Отец и дети: приговор священнику Грозовскому оставил недовольными всех. Педофилия или провокация: эксперты — о приговоре Глебу Грозовскому

Суд признал бывшего духовника футбольного клуба «Зенит» и экс-священника РПЦ Глеба Грозовского виновным в совершении насильственных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетних. «Признать Грозовского Глеба Викторовича виновным <...> и назначить ему окончательное наказание в виде 14 лет лишения свободы с отбыванием в колонии строгого режима с ограничением свободы сроком на один год», — заявила судья Приозерского городского суда Ленобласти Людмила Яшина. При этом Грозовскому зачли время пребывания под арестом в Израиле и России, поэтому срок исчисляется с сентября 2014 года. Суд также обязал Грозовского выплатить по 400 тыс. рублей семьям каждой из трех девочек.

По данным следствия, в 2011 году Глеб Грозовский, находясь в православном детском лагере, расположенном на острове Коневец Приозерского района Ленинградской области, совершил в отношении девочки действия сексуального характера, используя ее беспомощное состояние. Кроме того, подобные действия обвиняемый совершил в 2013 году в отношении двух девочек — уже в лагере православного детско-юношеского клуба на территории Греции.

Обвинение требовало для подсудимого 15 лет колонии строгого режима — защита же настаивала на оправдании. Материалы Грозовского, как и все дела о педофилии, рассматривались судом в закрытом режиме. В своем последнем слове, которое экс-священник произнес 10 января, он утверждал, что «самого события преступления нет как такового» и что он рассчитывает на «человеческое понимание и справедливое решение».

Сестра осужденного Любовь Грозовская и сам священнослужитель заявили, что приговор суда будет обжалован. Грозовский добавил, что в тюрьме готов написать книгу: «Наказание от слова «наказ». Кого Бог любит, кого избирает, тому и помогает проходить через какие-то сложности…

Нормальные книги писал только тот, кто был за решеткой».

В РПЦ не намерены комментировать приговор в отношении отстраненного от служения священника Глеба Грозовского, «пока он не вступит в законную силу».

37-летний священнослужитель Глеб Грозовский после окончания института физкультуры им. Лесгафта и Петербургской духовной семинарии принял священнический чин и стал настоятелем храма Иоанна Воина в деревне Верево. До своей религиозной карьеры он серьезно занимался футболом — в 16 лет на международном турнире в Германии был признан лучшим бомбардиром. Кроме того, Грозовский давно поддерживал дружеские отношения с «Зенитом». Он посещал матчи, приглашался на выездные игры, а также освящал раздевалки перед соревнованиями. Он даже имел официальную должность в питерском «Зените» — советник гендиректора клуба по духовно-нравственным вопросам.

Что касается внефутбольной жизни, то в Петербурге Грозовский был известен благотворительными акциям для детей, работе с малолетними правонарушителями, воспитанниками детских домов, а также организацией православных детских лагерей. В один из таких лагерей вместе со своей семьей — женой, двумя родными и двумя приемными детьми — священнослужитель отправился в июне 2013 года. С родственниками он жил в отеле на территории детского лагеря православного клуба путешественников «Филадельфия», расположенного в Греции, на острове Кос.

Согласно версии следствия и пяти письмам от родителей пострадавших детей, именно там Грозовский совершил насильственные действия сексуального характера в отношении двух девочек 9 и 12 лет.

Уголовное дело в отношении священника возбудили спустя три месяца после семейной поездки — осенью 2013 года. До того момента, как российские правоохранители заподозрили его в сексуальном насилии, священник успел уехать Израиль. Изначально он заявлял, что его направили туда в командировку по линии РПЦ, однако позже выяснилось, что отъезд стал его личной инициативой.

1 ноября 2013 года Грозовского заочно арестовали и объявили в международный розыск. Спустя несколько дней — 6 ноября — его по собственной просьбе на время расследования уголовного дела вывели за штат Гатчинской и Лужской епархии РПЦ. Находясь за границей, священник заявлял СМИ о своей невиновности и утверждал, что стал жертвой провокации. По его словам, обвинения в его адрес были сфабрикованы.

Тогда же о, возможно, заказном характере дела сообщили некоторые СМИ, которые утверждали, что за возбуждением дела якобы стоял Сергей Зазимко — отец отчисленного из православного лагеря ребенка. «В материалах дела эмоции и нет ни одного доказательства моей вины. По словам самих родителей, им угрожали, оказывали психологическое давление, заранее обвиняя меня во всей этой мерзости для того, чтобы мамы написали заявления, что они и сделали», — писал Грозовский на своей странице «ВКонтакте» 11 ноября 2013 года. Он также добавил, что все православные родители на его стороне и знают, что обвинения сфабрикованы и являются следствием его «социальной активности и твердой гражданской позиции». Зазимко, обвиняемый в угрозах родителям, в свою очередь назвал провокацией сообщения о том, что он «заказчик» уголовного дела. Следствие в дальнейшем встало на его сторону и завило, что никакого «заказа» не существует, а обвинение базируется на объективных данных.

29 декабря 2013 года стало известно, что около 400 человек подписали ходатайство об изменении меры пресечения Грозовскому — в их числе чемпионы мира по боксу Нина Абросова и Дмитрий Кириллов. В ходатайстве они описали экс-священника РПЦ как «абсолютно нормального, добропорядочного человека, которого оклеветали».

Грозовский тем временем продолжал находиться в Израиле, так как известно, что эта страна крайне редко и неохотно выдает своих граждан по запросам других государств.

Экс-священник сначала приехал в страну как турист, но через некоторое время подал на гражданство, заявив, что его дедушка был евреем. Тем не менее, Грозовскому отказали в гражданстве и предписали покинуть Израиль.

Мужчина обжаловал отказ МВД Израиля в Высшем суде справедливости страны, однако второй паспорт так и не получил.

В сентябре 2014 года израильская полиция задержала Грозовского, поскольку власти Израиля приняли просьбу российской стороны о его выдаче. В январе 2015 года Окружной суд Иерусалима санкционировал его экстрадицию на основании Европейской конвенции о выдаче, в феврале 2016 года это решение подтвердил Верховный суд Израиля. Спустя семь месяцев — 17 сентября 2016 года — Грозовского доставили в Санкт-Петербург, где Следственный комитет предъявил ему обвинение.

