В селах не хватает священников. Почему священники рпц уезжают из россии

Согласно действующему законодательству, Элладская православная церковь - автокефальная церковь, чья каноническая юрисдикция распространяется преимущественно на территорию Греческой Республики, не отделена от государства, и священнослужители, равно как и учителя семинарий и преподаватели Закона Божия в средней школе находятся на положении государственных чиновников.

В рамках кампании по сокращению финансирования государственного сектора было урезано выделение средств в том числе и Церкви Эллады. Власти Греции, в чьей компетенции находится, помимо прочих, также и согласование количества новых священнических хиротоний, резко сократили число одобренных рукоположений, вследствие чего сотни приходских храмов по всей стране остались без духовенства, сообщает сайт издательского дома «Святая Гора» со ссылкой на Ekklisiaonline.gr.

По существующим законодательным нормам, любой государственный служащий, в том числе и священнослужитель, принимается на работу лишь после того как десять его коллег выйдут на пенсию. Это соотношение было установлено недавно; первоначально оно составляло один к пяти, затем увеличилось до одного к семи.

Нарастающая нехватка духовенства. Статистика

По данным Священного синода Элладской церкви, на сегодня из 10,5 тысяч священников, необходимых для совершения служения на всех действующих приходах Греции, в «штате» находятся около 8,2 тысяч человек. Нехватка духовенства составляет 2300 человек, или 22% от общего числа клириков.

Наиболее тяжелое положение сложилось на небольших приходах, расположенных в маленьких городах и населенных пунктах.

В этом году Министерство образования приступило к рассмотрению и утверждению штатов духовенства для приходов в Греции, на Крите и архипелаге Додеканес в юго-восточной части Эгейского моря. Всего должно быть занято 178 постоянных должностей, из которых 160 - это ставки для священнослужителей в Греции, 10 - на Крите и еще 8 - в восьми крупных городах Додеканеса.

Издание со ссылкой на ΕΚΚΛΗΣΙΑ online сообщает, что в ходе последней встречи предстоятеля Элладской церкви архиепископа Иеронима с премьер-министром страны Алексисом Ципрасом греческий иерарх поставил вопрос об увеличении числа рабочих мест для духовенства. Премьер обещал рассмотреть эту просьбу.

Священный Синод недавно решил тщательно исследовать данный вопрос с учетом того, что в течение ближайших 5-10 лет процесс будет лишь нарастать в силу увеличения среднего возраста греческого духовенства. Греческие иерархи отмечают, что дефицит духовенства, который возник по причине действующих законодательных норм, при сохранении существующего положения дел устранить невозможно.

Характерно, что проблема нехватки священнослужителей ощущается не только в отдаленных митрополиях (где проблема стоит особенно остро), но также и в крупных мегаполисах.

Мнение греческих иерархов о проблеме и пути ее решения

Один из авторитетных иерархов Элладской церкви, член комитета по диалогу между Церковью и государством митрополит Монемвасии и Спарты Евстафий в комментарии для издания высказал опасения, что позитивные сдвиги в решении создавшейся проблемы в ближайшем будущем вряд ли возможны. По его мнению, даже если греческий Синод добьется от государства двукратного увеличения числа ставок для священнослужителей, это не устранит проблему.

«В каждой епархии не хватает по крайней мере двадцать священников, в то время как в нашей митрополии - семьдесят, в том числе для небольших приходов. А каждый приход ожидает, что литургия будет совершаться в местном храме каждое воскресенье. Среди местных жителей много пожилых людей, которые ощущают большую необходимость присутствия Церкви и священника. <…> Эти люди брошены президентом, учителями, чиновниками, государственными службами, которые свернули свою деятельность в деревнях, и единственное, что у них осталось, это Церковь. Если не будет священника, они вообще останутся без защиты и поддержки», - приводит издание его слова.

«Через 15 лет в епархии из 120 священников останутся двадцать-тридцать, которые вынуждены будут окормлять по четыре-пять приходов, удаленных друг от друга на многие километры», - отметил митрополит Евстафий.

В епархиях Элладской церкви ищут пути решения сложившейся ситуации. Одним из наиболее очевидных способов стала задержка с выходом на пенсию престарелых священников. Однако, как признают сами греческие иерархи, эта мера способная лишь частично облегчить проблему, в то же время создавая условия для еще более серьезного кризиса в будущем.

Еще один путь, по которому пошли в некоторых греческих епархиях ради преодоления дефицита духовенства, - введение неоплачиваемых ставок священнослужителей. В таких случаях епархии (преимущественно в крупных городах) отказываются от государственного обеспечения для части своих священнослужителей, рассчитывая на то, что большие и относительно благополучные приходы смогут содержать духовенство за счет пожертвований и приходских взносов.

Однако и в подобных случаях возникают сложности, связанные, например, с тем, что такие священники не имеют формального права подписывать какие-либо официальные церковные документы, не являясь государственными служащими.

В некоторых епархиях, например, в митрополии Эдессы по предложению правящего архиерея митрополита Иоиля был учрежден епархиальный фонд, средства которого формируются за счет ежемесячных отчислений из зарплат священников. Но данных средств хватает на содержание лишь двух священнослужителей.

Митрополит Гортинский Иеремия разделяет озабоченность священноначалия Элладской Церкви.

