Научное юридическое познание и его особенности. Юридическое познание как фундаментальная категория правоведения Раскройте смысл выражения юридическое познание как деятельность

Интеллектуальная сторона применения права состоит в познании фактов объективной действительности, которое образует специфический вид

познавательной деятельности – юридическое познание.

Как уже отмечалось, юридическое познание, основанное на марксистско-ленинской теории отражения, относится к специальному, т.е.

Такому, которое (как, например, врачебная диагностика) осуществляется в рамках практической деятельности и для нее. Юридическое позна-

ние не ставит своей целью выяснение закономерностей данных явлений, их глубинной социально-политической, экономической сущности1, в то же время оно и не является стихийно-случайным (бытовым), а носит направленный характер, нацелено на изучение данных фактов, обстоятельств в связи с практическими задачами – применением юридических норм2. Таким образом, юридическое познание имеет ограниченный предмет и сравнительно ограниченные задачи. Кроме

1 С.В. Курылев пишет: «Суд – не научное учреждение, а орган государства, занимающийся практической деятельностью; его задача заключается в правильном применении закона к установленным обстоятельствам дела, закона, в котором объективирована познанная законодателем общественно-политическая сущность явлений общественной жизни» (Курылев С.В. Установление истины в советском правосудии: Автореф. дис. ... докт. юрид. наук. Изд-во МГУ, 1967. С. 5).

О.В. Иванов справедливо обращает внимание на то, что «судебное познание, являясь специфическим видом человеческой познавательной деятельности, занимает как бы

Глава XXXII. Содержание и стадии правоприменительной деятельности

того, этот вид познания (особенно судебное) характеризуется особыми способами, приемами, формами установления фактов, которые в той или иной мере получают регламентацию в законодательстве.

Не будучи теоретическим (в строгом смысле), юридическое познание в социалистическом обществе опирается на данные науки. Руководящее значение здесь, как и вообще в познании объективной действительности, имеют диалектический метод, марксистско-ленинская теория отражения. Использование диалектического метода обеспечивает уяснение содержания юридических норм, исследование и оценку всех полученных фактических данных в их взаимной связи, выделение случайного и необходимого, разграничение существенных и формальных моментов и т.д.

Юридическое познание складывается из двух главных разновидностей: во-первых, из познания права, правовых предписаний, образующих юридическую основу применения, и, во-вторых, из познания фактических обстоятельств дела. Оно, следовательно, образует один из общих, «сквозных» элементов применения права – интеллектуальную сторону его содержания.

Юридическое познание может быть: а) непосредственным и б) опосредствованным1.

Непосредственное познание (когда чувственно воспринимаемый предмет сам является предметом познания) в области применения права имеет весьма узкое значение. Сюда может быть отнесено, например, восприятие судом в процессуальных формах юридических фактов-состояний, которые продолжают действовать и в момент рассмотрения данного юридического дела и которые непосредственно познаются судом (например, непосредственное установление судом

«на месте» характера изолированности спорной комнаты, ее положения как проходной и др.).

промежуточное положение между житейским и научным познанием» (Иванов О.В. Принцип объективной истины в советском гражданском процессе. Изд-во МГУ, 1964. С. 26). Отмечая своеобразие познания в области процессуальной деятельности, И.М. Луз гин вместе с тем правильно считает, что ошибочно устанавливать особенности практического познания путем его противопоставления научному познанию (Лузгин И.М. Рас-

следование как процесс познания. М., 1969. С. 9–10).

1 Курылев С.В. Доказывание и его место в процессе судебного познания // Труды Иркутского государственного университета. Т. 3. Сер. Юридическая. 1955. С. 38–54; Он же. Основы теории доказывания в советском правосудии. Минск: Изд. БГУ, 1969. С. 9 и сл.; Дорохов В.Я., Николаев В.С. Обоснованность приговора в советском уголовном процессе. Госюриздат, 1959. С. 34–40; Белкин Р.С., Винберг А.И. Криминалистика и доказывание. М.: Юрид. лит., 1969. С. 12–13.

