагать оригинальные решения или новые идеи. Действительно, лидерство является наибольшей слабостью арабских учебных систем. Эта проблема вытекает из двух главных факторов: высоко акцентированной классовой системы, граничащей с системой каст, и нехваткой программ развития неофицерского состава.

Большинство арабских офицеров смотрит на срочнослужащих солдат, как недо-людей. Однажды я наблюдал, как во время посещения американских сановников, поднялся ветер, несущий острые частицы песка из пустыни, египетские солдаты были выстроены в шеренгу, чтобы оградить американцев; другими словами, солдат использовали в качестве бурелома. Идея заботы о человеке имеет место только в среде элитных подразделений египетских вооруженных сил. В типичный уикэнд, офицеры подразделений, размещенных вне Каира, садятся в свои автомобили и едут домой, оставляя военнослужащих, которые пересекают пустыню по направлению к шоссе, где они на попутных автобусах или грузовиках добираются до Каирской железнодорожной станции. Гарнизонные расквартирования не имеют никаких удобств для солдат. Та же ситуация, в различных степенях, существует в других в арабо-язычных странах, чуть лучше в Иордании, чуть хуже в Ираке и Сирии.

Молодые призывники, составляющие большую часть египетской армии, имеют серьезные основания ненавидеть воинскую службу и делают всё, включая членовредительство, чтобы избежать службы. В Сирии богач покупает льготы для своего сына или способствует назначению его в небоевые части. В общем, дисциплина в вооруженные силах Плодородного Полумесяца базируется на страхе; в странах, где племенная система все еще в силе, типа Саудовской Аравии, врожденный эгалитаризм общества смягчается страхом, как главным мотивирующим фактором, но страх, не лучшая основа дисциплины.

Социальная и профессиональная дистанция между офицерами и военнослужащими присутствует во всех армиях, но в Соединенных Штатах и других Западных странах, сержанты являются соединительным звеном. Действительно, профессиональный корпус сержантского состава является одним из главных в американских вооруженных силах в своих лучших проявлениях; сержанты являются, как первичными инструкторами в профессиональной армии, так и наставниками срочнослужащих. Большинство арабских стран или вообще не имеют сержантов, или их функции атрофированы, что также препятствуя эффективности вооруженных сил. За некоторыми исключениями, сержанты относятся к той же низшей категории рядовых и не служат мостом между рядовыми и офицерами. Офицеры обучают солдат, но социальная пропасть между рядовыми и офицерами приводит к небрежному, формализованноту и неэффективному процессу обучения. Аспект показа-и-рассказа в обучении часто отсутствует, потому что офицеры не хотят пачкаться и предпочитают игнорировать практические аспекты их предмета.

Военная цена такому разрыву очень высока. Без единства, обеспечиваемого сержантами, боевые единицы имеют тенденцию распадаться в напряжении боя. Это факт, что срочнослужащие солдаты, не доверяют своим офицерам. Как только офицеры отбывают из учебных частей, обучение разваливается. Египетский офицер однажды объяснил мне, что катастрофическое поражение египетской армии в 1967 следовало из отсутствия единства в пределах боевых единиц. Ситуация, он сказал, только незначительно улучшилась в 1973. Иракские пленные солдаты в 1991 проявили удивительный страх и вражду к своим офицерам.

ПРИНЯТИЕ РЕШЕНИЙ И ОТВЕТСТВЕННОСТЬ

Решения принимаются и поставляются сверху с очень небольшой горизонтальной коммуникацией. Это приводит к высоко централизованной системе и, почти, никогда не делегированной власти. Редко, когда офицер принимает критическое решение самостоятельно; он предпочитает безопасный путь, чтобы его воспринимали, как трудолюбивого, интеллектуального, лояльного и послушного. Обратить на себя внимание, как на новатора или склонного принимать решения - верный рецепт для неприятностей. Как и в гражданской жизни, конформизм - подавляющая социальная норма; "гвоздь, который торчит, забивают".

Американские инструкторы часто испытывают разочарование, не понимая, что арабский офицер испытывает недостаток власти, чтобы сделать распоряжение и, в то же время боится признать, что он испытывает недостаток власти. Автор несколько раз видел, как распоряжения относительно отделения принимались на уровне командира батальона, бывают ситуации, требующие даже одобрения министерства обороны. Сержанты в армии США имеет такую же власть, как полковник в арабской армии. Командиры боевых единицы у арабов имеют немного власти. Политизированная природа арабских армий означает, что политические факторы весят гораздо больше, чем военные. Офицеры с инициативой и склонностью к самостоятельным действиям ставят под угрозу режим. Это может быть замечено не только на уровне национальной стратегии, но и во всех аспектах военных операций и обучения. Если арабские армии стали менее политизированным и более профессиональными при подготовке к войне с Израилем в 1973, то, как только война закончилась, старые традиции вернулись. Теперь, к этому добавляется, все более бюрократизируемая система военное учреждений. Ветеран паркетных войн в Пентагоне почувствовал бы себя ребёнком, столкнувшись с интригами и конкуренцией, существующей в арабском военном штабе.