«В моей епархии из 150 храмов в 50 не осталось священников. Перестали звонить колокола. Один из местных жителей как-то мне сказал: “У нас нет учителя, нет священника, перестали звонить колокола. Так рано или поздно мы станем турками”», - заключил иерарх.

Элладская православная церковь - современное состояние

Церковь Эллады насчитывает 81 епархию, 30 из которых в расположены Северной Греции и крупных островах Севера. Эти так называемые «Новые территории» номинально находятся в юрисдикции Константинопольского Патриарха, однако де-факто управляются Синодом Элладской церкви.

Прихожанами являются около 8 млн человек (из 10,6 млн всего населения Греции).

Епархии Крита и Додеканеса, а также все монастыри Афона находятся под прямой юрисдикцией Константинопольского Патриарха и не считаются частью Церкви Греции.

В Элладской церкви порядка 200 монастырей.

На 31 декабря 2010 года число священнослужителей Церкви Эллады на территории Греции составляло 10 368 человек из которых 9117 принадлежали к юрисдикции Элладской православной церкви, 1007 - Критской церкви, 228 - митрополиям Додеканесских островов и 16 - Патмосскому экзархату, принадлежащим к Константинопольскому патриархату.

Материальную заботу духовенстве Греческое государство приняло на себя в 1949 году.

Какой должна быть та община, которая не отвратит человека от Христа? Б елорусские священники размышляют о том, каковы основные проблемы современных приходов православной церкви, и какие существуют пути их решения.

Иерей Иоанн Ковалёв, настоятель прихода храма Архангела Михаила д. Новый Двор Минского района:

“Каждый человек должен понимать, что мы приходим в Церковь к Богу”

– Сразу надо сказать, что правильность взаимоотношений между людьми в приходе как в религиозной организации во многом, конечно, зависит от настоятеля. Управление настоятеля приходом откладывает непосредственный отпечаток на всей структуре прихода. И поэтому, попав на какой-либо приход, побывав на богослужении, мы уже можем что-то сказать о той организации и о той деятельности, которую ведёт приход и которой управляет настоятель. Если не брать финансовую составляющую, то на приходе всегда настоятель сталкивается с определёнными проблемами, связанными с прихожанами.

Проблему взаимоотношений на приходе можно разделить на две части. Во-первых, это взаимоотношения между постоянными прихожанами и теми, кого называют захожанами или прохожанами. В городских храмах прихожане – люди разные, и храм не испытывает в них недостатка. В сельских приходах своя специфика – там приходится работать с тем контингентом, который уже представлен. Это, как правило, люди пожилого возраста, которые стояли у истоков этого прихода, и люди нового поколения. По сути, всё упирается в проблему отцов и детей. В городских храмах, может быть, эта проблема не так остро выражена, но сельским приходам, порой из-за недостатка молодёжи, сложнее развиваться.

Для приходов присущи те же проблемы, которые характерны для любого коллектива, то есть определённое брожение в умах, стремление и гонка за тем, чтобы тебя заметили. Решать их можно по-разному – или путём жёсткого регулирования, или более лояльными методами. Мне кажется, каждый человек в храме – и клирик, и прихожанин – должен понимать, что мы приходим в церковь к Богу, а приход – то место, где мы непосредственно соприкасаемся со всей полнотой Церкви, поэтому недопустимы взаимные подозрения, разногласия, зависть, стремление выделиться. Бывает и такое, что прихожане даже разбиваются на лагеря, особенно в тех приходах, где есть несколько батюшек, и это не является духовно здоровой ситуацией. То есть, помимо проблемы отцов и детей, важна ещё и такая проблема, как стремление свои личные интересы, своё видение жизни прихода продвигать как единственно правильное, не прислушиваясь ко всем остальным.

Возможно, это и является одной из причин снижения посещения храмов. Известны истории, когда человека в церкви встречает какая-то бабушка, что-то ему говорит и человек обижается. Испорчена первая встреча с Богом, а ведь считается, что первая встреча – самая важная. Не каждый член прихода готов к этой первой встрече, особенно на приходах, где один священник или малый штат священников, не отлажен механизм встречи человека. По сути, это проблема и миссии, и катехизации. Нам не хватает правильной работы с людьми, и надо что-то менять.

Иерей Сергий Ярмолович, клирик Свято-Троицкого собора г.Слонима:

“Не зная проблемы другого человека и не зная его самого, мы не можем его любить, потому что мы не знаем, как”

– В православных приходах многие священнослужители уделяют огромное значение богослужению, но, к сожалению, на приходах мало небогослужебной деятельности, её недостаточно. В результате формируется группа людей, которая приходит в храм, молится, в лучшем случае причащается, но не знает друг друга. Получается, нет общины как таковой, у людей нет возможности просто пообщаться, узнать о проблемах друг друга. Не зная проблемы другого человека и не зная его самого, мы не можем его любить, потому что мы не знаем, как. В итоге у нас формируется достаточно абстрактное представление о любви: мы должны любить своего ближнего, исполняя заповедь Божию, но на деле это не проявляется.