Раздел четвертый. Применение права

Определяющая роль в юридическом познании принадлежит опосредствованной деятельности. Так, при установлении фактических обстоятельств дела «воспроизведение действительности» происходит при помощи других фактических данных – доказательств. И это вполне понятно. Обстоятельства дела, устанавливаемые правоприменительными органами, относятся (кроме фактов-состояний) к прошлому. И они, как правило, могут быть «воспроизведены» при помощи определенной информации – отпечатков, следов, оставленных ими на вещах, в памяти людей и т.д. Опосредствованный характер имеет и юридическое познание правовых норм – толкование: оно осуществляется через словесно-языковую, документальную форму, форму юридического изложения и т.д.

Еще по теме Юридическое познание. Его особенности и разновидности:

1. § 1. Характеристика гражданско-правовых форм объединения капиталов коммерческими организациями в юридических механизмов управления ими в предпринимательских целях
2. § 2. Особенности применения коммерческими организациями юридических механизмов реализации совокупного предпринимательского интереса

Основоположник феноменологии Э. Гуссерль в итоге многочисленных мысленных экспериментов и реконструкций деятельности сознания ввел в поздний период своего творчества понятие жизненного мира, объявив существенным качеством последнего его дотеоретиче-ский характер. Действительно, для того, чтобы поставить под вопрос научность всех наук, необходимо опереться на что-то ненаучное, существующее автономно даже в период самого что ни на есть бурного развития науки с ее высокоразвитым и во многих смыслах доминирующим теоретическим мышлением. В итоге родилась перспективная конструкция, далеко выходящая за пределы самой феноменологии и с успехом примененная Ю. Хабермасом при составлении нетривиальной формулы общества. Теперь определяющей чертой жизненного мира был объявлен его несистемный характер: общество как система противопоставлялось обществу как жизненному миру. Условия сосуществования этих двух уровней предстали как два альтернативных модуса социального бытия, что позволило по-новому взглянуть на возможности философского исследования социальных практик. И если влияние жизненного мира на научную или философскую теорию и социальную систему рассматривается как конститутивное, то и ответное их влияние на жизненный мир требует рассмотрения. В связи с этим хотелось бы обозначить проблему воздействия теории и системы на жизненный мир и как новый разворот традиционной темы применения теоретических открытий на практике, и как проблему побочных эффектов присутствия теоретического в повседневной жизни.

Одним из способов презентации теоретического знания является учебник. По своему замыслу он не должен содержательно отличаться от других форм и способов представления знания ни содержательно, ни структурно. Лишь присутствие в текстах дидактического измерения должно быть причиной жанрового обособления. Поэтому учебники должны обновляться, изменяться и совершенствоваться, следуя

за теоретическим знанием. Но постепенно становится очевидным, что в отдельные исторические эпохи учебники оказываются способными жить отдельной жизнью и порождать собственную концептуальную реальность - и квазитеоретическую, и посттеоретическую одновременно. Так, В. Н. Порус обратил внимание на сосуществование в пространстве знания двух философий, одну из которых он назвал учебни-ковой, а другую - журнальной 1 . Действительно, даже упоминание в тексте учебника о новейших достижениях философской мысли далеко не всегда означает ее включение в структуру и содержание излагаемого материала.

В речи (интеллектуальной работе, коммуникации) ученого присутствуют не только термины, но и слова. Термины также выражаются словами, но эти слова должны употребляться по законам «терминов», тогда как обычные слова не сталкиваются ни с требованиями, ни с ограничениями, которые строгое, научное и высоко формализованное мышление применяет к понятиям. На практике же это различение обычно игнорируется. Между тем оно весьма существенно, потому что словами в тексте, аккумулирующем научные знания, можно выполнять как дотеоретические, так и посттеоретические функции. Типичным примером дотеоретического применения слов является концептуализация, а посттеоретического - интерпретация. Интерпретация результатов исследований в области физики невозможна без употребления слова «реальность», используемого в качестве слова, а не в качестве понятия. А все попытки определить понятие реальности, выявить его физический смысл, дать дефиницию в терминах новейшей онтологии лишь запутывали теоретиков, мешая им интерпретировать собственные результаты . Но реальность не единственная проблема теоретиков. Не меньше проблем возникает у тех, кто пытается воспользоваться философским понятием истины в самых разных областях повседневной жизни.