Американские инструкторы очень разочаровываются, когда сталкиваются с привычкой арабских офицеров, обвинять в неудачных операциях или американское оборудовании, или какой либо другой внешний источник. Ответственность за эксплуатацию американского оборудования возлагают на "нехватку запасных частей", несмотря на то, что американские инструкторы предъявляют документы достаточных поставок, прибывающих в страну, но исчезающих в работающей со сбоями системе обеспечения. (Такая критика никогда не была едкой или личной и часто настолько косвенной и вежливо поставленной, что понималась только при встрече.) Этот императив работает даже на наиболее высоких уровнях. Во время войны в Кувейте, иракские силы заняли город Кафджи в северо-восточной Саудовской Аравии после того, как его оставили саудиты. Генерал Халид бин Султан, саудовский командующий наземных войск, просил письмо от генерала Нормана Шварцкопфа, заявляя, что инициатива отступления исходила от американского генерала. Генерал Халид бин Султан, как и ожидалось, обвинил американцев в том, что иракцы заняли города. В действительности, проблема состояла в том, что саудовская пехота просто оставила поле битвы. Саудиты, фактически, бежали, несмотря на превосходство в численности над иракским подразделением, приближающимся к Кафджи, но саудовская гордость требовала, чтобы в этом были обвинены иностранцы.

Что касается оборудования, то здесь существует обширный культурный разрыв между американским и арабским обслуживанием и системами логистики. Арабские трудности с американским оборудованием не сводятся только к проблеме, что "арабы не производят обслуживание", но кое-чему более глуокому. Американское понятие системы вооружия не передается легко. Система вооружия несёт с собой определенное обслуживание, процедуры логистики, политику и, даже, философию, все это основанно на американской культуре, с ее ожиданиями определенного образовательного уровня и ответственности. Инструменты, которые доверяют американскому батальону (единица в 600-800 человек) в арабской армии будут, наиболее вероятно, найдены на более высоком уровне, вероятно, двумя или тремя эшелонами выше. В США оборудование и его обслуживание основаны на понятии ремонта на самом низком уровне и поэтому требуют делегации власти. Без необходимых инструментов, запасных частей, и диагностики, позволяющей содержать оборудование, и при наличии страха сообщить о плохих новостях старшим, командир подразделения ищет козлов отпущения. Все это объясняет, почему я много раз слышал в Египте, что американское вооружение - "слишком деликатное"

Арабы не упускают случай приобрести самые современные из военных аппаратных средств и делают все, чтобы избежать проблем обслуживания, логистики, и обучения. Но они запутывают и входят в заблуждение до такой степени, что американские инструкторы почти не могут им помочь. Более того, арабское нежелание быть искренним относительно проблем обучения делает чрезвычайно трудным для иностранных советников обеспечить инструкции необходимого уровня или оценить учебные потребности.

СОВМЕСТНЫЕ АРМЕЙСКИЕ ОПЕРАЦИИ

Недостаток сотрудничества является самой очевидной причиной поражений совместных операций арабских армий. Регулярный иорданский пехотный батальон, например, столь же хорош, как и сопоставимое израильское подразделение; однако, координация, требуемая для объединения действий пехоты, артиллерии, авиации и логистики, просто отсутствует. Действительно, чем выше эшелон, тем больше неравенство. Это следует из нечастых совместных учений.

Эта проблема следует из трех главных факторов. Во первых, известное недоверие арабов к любому, находящемуся вне их семьи, что очень неблагоприятно сказывается на наступательных операциях. Исключением являются элитные подразделения (которые в арабском мире имеют обязанность защиты режима, а не страны). Это культура, в которой почти каждая сфера человеческого усилия, включая деловые и социальные отношения, основанна на семейности, эта ориентация также присутствует в вооруженных силах, особенно в напряженном сражении. Наступательное действие, в основном, состоит из огня и маневра. Элемент маневра должен быть уверенным в том, что будет поддержан огонём прикрытия. Если есть недостаток доверия к поддержке, то поднять войска на окопавшегося противника может только офицер, выходящий вперёд, а это, как раз то, что не характерно для арабского офицера.