Никифоров : - Добрый день! Радио «Радонеж» уже более двух лет следит за судьбой священника Глеба Грозовского, обвиненного в тяжелых преступлениях. Мы не поверили в его вину, сами проводили расследование, но нам не поверили, ни адвокатам, ни журналистам. В результате он был осужден. Был апелляционный суд, который, мы надеялись, все-таки учтет показания оправдательные по отношению к отцу Глебу, потому что все мы, и на «Радонеже», и все в Церкви, кто следил за этим делом, погрузились, прямо скажем, в уныние, апатию. Нам показалось, что суд просто неправомочный и добиться правды невозможно. Сейчас я хотел бы узнать, в каком состоянии дело на сей день? Первым я попросил бы высказаться общественного адвоката отца Глеба Андрея Алексеевича Мурашко. Он по телефону говорит из Питера. Андрей Алексеевич, добрый день! Что произошло, где отец Глеб?

Мурашко : - Здравствуйте. Спасибо, что вы освещаете это дело в своих передачах. Конечно же, ставить точку рано. Отец Глеб сейчас находится в поселке Мурмаши, в Мурманской области, на территории исправительной колонии №18 УФСИН России по Мурманской области. Чувствует он себя хорошо и бодро, чем вселяет в нас некий оптимизм для дальнейших действий. Один человек говорил, что может показаться, что среди лукавых людей преуспевает, но, в конце концов, я думаю, что оно рухнет.

Никифоров : - Как настроение отца Глеба?

Мурашко : - В настоящее время он помогает в Петропавловском храме поселка Мурмаши священнослужителю. Этот храм находится на территории колонии и, как я сказал, точку в этом деле ставить рано. Борьба продолжается. И я давно слежу за этим делом, был неоднократно в Израиле, в тюрьмах, где его и ставили на колени, обливали водой, заставляли носить оранжевую куртку арестанта, то есть можно сломать кого угодно, но не Грозовского. Я не поленился и пошел в Государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга на Шпалерной, и поднял всю историю семьи Грозовских. Оказалось, что это были правдоискатели, их семья пострадала в четырех поколениях. И даже его отец протоиерей Виктор Грозовский, родители которого репрессированы, тоже вышел из этой системы политических репрессий и преемственность поколений, видимо, принял сын, тоже пострадав.

Никифоров : - Как Церковь отнеслась к этому делу? Он запрещен к священнослужению или исторгнут из сана, что произошло?

Мурашко : - В настоящее время мы готовимся к подаче надзорной жалобы в Верховный суд. В данной ситуации сейчас мы подали лишь конституционную жалобу. И до вердикта Верховного суда, я думаю, что священноначалие каких-либо действий, связанных с его извержением из сана, предпринимать не будет. Он временно запрещен, как это обычно бывает на период расследования и принятия окончательного решения. Как я говорил, он помогает в храме с благословения местного митрополита и, насколько я знаю, митрополит даже посещал его в поселке Мурмаши. Поэтому Церковь внимательно следит за судьбой отца Глеба. Не дает его в обиду, подтверждением является ваша передача на православном радио. И вся общественность внимательно следит за этим делом.

Никифоров : - Спасибо большое. Последний вопрос: Вы, как наблюдатель, независимый человек, общественный адвокат, можете говорить какие-то вещи более прямо. Скажите, кто все-таки мог быть заказчиком, потому что мы должны понимать, кому это было нужно, в конечном счете?

Мурашко : - Понимаете, в продолжение моего разговора о том, что сын перенял традицию отца, который был жертвой политических репрессий... Дело в том, что отец Глеб по природе правдолюб. И по моему собственному глубокому убеждению, пострадал он за то, что на уровне епархии создал угрозу перераспределения государственных средств для наркоманов, которые для кого-то статистические единицы для получения бюджетных средств. Они люди, которые нуждаются в помощи и социализации. И собственно говоря, эта угроза,которую он создал, и запустила тот механизм. Его как раз предупреждали не заниматься реабилитацией наркоманов, не привлекать общественность, депутатов, общественные организации к этой проблеме. И все это послужило толчком для возбуждения уголовного дела. Поскольку Вы спросили, кому это было выгодно и, может быть даже, кто заказчик, я могу сказать, что здесь работала система. И абсурд всей этой ситуации, подтверждающий довод, что дело заказное, как раз начинается с того, что по мамам начали ходить оперуполномоченные Приморского РУВД и предлагать написать заявление, то есть им не хватало эпизодов. Это нам рассказала Светлана Некрасова. Потом обвинение было предъявлено при полном алиби, когда отец Глеб был в Турции, и это явилось основанием для его экстрадиции, и это абсолютная ложь. Абсурд еще и в том, что в Израиле предлагали 50 тысяч долларов за заявление, как это было с Ириной Витив. Я встречался с несколькими семьями. Даже сами высокопоставленные сотрудники МВД рассказывали священникам, что «занесли» «большие деньги» за Грозовского, «теперь отрабатывают». Об этом рассказал протоиерей Константин Пархоменко на фестивале «Сила в правде» открыто со сцены перед тысячей людей, то есть сомневаться в его словах у нас нет оснований. Ну и сами показания потерпевших выполнены под копирку с суждениями взрослых. Чтобы не вызывать их в суд, показано некое видео, где люди с обрезанными головами односложно отвечают «да» или «нет». То есть ни один психолог не может оценить, говорят правду или ложь эти дети. Я бы даже сказал «туловища», поскольку непонятно, кто эти люди. Поэтому вот эта машина как раз говорит о том, что дело имеет некий заказной характер. Скорее всего, я склоняюсь к той точке зрения, что он все же создал угрозу созданием сети реабилитационных лагерей, которые не закапывают денежные средства, имея некие статистические показатели, а хотели реально помогать людям. Это явилось основанием для его преследования. Об этом и писалось, и говорилось. Думаю, что будет журналистами проведено независимое расследование. Михаил Анатольевич более подробно выступит на передаче и отца Константина Пархоменко, где расскажет о всех перипетиях этого дела. Но у меня, исходя из моей работы трехлетней, есть мнение, что обвинение абсурдное - нет ни одного доказательства, все поставлено на предположениях судьи Яшиной.И если вы меня спросите, что там с фабулой, то я конкретно могу сказать, что никакого преступления совершено не было.

Никифоров : - К сожалению, как в Лондоне сейчас в деле Скрипалей «хайлилайкли» - очень похоже, говорит обвинение, и все этому верят. Спасибо, Андрей Алексеевич, дай Бог Вам и дальше защищать доброе имя отца Глеба.А мы сейчас свяжемся с Михаилом Анатольевичем Уткиным.