Добавлю, что в группе приходского консультирования, образованной мной на приходе, я старался сделать так: пожилые общаются с пожилыми, более молодые общаются с более молодыми, поскольку тогда канал связи практически одинаковый. Мне немного проще – зная некоторые особенности возрастной психологии, я стараюсь найти подход к каждому, вне зависимости от возраста, психологическое образование здесь немного помогает. Проблема взаимоотношений поколений – это действительно проблема извечная в связи с тем, что абсолютно каждое поколение и каждый возраст видит всё происходящее через призму собственного опыта. Кому-то более молодому кажется, что силы есть на всё, к более зрелому возрасту понимаешь, что не всё так просто. Проблема поколений существовала и будет существовать. Однако, подходя к Чаше, мы все равны вне зависимости от пола, возраста, достатка, семейного положения и социального статуса. На самом деле, это необходимо учитывать. Если священник правильно к этому относится, объясняет это, то в храме этот момент очень сильно сглаживается.

Иерей Александр Кухта, клирик прихода храма святителя Димитрия Ростовского п. Михановичи Минского района:

“Приходам не хватает действительной вовлечённости прихожан в жизнь Церкви”

– Мне сложно говорить про проблемы всех приходов, потому что я этим не занимаюсь. Но мне видится, что действительно есть одна вещь, которую мы упустили.

С одной стороны, существует ряд проблем в управлении приходами, когда прихожане никак в нём не участвуют. Речь не о том, что они не могут собраться и сделать вместе что-то полезное, организовать при приходе какое-то братство, но они не управляют приходом, его финансами и направлением развития, за исключением редких случаев. Многие прихожане хотят этим заниматься, например, как в Западной Европе, где часто церковный совет решает, куда двигаться в разных случаях и куда тратить полученные средства. У нас такого полного самоуправления нет.

С другой стороны, эта проблема полностью не решится до тех пор, пока мы не поймём, кто такой прихожанин конкретного прихода. На каждом приходе есть круг лиц, которые максимально вовлечены в жизнь прихода, и кого можно считать прихожанами, кто живёт приходом и отдает ему все силы. Есть люди, которые часто появляются на приходе, но не так сильно вовлечены в его жизнь. Есть люди, которые появляются на приходе редко и уходят, совершенно не зная, чем живёт храм. А некоторые просто живут около храма и приходят в лучшем случае освятить кулич на Пасху.

Все они формально считаются прихожанами этого храма, но все они не до конца представляют, чем живёт храм на самом деле. Они просто знают, что храм есть и что у батюшки машина такой-то модели.

Как относиться к ситуации, которая сложилась вокруг так называемой «погребальной земли»? Как решиться на уход в монастырь?.. На вопросы посетителей портала «Православие и современность» отвечает Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин

Ваше Высокопреосвященство! Прошу Вас, ответьте: как Вы относитесь к ситуации, которая в настоящее время сложилась вокруг так называемой «погребальной земли»? Дело в том, что «земелька» воспринимается народом определенно как самое главное в отпевании. Я служу 3 года. Совершаю отпевания в среднем 2-3 раза в день. И на каждом стараюсь обстоятельно объяснять: молитва, милостыня, покаяние, Причащение Святых Христовых Таин - вот что самое важное. При этом с трудом припоминаю 3-4 случая, когда люди прислушались и пришли хотя бы на исповедь. А на самом отпевании вопросов об этом вообще никогда не задают. Как будто это и так всем известно и знакомо (как бы не так!). И про «земельку» стараюсь объяснять всякий раз - что это всего лишь символ и т.д. Однако, когда я (по свойственной мне забывчивости) пару раз не брал на отпевание «земельку» совсем, то реакция была такой, что оставалось только сетовать: эту энергию бы, да в мирных целях! И спросят, и переспросят, и еще раз спросят, затем на следующий день в храм заявятся к настоятелю с одним требованием: ДАЙТЕ ЗЕМЛЮ!

Не кажется ли Вам, что в советское время, когда и возникло заочное отпевание, эти манипуляции с землей, возможно, и имели смысл, но в дальнейшем это действие превратилось в самодостаточное, оторвалось от своего назидательного, педагогического символа, и стало бессмысленным и вредным: сама земля стала считаться главным моментом, заменяющим даже отпевание. А мы, священники, потакаем суевериям?

И вечный вопрос: ЧТО ДЕЛАТЬ? Заранее благодарен за ответ. Иерей Алексей

Дорогой отец Алексей! Действительно, так называемая «погребальная земля» — я бы сказал, отвратительная язва современной церковной жизни. Так сложилось, что мы сами, духовенство, в погоне за прибылью вынесли за пределы храма целый ряд богослужебных последований, которые в просторечии называются требами. И в первую очередь это относится к погребению. Я уж не буду говорить о том, во что превращается отпевание, совершенное в каких-нибудь ритуальных залах, на дому, в похоронных конторах, — что остается там от этого чинопоследования и вообще от самого замысла церковного погребения. Ничего не остается, кроме надругательства и над усопшим, и над церковным богослужением…

К сожалению, совершение треб подобным образом устраивает обе стороны. Для тех, кто их заказывает,— это некая непонятная формальность, которая совершается «на всякий случай» или потому, что «так принято». И у тех, кто их совершает, мысль только одна — получить деньги и побыстрее уйти на следующую требу… Такая ситуация порождает огромное количество околоцерковных суеверий. К сожалению, и во многих наших храмах тоже научились идти по пути наименьшего сопротивления.