Во вторых, сложная мозаичная система народов создает дополнительные проблемы для обучения, поскольку правители на Ближнем Востоке используют сектантские и племенные привязанности, чтобы поддержать власть. Алавитское Меньшинство управляет Сирией, Восточные бедуины управляют Иорданией, Сунниты управляют Ираком, и Неждисты управляют Саудовской Аравией. Это прямо отражается на вооруженных силах, где сектантские взгляды сказываются на назначениях и поощрениях. Некоторые меньшинства (Черкесы в Иордании или Друзы в Сирии) связывают своё благосостояние с правящей элитой и выполняют критические функции защиты; другие (типа Шиитов Ирака) не допускаются в корпус офицеров. В любом случае, назначение офицеров, базируется на сектантских принципах работает против назначений, основанных на заслуге.

Та же самая нехватка доверия работает на межгосударственном уровне, где арабские армии показывают очень низкое доверие друг другу, и с серьезными основаниеми. Гамаль Абдэль Нассер сказал явную ложь Королю Хузэйну в июне 1967, что египетские воздушные силы бомбят Тель-Авив (когда большинство его самолетов было уже уничтожено), чтобы втянуть его в войну против Израиля - классический пример обмана. Лицемерный подход Садата к сирийцам, с целью втянуть их в войну против Израиля в октябре 1973 был другим обманом (обман включал использование второго набора оперативных планов, предназначенных только для сирийских глаз). При такой истории, неудивителен низкий уровень сотрудничества или объединенных учений среди арабских армий. В течение войны 1967, ни один иорданский офицер связи не был размещен в Египте.

В-третьих, Ближневосточные правители обычно полагаются на методы равновесия сил, чтобы поддержать свою власть. Они используют конкурирующие организации, дублируют агентства и иждивенческие структуры, зависимые от прихоти правителя. Это делает построение любой формы личной власти затруднительным, если не невозможным, и определяет лидерство, как нарушение равновесия. То же самое происходит в вооруженных силах; мощный председатель объединенных руководителей - невообразим.

Объединенные команды - всего лишь бумажные конструкции, имеющие ограниченную функцию. Лидеры смотрят на объединенные команды, объединённые учения, объединенное армии, и интегрированный штат очень осторожно, арабская армия - это обоюдоострый меч. Один край обращён к внешнему врагу и другой может быть направлен против власти. Наземные войска - одновременно и сила, обслуживающая режим и, в то же время, угроза. Ни один арабский правитель не позволит объединенным армейским операциям стать нормой. Фактически, объединенные армейские учения и объединенный штат создают дружественные отношения, смягчают конкуренцию, стирают подозрения, и устраняют фрагментарные конкурирующие организации, которые позволяют правителям играть на конкуренции. Эта ситуация наиболее ясно замечена в Саудовской Аравии, где наземные войска и авиация находятся под министром обороны, принцем Султаном, в то время, как Национальная гвардия находится под принцем Абдуллахом, заместителем премьер-министра и наследным принцем. В Египте, центральные силы безопасности уравновешивают армию. В Ираке и Сирии балансирование обеспечивает республиканская охрана.

Политические деятели, фактически, создают препятствия, поддерживающие фрагментацию. Например, получение самолета от воздушных сил для армейского бортового обучения, должно координироваться главами отделов в министерстве обороны; если вовлечено большое количество самолетов, это, вероятно, потребует президентского одобрения. Военные перевороты уже не актуальны, но опасение относительно них остается сильным. Любое крупномасштабное перемещение наземных войск - повод для беспокойства правительства, особенно если используются живые боеприпасы. В Саудовской Аравии существует сложная система документов, требуемая от командующих вооруженных сил областей и провинциальных губернаторов, каждый из которых имеет каналы, чтобы обеспечить дорожный конвой, получение боеприпасов или проведения учений.

ПАРАНОЯ БЕЗОПАСНОСТИ

Арабские режимы классифицируют всё неопределенное, как военное. Информация, которую американские армия публикует (о поощрениях, переводах, названия и обозначений единиц) - главная тайна в арабо-язычных странах. Безусловно, это создаёт некоторые трудным для врага, но это также усиливает ячеистую и разделенную природу вооруженных сил. Навязчивая идея о безопасности может достичь смехотворных величин. До войны 1973 Садат был удивлен тем, что в течение двух недель после отдачи приказа вооруженным силам готовиться к войне, его министр обороны, генерал Мухаммад Садик был не в состоянии передать приказ своему непосредственному штату. Садат задавался вопросом, должна ли информация о войне сохранятся в тайне от людей, с которыми собираешься в неё вступать? Иностранцы всегда должны быть готовы к тому, что партнёр или ключевое лицо с арабской стороны, может быть заменено, без предупреждая и объяснения относительно его внезапного отсутствия. Неопределенность всего этого оставляет иностранцев с мрачными сценариями. И лучшее не спрашивать слишком много; советники или инструкторы, которые кажутся чрезмерно любознательными, могут быть приняты за людей, стремящихся получить доступ к ограниченной информации.