Михаил Анатольевич, в прежних наших эфирах по известным обстоятельствам, еще до вынесения еще судом приговора, Вы были связаны, когда шло следствие, не могли Вы все изложить, все факты, все, что происходило в деле. Сейчас, насколько я понимаю, Вы более свободны, не связаны некоторыми обязательствами. Это так?

Уткин : - Да, все правильно.

Никифоров : - Каково Ваше мнение о том, что происходило? Почему защите не удалось доказать невиновность отца Глеба? Почему она не была услышана?

Уткин : - Знаете, вопрос достаточно сложный, потому что мне тогда нужно будет говорить за судью. Почему она не услышала очевидные вещи, почему она таким образом оценила те или иные доказательства. В приговоре, который вынесен, и я думаю, он есть или будет в свободно доступе, там приведена оценка доводов защиты и показаний свидетелей, которые, так сказать, давали показания в пользу Глеба Викторовича. Но оценка, которая дана судом, с моей точки зрения неприемлема. Потому что меня, по крайней мере, так учили, и я так привык работать, о том, что в основе всего должны быть логика и факты. Если ты говоришь, что ты не доверяешь чьим-то показаниям, это означает, что у тебя есть что-то и ты указываешь об этом в приговоре и ссылаешься на какие-то постановления пленума Верховного суда или требования УК или еще что-то. Но понимаете, я не принимаю, и поэтому я и обжаловал и в апелляционном порядке, и теперь вчера уже отвез жалобу кассационную в Ленинградский областной суд на приговор. Не принимаю, когда в приговоре написано, что суд не доверяет, потому что это крайне маловероятно. Вероятно, что этого не было. Понимаете? Если кто-то подумает, что это как сейчас принято говорить «хайлилайкли», знаете, приговор вынесен задолго до того, как тут стали говорить по поводу Скрипалей. Это приговор, который написан, в принципе характерен и показателен для того, как происходит оценка доказательств у нас по большинству дел. Смотрите, вот в приговоре написано по обстоятельствам дела, по эпизоду о. Коневец. Там есть непосредственно свидетели, которые жили вместе с потерпевшим в одном домике, и они говорили, что не было там Грозовского, он не заходил в тихий час. Появляется противоречие и с учетом других показаний свидетелей, которые говорят, что они играли в шахматы, есть основания не доверять потерпевшей. Что пишут в приговоре по поводу показания этого свидетеля, девушки теперь, которая была вместе с потерпевшей в домике? «Представляется крайне маловероятным, что несовершеннолетний свидетель помнит спустя такой промежуток времени событие, не представляющее для него какого-либо значения». Вот так, представляете? Представляется крайне «маловероятным».

Никифоров : - Но это же крайне невероятно, чтобы ребенок, а это были девочки, не какие-то шестилетние дети, это дети, которые все наблюдают и видят, и вот рядом с ними на кровати происходит насилие над подружкой, и вдруг он это все не видит, не помнит и так далее. Я думаю, что это впечатление еще большее могло произвести на ребенка.

Уткин : - Конечно! Вы знаете, я как раз когда сам опрашивал этих свидетелей, как раз я сам выяснял, потому что этот вопрос,безусловно, встает, и на следствии встает, почему человек помнит. Так вот, допустим, помнит, потому что она первый раз поехала в детский лагерь как раз тогда. Понимаете, это сравнимо с первым сентября, когда ты идешь в школу. То есть не сказать, что это не значимое событие. Свидетель, который играл в шахматы, на вопрос, почему он помнит, говорил, что он первый раз в жизни поехал в лагерь. Конечно, он помнит. Об этом говорят. Но это не интересует. Дальше пример. По показаниям потерпевших в период совершения преступления Грозовскому кто-то позвонил по телефону и он разговаривал с женщиной. Проверяет следователь - все правильно. Запрашивают тарификацию - никакой информации о том, что были звонки, нет. То есть никто никому не звонил, хотя на телефон ему звонили за день до этого и после, то есть основания говорить, что он отключал телефон нет. Сам Грозовский говорил, у него всегда был включен телефон. Что делают? Запрашивают у компании мобильной связи о том случае, если у него был подключен вайбер или вотсап, интернет телефония, может тарифицировать компания мобильной связи? Ответ - нет. В приговоре: «представляется крайне маловероятным, что в мобильном телефоне Грозовского отсутствовали программы интернет телефонии, по которой он мог разговаривать с иным лицом». Кроме того, в качестве подтверждения доводов, свидетель некий говорит, что через полгода после этих событий он, якобы, разговаривал по вайберу, в то время как Грозовский говорит, что когда он уехал в Израиль, он свой телефон продал, его не было. То, что он звонил, он с этими людьми не разговаривал. Крайне маловероятно. Понимаете? Доказательств нет и все. Это отбрасываем. Следующий момент. Тоже пример оценки. По первому эпизоду - девочка говорит основной лейтмотив, что «это сделал Грозовский». Она путает год, когда это было, день, ночь, обстоятельства, и в приговоре написано, что это не имеет значения, главное, что она говорит о том, что «это сделал Грозовский». Но, простите, в таких делах, когда показания против показаний, как раз эти детали очень важны и всегда на следствии их выясняют, потому что если человек дает показания, указывает на какие-то детали и это совпадает, то есть основания доверять или не доверять показаниям этого лица. И если человек не может по эпизоду сказать, ну можно не помнить дату, день недели, но это же психотравмирующая ситуация, не помнить какие-то серьезные обстоятельства - был ли день, ночь, был или не был кто-то еще в доме - не поверю в это, это для любого человека, взрослого или ребенка, запоминается. У меня были в практике случаи, когда уже взрослый человек помнил, как 20 лет назад отчим сильно его избил. Он не помнит дату, но он помнит даже обувь, в которую был одет его отчим, потому что это очень серьёзное событие.

Никифоров : - Да, это поразительно, когда три девочки в одной палатке и вдруг они ничего такого, что у ребенка вызывает отвращение и переживание, чтобы они это не запомнили вообще.

Уткин : - То же самое и косвенные свидетели, которые говорят о том, что дети, которых Глеб Викторович гладил по спине животу и целовал в шею и руку. Девочка там дает показания, что «ночью он пришёл, забрался к ней на второй ярус и…».

Никифоров : - Ночью, на второй ярус?

Уткин : - Да! Ночью, когда другие девочки спали. Вызываем других девочек. Говорят, невозможно, потому что кровати просто непредназначены для человека взрослого, и не заметить это невозможно.

