Основные типы, виды и подвиды юридической антикультуры. Понятие и структура правовой антикультуры Понятие и признаки юридической антикультуры
Типологию юридической антикультуры можно проводить по различным основаниям.
1. По их природе обычно выделяются правонарушения (противоправные деятельности) и юридические казусы , юридические конфликты , ошибки, пробелы и коллизии в праве и правосознании, злоупотребления субъективными правами и субъективными юридическими обязанностями, юридический нигилизм и фетишизм, догматизм и цинизм, инфантилизм и нигилизм, романтизм и др.
2. В зависимости от того, в какой правовой системе (семье) она существует, можно говорить о юридической антикультуре в рабовладельческом и феодальном, буржуазном и социалистическом обществе, в романо-германской и англо-саксонской, мусульманской и иных правовых семьях.
По данному критерию в качестве самостоятельной разновидности следует выделять юридическую антикультуру в национальной и международной (общей и региональной) правовых системах.
3. Важным критерием деления юридической антикультуры служит тот или иной элемент правовой системы (право, юридическая практика, правосознание). Для права, например, характерны такие разновидности юридической антикультуры, как правовой вакуум, пробелы, противоречия, коллизии и другие аномалии. Применительно к правосознанию можно говорить о деформациях, присущих юридической психологии и идеологии, социально – психологическому механизму поведения субъектов (виновных и невиновных, корыстных и бескорыстных, пробелах и противоречиях в юридических знаниях и навыках, неправильных оценках и интеллектуальных решениях, ложных идеях и понятиях, теориях и т.д.).
Нужно четко различать аномалии в правотворческой и правореализующей, интерпретационной и правосистематизирующей, судебной и следственной, нотариальной и других разновидностях юридических практик .
4. По ее носителям (агентам) можно выделять юридическую антикультуру индивидов (Смирнова, Сидорова и т.п.), социальных групп и слоев населения (например, пенсионеров и студентов), классов (например, рабочего класса), наций (например, французов) и общества в целом (антикультура российского общества). Особое место в этом ряду занимает юридическая антикультура должностных лиц , поскольку незнание и непонимание ими права, ошибочное его толкование, безграмотные юридические действия, использование негодных средств и методов подрывает не только авторитет самих должностных лиц, но и соответствующих органов власти, нарушает права и законные интересы граждан и их коллективов, снижает эффективность преобразований во всех сферах общественной жизни.
5. Можно выделять обыденный и теоретический типы (уровни) юридической антикультуры..
6. Особое внимание необходимо уделять разнообразным юридическим деформациям в профессиональной и непрофессиональной типах юридической антикультуры.
7. В любом обществе можно выделить массовую и элитарную правовую культуру. Первая может быть осмыслена как в позитивном, так и в негативном аспектах. Негативный смысл выражения «массовая правовая культура » или юридической антикультуры заключатся в том, что населению (отдельным лицам, социальным группам) прививаются примитивные юридические знания, представления и действия, которые приводят порой к «юридическому одичанию».
В элитарной правовой культуре, которой обладают обычно немногие юристы (ученые и практики), государственные, политические и общественные деятели, также можно обнаружить немало различного рода деформаций: ложных юридических понятий, идей, идеалов, предубеждений, установок, безграмотных действий.
8. Наряду с «гражданской » юридической антикультурой в любом обществе определенное место занимает криминальная (преступная и т.д.) субкультура.
9. По доминирующей роли в том или ином пространстве антиценностей следует выделять господствующую и подчиненную ей юридическую антикультуру. Подобная градация имеет особенно заметное и существенное значение при анализе массовой и криминальной антикультуры.
10. Все проявления юридической антикультуры по своим вредным результатам и последствиям различаются на социальные и юридические , ожидаемые и неожиданные , промежуточные или окончательные , основные и второстепенные .
11. По степени опасности для отдельных людей, их коллективов и организаций, государства и общества в целом можно разграничивать юридические аномалии на существенные и незначительные , особо опасные и другие.
12. По способам внешнего выражения нужно выделять юридические дефекты, выраженные в устной и письменной формах . Данные критерии служат основанием для разграничения их на явные и латентные .
13. В зависимости от причин их возникновения выделяют объективные и субъективные юридические аномалии, дефекты , обусловленные экономическими и политическими, социальными и демографическими, духовными и организационными, юридическими и иными причинами (условиями).
14. По возможности (необходимости) устранения бывают устранимые и неустранимые юридические деформации.
15. По степени завершенности девиантного юридического поведения нужно выделять оконченные и неоконченные правонарушения, юридические конфликты и другие разновидности юридической антикультуры.
16. Все изъяны в правовой системе общества можно разграничить на типичные и нетипичные . Типичными считаются наиболее распространенные дефекты, характеризующиеся обобщенными чертами. К нетипичным относятся такие юридические аномалии, которые необычны для той или иной сферы жизнедеятельности, имеют значительное своеобразие, стоящие особняком в юридической антикультуре.
17. В зависимости от того, какие по своей природе юридические предписания «игнорируются» субъектом, можно выделить юридические погрешности, связанные с нарушением национальных и международных, материальных и процессуальных, нормативно-правовых и интерпретационных, индивидуально-конкретных (например, правоприменительных, договорных) и других предписаний.
18. По времени появления можно различать первичные (первоначальные ) и последующие (вторичные) юридические деформации.
19. Юридические погрешности могут носить технический (описка в акте применения) и содержательный (изменение в решении суда показаний свидетелей, подсудимых и других участников процесса) характер.
20. В зависимости от сферы общественной жизни, где они обнаруживаются, необходимо выделять юридические погрешности (например, деликты) в экономической и политической системах, социальной и духовной среде, государственном управлении и осуществлении правосудия. Если брать вышеуказанные критерии в более широком смысле, то важное теоретическое и практическое значение имеет разграничение юридических аномалий, присущих частной и публичной сферам жизнедеятельности.
Можно рассматривать, видимо, и другие типы, виды и подвиды юридической антикультуры (мгновенные и длящиеся, оспоримые и неоспоримые ). Все они в той или иной степени характеризуют определенные ее особенности, обусловливают средства и методы их установления, предупреждения и устранения.
52 Понятие, состав и виды правонарушений
Похожая информация.
Как явление духовной жизни, право принадлежит к сфере общественного и индивидуального сознания. Нормы права, нормативные акты, правоприменительные решения и другие юридические феномены могут рассматриваться как своеобразные теоретические и практические проекции культуры, для обозначения которой в этом качестве науке необходимо специальное понятие. Таким понятием, отражающим особое измерение правовой реальности, выступает категория правовая антикультура.
Необходимым шагом в познании правовой антикультуры выступает изучение ее диалектической связи с правовой культурой. При этом стоит обратить внимание на то, что связывает данные правовые явления не только конфликт и их противоположность, но и единство.
Правовая антикультура - это правовая неразвитость субъектов права, наличие серьезных дефектов в их правовых знаниях, убеждениях и в итоге в их правовом поведении.
Рассматривая взаимоотношения правовой культуры и правовой антикультуры, нужно понимать, что правовая культура - это сложный многомерный феномен, понятие которого может характеризировать целую правовую систему в её конкретный исторический период, а также правовая культура может выступать в качестве индикатора правовых явлений.
При первоначальном рассмотрении правовая антикультура выступает явлением, сугубо противоположным правовой культуре. Их противопоставление оправданно и обоснованно. Правовая культура характеризует уровень и качество развития правовой системы. Вместе с тем понять причины, механизм, направленность ее развития становится возможным только в результате анализа взаимодействия правовой культуры и правовой антикультуры. Эти феномены неразрывны и находятся в состоянии диалектической взаимосвязи.
Правовая культура выступает как форма освоения и преобразования окружающего мира. Диалектический характер взаимосвязи правовой культуры и правовой антикультуры отражает также закон "перехода количественных изменений в качественные". Наглядно можно проследить действие этого закона в таком элементе правовой культуры как правотворчество, в частности, в ситуациях, когда частые изменения, вносимые в нормативный акт, в результате приводят к диалектическому скачку - вследствие множественных изменений правовой акт теряет регулирующий потенциал и возникает необходимость принятия принципиально нового акта (например, история и практика принятия Трудового, Уголовно-процессуального кодексов РФ).
Правовая антикультура есть только "живое" человеческое явление. Она живет только в дефектном правовом сознании и неправомерном поведении субъектов права, действующих именно в данное время. Живет именно до тех пор, пока действуют неправомерно субъекты права - носители правовой антикультуры. Правовая антикультура имеет две стороны, неразрывно связанные между собой, обусловливающие друг друга: внешнюю (видимую) и внутреннюю (невидимую). Внешняя (видимая) сторона правовой антикультуры предстает перед нами в виде неправомерного поведения субъектов права, а невидимая находится внутри их правосознания в форме несформированных правовых знаний, правовых предубеждений, мотивирующих и направляющих их неправомерную деятельность. Невидимая, находящаяся в правосознании субъектов права, часть правовой антикультуры непосредственно не оказывает влияния на окружающих именно вследствие невидимости окружающим как наличия правовых знаний, так и их отсутствия или неполноты, как правовой убежденности, так и правовой предубежденности субъектов права. И только через свою внешнюю, видимую окружающим сторону правовая антикультура через неправомерное поведение обнаруживает себя, делается доступной для непосредственного восприятия окружающих, их оценки и соответствующего реагирования. Правовая антикультура субъектов права через их неправомерное поведение, разрастаясь через подражание ей людей с низким уровнем правовых знаний и умений, недостаточно сформированной правовой убежденностью, несет в общество правовую десоциализацию.
Правовая антикультура, как и правовая культура, субъектов права может быть также материализована (опредмечена) и выражена в тех или иных предметах правовой антикультуры. Так, к примеру, правовая антикультура законодателя материализуется в не правовых законах либо не правовых прецедентных судебных решениях и т.д. Правовая антикультура ученого-юриста может быть опредмечена и выражена в форме научной статьи, монографии, пропагандирующих правовой нигилизм, или в виде проекта нормативного правового акта противозаконного характера и т.п. Правовая антикультура граждан может быть материализована в письменных неправомерных договорах, в письмах депутатам законодательных собраний с предложениями принятия такого-то нового "популистского" правового нормативного акта и т.п.
Правовая антикультура субъектов права имеет двухуровневую структуру, которая определяется, как и их правовая культура, двусторонностью действующего права - права объективного и права субъективного. Право объективное, как давно установлено наукой о праве, с одной стороны, не может существовать без права субъективного, как и наоборот, - они пронизывают друг друга, а с другой - каждое из них имеет свою особую природу и назначение в правовом регулировании общественной жизни людей. И так как антиправовая культура субъектов права, как и их правовая культура, "живет" в обеих сторонах действующего права, то содержание ее объективно делится на две основные части. Первая часть правовой антикультуры - это общая её часть, которая "живет" в антиправовой деятельности субъектов права в сфере объективного права, а вторая - личностная (ролевая) часть антиправовой культуры проявляется в образе антиправовой деятельности субъектов права в процессе реализации ими своих статусно-ролевых субъективных юридических прав и обязанностей. Каждая из указанных частей правовой антикультуры имеет свое непростое содержание.
1. Структура общей части правовой антикультуры субъектов права состоит из трех элементов:
а) незнания субъектом объективного права либо дефектности этих знаний;
б) его правовой предубежденности;
в) его социально- антиправовой пассивности либо активности.
2. Структура ролевой (личностной) части правовой антикультуры субъектов права носит двусторонний характер в силу двусторонности личностных правоотношений. Субъект права, оказавшись в той или иной статусной роли, наделяется субъективными юридическими правами и обязанностями, которые нормативно установлены законодателем для данного социального статуса, роль в котором занял данный субъект права. Ролевая часть антикультуры субъектов права выражается в разнообразных дефектах при реализации ими правомочий своих субъективных прав.
Существующие в настоящее время научные представления о понятии "правовая антикультура" лишь в общих чертах определяют его. В этой связи важной научно-исследовательской задачей является их уточнение.
По мнению А.С.Бондарева правовая антикультура представляет собой "специфический энтропийный срез правовой действительности, которая охватывает широкий круг разнородных правовых явлений, общность которых отражается в их способности усиливать меру хаоса и беспорядка в правовой системе".
В то же время антикультура может характеризовать не только какое-либо явление целиком, но и его определенное качественное состояние. Например, правосознание как часть правовой культуры может отличаться недостаточным уровнем правовых знаний, их неточностью, искаженным представлением об основополагающих ценностях.
Состояние как форма проявления правовой антикультуры характеризует не только правосознание, но и ряд иных явлений, в частности, процесс правового регулирования. Так, существование пробела означает не что иное, как состояние неурегулированности определенной области общественных отношений. К проявлениям антикультуры как состояния относятся также неконституционность закона и формирующаяся до момента его отмены юридическая практика.
Самостоятельной формой антикультуры являются тенденции развития правовых явлений. Они представляют значительную опасность, поскольку характеризуются наибольшей масштабностью. Примером такой тенденции выступает коррупция. Многочисленные факты совершения должностными лицами преступлений коррупционной направленности убедительно свидетельствуют о коррупции как характерной черте и тенденции функционирования государственного аппарата, борьба с которой в настоящее время приобрела характер общегосударственной проблемы.