Так, в отечественном законотворчестве и сопровождающей его научной литературе неожиданно вспыхнули споры о природе истины и ее достижимости. В центре этих споров оказался вопрос о точном, строго научном определении истины, строгость которого должна соответствовать канонам правоприменения, когда критерии, определенные поправками в Уголовно-процессуальный кодекс РФ (УПК РФ), обеспечивали бы четкое различение между теми решениями суда, которые квалифицируются в качестве объективной истины, и теми, каковые под такую квалификацию не подпадают. Проблема усугубляется не только тем, что в предложенных разработчиками поправках речь идет не об истине, а об объективной истине, которую они в полном соответствии с гегелевской и марксистско-ленинской теорией познания противопоставляют истине субъективной, но и сформировавшейся в СССР частнонаучной теорией познания, без видимых изменений сохранившей свое влияние в ряде юридических наук по сей день.

Здесь наряду с уходящим в немецкую классическую философию различением объективной и субъективной истины мы встречаемся с такими терминами, как «процессуальная истина» и «материальная истина», введенными в оборот немецкими правоведами не столько под влиянием Гегеля, сколько под влиянием Канта и неокантианцев. В советской юридической теории доказывания эти понятия, пришедшие к нам еще до 1917 г., «встретились» с концептуальным каркасом диалектического материализма, что и породило такие парадоксальные с точки зрения логики гибриды как, например, относительная достоверность и достоверность абсолютная. И российским правоведам неясно, как отказаться от всего вокабулярия, рожденного в процессе построения частнонаучной (юридической) теории доказывания, не пересмотрев базовые понятия, и прежде всего понятие истины (объективной истины).

Токсичность диалектики в случае ее включения в схемы доказывания, основанные на аристотелевской силлогистике и созданные для аподиктического знания, хорошо известна, как известна и бесконечная история преодоления метафизики в современной философии и естествознании, длящаяся вот уже не одно столетие. Ведущие философские направления XX в., такие как аналитическая философия, феноменология, прагматизм и др., сделали немало для десубстанциали-зации и реформирования теоретического мышления, его очищения от реификации и гипостазирования. И хотя в рамках теоретического мышления это вполне оправданные приемы, необходимость ограничения их применения пространством теории представляется крайне важной.

Можно согласиться с Л. А. Микешиной в том, что гипостазирова-ние присуще только некоторым типам теоретизирования и что его актуализация связана с оперированием универсальными предметами. «Очевидно, - пишет она, - что такое гипостазирование становится базовым приемом в сфере абстрактного, не только философского, но и специально научного, мышления, пополняя арсенал таких «строительных лесов», как, например, введение и исключение абстракций, конвенций и репрезентаций» 1 . Однако далее Л. А. Микешина отмечает и одну из опасностей данного метода, выявленную и описанную французским социологом П. Бурдье, когда реификации конвертируются в символический, а затем и политический капитал. Но еше раньше об опасности реификации и гипостазирования для самого же теоретического мышления писали позитивисты второй и третьей волны, выдвинув идею лингвистической терапии как средство преодоления метафизики. Об этом же писали феноменологи и герменевтики, использую свой собственный набор концептуальных средств и методов, по-своему прорываясь к смыслу явления, прячущемуся за содержанием философских понятий и категорий.

Сегодня, когда отечественные философы подробно изучают и виртуозно описывают изыскания европейских и американских коллег, большинство представителей исследовательского сообщества все еще пользуется при построении и интерпретации частнонаучных теорий схемами и вокабуляром, более подходящими для позапрошлого века. При этом они даже не подозревают о вновь возникших ограничениях на использование концептуализаций, в основе которых лежат метафоры, реификации, гипостазирование. Что же говорить о тех, кто соединяет теорию с практикой, использует результаты научных исследований в повседневной деятельности и при этом «убежденно» занимает определенную позицию в споре материалистов и идеалистов или «мировоззренчески» обосновывает неприемлемость агностицизма.

Наглядно иллюстрирующая вышесказанное ситуация возникла при обсуждении вопросов применения принципа объективной истины в уголовном процессе. Само обсуждение выплеснулось на страницы юридических журналов, но поводом для них стала законодательная инициатива, рожденная в недрах одного из правоохранительных ведомств. Так, один из авторов названной инициативы начинает с утверждения о том, что «объективная истина... является базовой категорией научного познания, в том числе в господствующей в современной российской, да и всей мировой, науке методологии диалектического материализма. Возможность достижения истины материалистическая диалектика ставит в зависимость от применения правильной, научно обоснованной, методологии - способов исследования» .