Никифоров : - Я думаю, все наши слушатели подтвердят, это трудно себе и представить, чтоб ночью взрослый мужчина входит как бы тихо даже в комнату, залезает на второй ярус, совершает развратные действия с ребенком и ребенок молчит, да или просто полежать вместе хотел, хотя и это уже дикость какая-то. И чтобы это все не заметить никак даже при детском таком сне после прогулок и купаний, это представляется совершенно невозможным.

Уткин : - Еще пример. Когда якобы было совершено преступление на о. Кос, по делу я вызвал для допроса 9 человек, причем это не только родственники Глеба Викторовича, жену и детей, были и другие ребята, они говорят, что видели, как они ушли, они видели, как они уходили соответственно, жена говорит, что он никуда и не выходил. Нет. Жена является заинтересованным лицом, а потому ее показания недостоверны. А то, что видели, как они уходили, не свидетельствует о том, что возможно он мог вернуться обратно и совершить действия, которые ему инкриминируются.

Никифоров : - Вот Вы мне скажите, почему так ненастойчиво отвергались все свидетельства защиты?

Уткин : - Не могу сказать, это нужно спросить у судьи, которая рассматривала дело, не могу говорить за нее. Вот то, что я Вам привел, это указано в апелляционной жалобе. Еще приведу факт. У нас в соответствии с УПК несовершеннолетние свидетели, не достигшие 16-летнего возраста, но достигшие 14-летнего, опрашиваются при участии законного представителя по усмотрению судьи. Так вот все четыре таких свидетеля в таком возрасте со стороны обвинения допрашивались обязательно с законными представителями, а пять свидетелей со стороны защиты таких же - без участия законного представителя. Их убирали. Я спросил, почему так, почему двойные стандарты - одним можно, это же не совсем маленькие дети, но все же несовершенно летние - сразу замечание за пререкания с судом. Поэтому такие вещи у нас в процессе были, я на них внимание обращал, но их, к сожалению, игнорируют в апелляционной санкции, но не согласен с тем, как рассматриваются мои доводы, что их не принимают во внимание,и поэтому буду обжаловать дальше.

Никифоров : - Хотелось бы об этом поговорить хотя бы кратко. Как вы видите перспективу дела? Можно ли обжаловать? Какие перспективы этой жалобы? Каковы настроения отца Глеба? Где он?

Уткин : - О перспективах сказать не могу, потому что опять же это принимает решение суд. Теперь уже кассационная инстанция. Порядок рассмотрения следующий: направляется жалоба, сначала она рассматривается судьей предварительно и он принимает решение направить на рассмотрение Суда кассационной инстанции или отклонить. Если отклоняется, то обжалование идет дальше в Верховный суд. И если рассматривается, то рассматривается кассационной инстанцией и принимается решение. Таков порядок. Повторюсь, что-то здесь говорить о перспективах сложно, потому что принимаю решение не я. Получу решение, посмотрим. Что касается Глеба Викторовича, то по моей информации, он находится в Мурманской области в одной из исправительно-трудовых колоний.

Никифоров : - Спасибо большое, Михаил Анатольевич, за Ваш труд, такой честный, серьезный, бескомпромиссный по защите отца Глеба. Будем молиться и надеяться на лучший исход дела.

Уткин : - Спасибо и вам, что не бросаете отца Глеба и освещаете его дело. Я уже давно имею большой стаж работы, в том числе и со следствиями, и я предельно открыт, мне нужно только дать возможность защищаться и оценивать доказательства объективно так, как это есть. Представили, ты посмотрел и сделал вывод, е выдумывать ничего. Довод должен основываться на законе. Я думаю, что такие требования касаются любого человека, не юриста, не адвоката, любой человек хочет, чтобы ему дали возможность защищаться. И то, что он представляет чтобы это не выбрасывали, игнорировали, а этому давали соответствующую оценку. К сожалению, что я вижу и по этому делу, и по другим делам - там примерно такая же ситуация. Это мои уже мысли, на полях что ли, я так уже стал думать о таких вот негативных проявлениях и то, о чем у нас говорят по телевизору, говорят о том, как нас зажимают на международной арене, как необъективно освещают, то я сравниваю с тем, что было задолго до этого, и хочу сказать, мы говорим о том, что с нами делают там, на международной арене, заграницей в отношении наших же людей гораздо раньше делается то же самое либо хуже.

Никифоров : - Спасибо, помогай Бог! В заключение нашей программы сегодня я хотел бы предоставить слово руководителю Правозащитного центра Всемирного Русского Народного Собора Роману Анатольевичу Силантьеву, который по поручению священноначалия расследовал это дело и предпринимал всевозможные усилия, чтобы добиться оправдания. Роман Анатольевич, каково Ваше мнение?

Силантьев : - Можно констатировать, что дело отца Глеба Грозовского уже закончено и не лучшим образом. История, конечно, удивительная, мы видели, что даже обвинение просило дать ему меньший срок, чем он в итоге получил. Случай не уникальный, но достаточно редкий. Сейчас отец Глеб, насколько мне известно, уже уехал в колонию в Мурманской области. И возможности ему помочь постепенно иссякают. Борьбу мы продолжим, конечно, но особенность нашего законодательства такова, что финал был достаточно предсказуем.

Никифоров : - Предсказуем? Дело в том, что Андрей Алексеевич Мурашко, его общественный защитник, считает, что не так все пессимистично, что есть еще надежды какие-то апелляционный суд высшей инстанции.

Силантьев : - Надежды, конечно, теоретически есть, но боюсь, что практически шансов не осталось.

Никифоров : - А почему? С чем это связано? Почему такой пессимизм у Вас?

Силантьев : - Ну, особенности законодательства: три несовершеннолетних пострадавших, одна из них еще от рака умирает, в принципе хватило бы и одной, но когда их три. Общался со многими специалистами, они солидарны в том, что в общем дело плохо. Если бы это было скажем 10 лет назад, то результат был бы другой. Но за прошедшее время у нас поменялись подходы, правоприменительная практика изменилась и теперь у нас так. Так что это вопрос не к судье, а к системе.

Никифоров : - То есть попал в жернова некоего юридического механизма. Ну да, сказать, преступление против несовершеннолетних резко ужесточилась ответственность и все связанные с этим вещи. Но оно действительно было доказано? или все же.. У нас остаются сомнения, и у адвокатов тоже.

Силантьев : Это безусловно, но то, что как я понимаю, услышал судья, для него достаточно для вынесения такого приговора. Потому что мы имеем сомнения, но не являемся судьями.

Никифоров : - Вот удивительно, прокуратура, вроде бы, согласилась с тем, что возможно преступления этого и не было..