Изучение форм правовой антикультуры является объективно необходимым шагом на пути познания природы этого феномена.
По способу функционирования различаются активные и пассивные формы правовой антикультуры. Активные формы характеризуют действия субъектов права (к примеру, злоупотребление правом). Пассивная форма не связана с конкретными изменениями в правовой действительности и отражает бездействие субъектов права (ст. 124 УК РФ "Неоказание помощи больному").
В зависимости от способа объективации правовая антикультура может приобретать как материальные, так и идеальные формы. К материальным формам правовой антикультуры относятся поведение и его результаты (в частности, гражданские деликты, преступления, причиненный имущественный ущерб и т. д.). Идеальные формы лишены "материальной оболочки" и характеризуют состояния явлений и процессов (например, такие деформации правового сознания, как правовой инфантилизм, правовой дилетантизм, правовая демагогия, правовой идеализм (фетишизм), а также пробелы, коллизии в правовом регулировании).
Правовой инфантилизм характеризуется неполнотой требуемых правовых знаний, несформированностью твердых положительных правовых установок при личной уверенности субъекта права в обладании глубокими правовыми познаниями. Правовой дилетантизм - небрежное отношение к праву, правовым ценностям, вызванное не умыслом достижения противоправных целей, а отсутствием достаточных правовых знаний. Правовая демагогия есть разновидность социальной демагогии с общественно опасным противоправным обманным намерением субъекта права эффективно воздействовать на правовые чувства, знания людей посредством ложного одностороннего либо грубо извращенного представления правовой действительности для достижения собственных порочных корыстных целей, обычно скрываемых под видом пользы народу и благосостояния государства. Правовой идеализм (фетишизм) заключается в незнании природы и сущности права, вследствие чего преувеличиваются его регулятивные возможности, всесилие в жизни общества. Правовой нигилизм - наиболее опасный и широко распространенный в современном правовом пространстве феномен. Принято считать, что термин "нигилизм" происходит от латинского слова "nihil", которое переводится как "ничто", "ничего". Он (нигилизм) означает крайне негативное отношение к любым общепринятым социально необходимым ценностям; решительно отрицая эти ценности, нигилизм не выдвигает никаких позитивных программ. В зависимости от содержания отрицаемых ценностей различают нигилизм нравственный, политический, правовой и т.д. Н.И. Матузов обратил внимание на то, что "при анализе нигилизма следует иметь в виду: не всякое отрицание чего-либо в обществе есть нигилизм. Нигилистическое и диалектическое отрицания - разные вещи, последнее шире первого (нигилистического)".
Сопоставление отрицания нигилистического и диалектического принципиально важно, так как позволяет дать более глубокое понимание нигилизма. Диалектическое отрицание призвано устранить устаревшее, отжившее, сохранив и развив все положительное в общественной жизни, а нигилистическое отрицание не признает объективно и абсолютно необходимые в данных условиях социальные ценности. К примеру, анархисты отрицают государство и право в социально противоречивом, неоднородном обществе, без которых оно нежизненно. Будучи разновидностью социального нигилизма, правовой нигилизм отрицает исторически необходимое данному обществу право, не признает его социальной ценности и проявляется в негативно-отрицательном, неуважительном отношении ко всему правовому - праву, законности, правопорядку и т.д. Он не сопряжен с позитивной программой совершенствования какой-либо сферы общества, следовательно, несет лишь разрушительное начало. Таким образом, правовой нигилизм принципиально отличается от конструктивной правовой критической оценки несовершенных сторон функционирующих правовых систем.
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2009 Юридические науки Выпуск 2 (4)
ПРАВОВАЯ АНТИКУЛЬТУРА В ПРАВОТВОРЧЕСТВЕ СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
А.С. Бондарев
Кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Пермского государственного университета, 614990, г. Пермь, ул. Букирева, 15
Дается понятие правовой антикультуры, раскрываются пассивные и активные формы ее проявления в современном российском правотворчестве, снижающие качество правовой жизни.
Ключевые слова: правовая антикультура; правотворчество; активные формы проявления правовой антикультуры; пассивные формы проявления правовой антикультуры
Правовая антикультура субъектов российского правотворчества - серьезный фактор, отрицательно сказывающийся на качестве современного российского права. Правовая антикультура в нашем понимании -это правовая неразвитость субъектов права, наличие серьезных дефектов в их правовых знаниях, правовых убеждениях и в итоге - в правовом поведении. Ее можно представить также как сплав (неразрывную взаимосвязь и взаимодействие) незнания субъектом права (либо поверхностного, искаженного знания), его правовых предубеждений и правовой пассивности либо противоправной активности. Правовая предубежденность здесь - это отрицательная установка субъекта права в отношении определенных правовых явлений, содержащая негативные правовые эмоции и чувства, формирующие его правовое пассивное либо противоправное активное поведение (подробно см.: ).
Правовое регулирование правового пространства в масштабах всей страны требует прежде всего создания целой системы правовых норм, адекватной системе общественных отношений, образующих данное правовое пространство. Основным субъектом формирования и обеспечения функционирования такой системы правовых норм, по мнению большинства ученых-юристов, выступает государство в лице его правотворческих органов. Отечественной юриди-
ческой наукой решительно отвергнуто положение о том, что право может рождаться и существовать вне государства и без его помощи. Она твердо стоит на позиции, которую четко и лаконично выразил еще Ф.Энгельс: «Все потребности гражданского общества, независимо от того, какой класс в данное время господствует, неизбежно проходят через волю государства, чтобы в форме законов получить всеобщее значение» 1.
Истинность этого суждения подтверждается историей человеческого общества. Она не дает нам ни одного примера, когда бы человеческое общество, нуждающееся в правовом регулировании, «рождало» право без участия государства. И прежде всего потому, что общество, которое нуждается в праве, по тем же самым причинам нуждается и в государстве, его властном руководстве, которое без правового регулирования весьма противоречивых (а нередко и антагонистических) общественных отношений в таком обществе невозможно. На определенном этапе исторического развития человеческое общество вынуждено было перейти от присваивающей экономики к производящей, в результате чего появилось не право еще, а только потребность в нем и возможность его функционирования в этом обществе. В присваивающем человеческом обществе, как известно, не было необходимости в правовом регулировании жизни, а
1 Подробно по этому вопросу см. .
© Бондарев А.С., 2009
следовательно, не было и необходимых условий для существования права.
Правовое пространство образуют общественные отношения, которые носят массово-групповой характер, повторяются неоднократно, являются вариативными и существенны для нормальной жизни конкретного общества. Правовое нормирование данных общественных отношений государством отличается активностью, целеустремленностью, творческим характером. Это не значит, что государство может творить произвол в процессе правотворчества. Здесь уместно привести слова К. Маркса, которые важно помнить и современным творцам права: «Общество основывается не на законе. Это - фантазия юристов. Наоборот, закон должен основываться на обществе, он должен быть выражением его общих интересов, вытекающих из данного способа производстваинтересов и потребностей, в противоположность произволу отдельного человека. Вот этот Code Napoleon, который я держу в руках, не создал современного буржуазного общества. Напротив, буржуазное общество, возникшее в XVIII в. и продолжавшее развиваться в XIX в., находит в этом кодексе только свое выражение. Как только он престанет соответствовать общественным отношениям, он превратиться в пачку бумаги» .
Следует заметить, что право - это система «живых» норм, общеобязательных правил поведения, по которым именно в данное время строят свои общественные отношения субъекты права данной страны, ибо с исчезновением общественных отношений гибнет и их нормативный регулятор
Он превращается в правовой памятник. К примеру, такими правовыми памятникам норм современного российского права нередко становятся статьи действующих правовых нормативных актов, которые официально не отменены, но выраженные в них нормы права не могут регулировать предусмотренные ими реальные общественные отношения ввиду их исчезновения из жизни данного общества. Это есть одно из свидетельств низкой культуры правотворчества в данном государстве, или иначе, одно из свидетельств высокого уровня правотворческой антикультуры в нем.
Человеческое общество, как известно, является динамичной системой. Согласно, например, формационному подходу каждая общественная формация представляет собой уникальную систему возможных вариантов общественных отношений - и экономических, и политических, и социальных, и духовных. И субъект правотворчества, действуя в пределах определенной общественной формации, должен осознавать, что он призван данным обществом не за тем, чтобы формулировать надуманные правовые нормы - общество их не примет, они окажутся мертворожденными. Правотворческий процесс, по сути, должен состоять из выявления существующих или возможных вариантов жизненно важных для данного общества повторяющихся общественных отношений, выбора из этих вариантов общественных отношений наиболее эффективного (а может быть, и более предпочтительного с позиции правосознания властвующих) и придания выбранному варианту (а может быть, и не одному) общеобязательности в виде той или иной юридической формы.
Роль современного российского государства в процессе правотворчества не всегда одинакова. Это различие зависит, в частности, от способов, форм правотворчества, которые определяются возможностью использования тех или иных источников права. Как известно, выбор формы права не является результатом произвольного, оторванного от социально-исторических условий желания субъектов правотворчества. Наоборот, как и содержание, форма права является отражением совершенно конкретных социально-исторических условий.
Современное российское государство не может использовать все известные истории способы, формы установления права. Ему, например, недоступно в широком масштабе санкционирование обычаев, а тем более признание правового обычая основным источником современного российского права. Чтобы обычай сложился, требуется довольно длительный период существования данного типа общественных отношений, в течение которого определенное отношение становятся привычным для его субъектов. В процессе же революционного
преобразования общества, когда отрицаются все прежние коренные общественные отношения и заменяются принципиально другими (к примеру, экономические общественные отношения, базирующиеся на основе общественной собственности и плановых началах заменяются на экономические общественные отношения, основой которых служит рыночная экономика), власть, разумеется, не может допустить стихийного течения данного процесса.
Для современного российского государства неприемлема в качестве основной формы права прецедентная форма правотворчества. Во-первых, российская правовая система многие века базировалась на принципах романо-германской семьи правовых систем, поэтому в правотворчестве сложились соответствующие исторические традиции. Во-вторых, прецедентная форма правотворчества не обеспечивает демократизма правотворческой деятельности государства, который достигается благодаря законотворческому процессу. В-третьих, право, выраженное в форме многочисленных прецедентов - и судебных и административных, - мало доступно широким народным массам, и они для решения повседневных юридических вопросов вынуждены прибегать к стоящей часто немалых денег помощи посредников - профессионалов-юристов, которые сами порой становятся в тупик при выборе необходимого прецедента для разрешения юридического дела своего клиента из массы дел, не поддающихся систематизации в высшей ее форме - кодификации.
В связи со сказанным уместно напомнить слова исследователя народного правосознания И.А. Ильина, исполненные глубокого смысла: «Самая сущность, самая природа права в том, что оно творится сознательными существами и для сознательных существ, мыслящими субъектами и для мыслящих существ. Поэтому нелеп и опасен порядок жизни, при котором народу недоступно знание его права: когда, например, среди народа есть неграмотные люди, или когда право начертано на чужом языке, или когда текст законов остается недоступным для народа, или же смысл права выражается слишком сложно, запутанно и непонятно.
Тогда, в лучшем случае, между народом и правом выдвигается иерархия корыстных посредников, взимающих особую дань за “отыскание” правоты и обслуживающих народную темноту в свою пользу; им выгодно затемнить ясное дело, а не уяснить темное, спасти “безнадежное” дело и внести кривду в суд; и под их опытными руками толкование закона быстро превращается в профессиональный кривотолк» .
Не допустить в российское правовое пространство указанных и других видов правовой антикультуры, обеспечить демократизм правотворческого процесса, стройность и устойчивость правового регулирования в эпоху, когда идет коренное преобразование общественных отношений в России, можно только посредством наиболее прогрессивной, демократичной и мобильной формы права, выработанной историей правовой жизни многих народов, - правового нормативного акта и главного его вида -закона. В настоящее время основным (если не сказать почти единственным) субъектом правотворчества в России выступает государство. Оно в лице своих правотворческих органов организует выявление нуждающихся в правовом регулировании общественных отношений, разработку проекта соответствующего правового нормативного акта, его обсуждение, принятие и опубликование. Народ современной России, которому принадлежит вся власть по действующей Конституции страны, к сожалению, непосредственно почти не использует ее в сфере правотворчества - не участвует в непосредственном правотворчестве, в частности в референдумах, через которые только и можно без всяких посредников возвести в закон общенародную волю, которую посредники вольно или невольно, в меньшей или большей степени, по злой воле или по недомыслию искажают при всех других формах правотворчества.