Трудно сказать, чьей вины здесь больше. Тех людей, которые, придя в храм, говорят: «А можно, чтоб нам тут не стоять? Вот вам деньги, и сделайте, что нужно, побыстрее…»? Или тех, кто дает им кулечек с песком и говорит: «Подите, там, высыпьте на могилку», — и берет за это деньги, как за отпевание? Виноваты обе стороны. Конечно, совершается беззаконие — причем настолько уже узаконенное беззаконие, въевшееся в плоть и в кровь нашей церковной жизни, что нужны огромные усилия и настоящий подвиг для того, чтобы это беззаконие пресечь.

Мне приходилось неоднократно об этом говорить (см.: Нужно работать над своим сердцем). Настолько, насколько у меня хватает сил, я борюсь с этим в своей епархии. Но не могу сказать, что я эту ситуацию переломил, потому что, к сожалению, очень часто наше духовенство никаких уговоров не воспринимает, а реагирует только на какие-то жесткие меры вроде запретов, переводов и так далее. Все остальное остается гласом вопиющего в пустыне. Но, думаю, что хоть в какой-то степени, мне удалось снизить остроту этой проблемы.

Я хотел бы пожелать Вам, отец Алексей, чтобы Вы тоже не боялись идти против течения. В принципе, к этому призван каждый христианин в своей жизни. К сожалению, чтобы остаться верным Евангелию и своей присяге, иногда приходится идти против течения и в Церкви. Это печальная особенность нашего времени. Поэтому никогда не идите на поводу у таких людей и всегда старайтесь исполнять свои священнические обязанности, свой священнический долг достойно. Людей надо учить. И никогда не отчаивайтесь, если видите, что семя, которое мы сеем, падает в основном на каменистую почву. Какие-то семена все же принесут плод, пусть и небольшой.

Уважаемый Владыка! Я читаю книгу Данте «Божественная комедия». Хотелось бы узнать Ваше мнение о данном произведении . Андрей

Уважаемый Андрей! Это очень хорошая книга, один из шедевров мировой классики, и прочитать ее необходимо каждому культурному человеку. Только надо относиться к ней как к художественной литературе, а ни в коем случае не как к богословской.

Владыка, благословите! Подскажите, пожалуйста, как решиться на уход в монастырь? Мне кажется, что я уже определилась с выбором, понимаю, что монашество - это, так сказать, битва на передовой, но все же страшновато делать выбор на всю жизнь. Что посоветуете прочитать? Как развить в себе смирение и послушание? Что нужно обязательно знать перед приходом в монастырь? Спаси Господи. Анна

Уважаемая Анна! Первое: перед приходом в монастырь нужно быть абсолютно свободной от всякого рода пристрастий, привязанностей и житейских обязательств. Если на Вашем попечении находятся престарелые родители или у Вас есть несовершеннолетние дети, о монашестве думать нельзя.

Второе, о чем нужно знать: уходить в монастырь можно только при наличии большой любви к Богу и глубокого желания вести монашескую жизнь. Для того, чтобы это желание укрепилось, нужно правильно понимать, что такое монашество. А для этого нужно читать аскетическую литературу — авву Дорофея, «Лествицу» преподобного Иоанна Лествичника, «Отечник» епископа Игнатия Брянчанинова. Хорошо бы прочитать его же «Приношение современному монашеству».

Что касается развития в себе смирения и послушания, — каждый христианин должен воспитывать в себе эти качества. Воспитание смирения заключается, прежде всего, в безропотном перенесении скорбей и обид от окружающих людей. У аввы Дорофея есть замечательные слова о том, что тот, кто просит себе смирения, должен понимать, что при этом он просит Бога послать человека, который бы его оскорбил.

Послушание для живущих в миру заключается в том, чтобы быть послушными тем людям, которые находятся выше нас, и с терпением и с покорностью воспринимать все то, что посылает нам в жизни Господь.

Уважаемый Владыка! Бог дает мне все, о чем я прошу, кроме одного - я не замужем. Я читала Ваш ответ девушке, которая замуж не хочет. Но я замуж хочу. Идут годы, и это мое желание не проходит и не исполняется. Детородный возраст не безграничен. 7 лет назад я с этой проблемой подошла к своему батюшке. Он не раздумывая сказал: «Зажатая очень и со стороны выглядишь сурово», благословил на чтение акафистов. Мне понятно, что я не такая, как должно. Мне не понятно, что делать? Ксения

Уважаемая Ксения! Бывают разные причины, почему человек не может создать семью. Вы в этом не одиноки, к сожалению, в наше время это очень часто встречается. Поскольку я Вас не знаю, я не могу более глубоко судить о причинах и давать Вам какие-то конкретные советы «на расстоянии». Единственное, что можно сказать: нужно как-то проявлять свой интерес к людям, но без навязчивости, относиться к ним с теплотой. Часто человек не замечает, что у него сложились навыки общения, которые отпугивают других людей. Надо последить за собой. В любом случае нужно прикладывать усилия, не нужно стесняться своего желания выйти замуж. Создать семью — это очень хорошее, доброе и правильное стремление.

Главное, что нужно делать — стараться исправлять себя и просить Бога об устроении своей судьбы. Это вроде бы обычные правила христианской жизни, но они самые действенные.