Силантьев : - Ну не сказать, чтоб она с этим согласилась, они все же не оправдать его предлагали, а снизить срок.

Никифоров : - А кто настаивал? Следственный комитет? Судья?

Силантьев : - Как я понимаю, следствие и судья. Потому что такого рода преступления понятно, какое отношение будет у судьи, особого снисхождения ожидать не приходится. Детей у нас любят и стараются защищать.

Никифоров : - И слава Богу. С другой стороны, молодой священник. За него встала вся наша Церковь, была очень большая поддержка, насколько я знаю.

Силантьев : - Это не помогло, не первый, и не последний такой случай. Это было и при Иване Грозном, и при Александре III, во всем исторические периоды. Людей у нас осуждали по такого рода наветам. Это печально, но сделали что смогли. Я боюсь, что вопрос уже закрыт.

Никифоров : - Мы все же будем надеяться, как православные люди, на то, что милость Божия коснется отца Глеба, и каким-то удивительным, чудесным образом, а может настойчивостью тех людей, которые его защищают, правда восторжествует, потому что у меня сложилось мнение, что все же он невиновен.

Силантьев : - Остается только молиться и надеяться на чудо, потому что боюсь, что иные варианты уже исчерпаны.

Никифоров : - А кто мог быть если не заказчиком.. но кому это было нужно?

Силантьев : - Есть разные версии, но прямо скажем, что никаких доказательств их нет. Те люди, которые обвинялись в том, что они являлись зачинщиками этого дела, естественно отрицают, никто их допрашивать не будет, поэтому что сказать - их слово против слова отца Глеба. С точки зрения установления истины это ни о чем.

Никифоров : - Спасибо большое за громадную работу, которую Вы провели по поручению священноначалия в расследовании этого дела и приложили максимум энергии и усилий. Ну, если так произошло, что ж, действительно будем молиться и надеяться.

В педофилии православному священнику Глебу Грозовскому, дело которого расследовалось более четырех лет. Духовного пастыря признали виновным в сексуальных надругательствах над малолетними. Некоторые преступления совершались священником за рубежом.

Суд назначил бывшему наставнику ФК "Зенит" Глебу Грозовскому наказание в виде 14 лет лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии строгого режима, передает "Интерфакс" . В качестве дополнительного наказания свобода осужденного будет ограничена еще на один год, решила судья Людмила Яшина.

Кроме того, Грозовский должен будет выплатить каждой из потерпевших по 400 тысяч рублей компенсации морального ущерба.

Оглашались только вводная и резолютивная части приговора, так как дело слушалось в закрытом режиме. Священник заявил, что обжалует приговор, сообщает РИА "Новости" .

Выступая 10 января с последним словом, Глеб Грозовский заявил, что, по его мнению, "самого события преступления нет как такового" и что он рассчитывает на "человеческое понимание и справедливое решение". Текст последнего слова распространила защита священника. Ранее информированный источник сообщил, что прокурор в ходе прений просил приговорить Грозовского к 15 годам заключения в колонии строгого режима с лишением права заниматься деятельностью, связанной с воспитанием детей, на 12-летний срок.

Главное следственное управление СК РФ по Петербургу возбудило в отношении Грозовского уголовное дело в ноябре 2013 года. Ведомство завершило это предварительное расследование, сопровождавшееся чередой скандалов, лишь в июне 2017 года.

По версии следователей, летом 2011 года на территории православного детского лагеря, расположенного на острове Коневец Приозерского района Ленинградской области, Грозовский, являясь клириком Вознесенского (Софийского) собора в Царском Селе, совершил насильственные действия сексуального характера в отношении нескольких детей. На тот момент пострадавшим было меньше 14 лет (ранее сообщалось, что двум пострадавшим девочкам исполнилось девять и 12 лет).

Аналогичные действия, по данным следователей, Грозовский совершил в июне 2013 года на территории острова Кос в Греции, в лагере православного детско-юношеского клуба "Филадельфия". Еще один выявленный эпизод относился к 2009 году.

По словам одной из пострадавших, святого отца в лагере острова Кос буквально "все называли маньяком". В один из дней отец Глеб вошел в комнату к девочкам, лег между ними на общую двуспальную кровать и стал к ним приставать.

"Странное" поведение священника подтверждено и показаниями воспитанников лагеря на острове Коневец под Петербургом. По словам детей, он каждую ночь заходил в домики и целовал девочек в губы, шею, живот и гениталии.

Бегство на Святую землю

Грозовский скрылся от уголовного преследования в Израиле. По этой причине в октябре 2013 года он был заочно арестован и объявлен в международный розыск. Сам священник заявлял, что просто уехал за рубеж в командировку. Позднее появилась информация, что поездка на Святую землю была его личной инициативой. В РПЦ же заявили, что командировка была, но закончилась , а Грозовскому рекомендовали вернуться на родину.

Скрываясь в Израиле, Грозовский объявил, что стал жертвой провокации. Он также опубликовал видео в свою защиту на страничке в соцсети "ВКонтакте". Священник назвал и имя предполагаемого злопыхателя, по инициативе которого якобы и было возбуждено уголовное дело. Грозовский утверждал, что ему мстит родитель одного мальчика, отчисленного из детского православного лагеря за неподобающее поведение.

Между тем версия Глеба Грозовского об обиженном мальчике и его родителях за изгнание из лагеря плохо согласуется с официальной позицией следствия. Дело в том, что отправной точкой расследования стали следы сексуального насилия, обнаруженные гинекологом у девочки.

Грозовский утверждал, что следователи специально "раскручивают" дело о педофилии. По его словам, многие женщины "поддались эмоциям и представили все в педофильском свете". А сыщики угрожают им тюрьмой за дачу ложных показаний, если они откажутся от первоначальных слов.

Кроме того, Глеб Грозовский говорил, будто расследование связано с тем, что он активно боролся против ювенальной юстиции.

Адвокат Грозовского Хаим Айзенкот и вовсе назвал преследование своего подзащитного "политическими и религиозными гонениями" .

Осенью 2014 года израильская полиция арестовала подозреваемого по запросу Интерпола. Священника экстрадировали с Ближнего Востока, а 17 сентября 2016 года Грозовского доставили из Москвы в Санкт-Петербург. Ему было предъявлено обвинение в преступлениях сексуального характера, совершенных в отношении трех школьниц.