Для осуществления эффективной правовой деятельности субъект должен обладать не только общими принципиальными правовыми знаниями, но и достаточным объемом конкретных правовых знаний. Так, субъект - творец права - должен быть вооружен не только общими знаниями природы права, его социальной сущности, общих
и отраслевых принципов и т.д., но и конкретными научными знаниями правотворчества, прежде всего знанием научной методологии и психологии правотворчества, а также законодательной стилистики и техники. Субъект создания современного права не может уповать подобно создателю римского права только на здравый смысл и интуицию. Эту истину не однажды обстоятельно обосновывал проф. Александр Александрович Ушаков, внесший значительный вклад в формирование современной науки правотворчества. Начав заниматься исследованием проблем правотворчества во время подготовки кандидатской диссертации в Ленинградском университете на тему «Важнейшие кодификационные работы на первой фазе развития советского государства», он до конца своей научной деятельности не упускал возможности рассмотрения проблем правотворчества. И методологии правотворчества, и законодательной стилистики, и законодательной техники, и ряда других аспектов (см.: ). Здесь, однако, очень важно подчеркнуть мысль профессора о том, что современное правотворчество - это особая наука, что создать эффективную систему права, можно только глубоко познав эту науку. А в связи с рассмотрением проблемы минимизации правовой антикультуры в процессе нормирования правового пространства современной России важна для нас и другая мысль проф. А.А. Ушакова: законодательствованию можно и нужно учить. Во-первых, он предлагал ввести в программу обучения студентов-юристов обязательную учебную дисциплину - зако-нографию и сам подготовил и прочитал в 1956 г. соответствующий спецкурс на юридическом факультете Пермского государственного университета. Во-вторых, профессор предлагал учить этому делу и широкие народные массы. «Законодатель, создавая право, - писал он, - должен опираться на определенную, подлинно научную систему, на положительный опыт правотворчества, а не просто на свои эмоциональные впечатления и ощущения. Хотя правотворчество и имеет элементы искусства, но оно должно быть все меньше и меньше искусством и все больше и больше наукой. Ис-
кусству нельзя научиться, и этим оно отличается от науки. Искусство должно оказывать законодателю дополнительную помощь. Ставку надо делать на рядовых людей, которые, хотя и не обладают каким-либо природным даром законодательство-вания, но могут учиться.
В советском правотворчестве участвуют широкие народные массы, и не все из них талантливы, но все способны к учебе. Если овладеть или хотя бы ознакомиться с методом правотворчества, то это, безусловно, скажется на советском праве и правотворчестве. Отличительной особенностью правотворчества является то, что оно строится на научной основе, что оно пропитано от начала до конца наукой. Ведь законодатель отталкивается от данных науки, использует их при создании права, сознательно опирается на объективные законы развития классового общества, открываемые наукой» 2.
Нормирование правового пространства современной России напрямую зависит от правовой развитости всех субъектов правовой жизни современного российского общества - тех, кто устанавливает правовые нормы, и тех, кто их реализует и охраняет. Но в первую очередь, разумеется, оно зависит от степени правовой развитости субъектов правотворчества. Качество же современного российского права определяется прежде всего уровнем правовой культуры законодателя. А верховным законодателем современной России является народ (все граждане России, обладающие избирательным правом), который 12 декабря 1993 г. всенародным голосованием принял Конституцию Российской Федерации - основной закон нормативного российского правопорядка прямого действия. Многонациональный российский народ конституционно узаконил себя «носителем суверенитета и единственным источником власти» в стране. Свою власть народ осуществляет «непосредственно, а также через органы государственной власти и органы местного самоуправления». «Высшим непосредственным выражением власти народа явля-
Вклад А.А. Ушакова в развитие науки о правотворчестве высоко оценивается рядом современных ученых. См., к примеру: .
ется референдум и свободные выборы» (Конституция РФ, ст. 3). Принятая посредством референдума российским народом Конституция РФ 1993 г. «имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории Российской Федерации. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции Российской Федерации». (Конституция РФ, ст.
15, п. 1). «Органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы». Постоянно действующим субъектом федерального законо-дательствования на основе Конституции РФ выступает Федеральное Собрание РФ. (Конституция РФ, ст. 94, 99). Оно является также представительным органом российского народа (Конституция РФ, ст. 94). «Конституция Российской Федерации и федеральные законы имеют верховенство на всей территории Российской Федерации» (Конституция РФ, ст. 4., п. 2).
Как видим, приведенные конституционные установления закрепили за российским народом исключительное право непосредственно и через формируемые им законодательные органы российского государства нормировать правовое пространство современной России путем создания правовых норм первичного свойства. А это значит, что оптимально нормировать правовое пространство современной России можно, лишь минимизируя уровень правовой антикультуры не только государственных служащих всех правотворческих органов, но и всех российских граждан, не только уже обладающих избирательным правом, но и еще не получивших его. Высокий уровень правовой антикультуры российского народа в целом и законодателей в частности, породил немало проблем, связанных с формированием качественной правовой системы современной России.
Существует прямо пропорциональная зависимость всех элементов правовой культуры субъекта права от глубины усвоения им правовых знаний. Глубоко и прочно усвоенным в достаточном объеме правовым знаниям соответствуют и глубокая осознан-
ность ценности права, и убежденность в необходимости руководствоваться правовыми установлениями и реально проявлять социально-правовую активность. Низкий уровень знания и осмысления права влечет за собой правовую, эмоционально-чувственную глухоту и правовое безволие, а также правовую пассивность либо противоправо-вую социальную активность.
Очень часто многие наши законодатели просто не знакомы с современной наукой правотворчества либо знают ее весьма поверхностно и не понимают ее ценности для собственной правотворческой деятельности. И творят правовые нормы по методологии времен Древнего Рима на основе собственного здравого смысла и интуиции, хотя современный российский законодатель имеет в своем распоряжении научно разработанную теорию и методологию правотворчества (см. ). Вполне справедливы сетования Ю.А. Тихомирова по поводу отношения российского законодателя и правоприменителя к правотворческой науке: «В водовороте юридических событий мало замеченным остается такой элемент законотворчества и правоприменения, как законодательная техника. Многим эта деятельность кажется вполне доступной и несложной. Однако затем выясняется: «золотой ключик», каковым является законодательная техника, зря остался на «дне правовой жизни». В то время, как его использование избавляет от ошибок и способствует повышению качества законов» . Обоснованные сомнения в готовности российского законодателя создавать законы XXI в. выразил директор Саратовского филиала института государства и права РАН А.В. Малько: «У нас до сих пор нет единого правового пространства... Невольно возникает мысль, а насколько готовы законодатели, которым дано право принимать нормативные правовые акты, к такой работе?» И далее ответил, почему они не готовы: «Правовая культура депутатов законодательных органов субъектов Российской Федерации (справедливо, на наш взгляд, было бы сказать - и многих депутатов Федерального Собрания РФ. - А.Б.), к сожалению, далека от того уровня, который необходим для решения возникающих задач» . Его
рецепт для поднятия правовой культуры российского законодателя - поддержать предложение проф. В.М. Манохина о подготовке в юридических вузах страны кадров не только правоприменителей, но и законодателей, способных работать в сфере правотворчества, создавать нормы права на научной основе. По сути, он повторяет мысль проф. А.А. Ушакова о необходимости обучения законодательствованию, который, однако, вопрос обучения законодателя науке правотворчества ставил более фундаментально: он предлагал вовлечь в процесс учебы не только профессиональных юристов, но и широкие народные массы. В наше время, когда власть в стране конституционно отдана народу, и он призван принимать основные законы своей жизни, данная идея становится еще более актуальней. Принятие предложенных мер, несомненно, значительно повысило бы качество российского законодательства.
Но этого в перспективе, на наш взгляд, мало. Для обеспечения устойчивой минимизации в российском правовом пространстве правовой антикультуры во всех ее проявлениях мы предложили разработать постоянно действующую научную систему правового воспитания российских граждан и законодательно закрепить конкретный четкий механизм ее функционирования .
Разумеется, это перспективное решение задачи. В настоящее же время повышение качества современного российского законодательства следовало бы начать с обучения науке правотворчества действующего федерального законодателя по обоснованной научной программе. Видимо, параллельно с ним должны обучаться и законодатели субъектов Российской Федерации. В курсе обучения законодателей стоило бы предусмотреть не только лекции, но и практические занятия, на которых предусматривались бы написание проектов законов на те или иные темы, составление рефератов по проблемам теории правотворчества. Такой учебный курс должен завершаться экзаменом. Неспособных постичь современную правотворческую науку следует отзывать и на их место избирать новых, более грамотных законодателей. Предлагаемая методика
обучения, на наш взгляд, дала бы возможность довольно быстро повысить качество современного российского права. Причем это не потребует больших материальных затрат, так как и корпус профессиональных законодателей не такой уж большой, и преподавателей высокого класса в стране достаточно.
Однако, как отмечалось выше, правовая антикультура субъекта в целом есть сплав незнания либо поверхностного, ложного знания права с правовыми предубеждениями и неустойчивыми правовыми установками, а также с правовой пассивностью либо противоправной активностью. Причины высокого уровня правовой антикультуры субъекта правотворчества могут корениться не в сфере его правовых знаний, а в сфере правовых предубеждений и неустойчивых правовых установок. Пример тому - принятие современными российскими законодателями так называемых «популистских законов», для реализации которых в государственной казне нет средств. Таким образом, чтобы минимизировать правовую антикультуру современного российского законодателя, недостаточно вооружить его современными научными знаниями. Нужно одновременно сформировать правовые убеждения и правовые установки у субъекта правотворчества, ибо его правовая предубежденность есть несформировавшаяся правовая убежденность. Правовая предубежденность имеет дефекты, проявляющиеся либо в рациональном, либо чувственно-эмоциональном, либо волевом элементах, что порождает отрицательные правовые установки у субъекта правотворчества (см. подробнее ).
Правовая антикультура, будучи единой по своей сущности, в нормированном правовом пространстве проявляется в самых различных формах. Причем в каждой из форм наиболее четко отражается один из аспектов правовой антикультуры субъектов правотворчества: либо их социально-
правовая пассивность, либо их социально-антиправовая активность. Дело в том, что правовая антикультура субъекта правотворчества наиболее зримо и значимо проявляет себя вовне именно в неправомерном поведении и продуктах правовой антикультуры, которые являются следствием правового
незнания и правового предубеждения, правовой отрицательной установки. Незнание либо поверхностное, неполное и бессистемное современное правотворческое знание (например, неумение исследовать правообразующие факторы, отсутствие навыков использования законодательной техники, слабое знание основ законодательной стилистики) вызывает у субъекта правотворчества предубеждение к правотворческой науке, рождает слепую веру в свой здравый правотворческий смысл и интуицию. У такого законодателя можно наблюдать либо правотворческую пассивность, либо анти-правовую правотворческую активность. В первом случае субъект правотворчества не выполняет в той или иной мере своих правотворческих обязанностей, к примеру не создает требуемых жизнью законов, а во втором- создает антиправовые законы.
В современном российском правовом пространстве правовая антикультура творцов норм проявляется в разнообразных продуктах правотворчества. Пассивная сторона ее наиболее рельефно выступает в следующих формах: а) в существовании непростительных пробелов; б) в сохранении противоречий между законами и подзаконными правовыми актами; в) в существовании потерявших юридическую силу, но официально не отмененных правовых нормативных актов; г) в отсутствии своевременной систематизации российского законодательства.
Антиправовая активность как вторая важнейшая сторона антиправовой культуры современных российских субъектов правотворчества наиболее рельефно предстает а) в создании правовых норм, не детерминированных всеми правообразуемыми факторами (естественно-природными, социальными, психологическими); б) в принятиии антиконституционных правовых нормативных актов; в) в создании подзаконных правовых нормативных актов, противоречащих законам; г) в издании правовых нормативных актов с существенными нарушениями языковых норм; д) в принятии и правовых актов с серьезными дефектами правовых норм. Например, создание закона прямого действия, но с правовыми нормами, лишен-
ными качества формальной определенности.
Распространенность указанных форм проявления правовой антикультуры в современном российском правовом пространстве значительно снижает качество правового регулирования общественной жизни в нашей стране. Не имея возможности в данной работе представить всю картину распространенности правовой антикультуры во всех ее формах в нормировании правового пространства современной России, остановимся кратко лишь на некоторых из них. Например, нынешние исследователи состояния российского права отмечают, что его качеству большой вред наносит его чрезмерная пробельность. И прежде всего отсутствие в его как регулятивной, так и охранительной частях не только тех или иных отдельных норм, но и целых правовых институтов и даже подотраслей права. Так, анализируя правовое пространство современной России, И.Н. Барциц обнаружил серьезную угрозу федеративному единству страны, заключающуюся в отсутствии научно обоснованного и практически весьма эффективного института юридической ответственности субъектов федеративных отношений . Чрезмерная пробельность современного российского права беспокоила и многих участников научнотеоретической конференции «Российское законодательство в XXI веке», посвященной 75-летию Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ. Так, свое выступление о проблемах развития системы финансового Г.В. Петрова начала следующим предисловием: «Выступающие до меня пытались разобраться, какое право на сегодняшний день самое неэффективное. Е.А. Суханов утверждал, что гражданское, С.А. Боголюбов -что экологическое. Но мне думается, что хуже всех чувствует себя финансовое.» . В частности, докладчик отметила его серьезную пробельность: «В финансовом законодательстве не урегулированы достаточно четко полномочия Правительства России. Практически исполнительная власть парализована из-за отсутствия блока законов, которые позволяли бы осуществ-
лять единую централизованную систему управления финансами» .
Значительные пробелы существуют в регулировании административно-правового статуса общественных организаций, что отрицательно сказывается на их деятельности. Не закреплено в законодательстве правовое положение научных, образовательных и иных учреждений. Выявлены пробелы и в современном российском трудовом праве, их причины и пути преодоления определены, в частности, в монографии В.Б. Дре-свянкина .