Здравствуйте, уважаемый Владыка. Хотелось бы узнать, когда в приходе во имя священномученика Константина Богородского Вольского района села Барановка появится собственный настоятель, так как у нашего настоятеля, кроме нашего прихода, еще один приход и храм. Хотелось бы, чтобы по праздникам совершались Божественные литургии, но у настоятеля таких возможностей нет, так как он не успевает везде провести службы в праздники. Все прихожане нашего прихода желают, чтобы в приходе был свой духовный отец. Людмила

Уважаемая Людмила! Я очень хорошо понимаю желание жителей села Багай-Барановка иметь собственного настоятеля на приходе. К сожалению, пока это невозможно. Во-первых, у нас в епархии до сих пор не хватает священников, а, во-вторых, священник должен на что-то жить. Приход в селе Багай-Барановка, к сожалению, не сможет содержать священника, ведь это, как правило, человек, обремененный семьей, с несколькими детьми. Поэтому пока Ваш приход окормляет по совместительству настоятель другого прихода.

Так происходит не только в Барановке: в значительной части сельских храмов нашей епархии настоятельствуют священники, которые служат еще в каком-то городе или селе. Поскольку, как я уже сказал, большинство сельских приходов содержать священника не в состоянии, батюшки получают зарплату от епархии. Но назначить в каждое село священника с зарплатой уже не в состоянии сама епархия.

Мы будем стараться, чтобы эти проблемы постепенно решались, но на это требуется время.

Уважаемый Владыка! История моя такая. Был женат, венчан. Потом был развод, потеря каких либо контактов с бывшей супругой. В настоящее время нахожусь в повторном браке, который зарегистрирован в ЗАГСе. На исповеди рассказал священнику без утайки о своем грехе. Он, выслушав меня, был опечален, сказав при этом: как же ты так? Но прочитал надо мной разрешительную молитву. В итоге я не понимаю, отпущен ли мне этот грех (развод с первой супругой)? Слишком поздно ко мне пришло осознание всей трагедии (мы не живем с первой супругой уже много лет), я был молод и не понимал всей ответственности, которую накладывает на меня венчание. Андрей

Уважаемый Андрей! Если священник прочитал над Вами разрешительную молитву, значит, он отпустил Вам все те грехи, которые Вы исповедовали. Думаю, что слова священника — в данном случае выражение сочувствия и печали о том, что с Вами произошло.

— Как сегодня работают епархиальные отделы и как живет духовенство?

— Когда я сюда приехал, из Московской Патриархии вслед за мной приехала инспекционная комиссия. Они проехали по храмам, встретились с руководителями епархиальных отделов, благочинными и, мягко говоря, остались неудовлетворенными.

Но их приезд был для нас серьезной поддержкой. Часто проверка воспринимается с тревогой, но это неверно. Комиссия высказала конкретные замечания и сделала выводы, что нам нужно всячески помогать. Тем более что жизнь в условиях Крайнего Севера для священников сама по себе очень тяжелая.

Серьезная проблема и в том, что и средств на всё не хватает. Когда я приехал в епархию, то увидел просто катастрофическую материальную ситуацию в Ильинском кафедральном соборе. Денег не было даже на то, чтобы пономарю стихарь купить.

Настоятель отец Владимир Кузив труженик, он старается. Но помощников не было. В соборе ведь должен быть и ризничий, и эконом, и казначей. А когда всё на одном пожилом человеке — трудно! Я понял, что нужно помогать. А в других храмах, где крыши текут, где обветшавшие купола нужно менять. Священники по северным меркам получали просто мизерные зарплаты. Подходит один священник из Ильинского собора и говорит: «Владыка, переведите меня в другой храм, я в этом не могу с семьей выжить». Я тогда ему сказал: «Всё наладится — потерпи!» Надо было импульс жизни духовенству дать. Я поехал в Софрино, купил там новый престол, новый семисвечник, центральный аналой, паникадило и облачения и, когда с этим приехал в собор, отец Владимир говорит: «Владыка, где вы взяли?» Я: «Я в кредит взял. Это же февраль, до конца года, до декабря, мы как-нибудь рассчитаемся». «Чем вы будете рассчитываться?» «Вам, как духовнику, я честно признаюсь: я не знаю, чем будем рассчитываться». Но это стало большой поддержкой для нашего духовенства. Значительно повысили зарплаты, причем не только батюшкам, но и всем церковным работникам. Потом стали и другим храмам помогать, и Господь не оставил, ситуация стала выправляться.

У меня есть очень серьезные, замечательные священнослужители. Работа епархиальных отделов налаживается, выходит на новый уровень. Я увидел, что священники хотят работать, но им очень трудно. Нужна и методическая помощь, и порой личная поддержка архиерея. Вот, например, епархиальный совет — этот важный рабочий орган, на который всегда опираются архиереи. Мы обсуждаем все наши проблемы вместе. Епархиальный совет собирается теперь в расширенном составе. Сегодня одни приглашены к обсуждению, завтра — другие. Я вижу, когда священники чувствуют свою причастность к происходящему, у них вырастают крылья.

Или епархиальное собрание. Я задаю вопрос священнослужителям, у нас идет общее, порой бурное обсуждение. Каждый может высказаться. Один священнослужитель подходит ко мне после такого обсуждения и чуть ли не со слезами на глазах говорит: «Владыка, я три раза тянул руку, вставал, говорил. Вы завели новую традицию, у нас такого никогда не было!» Каждый священнослужитель чувствует свою причастность к событиям в епархии и к решениям, которые принимаются.