Клирик Петербургской епархии Глеб Грозовский родился, вырос и получил образование в Северной столице. В 2004 году он был возведен в сан диакона, а спустя два года начал служить в Софийском соборе Царского Села. Он много занимался общественной деятельностью, в частности - профилактикой ВИЧ и СПИДа в детских и социальных учреждениях.

Отец Глеб также занимал пост советника гендиректора ФК "Зенит" по духовно-нравственным вопросам. Он также вел молодежные передачи на радиостанциях и издавал журнал "Гимназист". С 2007 года популярный священнослужитель занимался детскими православными лагерями. Но с 2013 года Грозовский в связи с выдвинутыми против него обвинениями был отстранен от служения. В Гатчинской епархии РПЦ, клириком которой остается Грозовский, ранее сообщили ТАСС, что решение о лишении его сана будет принято церковным судом после вынесения приговора.

В сентябре 2016 года следователи Главного следственного управления СК РФ по Петербургу отстраняли Михаила Уткина от защиты Грозовского. Адвокат пояснил, что по его инициативе следствием были допрошены люди, которые дали показания, "противоречащие позиции обвиняемого". Грозовский обжаловал действия следствия. В январе 2017 года "ситуация изменилась", и руководитель Главного следственного управления отменил постановление об отводе Уткина. "Я снова в деле", - заверил тогда адвокат.

На приговор он пришел в подряснике и толстовке «Зенита»

Приозерский городской суд Ленинградской области приговорил Глеба Грозовского к 14 годам заключения. Суд признал священника из Малого Верева виновным в двух эпизодах насильственных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетних девочек в православных детских лагерях на острове Коневец в Ленинградской области и на греческом острове Кос. Наш корреспондент присутствовал на суде.

Дело против священника Глеба Грозовского, который служил в храме Иоанна Воина на Гатчине и являлся советником гендиректора футбольного клуба "Зенит" по духовно-нравственным вопросам, было возбуждено в конце 2013 года.

Следственные органы по жалобе одной из якобы пострадавших девочек заподозрили священника в «совершении насильственных действий» летом 2009 года на территории православного детского лагеря на острове Коневец Ленинградской области, а также на греческом острове Кос в 2013-м году.

Дело шло сложно: в нем было много нестыковок. В частности, в первом варианте показаний было написано, что Глеб Грозовский совершал развратные действия на острове в те даты, когда он с семьей отдыхал за границей. Печати пограничного контроля стали его алиби. И показания были переписаны на другие даты...Так же у девочек, которые, согласно показаниям, подвергались насилию, не было обнаружено следов насилия.

Тем не менее, дело получило огласку и стало резонансным. В момент вынесения заочного обвинения Глеб Грозовский находился в командировке в Израиле, где работал в приюте для наркозависимых. Затем он отказался возвращаться на родину, что как бы стало свидетельством его вины.

7 апреля 2014 года Генпрокуратура РФ направила в Израиль запрос о выдаче Грозовского. И после долгих разбирательств 15 апреля 2016 года министр юстиции Израиля Айелет Шакед подписала ордер на его экстрадицию. В сентябре 2016-го Грозовский оказался на родине и сразу же был задержан.

Суд по его делу начался в июле 2017-го и проходил в закрытом режиме. Пострадавшие на суде не присутствовали, суд пользовался только их письменными показаниями и видеодопросом. Дети-свидетели из лагерей на Косе и Коневце на суд приходили лично и все уверяли, что священник Грозовский такого совершить не мог. Такого же мнения придерживались вожатые и директора лагерей, выступавшие в суде. Однако их мнение не было учтено. .

На оглашении приговора в холодном заснеженном Приозерске отец Глеб не выглядел понурым. Одет священник был в подрясник и толстовку "Зенита". "Они меня не сломили, - сказал он сразу после оглашения приговора. - Я стал только более верующим. Я простил всех, кто это сделал". Грозовский рассказал, что ведет дневники. И призвал спросить у судьи Яшиной, почему она не приобщила к делу записи, где "потерпевшие" якобы признаются в том, что их подговорили дать ложные показания. К слову, суд обязал Грозовского выплатить трем потерпевшим по четыреста тысяч рублей в качестве компенсации морального вреда.

Семья и многочисленные сторонники отца Глеба считают дело сфабрикованным, так как встает вопрос о том, зачем потерпевшие ждали несколько лет, чтобы заявить о случившемся. Случай в лагере на острове Коневец датирован 2009 годом. Более того, отец Глеб сказал, что к делу не приобщили показания восьми свидетелей, знавших, что он не заходил в домики, где жили воспитанницы.

"Я уверена, что мой брат выйдет на свободу, - сказала после оглашения приговора сестра священника Любовь Грозовская. - В этом деле несправедливо абсолютно все, оно полностью сфабриковано. Подробности мы расскажем после того, как обжалуем приговор. Мой сын тоже был в том лагере, понимаете. И он сказал, что ничего такого не было. Я верю своему сыну".

Прокуратура просила для Грозовского 15 лет лишения свободы, судья Яшина посчитала уместным 12 лет за первый эпизод и 13 - за второй, а также еще год ограничения свободы с запретом выезда за пределы Гатчинского муниципального образования и обязательнвми визитами в контролирующие органы. В совокупности получилось 14 лет и 1 год. Приговор будет обжалован.

Напоследок отец Глеб еще раз сказал, что вину свою не признает. "Всем всего доброго, с Богом, до свидания" - сказал священник накинувшимся на него журналистам, когда конвой выводил его из зала суда.

Приговор Глебу Грозовскому нам прокомментировал протодиакон Андрей Кураев:

Я не увидел преследования по политическим мотивам в деле Глеба Грозовского. Он не был известным политиком и не является слишком убедительной фигурой в каких-либо финансовых спорах. Не думаю, что его заказали.

Но есть существенные различия в нормах общения с детьми в России и на Западе. У нас культура общения с детьми другая и в порядке вещей подойти к ребенку, чтобы поцеловать его или скажем обнять. Большинство обвинений строятся на подобных фотографиях, и любой желающий сможет обвинить в педофилии кого угодно. Крайне часто эти обвинения притянуты за уши.

При этом если сравнивать масштаб проблемы, связанной с педофилией, в Католической и Русской православной церкви, то в последней скандалы вокруг этой ситуации гораздо реже становятся предметом обсуждения. В русском православном духовенстве разрешены браки, в то время как в Католической церкви они запрещены, что значительно усугубляет проблему сексуальных домогательств со стороны священников. В Русской православной церкви - это не острый вопрос.