Не менее вредным для правового пространства современной России является наличие в нем правовых норм, не детерминированных в полной мере современными правообразующими факторами. К ним относятся, например, «популистские законы», как, например, недавно принятый недостаточно обоснованный закон о гражданской ответственности, получивший отрицательный резонанс в обществе и окрещенный в народе «автогражданкой». «В России на уровне права пока не преодолено наследие тех лет, когда экономика переходила от социализма к рынку, - утверждает проф. А. Хабибулин, - во многом сохраняется непрозрачность отношений в экономике, что позволяет совершать поступки, нарушающие законность. Отсюда и коррупция чиновников» .
Множество фактов нарушения принципа верховенства законов и других принципов законности в современном законодательстве субъектов Российской Федерации приводит Н.Н. Толмачева. Все эти правонарушения она свела к трем вариантам. Первый вариант: закон субъекта напрямую дублирует нормы федерального закона. Тем самым удваивается законодательство, с одной стороны, а с другой - закон субъекта подменяет собой федеративный закон для субъектов права данного субъекта федерации, так как они привыкли ориентироваться на региональные источники права. Второй вариант заключается в принятии законов субъектов федерации, объединяющих в себе в разных пропорциях положения федерального закона(иногда и подзаконных актов федеральных органов) и правовых норм, установление которых действительно отно-
сится исключительно к компетенции органов государственной власти субъектов РФ. Третий вариант нарушения законности законодателями субъектов РФ состоит в том, что заявленный в их названии предмет правового регулирования противоположен истинному его нормативному содержанию.
На серьезные дефекты современного российского права указал в своем выступлении на съезде Ассоциации юристов России 29.01.2008 бывший кандидат, а ныне Президент РФ Дмитрий Медведев. В частности, он отметил, что «наше законодательство нередко страдает несогласованностью, и это зачастую касается и вновь принимаемого нормативного материала, что, в свою очередь, порождает большие проблемы в правоприменительной практике. Он также отметил а) не идеальность земельного и градостроительного законодательства, которое «не способствует быстрому освоению земельных участков в интересах жилищного строительства, порождает массу проблем на практике»; б) отсталость от жизни и нашего экологического законодательства: в нем отсутствуют нормы, «стимулирующие хозяйствующих субъектов к бережному использованию всех природных ресурсов, к охране окружающей среды»; в) несовершенство закона о малом бизнесе, который «слабо способствует улучшению предпринимательского климата и реально не помогает малому бизнесу»; г) говоря о судебной сфере, он сказал: «По-прежнему много нареканий к длительности рассмотрения дел в судах, и здесь необходимы решительные шаги и соответствующие законодательные изменения. Нам необходимо подумать об обновлении ряда фундаментальных нормативных актов, которые не отвечают современной действительности. Закон о судоустройстве РСФСР был принят в 1981 году и последний раз изменялся в 1999 году. Таким образом, этот важнейший законодательный акт, а в соответствии с Конституцией вопросы судоустройства могут регулироваться только федеральными конституционными законами, не приведен в соответствие с Конституцией» .
Многообразие ныне в стране некачественных законов - яркое свидетельство
правового бескультурья их создателей. Так, профессор Ю.А. Тихомиров насчитал целых пять типов «плохих» законов, действующих в современной России: законы, принимаемые вне реальных публичных интересов; законы, в которых происходит путаница в использовании демократических принципов (особенно это заметно на примере избирательного законодательства); «скупые» законы, вносящие мало нового в регулирование общественных отношений и практически недействующие; законы, принятие которых искусственно опережает появление тех или иных социальных условий; «краткие» законы, оставляющие «пустоты» в правовом регулировании .
Глядя на правовую антикультуру современного российского законодателя и ее отрицательные результаты, российские граждане задаются вопросом: «Нужна ли нам Дума?». Например, В. Яковлев предлагает вынести этот вопрос на всенародное обсуждение. И в обоснование правомерности этого шага он приводит следующие аргументы: «1) Во всяком бизнесе для эффективной деятельности стараются набрать профессионалов. Наша же Госдума - уникальное заведение, где сложным процессом
Управлением страной - занимаются, можно сказать, люди с улицы. К решениям сложных политических и экономических проблем их допустили потому, что они каким-то образом уговорили избирателей поверить их сладким обещаниям, о которых они, как показывает прошлый опыт, затем благополучно забывают. 2) В депутаты многие идут не для того, чтобы отстаивать интересы избирателей, а за сладкой жизнью. 3). Хорошие долгосрочные законы думцам невыгодны, поскольку лишают их работы. Поэтому пекутся сырые, скороспелые, которые затем подвергаются изменениям и поправкам». И в заключении В. Яковлев пишет: «Так, может, проще набрать приличных дипломированных юристов, ученых, управленцев на основе строгого и четкого отбора и дать им задание написать все необходимые стране законы» . Разумеется, предлагаемое решение проблемы правовой антикультуры современного рос-
сийского законодателя во многом наивно и противоречит принципам современной демократии, но похвальна сама гражданская позиция автора, его неравнодушие к качеству законотворчества.
Библиографический список
1. Барциц И.Н. Правовое пространство России. Вопросы конституционной теории и практики. М., 2000.
2. Бондарев А.С. О путях воздействия социалистического государства на право // Государство, право, законность. Уч. записки ПГУ №300. Пермь, 1974. Вып. 5. С.225-227.
3. Бондарев А.С. Правовая антикультура в правовом пространстве общества: монография. Пермь, 2006.
4. Бондарев А.С. Правовое воспитание личности как целенаправленная, целостная и центализованная система // Вестник Пермского университета. Юридические науки. Вып. 3. Пермь, 2003. С. 1630.
5. Бондарев А.С. Правовой нигилизм -форма правовой антикультуры личности // Там же. Вып. 2. Пермь, 2001. С. 21-41.
6. Власенко Н.А. А.А.Ушаков - основатель отечественной правовой лингвистики // Ушаков А.А. Очерки советской законодательной стилистики. М.: РАП, 2008.
7. Власенко Н.А. Основы законодательной техники. Практическое руководство. Иркутск, 1995.
8. Дресвянкин В.Б. Пробелы в российском трудовом праве. Пермь, 2004.
9. Журнал российского права. 2001, №3.
10. Журнал российского права. 2008, №2.
11. Законодательная техника: науч.-практ. пособие / под ред. Ю.А. Тихомирова. М., 2000.
12. Ильин И.А. О сущности правосознания. М., 1993.
13. Керимов Д.А. Законодательная техника: научно-метод. и учеб. пособие. М., 1998.
14. Керимов Д.А. Культура и техника законотворчества. М., 1991.
15. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21.
16. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 6.
17. Медведев Д.А. Ответственность за все, что происходит в нашей стране, лежит на каждом из насречь // [Электронный
ресурс]: URL: http://www.edinros.ru/print. Ыт1 ?id=127140 15.02.2008.
18. Толмачева Н.Н. К вопросу о соблюдении принципа верховенства закона и других принципов законности в законодательстве субъектов Российской Федерации // Журнал российского права. 2008. №2. С. 35-47.
19. Ушаков А.А. Законодательная техника // Государство, право, законность. Уч. записки ПГУ. №300. Вып. 5. Пермь, 1974. С. 222-224.
20. Ушаков А.А. Методологические аспекты советского правотворчества // Государство, право, законность. Уч. записки ПГУ. №199. Пермь, 1968. С. 268-312.
21. Ушаков А.А. О законографии как науке о правотворчестве // Государство, право, законность. Уч. записки ПГУ. №238. Вып. 2. Пермь, 1970. С. 59-72.
22. Ушаков А.А. О методе юридической техники // Уч. записки ПГУ. Пермь, 1963. Т. 104. Ч. 1. С. 101-118.
23. Ушаков А.А. О понятии юридической техники и ее основных проблемах // Уч. записки ПГУ. Пермь, 1961. Т. XIX. Вып.
24. Ушаков А.А. О психологии правотворчества (к вопросу о творческой лаборатории законодателя) // Государство, право, законность. Пермь, 1975. Вып. 6.
25. Ушаков А.А. Очерки советской законодательной стилистики. Пермь, 1967.
26. Хабибуллин А. Спруту экономической преступности обрубают щупальца // Аргументы недели. 2008. 28 февраля, №95.
27. Шургина Е.С. Техника юридического письма: уч.-практ. пособие. М., 2000.
28. Яковлев В. Нужна ли нам Дума? // Аргументы и факты. 2004, №2.
LEGAL ANTICULTURE IN LA WMAKING IN MODERN RUSSIA
Perm State University ,614990, Perm, Bukireva st., 15
In article the concept of legal anticulture is given, its passive and active forms of display in modern Russian lawmaking, reducing quality legal lives of Russians reveal.
Keywords: legal anticulture; lawmaking; passive and active forms of display of legal anticulture
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Шрифт:
100% +
Глава III
Юридическая безответственность – сущностная сторона статусно-ролевой части правовой антикультуры
3.1. Понятие правовой антикультуры субъектов права
Правовая антикультура проявляет себя только при ценностном подходе к правовому пространству в социальном смысле. Как свидетельствует философская наука, научная теория ценности начала складываться только в Новое время, после того, как «решающий шаг к ней сделал Кант, он “развел” истину, красоту и благо, истиной занимается рассудок, а ценностью, так посчитали последователи Канта, разум, точнее, разумная воля. К XX в. сложились все условия для развития учения о ценности»138
Канке В. А.
Основы философии. М., 2001. С. 134.
И в двадцатом столетии философы буквально всех основных направлений – и феноменологи, и герменевты, и аналитики, и постмодернисты, и т. д. – проблему ценностей выдвинули на первый план. Важно то, «что во всех современных философских направлениях ценность понимается одинаково, по крайней мере, в одном отношении.
Ценность – это интерпретационный конструкт… Ценность – это интерпретация, в которой субъект выражает свои предпочтения».139
Там же. С. 134.
Эти предпочтения выражаются в оценках. Например, ценность ответов учащихся преподаватель может оценивать по пятибалльной либо по процентной системе, в зависимости от того, как принято в конкретной стране. Однако на практике при определении ценности тех или иных факторов зачастую успешно обходятся только двумя оценками: зачтено – не зачтено, хорошо – плохо, прекрасно – безобразно, добро – зло и т. д. Когда в 60-70-е гг. прошлого века в сфере исследования отечественных философов с позиций теории ценности оказались все общественные явления, положительные, способствующие прогрессу общества (свобода, справедливость, непримиримость к насилию, ответственность и т. п.), были отнесены к культурным, а те, что препятствуют общественному прогрессу – стяжательство, взяточничество, культ силы, безответственность, преступность и т. п. – к антикультурным.
В те же 60-70-е гг. прошлого столетия вслед за философами и юристы, воодушевленные переходом страны от сталинского тоталитарного режима к демократии, которая была невозможна при старых правовых порядках, обратились к изучению правовых культурных ценностей. Л. С. Галесник, пожалуй, первым в советской юридической науке обратил внимание на большое значение правовой культуры народа для демократизации всей правовой сферы жизни общества. Вскоре в исследование правовой культуры, ее понятия, содержания, форм выражения, роли в общественном развитии и т. д. включились и многие другие ученые-юристы. В дальнейшем внимание к феномену правовой культуры было постоянным. Но его усиление произошло в связи с задачей построения правового государства. Проблемам правовой культуры на сегодняшний день посвящены многочисленные научные статьи и монографии, а также кандидатские и докторские диссертации. Видимо, вполне оправдано, что отечественная юридическая наука своим детальным исследованием правовой культуры – этого мощного правового инструмента формирования гражданского общества и правового государства – обеспечивает тем самым ее эффективное практическое использование. Но вместе с тем правовая культура затмила собой прямо противоположный правовой феномен, свой антипод – правовую антикультуру. Это весьма сложное и широко распространенное в современном российском правовом пространстве явление явно незаслуженно обойдено вниманием нашей юридической науки. Только отдельные формы правовой антикультуры исследуются некоторыми учеными, и притом весьма автономно. Больше других форм был изучен правовой нигилизм. Комплексного же исследования правовой антикультуры как системного правового общественного явления в юридической науке на сегодняшний день нет. Настоящей работой мы попытались положить начало заполнению этого научного пробела.
На наш взгляд, исследование правовой антикультуры в любом правоорганизованном обществе актуально всегда. Она серьезно дезорганизует правовую жизнь не только отдельных субъектов права, но и всего общества в целом, «разъедая» его правовую культуру. Правовая антикультура структурно зеркально противоположна правовой культуре. Составляющие их элементы будто содержат противоположные заряды «+» и «-». Полностью устранить правовую антикультуру из жизни общества невозможно в принципе. Пока человечество нуждается в праве, правовой культуре, ее вечным спутником, антиподом останется правовая антикультура. Если обходить ее вниманием и не вести с ней серьезной научно организованной, целенаправленной и централизованной борьбы, то правовая антикультура может достичь угрожающих размеров, что мы и наблюдаем в современном российском правовом пространстве, где она наносит огромный вред строительству гражданского общества и правового государства.
Эффективная борьба с правовой антикультурой (сведение к предельному минимуму) возможна, если, во-первых, мы поймем своего противника, выясним его природу и сущность, содержание, структуру, формы выражения в различных сферах правовой жизни, а во-вторых, овладеем искусством перевода его структурных элементов из отрицательных в положительные.