Данное утверждение приводится в обоснование необходимости внесения изменений в УПК РФ. Его авторы в пояснительной записке фактически заявляют, что принцип объективной истины не только играет крайне важную роль в деятельности системы правосудия, но и способен повлиять на решение суда в зависимости оттого, будет ли он заявлен в тексте закона или нет. Другими словами, наличие этого принципа в системе деклараций само по себе существенно изменяет действия судей, следователей, обвинителей и защитников, хотя, даже будучи удаленным, данный принцип оказывает инерционное действие на повседневность судопроизводства. «Следует отметить, что объективная истина настолько прочно укоренилась в саму ткань российского уголовного судопроизводства, что даже УПК РФ, несмотря на отсутствие прямого упоминания о ней, оказался неспособным решить задачу полного ее искоренения. Анализ этого акта позволяет сделать вывод, что он «насквозь пронизан» идеями объективной истины» 1 .

Правоприменителям оказалось важно внести в УПК РФ определение объективной истины, очень мало отличающееся от определения, приводимого во всех словарях, в том числе и толковых. Создается ощущение, что работникам суда необходимо знать, как должна «выглядеть» объективная истина, какие у нее должны быть признаки, чтобы в соответствии с данным в УПК РФ определением следователь, адвокат или судья могли руководствоваться им в процессе слушаний и принятия решения. Как будто речь идет о разновидности правовой квалификации предмета, высказывания или действия, фигурирующих в деле, и от ответа на него зависит, влечет ли владение предметом, высказывание или действие правовые последствия.

Действительно, в правоприменительных практиках вполне рутинными кажутся вопросы, является ли данная вещь оружием и, следовательно, становится ли ее хранение нарушением закона или можно квалифицировать рассматриваемое действие как преступное деяние и т. п. Правильный ответ полностью зависит от того, насколько тщательно и исчерпывающе в законе прописаны дефиниции и насколько очевидно присутствие в объекте правовой квалификации признаков, позволяющих отличить банду от обычной группы товарищей, а грабеж - от кражи. Трудно представить себе прокурора или судью, скрупулезно сличающего признаки, упомянутые в УПК РФ, при квалификации высказывания, претендующего на роль объективной истины. Можно лишь вспомнить о первых шагах философского мышления, сплошь пронизанных метафорами, реификациями и гипостазирова-

ниями. Задавался же Парменид вопросом о пространственной форме бытия, доказывая его шарообразность; стремился же платоновский Сократ «увидеть» истину, добро или красоту сами по себе; пытался же Николай Кузанский сравнивать Бога с геометрическими фигурами.

В рассматриваемом случае обращения к теоретическому знанию для решения практических задач в сфере правоприменения высвечивается одно из главных свойств посттеоретического мышления и посттеоретического жизненного мира - фрагментарность. Слова сосуществуют с понятиями, но понятия лишены привычной среды обитания - они вырваны из концептуального или предметного пространства и «выживают» как могут. Понятие объективной истины оказалось единственным удостоенным чести быть определенным не в словаре или учебнике, не в научной статье или монографии - все это тысячу раз уже было и сегодня еше есть, хотя и не пользуется большой популярностью в журнальной философии. Этого не скажешь о философии учебниковой, где традиционные гносеологические категории, такие как «объективное» и «субъективное», «истина» и «заблуждение», «абсолютное» и «относительное», «достоверное» и «вероятное», занимают достойные и заметные места. Но в правоприменительной практике это все несущественно, а вот определить понятие объективной истины оказывается настолько важным, что законодателям предлагается внести его в УП К РФ.

Видимо, инициаторы рассматриваемого законопроекта осознавали возникающие при этом подводные камни, в результате чего получилось, как это следует из названия законопроекта, новое понятие - «объективная истина по делу». Но ни из самого законопроекта, ни из пояснительной записки не ясно, обладает ли оно особым статусом, потому что в обоих текстах речь идет только об объективной истине. Каковая и оказывается тем самым фрагментом, который, находясь уже в гордом одиночестве, начинает свое особое, посттеоретическое существование. Происходит ли что-то с понятием объективной истины, когда оно становится объективной истиной по делу? Конечно же да. И это общая закономерность, выявляемая при рассмотрении всех примеров посттеоретического существования понятий, понятийных конструкций, фреймов и сценариев, созданных теоретическим мышлением. Но есть и различия. Так, физикам совершенно не интересны свойства и отличительные особенности понятия объективной истины, хотя еше со времен Э. Маха их интересует вопрос о том, можно ли называть результаты их деятельности знанием об объективной реальности или это всего лишь их собственные конструкции реальности.