Лучшее в "МК" - в короткой вечерней рассылке: подпишитесь на наш канал в

Приозерский районный суд Ленинградской области признал священника Глеба Грозовского и приговорил его к 14 годам заключения в колонии строгого режима. Дело слушалось в закрытом режиме, однако сторона защиты предоставила « » текст последнего слова обвиняемого.

В своём слове обращаюсь к вам Ваша честь, ко всем здесь присутствующим.

Я говорю с надеждой, что меня услышат, правильно поймут и примут справедливое решение.

Современный мир смотрит на отношения между людьми глазами Фрэйда - через призму самого низменного понимания любви. Однако, когда мы, православные люди, говорим о любви к детям, то мы не подразумеваем ничего грязного в отличие от тех, кто не знаком со словом Ага́пэ (Евангелие от Иоанна, 3:16).

В переводе с греческого языка Ага́пэ - это понимание взаимоотношений проявления высшей степени, жертвенной любви, вовсе не связанной с пониманием Фрэйда, именно об этом пишут святые отцы и так живут тысячилетиями монахи на Афоне. Это принципиально отличает нас христиан от обычных людей, мы смотрим на этот мир глазами любви принесённой себя в жертву, способную прощать несовершенство временного мира, в котором мы пока находимся.

Как вы знаете, я вырос в многодетной семье: места было мало - нас много, но у нас была дружная многодетная семья: любящие отец и мать - и это было главное! Сегодня именно заботы, внимания, уважения не хватает многим людям, а тем более детям.

В Духовной Семинарии я защитил диплом на тему «Пастырско-педагогическая деятельность священнослужителей в детских домах и приютах», его копия есть в материалах дела. Я писал, что для полноценного развития ребёнка очень важно не только о нём заботиться, но проявлять любовь к нему. Не все родители это понимают, а дети при этом испытывают дефицит любви. Особенно остро это проявляется у детей в детских домах, интернатах, где я на протяжении 14 лет бывал в качестве волонтёра, а позже священника.

При подготовке к работе в детском доме нас консультировали педагоги и психологи. Они обращали внимание на необходимость восполнения тактильной депривации, т. е. телесного контакта у детей, поскольку это необходимо для их полноценного психического и физического развития личности и в дальнейшем - успешной социальной адаптации в обществе.

Благодаря своим родителям, полученным знаниям и опыту работы в детских домах и приютах, у меня сложилась эффективная методика работы с детьми. Из полученного опыта я убедился, что эти дети очень доверчивые, быстро привязываются, всячески ищут любви и ласки, возможности взять за руку взрослых людей, побыть рядом, ощутить что их любят, стараются обнять взрослых, виснут на них. Детей не обмануть, они всё чувствуют. Я никогда не злоупотреблял доверием детей, понимая всю меру ответственности и не переходил границ дозволенного нравственным законом, стараясь лишь быть им максимально полезным.

В 24 года я женился, стал мужем, отцом, священником, позже - настоятелем храма. В своём служении я продолжил свою педагогическую деятельность: работал с молодёжью и детьми в воскресной школе и православных лагерях - за последние 14 лет, до 2013 года были только одни благодарности. В храм на исповедь ко мне приходили по большей мере женщины-матери, которые жаловались на свою непростую жизнь. Они приводили своих детей. И те и другие нуждались во внимании, помощи и поддержке. Я старался сделать для них всё возможное - относился к ним, как отец, с любовью, вниманием и пониманием. Для меня они стали родными.

Очень часто через детей воцерковлялись их родители: семьи моих воспитанников становились частью моей большой семьи - моего прихода. Мне, как священнику хотелось наполнить их жизнь смыслом, восполнить у них дефицит любви. Я не делал разницы между чужими и родными детьми, мальчиками и девочками: при необходимости я мог их обнять, не оттолкнуть, если они боролись за право быть рядом со мной, не запрещал им брать меня за руки, садиться иногда ко мне, в том числе в лагере, на колени. Некоторые дети этого внимания ищут, и я считал, что не имею морального права быть бездушным и формалистом по отношению к ним.

По обстоятельствам я мог быть строгим, требовательным, последовательным и вполне предсказуемым. Мне было важно восполнить в них дефицит внимания, заботиться о них и главное - рассказывать о живой, вере в Спасителя Иисуса Христа. Быть им добрым примером любящего отца и неравнодушного священника. Чтобы наполнить и их жизнь Любовью к Господу, как научили меня мои родители. Ничего предосудительного я не делал и не думал, как не думают, любящие родители, когда ухаживают, ласкают, заботятся о свои детях. Они не педофилы - они любящие родители!

Моя главная ошибка в том, что я, возможно, перешел за грань только быть священником с детьми и в какой-то степени взял на себя обязанности родителя, обязанность формирования личности ребенка. Ведь священник прежде всего заботится о душе, и мне хотелось всем помочь и восполнить дефицит любви, как об этом пишет апостол Павел: «Для немощных я был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых». Но, люди редко живут так, чтобы жертвовать своим временем и не искать во всём выгоды. Меня не поняли, точнее сказать, извратили, сделав из меня злодея, серийного маньяка, заставляя жить по законам этого материального мира и не лезть туда, где большие деньги, церковная репутация, прислушиваться к намёкам, не быть легкомысленным к угрозам, так как это могут быть не пустые слова и сотрясание воздуха.

Я человек грешный, но не насильник и не педофил! Когда я узнал о предъявляемых мне обвинениях, я долго не мог в эти сплетни поверить и не предполагал, что можно раздуть всё до мировых масштабов, когда тебе отведут в Яндексе первое место с оттенком минус. Конечно, мне трудно было справиться с собой, своими эмоциями, как любому другому человеку в такой ситуации. Именно поэтому я порой был излишне взволнован, раздражителен, несдержан в словах, вовлекался в крайности - за это простите меня! Это естественная человеческая реакция, любой другой человек в моём положении, может быть, вёл бы себя также.

Ваша честь, я рассчитываю на ваше человеческое понимание и справедливое решение.

В ходе судебного заседания мы слышали показания свидетелей, полностью опровергших саму возможность совершения мною преступления, которое не может быть доказано, поскольку самого события преступления нет как такового, оно отсутствует.

Основываясь на свои знания в области педагогики и возрастной психологии, на свой личный жизненный опыт работы с детьми молодёжью, проанализировав документы и события через призму времнни, я вижу несостоятельностьпредъявленного мне обвинения.

Мне вменяют насилие на острове Кос в Греции и на острове Коневец в России, когда вместе с детьми были их родные рядом. Девочки постоянно старались обратить на себя внимания, так как этим компенсируя недостаток родительской любви и ласки.