Правовая антикультура есть «живое», человеческое явление. Она живет только в дефектном правовом сознании и неправомерном поведении субъектов права, действующих именно в данное время и в данном правовом пространстве. Живет до тех пор, пока неправомерно действуют субъекты права – носители правовой антикультуры данного исторического типа. С уходом с исторической арены того или иного общества, действующего на основе определенного типа права, закономерно уходят и правовая культура, и правовая антикультура данного типа – именно вследствие того, что исчезают субъекты данного типа права, их создатели и носители, обладавшие определенным уровнем правовых знаний либо незнания, правовых умений, навыков либо не приобретшие достаточных правовых навыков и умений, сформировавших либо не сформировавших в полной мере свою правовую убежденность, а следовательно, совершавшие правомерные либо неправомерные действия.
Правовая антикультура имеет две стороны, неразрывно связанные между собой и обусловливающие друг друга: внешнюю – видимую и внутреннюю – невидимую. Внешняя, видимая сторона правовой антикультуры – это неправомерное поведение субъектов права, а невидимая ее сторона находится внутри правосознания последних в форме не сформированных правовых знаний, правовых предубеждений, мотивирующих и направляющих их неправомерную деятельность. Невидимая, находящаяся в правосознании субъектов права часть правовой культуры, а равно и правовой антикультуры, непосредственно не оказывает влияния на окружающих именно вследствие невидимости для окружающих как наличия правовых знаний, так и их отсутствия или неполноты, как правовой убежденности, так и правовой предубежденности субъектов права. И только через свою внешнюю, видимую окружающим сторону – через неправомерное поведение – правовая антикультура обнаруживает себя, делается доступной для непосредственного восприятия окружающих, их оценки и соответствующего реагирования. Правовая антикультура субъектов права через их неправомерное поведение, разрастаясь в результате подражания ей людей с низким уровнем правовых знаний и умений, недостаточно сформированной правовой убежденностью, несет в общество правовую десоциализацию. Об этом речь пойдет ниже (см. 4.1).
Во-вторых, правовая антикультура, как и правовая культура субъектов права, может быть материализована и выражена в тех или иных предметах. К примеру, правовая антикультура законодателя материализуется в публикуемых им неправовых законах либо неправовых прецедентных судебных решениях и т. д.; правовая антикультура ученого-юриста выражается в форме научной статьи, монографии на правовую тему нигилистического характера, в виде проекта нормативного неправового акта и т. и.; правовая культура рядовых граждан опредмечивается в письменных неправомерных договорах (на папирусе, бересте,
как в древности, а теперь – на бумаге, дискетах, дисках и т. д.), в письмах депутатам законодательных собраний с предложениями принять какие-либо новые популистские правовые нормативные акты либо изменить и дополнить уже существующие и т. и. Произведенные на свет субъектом права предметы правовой антикультуры сейчас же начинают «жить» своей самостоятельной жизнью, наряду с его «живой» правовой антикультурой, оказывая самостоятельное воздействие на правовую жизнь общества, причем, возможно, даже не то, на которое рассчитывал их создатель. А в ряде случаев предметы правовой антикультуры служат передаточным средством воздействия правовой антикультуры одних субъектов права на правовую культуру других. Таким образом, прежде всего через свои предметы (правовые противозаконные нормативные акты, акты правоприменения и т. д.) правовая антикультура общества оказывает воздействие на субъектов индивидуальных и групповых правовых культур.
Важно заметить, что предметы правовой антикультуры, как и правовой культуры, как было показано выше (2.1) могут действовать, оказывать влияние в той или иной мере не только «при жизни», но и после «смерти» их создателей и носителей – индивидуальных и коллективных субъектов права.
Правовая антикультура в правовом пространстве любого общества многолика. Она принимает различные формы. В нашей юридической науке, видимо, именно по этой причине правовая антикультура как целостное явление, противостоящее правовой культуре, не исследовалась. Правовая культура по-прежнему изучается в отрыве от правовой антикультуры, хотя в реальности они по отдельности не существуют.
В последние годы в юридической науке были исследованы такие явления, как правовой инфантилизм, правовой дилетантизм, теневое право, правовая демагогия, правовой нигилизм, и др., однако рассматриваются они в отрыве от своего родового понятия «правовая антикультура», что, естественно, дезориентирует не только ученых-теоретиков, но и практиков, участвующих в борьбе с этим правовым недугом. Все вышеназванные правовые явления на самом деле – формы выражения правовой антикультуры субъектов права, а потому у них масса общих черт и бороться с каждым из них по отдельности неразумно. Следует внедрить программу минимизации правовой антикультуры в целом в правовом пространстве страны. Кратко рассмотрим и сопоставим содержание указанных выше конкретных форм правовой антикультуры.
Правовой инфантилизм характеризуется неполнотой требуемых правовых знаний, несформированностью твердых положительных правовых установок при личной уверенности субъекта права в обладании глубокими правовыми познаниями.
Правовой дилетантизм – небрежное отношение к праву, правовым ценностям, вызванное не умыслом на достижение противоправных целей, а отсутствием достаточных правовых знаний.
Правовая демагогия есть разновидность социальной демагогии, связанная с общественно опасным противоправным обманным намерением субъекта права эффективно воздействовать на правовые чувства, знания и действия доверяющих ему людей и сформировать у них ложные односторонние либо грубо извращенные представления о правовой действительности для достижения собственных порочных корыстных целей, обычно скрываемых под видом заботы о пользе народа и благосостоянии государства.
Правовой идеализм (фетишизм) заключается в незнании природы и сущности права, вследствие чего преувеличиваются его регулятивные возможности, его влияние на жизнь общества.
Правовой нигилизм – наиболее опасный и широко распространенный в современном правовом пространстве феномен.
Термин «нигилизм» происходит от латинского слова «nihil» – «ничто», «ничего». Нигилизм означает крайне негативное отношение к любым общепринятым социально необходимым ценностям; решительно отрицая эти ценности, нигилизм не выдвигает никаких позитивных программ. В зависимости от содержания отрицаемых ценностей различают нигилизм нравственный, политический, правовой и т. д. Н. И. Матузов обратил внимание на то, что при анализе нигилизма следует иметь в виду: не всякое отрицание чего-либо в обществе есть нигилизм. Нигилистическое и диалектическое отрицания – разные вещи, последнее шире первого140
Матузов Н. И.
Правовой нигилизм и правовой идеализм как две стороны «одной медали» // Правоведение. 1994. № 2. С. 4, 22.
Сопоставление отрицания нигилистического и диалектического принципиально важно, поскольку дает более глубокое понимание нигилизма, что, однако, не в полной мере удалось вышеупомянутому автору. Нигилистическое и диалектическое отрицания, на наш взгляд, различаются не по широте охвата, а по характеру отрицаемого. Диалектическое отрицание призвано устранить устаревшее, отжившее, сохранить и развить все положительное в общественной жизни, а нигилистическое отрицание не признает объективно и абсолютно необходимые в существующих условиях социальные ценности. К примеру, анархисты отрицают государство и право в социально противоречивом, неоднородном обществе, хотя без них оно окажется нежизнеспособно.
Будучи разновидностью социального нигилизма, правовой нигилизм отрицает исторически необходимое данному обществу право, не признает его социальной ценности и проявляется в негативно-отрицательном, неуважительном отношении ко всему правовому – праву, законности, правопорядку и т. д. Он не сопряжен с позитивной программой совершенствования какой-либо сферы общества, следовательно, несет в себе лишь разрушительное начало. Таким образом, правовой нигилизм принципиально отличается от конструктивной критической оценки несовершенных сторон функционирующих правовых систем. В соответствии с вышеизложенным мы не можем согласиться с выводами К. Г. Федоренко «о позитивности правового нигилизма» и о том, что «чем выше уровень правового нигилизма, тем динамичнее право»141
Федоренко К. Г.
Правовой нигилизм: Автореф. Дис…. канд. юрид. наук. Н Новгород, 2001. С. 7.
Изложенными в кандидатской диссертации, посвященной правовому нигилизму.
«Впервые в отечественном правоведении, – пишет он, – на базе наиболее общих онтологических свойств, с учетом реалий современности, выдвинута и обоснована гипотеза о позитивности правового нигилизма как непосредственной характеристики ценности (полезности) права для общества, интерпретационной и правоприменительной деятельности органов государственной власти и местного самоуправления, их места и роли в жизни социума. Позитивность определяется и тем, что правовой нигилизм предстает как специфический социальный ориентир, указывающий вектор ведущих негативных тенденций в юридической сфере, без которого становится затруднительным поиск погрешностей и изъянов права, неосуществимыми оказываются многие направления его совершенствования»142
Там же.
И несколько ниже следует одно из более конкретных положений, разъясняющих вышеприведенные общие соображения автора: «Несовершенство норм права, отражающееся в нигилистической оценке, является источником, мотивом и двигателем поисков новых юридических конструкций»143
Там же.
По сути дела, К. Г. Федоренко правовой нигилизм рассматривает как отрицание несовершенных, некачественных правовых явлений в действующей правовой системе страны, а не как отрицание самого права как жизненно необходимой ценности. У него термин «правовой нигилизм» наполняется иным содержанием, отличным от общепринятого в отечественной науке. «Под правовым нигилизмом принято понимать, – отмечает Л. А. Морозова, – негативное или скептическое отношение к праву вплоть до полного неверия в его возможности решать социальные проблемы»144
Морозова Л. И.
Теория государства и права. М., 2003. С. 263.
Еще более развернутое определение: «Правовой нигилизм – разновидность социального нигилизма, его сущность в общем негативном отрицательном, неуважительном отношении к праву, законам, нормативному порядку, а с точки зрения корней, причин – в юридическом невежестве, отсталости, правовой невоспитанности основной массы населения и др.»145
Соловьев Э. Ю.
Правовой нигилизм и гуманитарный смысл права // Квинтэссенция: Философский альманах. М., 1990. С. 270; О томже см.: Туманов В. А.
О правовом нигилизме // Советское государство и право. 1989. № 10; Он же.
О юридическом нигилизме //Пульс реформ. Юристы и политологи размышляют. М., 1989; Он же.
Правовой нигилизм в историко-идеологическом ракурсе // Государство и право. 1993. № 8.
На наш взгляд, совершенствовать правовую систему, постоянно приводить все ее элементы в более качественное состояние способны только люди, обладающие достаточно высоким уровнем правовой культуры и минимумом правовой антикультуры, снижающей качество правовой жизни общества. Предельно негативным видом правовой антикультуры, как сказано выше, является правовой нигилизм, отрицающий саму ценность права.
Сопоставление содержания таких правовых явлений, как правовой инфантилизм, правовой дилетантизм, правовая демагогия, правовой идеализм, правовой нигилизм (возможны, видимо, и другие), ярко показывает нам их существенное единство в главном. Все они базируются на незнании права, правовых заблуждениях, несформи-рованности твердых правовых убеждений (установок), непонимании ценности права для личности и общества. Все они – свойства определенных субъектов права.
Правовая антикультура во всех разновидностях по своему содержанию и структуре является антиподом правовой культуры.
3.2. Структура правовой антикультуры: деление ее на общую и статусно-ролевую
Правовая антикультура субъектов права имеет двухуровневую структуру, которая определяется, как и их правовая культура, двусторонностью действующего права – права объективного и права субъективного. Право объективное, что давно установлено наукой о праве, с одной стороны, не может существовать без права субъективного и наоборот – они пронизывают друг друга, с другой стороны, каждое из них имеет свою особую природу и назначение в правовом регулировании общественной жизни людей. И поскольку антиправовая культура субъектов права, как и их правовая культура, «живет» в обеих сторонах действующего права, содержание ее объективно делится на две основные части. Первая часть правовой антикультуры – это общая ее часть, которая «живет» в антиправовой деятельности субъектов права в сфере объективного права, а вторая – статусноролевая часть антиправовой культуры – предстает перед нами в образе аниправовой деятельности субъектов права в процессе реализации ими своих статусно-ролевых субъективных юридических прав и обязанностей. Каждая из указанных частей правовой антикультуры имеет свое непростое содержание. Рассмотрим их по порядку.
Оно состоит из трех элементов: 1) незнание субъектом права объективного права либо дефектность этих знаний; 2) его правовая предубежденность; 3) его социально-антиправовая пассивность либо активность.
Первый элемент общей части правовой антикультуры - незнание субъектом объективного права либо дефектность его знаний – кладет начало общей части правовой антикультуры субъекта права. Незнание объективного права субъектом права не значит, что он не знает всех его норм. Знать их всех в принципе невозможно, а главное – никому не нужно. Правовая антикультура субъектов права базируется на незнании ими природы, сущности объективного права, на незнании и непонимании ценности права не только для общества, в котором они живут, но и лично для каждого из них. Субъект права довольствуется главным образом обыденным правосознанием. Он не может соотнести гарантированность своих субъективных юридических прав с общей эффективностью объективного права в стране; осознать одинаковую личную ценность своих субъективных юридических прав и своих субъективных юридических обязанностей; знать принципы объективного права и правила пользования ими в правовой жизни; пользоваться официальными источниками права; осознанно ориентироваться в правовом пространстве общества, используя его «юридическую карту».