Наверное, в том, что отдельные термины и концепты теоретического знания «привязываются» к условиям их использования на практике и обретают новые семантические возможности, нет ничего противоестественного. Тема социальных технологий сегодня вновь приобретает актуальность . Уголовный процесс, задачей которого является разыскание истины и принятие судом по результатам поиска справедливого решения, может рассматриваться и как социальная, и как эпистемологическая технология. Эпистемологической эту технологию делает разыскание истины, а социальной - тематизация справедливости. Но не только это позволяет называть уголовный процесс социальной технологией: сам процесс разыскания истины выступает как предельно социальное явление. Его содержанием всегда становится конкуренция разнообразных интересов, намерений, мотивов, что в действительности есть конкуренция акторов, социальных сил и институций. Причем конкуренция, возведенная в ранг закона и тщательно оберегаемая строгими процедурами уголовно-процессуального закона. Особый интерес для философов представляет эпистемологическая сторона данных практик, тем более что именно эта сторона оказалась в центре внимания самих правоприменителей, став предметом активного и заинтересованного теоретического спора об истине и ее поисках.

Дело в том, что при принятии УПК РФ в 2002 г. в полном соответствии с желанием большинства россиян закладывались основы более демократического судопроизводства, главным принципом которого, как тогда казалось, выступал принцип состязательности. Разумеется, большинство граждан лишь слышали о том, что принцип состязательности - это демократично и гарантирует беспристрастность суда, объективность его решений. Даже сама мысль о возможности противоречия между состязательностью и объективностью показалась бы абсурдной.

Сами правоприменители понимали, конечно, что дьявол - в деталях и что соблюдение нового УПК РФ свяжет руки обвинителю и, наоборот, усилит позиции адвоката. И никто при этом не обращал внимания на тонкости теоретического обоснования данной конструкции, потому что принцип состязательности казался усиливающим и дополняющим, а не ослабляющим и противоречащим принципу объективности. Но вдруг, вначале слабо, а затем все сильнее стали раздаваться голоса юристов-практиков и правоведов о том, что в погоне за состязательностью оказалась забыта главная цель деятельности суда - объективная истина. И что избыточная забота о соблюдении первого принципа - препятствие для реализации второго. Тогда-то и появляется законопроект с красноречивым названием «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в связи с введением института установления объективной истины по уголовному делу» 1 .

Из дискуссии, развернувшейся на страницах специальных юридических журналов , становится ясно, что участники полемики спорят одновременно и о философских проблемах, и проблемах организационных, правоприменительных, решение которых может быть отнесено к сфере социальных технологий. При этом все участники спора убеждены в неразрывной связи теории и практики. Сторонники «введения института установления объективной истины» убеждены в том, что данный институт в корне изменит ситуацию и работа судов существенно улучшится. При ознакомлении с аргументацией становится ясно, что речь идет прежде всего о том, можно ли суду разрешить быть активным участником процесса, и в случае, если предварительное следствие не собрало достаточной доказательной базы и его результаты были успешно оспорены стороной защиты, самому проводить дополнительное расследование.

При этом выясняется любопытное и чрезвычайно интересное с методологической точки зрения обстоятельство: частнонаучная методологическая рефлексия в юридической науке оказалась и самостоятельной, и предельно творческой. Понимая, что установить все обстоятельства дела возможно далеко не во всех случаях, а принимать решения необходимо всегда, юристы разработали собственную терминологию, связанную с философскими теориями истины лишь исторически. Появились термины «материальная и процессуальная», «объективная и формальная истины», необходимые для идентификации того материала, который собран следствием и представлен суду. Стало казаться, что искать объективную истину и «взвешивать» аргументы сторон защиты и обвинения - настолько разные задачи, что решение одной может воспрепятствовать решению другой, увести в сторону и т. п. Но если не удается установить перевес ни одной из сторон в процессе аргументации, а решение необходимо принимать, разве не нарушается принцип доказательности?