В ремонтные работы приходится мне самому постоянно вникать. Приходит священник Андрей Хрусталев из храма Мартина Исповедника в Архангельске: «Течет крыша, потолок уже прогнулся, страшно стало, но я не в состоянии ее починить». Вроде городской храм, достаточно благополучный по нашим меркам, а батюшка не имеет средств. Что делать? Я включаюсь, ищу средства, подрядчиков.

Эта работа отнимает много сил. А строительные компании быстро определили «финансовый рейтинг» епархии и задают вопросы: «Владыка, мы работаем на шести ваших храмах и вкладываем большие средства, а вы просите рассчитаться в конце года или даже через год. А не получится ли так, что вы вдруг скажете: «Простите, не могу»?» Приходится вести сложные переговоры. Как-то мне пришлось даже ездить в Москву и брать у знакомых своего рода поручительство. Но остается ощущение, что здесь нам приходится заниматься не своим делом. Ни священнослужителей, ни меня не учили в семинарии быть прорабами, строителями, бухгалтерами.

Или епархиальный склад. Не было его в Архангельской епархии, а я на Сахалине привык так: приходит священник, дали ему книг — он распространяет, порой и бесплатно. Кому-то рясу пошили, кому-то утварь заказали. Здесь же священник пришел, а я ничем не могу ему помочь, потому что ничего у меня в епархии нет. Епархиальный склад — это определенная независимость. Знаете, бывает продовольственная независимость: на складах держат необходимый запас продуктов. Также в жизни Церкви должно быть и лампадное масло, и свечи, и книги, и утварь.

Как требовать с благочинных, если у большинства из них огромные территории. Например, Северо-Западное благочиние объединяло Новую Землю, Ненецкий автономный округ и еще несколько районов. Территория нескольких европейских стран! Поэтому в 2011 года мы создали новые благочиния, и еще я поставил задачу определить границы приходов. Раньше этого не делали.

— Зачем вам границы приходов? Поясните.

— Границы приходов нужны, чтобы сами священнослужители четко понимали, какие деревни к какому приходу относятся. Пускай в деревне живет 30 человек, но хоть когда-то туда нужно приезжать! И чтоб никто не сказал: это не моя деревня. Чья же она? А она вообще выпала. Тот священник не признает своей, и этот не признает. Значит, отцы благочинные должны проконтролировать, определить эти границы приходов, чтобы действительно не были деревни брошены. У нас не хватает священнослужителей — где-то густо, где-то пусто.

— Владыка, сколько же сегодня не хватает священников?

— Святейший Патриарх Кирилл говорит, чтобы на 10 000 жителей должен быть хотя бы один храм. К этому нужно стремиться, но пока не везде получается. К примеру, у нас есть город Новодвинск, около 40 000 жителей и всего один приход. Понятно, что этого мало, нужно увеличивать. Еще по Сахалину я заметил, вот построили храм или приспособили, начались службы, и тут же появляются люди. Храм наполняется.

Принцип такой: все храмы должны быть доступны, в шаговой доступности. Есть много пожилых людей. В 1990-е годы на Сахалине старались строить храмы высоко на сопках. Это очень красиво, но оказалось не практично — бабушки не могут дойти. Пришлось посылать автобусы. Я вспоминаю храм в Невельске. Сейчас мы пришли к тому, выбили землю и поставили храм внизу, а первый стоит почти как памятник. Кроме того, у нас на Севере храмы должны быть небольшие — все-таки у нас холодно, и их нужно топить.

Был в наших краях замечательный, деятельный человек — архимандрит Трифон (Плотников), настоятель Антониево-Сийского монастыря. Он и молодежный отдел курировал, и отдел религиозного образования возглавлял. Но ушел за год до моего прихода, за год до смерти владыки Тихона. На этом батюшке столько держалось! Я это понял, когда мы устраивали конференцию и пригласили отца Трифона. Слава Богу, в монастыре он оставил своего преемника — игумена Варлаама (Дульского). Когда отец Трифон приехал, я поговорил с ним чуть-чуть и признался: «Знаешь, брат, сколько потеряла Архангельская земля от того, что ты уехал!» Он мне сказал, что не хотел уезжать, но так сложились обстоятельства. Я ему говорю: «Ты должен быть у меня викарным или хотя бы секретарем». Он даже своим приездом уже мне помогает.

Привлек я одного священника родом из Челябинска — иерея Артемия Ведерникова. Он хороший опытный педагог, сейчас учится в Московской академии. Его супруга — регент. Он поставил и отдел религиозного образования, и воскресную школу. Совершенно по-другому заработала эта структура. И православных педагогов стало больше, мы с ними встречаемся регулярно. Найдешь человека — и работа начинается, но найти непросто.

В Каргополе у меня появился молодой, деятельный священнослужитель из Москвы отец Михаил Бузынкин. Опытный переводчик, знает несколько языков, работал в русско-немецкой фирме с высокой зарплатой. Всё у него в жизни было хорошо — работа, квартира. И вот он оканчивает Свято-Тихоновский университет и переезжает жить к нам. Я его рукополагаю, но не оставляю в городе, посылаю в Каргополь. И он там служит то в деревне, то в городе. Некоторые из села, для большинства молодежи, для них счастье переехать в Москву, найти хорошую работу. Это счастье. А если ты нашел и квартиру, это полный шоколад! А если еще и работу в русско-немецкой фирме! А этот всё оставляет и переезжает сюда. Ну какой-то сумасшедший (улыбается)!