Второй элемент общей части правовой антикультуры субъектов права – их правовая предубежденность в объективном праве. Правовая предубежденность субъекта права в объективном праве служит субъективной причиной его незаинтересованности в познании содержания данного права. Правовая предубежденность по сути есть центральное звено правовой антикультуры субъекта права. Она имеет сложное содержание, которое включает в себя три компонента: рациональный, эмоционально-чувственный и волевой. Рациональный компонент – это усвоенные субъектом права с помощью своего обыденного правосознания искаженные смысл и значение объективного права не только для общества, но и для него лично. Но напрямую рациональный компонент не способен руководить поведением субъекта, его содержание должно получить эмоционально-чувственное закрепление. Эмоции человека, как было сказано выше, мотивируют, организуют и направляют восприятие, мышление и действия человека. Они руководят его мыслительной и физической деятельностью. В зависимости от степени желательности или нежелательности вызываемых правовыми эмоциями социальных последствий их делят на положительные и отрицательные. В правовом предубеждении субъектов права большую роль играет отрицательная эмоция интереса к объективному праву. Сформировавшись в предубеждении правовой антикультуры субъекта права, она сдерживает и развитие его положительных правовых знаний, и его социально-правовую активность. Так, к примеру, российский предприниматель с высоким уровнем правовой антикультуры будет проявлять эмоциональный интерес к познанию объективного российского права, определяющего его правовую статусную роль, чтобы отыскать в нем пробелы и противоречия, а затем использовать их в своих противоправных целях. Этот повышенный отрицательный правовой эмоциональный интерес будет подталкивать субъекта и к изучению противоправного опыта других предпринимателей, безнаказанно попирающих действующее право.
У правового нигилиста правовая предубежденность сводится к слепой вере в никчемность юридического права вообще. Правая предубежденность завершается волевым решением субъекта права отрицательно относиться к праву, к его познанию и использованию. Она таким образом вызывает к жизни видимую – третью часть правовой антикультуры субъекта права – его правовую пассивность и социально-антиправовую активность.
Третий элемент общей части правовой антикультуры субъектов права делает возможным ее обнаружение, измерение и планирование видов и мер ее минимизации. Например, антикультура современных российских субъектов правотворчества, выразилась как в их правовой бездеятельности – в неустранении непростительных пробелов в праве, противоречий между законами и подзаконными актами, потерявших юридическую силу нормативных правовых актов и т. д., так и в их антиправовой деятельности – в принятии популистских законов, создании антиконституционных нормативных актов, правовых нормативных актов с существенными нарушениями правовых языковых норм, в принятии правовых нормативных актов с серьезными дефектами правовых норм, например, создание законов прямого действия с нормами права, лишенными свойства формальной определенности, и т. д.
Б) Структура статусно-ролевой части правовой антикультуры субъектов права
Она, подобно их правовой культуре, носит двусторонний характер в силу двусторонности статусно-ролевых правоотношений. Как показано выше (2.2), субъект права, оказавшись в той или иной статусной роли в правоорганизованном обществе, наделяется субъективными юридическими правами и обязанностями, аналогичными тем типовым безличным юридическим правам и обязанностям, которые нормативно установлены законодателем для данного социального статуса, роль в котором занял данный субъект. Но в обществе не существует совершенно изолированных статусов, они обязательно соотносятся друг с другом статично через безличные юридические права и обязанности, образуя общие безличные правоотношения, а динамично – через субъектов права, занявших роли в социальных статусах, находящихся в общих безличных правоотношениях. И ни один из субъектов права не сможет воспользоваться своими ролевыми субъективными правами без исполнения (соблюдения) своей субъективной юридической обязанности субъектом права, находящегося в роли сопряженного социального статуса. В статусно-ролевых относительных правоотношениях правообязанным выступает персонифицированный субъект права, а в абсолютных – безымянный, т. е. все правообязанные субъекты абсолютных личностных (статусно-ролевых) правоотношений обязаны соблюдать свое важнейшее юридическое должествование: не чинить препятствий использованию управомоченным лицом своего правомочия – «права-поведения».
Статусно-ролевая антикультура субъектов права в использовании ими правомочий своих субъективных прав проявляется в разнообразных дефектах использования тех или иных этих правомочий, что составляет внешнюю сторону их статусно-ролевой антикультуры, которую условно мы называем – правомочной. Дефективная деятельность субъектов права по исполнению (соблюдению) ими своих статусно-ролевых субъективных юридических обязанностей выражает вовне их вторую – правообязанную сторону статусно-ролевой части правовой антикультуры. Рассмотрим подробно содержание каждой стороны статусно-ролевой правовой антикультуры субъектов права.
480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников
Карпунина, Виктория Викторовна. Правовая антикультура: диссертация... кандидата юридических наук: 12.00.01 / Карпунина Виктория Викторовна; [Место защиты: Владимир. юрид. ин-т Федер. службы исполнения наказаний].- Владимир, 2011.- 163 с.: ил. РГБ ОД, 61 11-12/1353
Введение
Глава 1. Правовая антикультура: понятие, признаки, формы 13
1. Правовая культура и правовая антикультура как диалектически взаимосвязанные феномены 13
2. Правовая антикультура как срез правовой действительности 31
3. Признаки и формы правовой антикультуры 51
Глава 2. Правовая антикультура в механизме правового регулирования 74
1. Правовая антикультура в механизме нормативно-правовой регламентации общественных отношений 74
2. Элементы правовой антикультуры в механизме поднормативного регулирования 95
3. Проявление правовой антикультуры в механизме правовой саморегуляции субъектов права 114
Глава 3. Правовая антикультура в уголовно-исполнительной системе 134
Заключение 145
Библиографический список 1
Введение к работе
Актуальность темы исследования . Внутренним источником любого развития является борьба противоположностей. В правовой системе в этом качестве выступают единство и борьба таких явлений, как культура и антикультура.
Правовая культура и правовая антикультура – это диалектически взаимосвязанные явления, существующие объективно и раскрывающие особенности внутреннего механизма детерминации правовой системы, а также позволяющие понять необходимость и содержание отдельных направлений ее совершенствования.
Правовая антикультура – порождение социальной организации жизни людей. Ее проявления многочисленны и разнообразны. Среди них правовой нигилизм и нормы криминальной субкультуры, правонарушения и коррупционные проявления, технико-юридические дефекты законодательства, юридические ошибки и перекосы в правоприменительной практике и др.
На правовую антикультуру можно влиять, но ее нельзя полностью устранить. Объединяя в себе все отрицательные и деструктивные стороны правовых явлений, она приобретает различные формы внешнего выражения и способы воздействия на правовую систему. В то же время это не механическая совокупность всего негативного в сфере права. Она отличается интегративностью и выступает как сложный системный феномен, который, с одной стороны, имеет самостоятельные формы выражения, а с другой – как бы встроен в «живую ткань» явлений правовой культуры, характеризуя определенное их качественное состояние и уровень развития.
Инновационный путь развития российского общества, всесторонняя модернизация, решение крупных социальных проблем предъявляют высокие требования к праву как особому регулятору общественных отношений и к субъектам права как носителям правового сознания. Обеспечение должного уровня совершенства права и правосознания невозможно в случае игнорирования правовой антикультуры, характера и форм ее влияния на правовую систему. Воздействовать же на правовую антикультуру можно только при условии целостного и системного знания о ней.
Исходя из этого в теоретическом плане актуальность темы диссертации обусловлена недостаточной исследованностью правовой антикультуры. Приходится констатировать, что до настоящего времени она не была подвергнута всестороннему научному общеправовому анализу, а ее понятие не утвердилось в понятийно-категориальных рядах общей теории права. Вместе с тем изучение характера и форм взаимодействия правовой культуры и правовой антикультуры, признаков, структуры и форм проявления последней объективно необходимо для восполнения существующего пробела в научно-теоретическом знании в части данного феномена.
В практическом плане потребность исследования правовой антикультуры обусловлена тем, что ее проявления и факторы приобретают системный характер и существенно снижают эффективность действия права и функционирования государственных органов. Кроме того, изучение ее природы востребовано юридической практикой, так как его результаты могут стать основой для разработки конкретных мер по предупреждению, локализации и вытеснению из правовой жизни общества негативных явлений.
Таким образом, об актуальности научного изучения феномена правовой антикультуры, предпринятого в настоящей работе, свидетельствуют обстоятельства как теоретического, так и практического характера, а также степень научно-теоретической разработанности исследуемой проблематики.
Степень научной разработанности темы. В отличие от правовой культуры, глубоко и всесторонне изученной в советской и современной российской юридической науке (Е. В. Аграновская, Г. И. Балюк, М. Г. Баумова, Н. Н. Вопленко, В. Н. Карташов, О. А. Красавчиков, Н. М. Кейзеров, Е. Б. Кониченко, В. А. Медведев, В. П. Сальников, А. П. Семитко, В. М. Чхиквадзе, О. А. Шубина и др.), проблематика ее антипода – правовой антикультуры – исследована значительно в меньшей степени. Представления о правовой антикультуре в юридической науке характеризуются дискретностью. В настоящее время в общей теории права существует значительное количество работ, посвященных отдельным элементам правовой антикультуры. Так, достаточно подробно освещены вопросы деформации правого сознания (В. М. Баранов, П. П. Баранов, В. С. Бреднева, Р. А. Кузнецов, М. А. Месилов, К. Р. Мурсалимов, Г. Р. Мурсалимов, М. А. Шерменев и др.). При изучении вопросов эффективности правовых норм и проблем юридической техники анализировались качество и логико-структуная организация правовых актов, понятие и виды их дефектов (Н. А. Власенко, В. В. Глазырин, С. Е. Казаринова, Д. А. Керимов, М. П. Лебедев, В. Н. Найденко, В. И. Никитинский, С. В. Поленина, Ю. А. Тихомиров, В. А. Толстик, Т. Я. Хабриева и др.). Глубокому научно-теоретическому анализу подвергнута проблема пробелов и коллизий в правовом регулировании (В. В. Лазарев, А. С. Пиголкин, Н. И. Сенякин, Ф. Р. Уранский, М. А. Кауфман, С. Н. Казинская и др.).
Ряд проявлений правовой антикультуры, в частности, криминальная субкультура, являются предметом пристального внимания ученых-криминологов (Ю. М. Антонян, Е. А. Антонян, Е. А. Богачевская, И. М. Мацкевич, В. В. Меркурьев, Д. В. Сочивко и др.). Результаты исследования таких проявлений представляют несомненный интерес для анализа правовой антикультуры как сложного феномена.
В целом следует констатировать, что в правовой науке попытки на монографическом уровне рассмотреть деструктивные явления правовой жизни в комплексе предпринимаются крайне редко, и при этом, частично затрагивая рассматриваемую в настоящей работе проблематику, они нацелены преимущественно на адаптацию синергетического метода к потребностям юридической науки (В. А. Грунина, Ю. В. Павлова).
В то же время нельзя утверждать, что правовая антикультура не анализировалась теоретиками права. Она стала предметом самостоятельного научного исследования в работах А. С. Бондарева. Однако избранный ученым методологический подход к ее исследованию не позволил охватить все существенные аспекты правовой антикультуры, и многие вопросы, непосредственно затрагивающие предмет ее научного анализа, остались без внимания исследователя. В интерпретации А. С. Бондарева правовая культура и правовая антикультура ограничены только рамками сознания человека и его поведением в правовой сфере. При этом предметы правовой культуры оказались неоправданно отделены от нее самой. По существу, ученый анализирует правовую антикультуру отдельной личности, что провоцирует одностороннее представление о ней как о механической совокупности индивидуальных правовых культур (антикультуры) его членов. Кроме того, правовая антикультура не менее сложно структурирована, чем правовая культура, но ее структурный состав оказался за гранью данного подхода, как и особенности взаимосвязи структур правовой культуры и правовой антикультуры.
Таким образом, есть все основания полагать, что проблематика правовой антикультуры в отечественной юридической науке исследована не достаточно полно. При этом проблема правовой антикультуры как части правовой культуры общества и специфический срез правовой действительности в общей теории права и государства вообще ставится и решается впервые.
Объект исследования – область правовой действительности, в которой осуществляется взаимодействие правовой культуры и правовой антикультуры.
Предметом исследования является правовая антикультура как элемент и фактор развития правовой жизни общества.
Цель исследования – разработка теоретической основы, необходимой для формирования концепции правовой антикультуры.
Цель и предмет диссертационного исследования предопределили необходимость постановки и решения следующих задач :
– рассмотреть дискуссионные аспекты и грани понятия «правовая культура»;
– охарактеризовать диалектический характер взаимосвязи правовой культуры и правовой антикультуры;
– исследовать специфику правовой антикультуры как особого среза правовой действительности;
– определить признаки и формы правовой антикультуры как части правовой культуры общества;
– изучить правовую антикультуру в механизме нормативно-правовой регламентации общественных отношений;
– проанализировать формы выражения правовой антикультуры в механизме поднормативного регулирования;
– выявить специфику проявления правовой антикультуры в механизме правовой саморегуляции субъектов права;
– раскрыть особенности правовой антикультуры в уголовно-исполнительной системе.