Конечно же, обсуждаемый вопрос - вопрос технический или технологический, хотя он крайне важен для участников уголовного процесса; в процессе его обсуждения они прибегают к аргументации, но-

сящей мировоззренческий и даже философско-теоретический характер. Как отмечает Г. К. Смирнов, отечественными философами была создана концепция объективной истины, которая присутствовала в прежних УПК - как советском, так и царском. В них «объективная истина определялась не как некое императивное требование, обуславливающее возможность принятия по делу итогового решения, а лишь как цель (идеальная модель результата), для достижения которой публично-правовые субъекты обязаны принять все меры и приложить все усилия» 1 .

Конечно же, в данном утверждении он не точен: авторы обоих упомянутых УПК не применяли термин «объективная истина», довольствуясь лишь словом «истина». И это важно, ибо сам вопрос не поднимался на теоретическую высоту, которая обязывала бы давать термину определение. А вот авторы законопроекта попали в эту ловушку: они вынуждены давать дефиницию, которая, по их замыслу, должна помочь суду отличить объективную истину от всего того, что ею не является. Поэтому они предлагают включить в текст УПК определение «объективная истина - соответствие действительности установленных по уголовному делу обстоятельств, имеющих значение для его разрешения».

Данная законодательная инициатива весьма примечательна: она показывает способ обращения практика с теоретическими понятиями. Члены суда должны уметь идентифицировать объективную истину, т. е. отличать ее от других видов истины точно так же, как они должны уметь отличать разбой от грабежа или кражи. Но если для определения кражи, грабежа и разбоя нашлось место в Уголовном кодексе (УК), то ни для субъективной, ни для абсолютной, ни для относительной истины в УПК место не предусмотрено. Да и возможно ли решить данную проблему путем включения в законодательные документы определений, носящих отчетливо выраженный философско-теоретический характер? Или для этого необходимо будет поместить в УПК всю теорию познания, причем в совершенно определенной редакции. Как известно, далеко не все философы сегодня разделяют мнение, согласно которому термины «объективная истина», «объект» и т. д. не связаны ни с метафизикой, ни с идеологией и даже могут быть общепризнанно операционализированы, т. е. уподобиться научным терминам естественных и технических наук.

Таким образом, предлагая термин «объективная истина», мы автоматически утверждаем, что истин много, и обнаруживаем, что теоре-

тики права ввели наряду с уже упомянутыми субъективной, абсолютной и относительной еще и другие истины, вроде формальной, процессуальной, материальной. Так, Г. К. Смирнов, соглашаясь с тем, что суд, провозгласив объективную истину главной целью, не всегда способен обеспечить ее достижение, отмечает: «И лишь в случае невозможности достижения этой цели после принятия исчерпывающего круга процессуальных мер итоговое решение по делу могло быть принято на основе различных юридических фикций, в первую очередь презумпции невиновности, согласно которой неустранимые сомнения в виновности толковались в пользу обвиняемого. Таким образом, допускалась и формальная истина, однако она не подменяла объективную и тем более не противопоставлялась ей, а применялась как вспомогательное средство доказывания в случаях, когда объективная истина оказывалась недостижимой» 1 .

Правоприменительная практика обзавелась своей частнонаучной теорией истины, согласно которой объективная истина может быть достижима в одних случаях и недостижима в других. Если достичь объективной истины невозможно, то тогда сгодится и формальная истина, т. е. соблюдение правил и процедур позволяет суду принять решение, не имея достаточных знаний о том, что же произошло. И это решение в соответствии с «юридической фикцией» будет носить оправдательный характер. Появление понятия фикции также относится к разряду посттеоретической жизни теоретических понятий. Как сообщает нам теория права, «фикция является юридическим образованием, противоречащим реальности, но сознательно используемым для достижения ряда юридических последствий или желаемых судебных решений... Значение фикций состоит в том, что они способствуют переводу обыденной реальности в реальность правовую...» . Как и в случае с определением объективной истины, предлагаемым ко внесению в законодательство, данное понятие стремится урегулировать отношение правоприменителя к реальности, точнее, к установлению отношения между знанием и реальностью. Хотя во втором случае это представлено как отношение между двумя реальностями: правовой и