Обвинение по острову Коневец выглядит абсурдно, комично и глубоко трагично для самой девочки, назовем её [Имя]. Абсурдно, потому что меня арестовали за совершенное преступление в 2013 году при наличии алиби в 2013 году, когда я с семьей был в Турции. Перебрав все года, нашли 2009 год, когда девочка была в моей смене. Однако комичность обвинения состоит в том, что после допроса троих детей из домика августа 2009 года, которые жили с [Имя] и дали показания, что я не заходил и не делал ничего в их домике с [Имя] в тихий час, обвинение отпало. Единственно, не для репрессивной государственной машины, не делающей и не признающей своих ошибок. Преступления «в тихий час» (так написано в обвинительном заключении), как и в любой другой час не было доказано, так как оно отсутствовало.

До 2013 года [Имя] и её родственники общались со мной, никаких признаков психотравмы не было, они ездили в этот же лагерь. [Имя] старший ребёнок и, насколько мне известно, с неврологическими проблемами, близорукостью, о которой говорили специалисты по делу в своих заключениях. Но дело ведь не в этом, может она видеть без очков или нет, а в том, что другие соседки по домику [Имя], [Имя], [Имя] опровергли событие преступления. Врачами потом были описаны синдромы [Имя], психологи отмечали, что у неё явный дефицит мужского внимания. Ведь есть фото тех лет, где она виснет на другом священнике, а не на мне! Я никогда ничего не слышал о её отце, она всегда отдыхала с бабушкой.

Что же касается трагичности ситуации, то мама [Имя] предъявила мне и моей семье моральный вред за то, что теперь [Имя], помимо близорукости, неврологии, заболела онкологическим заболеванием - раком головного мозга. Справки об этом страшном диагнозе есть в материалах дела. Неужели деньгами можно будет оправдать гибель ребенка, которого взяли «в оборот» взрослые, чтобы разрушить мою жизнь и жизнь моей семьи? Почему [Имя] не было в суде, чтобы сказать мне в глаза, что преступления не было? Значит, кому-то это было выгодно.

Коротко по обвинению с острову Кос в Греции. Назовем девочку [Имя]. Она из неполной семьи, родители были в разводе. До обвинения девочка с отцом не общалась, но после обвинения вдруг начала посещать секции хатха йоги, которые вёл её отец [Имя] - представитель индийского психокульта Шри Багавана в [...]. Увидев её в лагере на о. Кос, я её запомнил по её отношениям с мальчиком [Имя]. Она проявляла к нему интерес, потому что он был интересным и музыкально одаренным ребенком. Запомнил я её и по агрессивному поведению по отношению к девочке [Имя], после травмы которой я довольно резко говорил с [Имя]. Когда позже я познакомился с нотариальной копией осмотра социальной страницы [Имя] к контакте, пришел в ужас от того обилия матерных выражений. Мама [Имя], назовем её [Имя], предоставила документы о том, что у девочки из-за родовой травмы имеется органическое поражение головного мозга, а сама мама [Имя] находится на лечении от онкологического заболевания в [...]. Этим было обусловлено отсутствие на суде и девочки [Имя].

Помимо [Имя] следователи сделали обвиняемой и её соседку по кровати, которую, допустим, зовут [Имя]. И эта девочка испытывала проблемы. За несколько лет до острова Кос она она лежала в больнице, как результат - с детства она боится замкнутых пространств. Со слов её мамы, до острова Кос у неё уже была психотравмирующая ситуация, связанная с [...]. Этим объяснялся её безудержный истеричный смех. Только потом я понял, почему вожатая [Имя] говорила, что до поездки её мама странном образом спрашивала её - нет ли на острове Кос педофилов. Мама [Имя] активно применяла к [Имя] лечение методом нетрадиционной медицины и оккультизма, чем, очевидно, нанесла ей духовную травму, которая, к сожалению может в дальнейшем проявиться в каком-либо серьёзном заболевании.

До исследования материалов дела не знал, что девочки жили в смежном с мальчиками номере и спали на одной кровати. На это не обратили внимание и родители [Имя], они приехали на о. Кос через пару дней после нас и претензий к размещению у них не было. [Имя] родители были недовольны питанием, организацией экскурсий, но ни тем, что у девочки нет отдельной кровати. Меня обвинили в совершении преступления 19 августа, а на фото 21 августа [Имя] спокойно сидит рядом со мной бок о бок в окружении детей и вожатых. Как же нужно было бояться меня, чтобы выбрать первое место рядом со мной, когда я повредил связки на ноге и дети пришли ко мне в гостиницу. И это ребёнок со страхами после очередного «перенесённого насилия» приходит и ничего не говорит всей своей родне, которая была с ней на о. Кос?

Очевидно, что в семьях [Имя] и [Имя] не всё благополучно. Их родители либо не знают, что необходимо проявлять свои чувства, ласку к ребёнку, либо не умеют это делать в достаточной для них степени, и вероятно считают это излишним, не говоря уже о том, что они никогда не смогут заменить им отца и дать, то что даёт своим детям папа, поскольку у них уже нет больше мужей, а страдают от этого и развиваются неполноценно именно их дети. Не удивительно, что любую заботу о детях, люди не получившие отцовской любви воспринимают однозначно, как сексуальные домогательства и внушают это своим детям. В психологии есть такое понятие как тактильная депривация - болезнь, когда из-за отсутствия (дефицита) осязательных ощущений, при которой изменяется психическое состояние человека и которое, в свою очередь, может повлечь нарушение других систем человеческого организма. Часто не совместимых с жизнью.

Мне искренне жаль и детей, и их родителей. Считаю, что именно дети являются жертвами родителей, которые манипулируют детьми и втянули своих детей в омерзительный судебный процесс. Меня волнует их дальнейшая судьба, я понимаю свою ответственность за них. И как священник молюсь о их спасении.

Моя вина в том, что я возомнил о себе, что спасаю мир, что моя активная общественная работа может изменить ситуацию нравственной деградации, сделать мир добрее, что если не я, то мои сограждане, не смогут измениться к лучшему. Но я ошибся. Я остался таким и до сегодняшнего дня, так как слишком был открыт, наивен и доверчив. Не смотря на то, что мне и моей семье пришлось испытать и пройти за эти 4 года, я по-прежнему остаюсь в душе ребёнком и верю в правосудие Божие. Зло рано или поздно прекратиться.

Закончу своё заключительное слово цитатой из одного фильма: «Неважно, в чем тебя обвиняют, истина тебя освободит!».