Методологическую основу исследования составил диалектико-материалистический метод. Применение таких принципов диалектической логики, как всесторонность и полнота познания, позволили раскрыть основные грани правовой культуры.
Использование различных видов анализа и синтеза в сочетании с системным подходом позволило выявить особенности структурного состава и сущности правовой антикультуры как части правовой культуры общества.
При анализе дефектов нормативных правовых актов ценным оказалось применение догматико-правового метода исследования юридических норм.
В исследовании был также использован синергетический подход. В частности, посредством положений теории самоорганизации стало возможным раскрыть отдельные черты правовой антикультуры в механизме правовой саморегуляции субъектов права.
Теоретическую основу исследования образуют научные работы, которые условно можно разделить на несколько групп.
Первую группу образуют фундаментальные труды, посвященные исследованию правовой культуры (Г. И. Балюк, Н. Н. Вопленко, Л. Н. Гранат, В. И. Каминской, В. Н. Карташова, С. Н. Кожевникова, Е. Б. Кониченко, О. А. Красавчикова, В. А. Медведева, Е. А. Певцовой, Р. Л. Ратинова, В. П. Сальникова, А. П. Семитко, В. М. Чхиквадзе, О. Б. Шубиной и др.).
Вторая группа охватывает научные работы, в которых предметом анализа непосредственно выступает правовая антикультура (А. С. Бондарева), ее отраслевые проявления (Ю. М. Антонян, Е. А. Антонян, И. М. Мацкевича, В. В. Меркурьева, Д. В. Сочивко и др.), а также дефекты правосознания, правовых актов, структуры права и юридической практики в целом (В. М. Баранова, Н. А. Власенко, Ю. С. Васильева, В. Н. Протасова, А. Б. Венгерова, В. Н. Кудрявцева, В. В. Лазарева, А. Б. Лисюткина, А. А. Малиновского, Н. И. Матузова, В. В. Мамчуна, Ю. А. Тихомирова, В. В. Субочева, С. Б. Полякова).
Третья группа объединяет исследования, посвященные проблемам механизма правового регулирования (С. С. Алексеева, В. С. Афанасьева, С. Н. Братуся, В. М. Горшенева, Л. Н. Завадской, А. В. Малько, Ю. С. Решетова, В. А. Сапуна).
Четвертую группу составляют идеи и взгляды теоретиков права, имеющие как теоретическое, так и общеметодологическое значение для настоящего исследования (С. С. Алексеева, В. К. Бабаева, М. И. Байтина, В. М. Баранова, П. П. Баранова, М. В. Барановой, А. М. Васильева, Ю. Ю. Ветютнева, Р. Б. Головкина, В. С. Жеребина, Д. А. Керимова, В. С. Нерсесянца, В. М. Сырых, Е. В. Свинина, В. А. Толстика и др.).
Нормативная основа исследования – международно-правовые нормы и принципы, а также нормы внутригосударственного права Российской Федерации.
Эмпирическую базу исследования составили акты официального толкования, материалы периодической печати и опубликованные в научных изданиях результаты социологических исследований, содержащие информацию о проявлениях анализируемого феномена.
Научная новизна исследования заключается в том, что впервые на монографическом уровне произведен общетеоретический анализ правовой антикультуры как относительно самостоятельного элемента правовой системы общества, в рамках которого оригинально интерпретировано соотношение правовой культуры и правовой антикультуры. Вследствие этого получены следующие результаты:
– раскрыта диалектическая связь правовой культуры и правовой антикультуры;
– обосновано понимание правовой антикультуры как специфического энтропийного среза правовой действительности;
– выделены признаки правовой антикультуры;
– сформулировано определение понятия «правовая антикультура»;
– определены особенности взаимодействия и соотношения правовой антикультуры с контркультурой и субкультурой;
– выявлены факторы и формы проявления правовой антикультуры в механизмах нормативно-правовой регламентации общественных отношений, поднормативного регулирования и правовой саморегуляции субъектов права;
– обоснована система средств и приемов противодействия правовой антикультуре на всех стадиях механизма правового регулирования;
– раскрыты факторы и особенности влияния правовой антикультуры на деятельность уголовно-исполнительной системы.
Новизна исследования нашла отражение в основных положениях, выносимых на защиту.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Правовая культура и правовая антикультура – диалектически взаимосвязанные явления, отличительными чертами которых выступают единство, противоположность, противостояние и конфликт. Диалектическое единство правовой культуры и правовой антикультуры отражает причины, характер и направления развития правовой системы.
2. Существенными признаками правовой антикультуры являются следующие: 1) представляет собой специфический энтропийный срез правовой действительности; 2) проявляется в отдельных правовых явлениях, качественных состояниях правовых явлений, тенденциях развития последних; 3) обладает деструктивным характером, т. е. отрицательно влияет на уровень эффективности действия права и состояние правопорядка.
3. Авторское определение понятия «правовая антикультура»: это специфический срез правовой действительности, отражающий свойство правовых явлений, их состояний и тенденций развития снижать эффективность правового регулирования и уровень правового порядка, а также степень удовлетворения индивидуальных и общественно значимых интересов и потребностей.
4. Классификационная модель форм правовой антикультуры. Формы правовой антикультуры классифицированы по следующим основаниям:
– способ объективации: материальные и идеальные;
– способ функционирования: активные и пассивные;
– особенности стадии возникновения и проявления: возможность и действительность;
– способ детерминации антикультуры отрицательных явлений правовой жизни (т. е. характер взаимосвязи): казуальная, кондициональная и функциональная;
– внутренняя природа: отдельные правовые явления (преступления), состояния явлений (пробельность правового регулирования, правовой нигилизм), тенденции их развития.
5. Правовая антикультура как диалектически развивающееся явление существует объективно, и полностью исключить ее из правовой жизни невозможно. Она – порождение социальной организации жизни общества, и поэтому можно влиять на ее уровень, масштабы, однако отдельные ее проявления (преступления, деформации правового сознания, пробелы законодательства и т. д.) по своей природе неизбежны и неустранимы.
6. В уголовно-исполнительной системе правовая антикультура проявляется в сфере публично-правовой деятельности пенитенциарных учреждений, в противостоянии и конфликте правовой и криминальной субкультур, а также в системе внутриорганизационных отношений в органах и учреждениях, исполняющих уголовные наказания, в виде различных негативных явлений, препятствующих нормальному их функционированию и влекущих определенные правовые последствия.
Теоретическая значимость исследования состоит в том, что материалы диссертации дополняют научные представления об особенностях понятия и сущности правовой культуры. Избранный подход позволяет по-новому интерпретировать взаимодействие правовой культуры и правовой антикультуры. Рассмотрение их в качестве диалектически взаимосвязанных явлений дает возможность выявить особенности механизма детерминации и направления развития правовой системы общества. Конкретизация признаков правовой антикультуры способствует более четкому определению места этого понятия в понятийно-категориальных рядах теории права. Положения исследования убедительно доказывают объективность и неизбежность проявлений антикультуры, создают необходимый теоретический фундамент для разработки концепции борьбы с ней.
Практическая значимость диссертации заключается в том, что сформулированные в работе теоретические выводы и рекомендации способствуют выработке мер противодействия правовой антикультуре и соответственно повышению эффективности действия юридических норм и функционирования государственных органов.
Некоторые положения диссертации могут быть учтены в правотворческой деятельности в процессе совершенствования методологии мониторинга законодательства.
Отдельные выводы могут быть полезны при разработке критериев и показателей эффективности правоприменительной деятельности. Сформулированные рекомендации можно использовать также в системе правового воспитания населения. Ряд выводов и положений исследования позволит оптимизировать отдельные стороны правоисполнительной деятельности уголовно-исполнительной системы.
Дидактическое значение исследования заключается в том, что выводы и обобщения, сделанные автором в диссертации, могут быть использованы в системе юридического образования: при проведении учебных занятий по курсу «Теория государства и права»; подготовке учебных и учебно-методических пособий; написании студентами и курсантами рефератов, докладов, курсовых и дипломных работ.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертационного исследования: неоднократно обсуждались на заседаниях кафедры государственно-правовых дисциплин Владимирского юридического института Федеральной службы исполнения наказаний; используются в учебном процессе данного учебного заведения, а также Липецкого филиала Воронежского института Федеральной службы исполнения наказаний при проведении занятий по теории государства и права; докладывались на научно-практических конференциях; отражены в научных публикациях автора.
Структура диссертации обусловлена логикой исследования и состоит из введения, трех глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографического списка.
Правовая антикультура как срез правовой действительности
Некоторые ученые преувеличивают роль и значение деятельностного подхода к пониманию правовой культуры. К примеру, А. С. Бондарев рассматривает правовую культуру исключительно как степень развитости сознания и поведения субъектов права. Данный методологический подход приводит, на наш взгляд, к недостаточно обоснованным выводам. С целью иллюстрации приведем ряд высказываний автора.
Правовая культура должна обладать своим специфическим содержанием; отличным от всех других правовых явлений: правосознания, права, правоотношений и т. д. Она не может быть и совокупностью всех правовых явлений общества, как представили ее В. И. Каминская и А. Р. Ратинов. Она не может быть широкой либо узкой, поскольку едина. Категория «правовая культура» должна, на наш взгляд, характеризовать не те или иные правовые ценности, а субъектов права и коллективных, и индивидуальных, отражать и фиксировать степень их правовой развитости, правового совершенства, уровень способностей их качественно творить и эффективно использовать необходимые правовые средства для достижения своих правомерных целей, своих правомерных интересов и потребностей.1
Правовая культура, равно как ш правовая антикультура, есть только «живые» человеческие явления. Они живут только в правовом сознании и правомерном либо? неправомерном поведении всех субъектов права, действующих именно в данное время и в данном правовом пространстве. Живут именно до тех пор, пока действуют правомерно либо неправомерно субъекты права - носители правовой культуры и правовой антикультуры данного исторического типа. С уходом с исторической арены того или иного общества, действующего на основе определенного типа права, закономерно уходят как его правовая культура, так и правовая антикультура данного типа именно вследствие того, что исчезают субъекты данного типа права как их создатели и носители, обладавшие определенным уровнем правовых знаний либо незнания, правовых умений, навыков либо не приобретшие достаточных правовых навыков и умений, сформировавших либо не сформировавших в полной мере свою правовую убежденность, а следовательно, совершавшие правомерные либо неправомерные действия1.
Категорически, нельзя согласиться с тем, что с исчезновением субъектов права, исчезает их правовая культура. Правовая культура проявляется не только в поведении субъектов права, но и актах-документах: гражданско-правовых договорах, законах, указах, приговорахсудовит. п.
По мысли А.С. Бондарева, произведенные на свет субъектом права предметы правовой культуры начинают сейчас же «жить» своей самостоятельной жизнью, наряду с его «живой» правовой культурой, оказывая- самостоятельное воздействие на правовую жизнь общества, причем, возможно, даже не то, на которое рассчитывал их создатель".
Необходимо обратить особое внимание, что в.своей работе авторничем не аргументировал и не обосновал свою позицию. На наш взгляд; нелогично и не целесообразно разрывать,деятельность и ее результаты. Таким образом, предметы правовой культуры не могут жить своей, жизнью, поскольку они часть культуры.того общества шлюдей, которые их создали. С уходом с исторической арены- какого-либо общества его правовая-, культура остается, «жить» в особой форме - форме так называемых «предметов» культуры. В этом отношении», права О. Б. Шубина, которая отмечает, что результатом культуры является создание материальных и духовных ценностей, в том числе и правовая культура3.
В рассматриваемом аспекте понятия правовой культуры диалектический характер ее взаимосвязи с антикультурой позволяет отразить закон «перехода количественных изменений в качественные». Закон гласит, что выход за пределы количественных изменений объекта приводит к нарушению меры, присущей этому объекту и переходу его в новое качество. К примеру, правотворческая юридическая деятельность является элементом правовой культуры. Однако частые изменения в нормативный акт, в конечном счете приводят к диалектическому скачку - в силу множественных изменений правовой акт теряет регулирующий потенциал и возникает необходимость принятия принципиально нового акта. Подтверждающими примерами может служить история и практика принятия Трудового кодекса РФ, Уголовно-процессуального кодекса РФ.
Правовая культура как органическая целостность различных правовых явлений (юридической практики, законодательства, правосознания и т. д.) Зачастую при определении правовой культуры отмечают, что это совокупность ценностей. На наш взгляд, механический подход при изучении данного явления не допустим. Правовая культура обладает всеми признаками системного целого. При этом системный принцип имеет важное значение не только при определении понятия, но и при осуществлении классификации правовой культуры. О.Б. Шубина полагает, что в основу классификации следует положить ее понимание как целостной системы, выявление подсистем которой и создает теоретические предпосылки для выработки общей модели, приближенной к реальным процессам функционирования и развития человека и общества1.
Согласно теории систем любое явление, состоящее из двух и более составных частей (элементов), представляет собой систему. В свою очередь, все системы делятся на два вида: органические и суммативные. К органическим системам относятся такие целостные явления, образования, которые обладают свойством интегративности, т. е. обладают совокупностью свойств, признаков, функций, которые не присущи составляющим его частям. Например, исправный автомобиль способен перевозить грузы и пассажиров, тогда как составляющие его элементы такой способностью не обладают.