И в Северодвинске сейчас священник москвич, полковник в отставке отец Сергий Ермаков. Доверился нам, доверился Церкви, не за деньгами приехал. Вначале он у меня просился в деревню. Я ему говорю, знаешь, отец Сергий, для меня твой жизненный опыт (седьмой десяток человеку) бесценен. Я понимаю твое желание служить в деревне. Но мне нужны люди в городе. Я его благочинным в Северодвинске поставил.

— Когда вы говорили про обеспечение деятельности епархии, первое, что с этим ассоциируется, — это увеличение епархиальных взносов.

— Нет! С тех пор как я приехал, взносы не увеличились. Как было до меня, так и осталось.

— Вас священники просили не повышать взносы?

— Передо мной епархией временно управлял архиепископ Карельский и Петрозаводский Мануил. И священнослужители говорят, что он где-то что-то поднял. Я до конца не знаю, в какой пропорции. И когда я приехал, всё осталось как есть. Я, наоборот, стараюсь священникам и приходам помогать.

Я уже говорил, что даже при участии епархии еще не расплатились за эту крышу в храме святого Мартина Исповедника в Соломбале. Но сам приход в течение десяти лет не накопил бы таких денег. Снова и снова говорю: всё держится на людях. А где найти человека, который помогал бы, например, настоятелю Ильинского собора отцу Владимиру и мне? Нет пока такого человека. Из Троице-Сергиевой лавры приезжает мой знакомый инженер-строитель Анатолий Бутымов. Я его уже здесь рукополагаю. Он привозит сюда свою супругу, дочь — она живет здесь со своими детьми. Ему шестой десяток. Мы котельню переделывали в Ильинском соборе, но не было средств на замену старого котла, и только закончился отопительный сезон, котел лопнул. Отец Анатолий пришел и говорит: «Это же чудо, что не в сезон, а после его окончания!» Значит, нужно найти опять средства, специалистов, которые это сделают. То же и с куполом в Ильинском храме. Когда ревизию сделали, приехали специалисты из Волгодонска, купол посеченный, поржавевший, шатается, вода проникает. Они сказали, что срочно нужно демонтировать. Мы снимали этот купол и крышу, а там всё прогнило! А я в хороших отношениях с митрополитом Кубанским Исидором. Он был на Архангельской кафедре до владыки Пантелеимона. Я ему звоню (а этот храм — его детище) и говорю: «Владыка, мы меняем купол, помолитесь, там всё так прогнило!» А владыка Исидор проникся и говорит: «Я мечтал о ремонте еще в 1980-е годы, но советская власть ничего не давала мне сделать. Я вам еще и копеечку пришлю!» Вот такая солидарность очень поддерживает и укрепляет!

— Вы сами стали настоятелем в нескольких храмах. Зачем?

— Да, сегодня я настоятель в четырех храмах епархии. Здесь принцип такой: нельзя сразу взять и кого-то поставить, всегда нужно подобрать и проверить человека. Вот священник назначен служить в конкретный храм. И я присматриваюсь, и сам священник должен войти в курс дела и зарекомендовать себя с положительной стороны. Например, новый храм cвятителя Тихона, Патриарха Московского. Он строился очень трудно, на это ушло десять лет. Наконец с Божией помощью построили. Отец Афанасий там служил, но он отпросился, с сердцем плохо. Мы ему еще и пенсию платим. А кого туда поставить? Я временно был настоятелем, а потом нашел священника, сейчас поставил настоятелем. Приезжает отец Афанасий, и я его попросил: «Тебе сейчас полегче, приходи — помогай!» И он приходит, помогает, служит. То же в Северодвинске. Отец Константин ушел. Не мог туда никого найти! Нужно же поставить опытного. И пришлось всю финансовую сторону тащить на себе. Нашел потом из Москвы отца Сергия Ермакова.

Как местные священнослужители мне рассказывают, владыка Тихон, когда приехал в Архангельск, привез с собой «команду» из Петрозаводска. А у меня так не получилось. Уезжая с Сахалина, я сказал священнослужителям, которые хотели со мной ехать: «Друзья мои, мне стоило огромного труда привезти вас на Сахалин. Я не могу оголить фронт. Поэтому, не обижайтесь, ни одного из вас не возьму!» Из духовенства я взял только одного протодиакона. Приехал сюда — тяжело, нужны помощники. А приехал, и некоторые священнослужители в первый же день пришли у меня отпрашиваться.

И первый среди них — секретарь епархии. Он сразу сказал, что поедет к владыке Мануилу и уже с ним договорился. «Хорошо, — говорю ему. — Отпущу, только подожди. Помоги мне войти в курс дела». Полгода он был со мной, а потом уехал.

— Разделение Архангельской епархии и образование новых епархий — Котласской и Нарьян-Марской — произошло недавно. Как это отразилось на церковной жизни? Какие вы видите плюсы и минусы такого разделения?

— Минусов нет, есть одни плюсы! И эти плюсы вижу не только я (улыбается). Получилось так, что моя епархия была поделена одной из первых. И произошло это по некоторому, возможно случайному, стечению обстоятельств. Когда для Синода начали готовить первые предложения по созданию новых епархий, я еще не имел об этом ни малейшего представления. Но как раз в это время я приезжаю к Святейшему Патриарху и докладываю, что я оказался в сложной ситуации. Если обычно один губернатор — один епископ, то на меня одного приходится два губернатора —

Архангельской области и Ненецкого автономного округа. В Нарьян-Маре и свой губернатор, и свой мэр, но мне туда часто не добраться.