Предполагаемые близкие отношения США-Израиля, мысль, действующая на всех уровнях, усиливает эту склонность к тайне. Арабы полагают, что самые мирские детали о них, так или иначе, будут переданы к Мосад. Это объясняет, почему американского советника в арабских вооруженных силах часто спрашивают о его мнении относительно "Палестинской проблемы" и подвергают выслушиванию монологов о еврейском доминировании в Соединенных Штатах.

БЕЗРАЗЛИЧИЕ К ТЕХНИКЕ БЕЗОПАСНОСТИ

Существует общая слабость относительно мер по обеспечению техники безопасности, кажущаяся небрежностью и безразличием к обучению предотвращения несчастных случаев, многие из которых могли быть предотвращены минимальными усилиями. По сравнению с (возможно чрезмерной) техникой безопасности американцев, арабские общества выглядят безразличными к жертвам и показывают вялый подход к обучению технике безопасности. Есть множество объяснений этому. Некоторые указали бы на врожденный фатализм Ислама и, конечно, любой, кто провел значительное время в арабских такси, согласился бы правдоподобность этой теории, но, возможно, причина базируется больше в политической культуре. Когда политические лидеры демонстрируют полнейшее отсутствие беспокойства о благосостоянии своих солдат, таким отношением проникаются все эшелоны власти. Трюк Aсада был предательством сирийских войск, воююших с Израилем на Голанских Высотах в 1967: забрав свои элитные подразделения, сирийское правительство сознательно сообщило неправду, о том, что израильские войска захватили город Кунейтра, окружив сирийскую армию. Сирийские лидеры сделали этот шаг, чтобы оказать давление на великие державы, с целью заключения перемирия, хотя это привело к панике в сирийских войсках и потере Голанских Высот.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Было бы трудно преувеличить культурный разрыв, отделяющий американские и арабские военные культуры. В каждой конкретной области, американские военные советники находят студентов, которые с энтузиазмом овладевают знаниями на уроках, но, затем, решительно не в состоянии применить их. Культура, в которую они возвращают - культура их армий и их стран препятствует намерениям и знаниям, полученным от американскими преподавателей.

Когда СССР имел влияние на арабский военный истеблишмент, он укрепили их культурные черты намного больше чем, это могут сделать американцы в настоящее время. Но, подобно арабам, советская военная культура управлялась политическими опасениями, граничащими с параноей. Меры, принимаемые для контроля над источниками (реальной или предполагаемой) угрозы, типа жестко централизованной структуры командования, были поняты арабскими политическими и военными элитами. Арабы, также, чувствовали близость к советскому презрению класса офицеров к рядовым солдатам и недоверию советской военной иерархии к хорошо-развитому, хорошо-оцененному, хорошо-вознагражденному корпусу военнослужащих сержантского состава.

Арабская политическая культура, основанная на высокой степени социального расслоения, больше напоминает политическую культуру Советского Союза и менее всего напоминает меритократичесую демократию Соединенных Штатов. Арабские офицеры не видят никакой ценности в обмене информации между собой. В этом они следуют примеру своих политических лидеров, которые не только отказывают в информации своим союзникам, но, обычно, обманывают их. Обучение в арабских армиях отражает это: вместо того, чтобы готовиться в максимально возможной степени ко множеству импровизированных обязанностей, которые могут понадобиться в хаосе сражения, арабские солдаты и их офицеры, связаны в узкими функциями назначений и иерархий. Это делает их менее эффективными на поле битвы, не говоря уже об операциях повышенного риска.

Изменения в арабской армии вряд ли произойдут, пока это они не произойдут в арабской политической культуре, хотя опыт других обществ (включая наше собственное) предполагает, что вооруженные силы могут иметь демократизирующее влияние на политическую культуру, поскольку офицеры приносят уроки их обучения сначала в их профессиональную среду, а затем в большее общество. Пока арабская политика не начнёт изменяться на фундаментальных уровнях, арабские армии, безотносительно к храбрости или мастерству индивидуальных офицеров и солдат, вряд ли приобретут диапазон качеств, которые требуются современным армиям для успеха на полях сражений. Эти качества зависят от уважения, доверия и открытости среди членов вооруженных сил на всех его уровнях; это - звучащая музыка современной войны, которую арабские армии, независимо от степени подражания их соответствующим образцам, не хотят услышать.