Признаки и формы правовой антикультуры
Значительный интерес представляют рассуждения В. Н. Кудрявцева о том, что грань между правомерным и противоправным поведением провести иногда очень сложно; Учитывая важность позиции В- Н. Кудрявцева для нашего исследования, приведем несколько цитат из его работы;
«РассматриваяіПравомерньїе и противоправные поступки, мы исходим, из их полярной противоположности друг другу. Но норма и патология иногда взаимопроникают одна в-другую; возможен нормальный, физический; биологический; социальный процесс с деформированными деталями, элементами; встречаются и обратные примеры. Такое положение возможно и в сфере права;,оно представляет собой достаточно сложную картину, в особенности потому, что юридическая норма точна, однозначна и- бескомпромиссна,..в ней, мало?перехо- , дов и «светотеней»; она оценивает поступок либо положительно, либо отрицательно. А реальная действительность оказывается более многоликой» .
Исследуя указанную проблему, В: Ні Кудрявцев отмечает, что встречаются случаи расхождения между целью и результатом; причём двух родов: 1) цель субъекта позитивна, а результат негативен, вреден; 2) цель негативна, но результат совершенного поступка, помимо воли субъекта, оказывается нейтральным или даже положительным. Существует также расхождение формы, и содержания, которое также может быть двояким. Во-первых, правильное по существу полезное поведение гражданина или коллектива подчас происходит, с нарушениями юридической формы; во-вторых, во внешней за-конной форме иногда совершаются общественно вредные поступки".
Рассмотренные и проанализированные В: Н. Кудрявцевым противоречия в правовом поведении, вполне допустимо отнести к специфической форме, проявления правовой антикультуры.
Проявлением антикультуры в правомерном поведении может служить такое явление, как злоупотребление правом;
Злоупотребление правом в юридической науке анализируется в различных аспектах. Единый универсальный подход к сущности этого явления отсутствует. Представляется оправданным привести позиции нескольких ученых.
По мнениюЮ. С. Васильева, вопрос о злоупотреблении» правами возникает в результате конфликта между внешне правильным использованием гражданином правовых возможностей и, в сущности аморальным, антиобщественным поведением. Он выделяет формы, злоупотребления» гражданскими правами: а) признаваемая законом возможность определенного1 поведениям субъекта в конкретном случае осуществляется вопреки»общественному назначению права; б) допускаемое законом поведение гражданина осуществляется в аморальных, антиобщественных формах.
«Такое явление, как злоупотребление правом, - пишет профессор В. Н. Протасов, - именуется таковыми в силу того, что вред (зло) наносится окружающим специфическим образом, а именно через осуществление субъективного юридического права. Создается такая ситуация, когда предоставленное законом право используется субъектом как средство причинения вреда»".
А. Б. Венгеров полагает, что употребление (использование) права «во зло», в ограничении прав и свобод других появляется там штогда, где и когда нарушается мера разумного социального поведения, нарушается баланс своих и чужих прав?.
Существенными признаками злоупотребленияг правом с точки зрения А. А. Малиновского, являются: 1) причинение вреда посредством осуществления права; 2) осуществление субъективного права в противоречии с его назначением4. В юридической деятельности также можно встретить проявления правовой антикультуры. Приведем примеры некоторых из них. Отрицательное влияние на уровень правового порядка, престиж права в глазах населения оказывают различного рода ошибки. В зависимости от вида профессионально-юридической деятельности А. Б. Лисюткин выделяет: - законотворческие ошибки - обусловленный непреднамеренными и неправильными действиями правотворческого органа негативный результат, выражающийся в издании такой юридической нормы, или нормативно-правового акта, которые не достигают поставленных целей по упорядочиванию общественных отношений; - правоприменительные ошибки - обусловленный непреднамеренными и неправильными действиями субъекта правоприменительного процесса негативный результат, который препятствует реализации юридической нормы; - ошибки в толковании норм права - непреднамеренное неправильное официальное нормативное разъяснение смысла юридической4 нормы, ведущее к формированию условий для нарушения норм права теми участниками процесса правоприменения, которым было адресовано данное толкование1.
Кроме ошибок, к правовой антикультуре юридической деятельности следует отнести такое явление, как лоббизм. В отличие от ошибок данный феномен характеризуется противоречивой природой. Противоречие заключается в потенциальной способности- лоббизма приносить как пользу, так и вред обществу.
Собственно, лоббизм представляет собой такое явление современной политико-правовой жизни, которое подразумевает активную деятельность заинтересованных лиц (как физических, так и юридических) по отстаиванию и представлению своих интересов на различных уровнях власти с целью оказания влияния на принимаемые решения".
Элементы правовой антикультуры в механизме поднормативного регулирования
На наш взгляд, правовая антикультура отражает такой срез правоприменительной деятельности; который характеризует ее способность детерминировать причинение вреда охраняемым правом государственным и индивидуальным интересам. Ярким примером может служить -проблема коррупции. Ущерб от нее колоссален. В соответствии с исследованиями, проведенными фондом «Индем» объем годового рынка коррупции в России составляет 318 млрд долл.- это треть валового внутреннего продукта (ВВП)". Распространенность коррупции в различных формах - «светлая», «серая», «черная» (В. М. Баранов) - создает реальную угрозу национальной безопасности и выступает одним из главных препятствий для реализации в России курса на всестороннюю модернизацию. Расцвету коррупции способствуют как юридические (дефекты правотворчества и недостатки законодательства, предоставляющие широкие дискреационные полномочия должностным лицам), так и общесоциальные причины (социально-негативные установки поведения; восприятие обществом коррупщигкак обыденного явления).
Таким образом, на примере коррупции становится понятно, что антикультура - это многоуровневое образование. В нем одни факторы (меньшего уровня) обуславливают возникновение явлений, которые в то же время выступают факторами возникновения других, более масштабных № деструктивных явлений в правовой жизни общества.
Коррупция представляет собой сложное явление, отличающееся не только разнообразием форм проявления, но и степенью пораженности пра восознания. Как отмечает В. М. Баранов, правосознание властвующей элиты имеет различную «глубину поражения» и может объектироваться в «светлой», «серой» и «черной» формах коррупции1.
К «светлой» коррупции относятся бюрократизм, лоббизм, фаворитизм, протекционизм, кумовство, взносы на политические цели; переходы политических лидеров и государственных чиновников в коммерческие организации и фонды; различные легальные схемы инвестирования негосударственных структур за счет бюджета; использование влияния и связей среди преступных сообществ и т. д. Вышеназванные деяния не являются преступными с точки зрения официального права, «светлая» коррупция ненаказуема, однако вред, наносимый такого рода действиями, для общества очевиден.
К «серой» коррупции относится такое явление, как взяточничество, которое, по сути, является ядром коррупции. Примером может служить получение (дача) должностным лицом взятки от случая к случаю, т. е. противоправные действия носят непостоянный характер.
К «черной» коррупции, представляющей для общества чрезвычайную опасность, можно отнести такое положение, когда должностное лицо состоит на службе у преступного формирования. Уровни такого «сотрудничества» могут носить региональный или международный характер.
Вышеперечисленные формы находятся в постоянном взаимодействии, «провоцируя», «переливаясь» из одной в другую. Рассматривая правовую антикультуру в правоприменении А. С. Бондарев отмечает, что она проявляется, прежде всего, в непрофессионализме правоприменителей - в первую очередь в недостаточном уровне в их правосознании правовых знаний".
Правовая антикультура правоприменителей проявляется и в недостатке у них профессиональных навыков и умений, связанных с установлением фактических оснований юридических дел, их правомерным доказательст вом и точной правовой квалификацией. Это выливается в различного рода правонарушения со стороны субъектов правоприменения1.
Не менее опасна, по мнению А. С. Бондарева, для современного российского правового пространства, а следовательно, для всех россиян, антикультура правоприменителей-коррупционеров. Этот тип правоприменителей по своей правокультурной характеристике смыкается с правоприменителями-нигилистами. Их правовая антикультура характеризуется тем же правовым нигилизмом, но связанным только «не с честью милицейского мундира», а с получением мздьґ.
Представляется, что в правоприменении антикультура проявляется на двух взаимосвязанных уровнях сознательной волевой деятельности - в мышлении и в фактическом поведении.
На уровне мышления антикультура характеризует такие мыслительные процессы, которые в конечном счете выражаются в деформации правового сознания. Внешним же выражением сознательной деятельности выступает фактическое поведение и его результаты. На этом уровне антикультура проявляется как в действиях (ошибочных, противоправных), так и бездействиях правоприменителей. Указанные уровни отражают диалектический характер взаимодействия идеальных и материальных форм проявления антикультуры. Так эгоистические потребности и интересы способствуют появлению противоправных установок, которые ведут к формированию устойчивых стереотипов поведения, связанных с нарушением законности и прав граждан. Упущения в системе юридического образования приводят к некомпетентности правоприменителей: недостаточность правовых знаний детерминирует ошибки в толковании и применении права, и как следствие влечет за собой нарушение правового порядка.
Проявление правовой антикультуры в механизме правовой саморегуляции субъектов права
В деятельности уголовно-исполнительной системы (далее: УИС) правовая антикультура проявляет себя в наиболее открытых и конфликтных формах. Это обусловлено противостоянием официальной правовой культуры и криминальношсубкультуры.
Необходимо учитывать, что предназначение УИС заключается в исполнении уголовных наказаний, обеспечении» надежной изоляции осужденных от общества и оказании на них в целях исправления» необходимого психолого-педагогического, воспитательного воздействия. Осужденные, как объект воздействия, характеризуются тем, что имеют различную.степень поражения правосознания и являются материальными носителями криминальной субкультуры.
С. А. Кутякин отмечает, что-субкультура преступного мира в пенитенциарных учреждениях представляет собой конкретную форму бытия общечеловеческой культуры, включающей в себя совокупность символов, идей, убеждений, ценностей, норм, образцов поведения, основанных на- уголовных обычаях, традициях и моральных ценностях, существующих в этих учреждениях. Особое место в субкультуре пенитенциарных учреждений отводится системе неформальных норм поведения, которыми обязаны руководствоваться все без исключения лица, содержащиеся в исправительных учреждениях. Нарушение или пренебрежение этими нормами приводит к конфликту между нарушителем и остальными «честными арестантами», в результате чего к нарушителю применяются различного рода санкции и он становится «изгоем», т. е. лицом, презираемым и избегаемым всеми остальными сокамерниками1.
Криминальная (тюремная) субкультура является духовной и материальной основой существования и деятельности преступного мира, живущего по своим законам. Ценности криминальной субкультуры выступают реальным стимулом поведения личности и группы1. Субкультура осужденных не только органическая основа их бытия, но и способ, средство их защиты от внешнего вторжения; Субкультура преступного мира, безусловно, материальна, и? это неизбежно приводит к ее конфронтации с общечеловеческими нормами морали и нравственности; с куль-турой цивилизованного общества".
Рассмотрим подробнее отдельные элементы криминальной субкультуры.
Жаргон. В течение десятилетий жаргон- изменялся и дополнялся. Лексический запас современной уголовной среды включает свыше десяти тысяч слови выражений3.
Академик Д. С. Лихачев считает, что воровской язык, вернее, словарь, включает всебя всю воровскую идеологию, все коллективные представления и эмоции. Вот почему воровская) речь, умение употреблять воровские выражения занимают такое значительное место в воровской среде. Не зная точного употребления и смысла воровских слов, нельзя не только завоевать себе в этой среде некоторое положение, достигнуть известных ступеней власти; но и получить какое бы то ни было признание. С точки зрения исследователей воровского и современного русского языка, воровское слово есть слово, снижающее и вульгаризирующее речь. Это неверно. Речь вора всегда,приподнята, он всегда чувствует себя несколько героем, с воровской точки зрения воровской язык патетичен4.
Блатной язык не признает восхвалений человека, он обслуживает лишь его унижение, взаимное недоброжелательство и взаимное соперничество. Язык правонарушителей, безусловно, имеет свои особенности. У преступни 136 ков вещи обозначаются эпитетами, для речи характерен цинизм, звукоподражание, в ней много повторений и синонимов1.
Из блатного жаргона вообще изгнаны такие категории, как нежность, ласка, привязанность, честность, верность, открытость, доброта. Их просто нет в жизни блатных. Высшая степень оценки человека - цедимое сквозь зубы «правильный мужик». Анализ жаргона позволяет выделить 50 синонимов слова «украсть» и только 5 - слова «заработать», 100 оскорбительных названий человека и только 10 восхваляющих его". Известная в преступной среде так называемая «блатная речь» предназначена для передачи «профессиональной» информации. Поэтому любой жаргон перегружен терминами языка.
Следует учитывать, что бедность блатного языка, отсутствие неологизмов делают его малоэффективным в выполнении информационной функции, поскольку ремесло шире обслуживающего его жаргона. Вору сложно отразить адекватно специальными терминами свое дело и цели, он должен переходить к общему языку, а это создает опасность дешифровки. Поэтому намек является важным элементом речи, и часто напоминаемое словечко «понял» становится чем-то вроде тире или восклицательного знака, обращающего внимание слушателя на тайный смысл речи, полностью не выраженной даже кодированными терминами