И я не в состоянии вникнуть глубоко в дела местных приходов. К примеру, звонит мне священник из Нарьян-Мара и жалуется, что у него конфликт с другим священником. Рапорт собирается писать, а я никак не могу сесть на самолет и к ним полететь — очень далеко, и времени совсем нет. На Сахалине такого не было! Там бы я сел на машину, приехал и разобрался в ситуации.

И вот я пришел к Святейшему Патриарху Кириллу и сказал: «Я один, и у меня целых два губернатора. С одной стороны, Ненецкий автономный округ — это регион-донор, и мне не выгодно от него отказываться. Он активно помогает в строительстве собора! Но, с другой стороны, мне не дает покоя простая мысль: «Явлюсь я перед Христом на Страшный суд, а Он скажет: для тебя строительство собора было важнее человеческих душ!» «Ваше Святейшество, — говорю, — я всего был два раза в Нарьян-Маре. Я считаю, что этого мало». Он говорит: «А юг?» — «Да, юг тоже очень трудно охватить. Сект очень много. Очень большие расстояния. И тем более наше время диктует новые условия».

С чем сравнить наши расстояния? Вот, например, между Москвой и Воронежем 500 километров. Едешь на машине: Московская область — это первая епархия. Затем Тульская область — это вторая епархия. Липецкая область — это третья епархия. И Воронеж — четвертая епархия. Я эти 500 км проехал легко, по замечательной дороге, проехал, не напрягаясь, сразу четыре епархии. А у меня дорога в Котлас — это 600 км, да еще не везде асфальт. И это всё одна епархия. Конечно, в конце 1980-х Архангельская епархия была еще больше. Тогда от нее Мурманск и Коми отделили. Да, для удобства. И в Коми сегодня приходов больше, чем в Архангельской области.

Приезжает ко мне благочинный из Онеги — «всего-то» 200 км от Архангельска — и настойчиво просит: «Владыка, обязательно нужно приехать! Я готовлю храм к освящению!» Но готовить храм, например, в Подмосковье и здесь — это разные вещи. В Подмосковье он может быть готов и через три — пять месяцев, а у нас его можно готовить и пять лет — никто не удивится. Прошу его прислать фотографии храма. Я смотрю, а там царские врата — фанерные, на них нет никаких икон. «Отец Александр, какое ж тут освящение?» А он опять: «Владыка, приезжайте к нам. У нас архиерей не был 12 лет!» То есть получается, что в епархии есть приходы, где большинство прихожан никогда не встречались с архиереем! И это Онега! Благочиние! Центр Онежского района. А если дальше, то там вообще никогда архиерея не видели. И я сказал: «Отец Александр, срочно едем служить! Как же это так, я раньше даже не мог себе такого представить». Мы сели и поехали служить.

Святейший Патриарх сказал следующее: на 100 приходов должен быть один епископ. У нас на Севере, так как не доехать, не проехать, мне кажется, должно быть по-другому — архиереев должно быть еще больше. Очень хорошая ситуация на Сахалине. На Сахалине тогда было около 50 приходов. И я, получается, мог их всех объехать и даже не по одному разу. Священнослужителей знал, и матушек знал, и детей, проблемы знал. Вот это настоящая семья. И как приехал сюда — этого нет. Встречаюсь с епископами, а у них 300, 400, 500 приходов — у одного! Я одному как-то говорю: владыка, ты же просто не в состоянии всё это охватить, во всё вникнуть! Потом смотрю, он обратился в Патриархию с прошением о создании новых епархий.

Встречаемся с архиереями, и они говорят, без этого мы стали захлебываться. Города, где были образованы новые кафедры, получили особенную значимость. Тот же Котлас. Живет там 60 тыс. человек примерно. Но там свой правящий архиерей! Целая епархия. Я встретился с владыкой из одной сибирской епархии. И он мне рассказывает про свой город, далекий-предалекий, куда раньше ссылали провинившихся священнослужителей. Натворил батюшка «чудес», на выпивку крепко сел, и посылают его в самую глухомань. А народ местный говорит, а мы-то чем виноваты, эти батюшки — «чудотворцы» еще те! А тут вдруг целого епископа прислали. А владыка приехал, посмотрел, да что ж это такое делается, надо всё исправлять. И понятно, с епископом, как правило, приезжают новые священнослужители. Духовная жизнь начинается развиваться.

Хочу сказать про Ненецкий автономный округ. Нарьян-Мар. Владыка Иаков в какой раз уже ездит на Землю Франца Иосифа, Новую Землю (даже на Северном полюсе побывал), везде служит, встречается с людьми, работает. Я беседую с мэром, губернатором, людьми. Они говорят: спасибо вам за такого епископа. Приехал человек, филолог по образованию. Он не искал никогда священства. Всегда отказывался. Он принял священство в зрелом возрасте, книги писал. Это единичный случай, когда Святейший иеромонаха благословил стать епископом. Это показательно. Он же не впал в Заполярье в уныние, а начал работать. И Ненецкий округ сейчас переживает настоящий духовный подъем.

Еще раз повторю: образование новых епархий - жизненно необходимо!

Беседовал Сергей Чапнин