Проблема связи знания и реальности не раз уже обсуждалась в рамках частнонаучных онтологий, но повод для дискуссии каждый раз оказывался разным и определялся спецификой данной науки. Так, разногласия физиков, обсуждавших тему реальности, были обусловлены развитием физики микромира, где измерительные приборы играют исключительно активную роль и нередко объявляются «соучастниками» создания представлений о реальности. Проблема реальности в социологии также была связана с тем, что общество представлялось некоторым теоретикам слишком «рукотворным», т. е. зависящим от людей, от их сознаний, воли, разумных решений. Юристы оказались в несколько ином положении - их частнонаучная онтология стремится соединить повседневную (дотеоретическую) реальность с реальностью правовой (теоретической). При этом главным источником проблем становится зависимость правовой реальности не только от обыденной, но и от социальной.

Основная особенность повседневной или обыденной реальности, имеющая значение в контексте нашего рассмотрения, состоит в том, что эта реальность предельно хрупка, мимолетна, изменчива. Интересующее правоприменителей событие относится к прошлому, его следы либо исчезают сами, либо уничтожаются/скрываются злоумышленниками. Установить всю совокупность обстоятельств по уголовному делу, имеющих значение для его разрешения, что требуется в предлагаемом законодателями определении объективной истины, можно только в том случае, если эта совокупность подлежит предварительному определению. Если же мы выбираем лишь те обстоятельства, которые имеют значение для разрешения уголовного дела, то мы по-прежнему зависим от той самой процессуальной или формальной истины и вести речь об объективной истине здесь довольно бессмысленно. Не потому ли УПК Франции и Германии, как и УПК дореволюционной России, и речи не вели ни о какой объективной истине, как не вели они речи об истине формальной, субъективной, процессуальной. Везде, где используется слово «истина», оно используется именно как слово, обозначающее максимальную осведомленность суда о том, что произошло, и стремление суда не довольствоваться показаниями свидетелей, потерпевшей и обвиняемой сторон, а опираться на сведения, собранные следствием. Наверное, поэтому в правоприменительной практике европейских стран и не возникают вопросы об агностицизме и достижимости объективной истины, как не возникали они перед судами в дореволюционной России.

В учебниковой философии одним из главных утверждений, бросающихся в глаза даже на уровне знакомства со структурой, не говоря уже о содержании, является утверждение о том, что «магистральным направлением научного постижения действительности является выявление законов и закономерностей в определенной предметной области». И. В. Левакин оказался одним из немногих, кто сегодня пытается отстаивать данное утверждение на страницах философского журнала. И не случайно он ссылается при этом на работы П. В. Копнина и В. С. Швырева, относящиеся к середине 1970-х гг. 1

Не ставя под сомнение правомерность обращения к этим авторитетным исследователям, писавшим свои тексты значительно позже главного критика идеи социальных закономерностей К. Поппера, зададимся другим вопросом: почему сегодня любые попытки поведать об уже открытых законах общества или законах социологической науки повторяют давно известные истины исторического материализма? «Обществознание выделяет законы различной степени общности: общесоциологические, проявляющиеся на всех этапах человеческой истории (например, закон соответствия производственных отношений характеру и уровню развития производительных сил); действующие в определенной группе формаций (например, законы классовой борьбы в условиях антагонистического общества); свойственные отдельным формациям (например, закон производства прибавочной стоимости при капитализме)» и т. д. И, что примечательно, осуществляются эти попытки либо социологами, либо политологами, либо теоретиками государства и права. Сами же философы пишут статьи и книги на темы, не пересекающиеся с данной проблематикой, да и формулируют их на языке, отличном от языка исторического материализма. Все происходящее как будто напоминает тезис Т. Куна о несоизмеримости.

Действительно, когда доходит до вопроса о том, какие же закономерности открыты в теории государства и права, автор сообщает нам о необходимости учитывать «особенности действия общественных закономерностей в государственно-правовой действительности», которые заключаются в том, что, во-первых, «развитие государства и права буквально пронизано борьбой противоположных интересов, идей, сил»; во-вторых, «накопление нормативного материала в обособленных сферах правового регулирования ведет к постоянному увеличению числа отраслей права» и, наконец, в-третьих, «в новой государственно-правовой системе всегда присутствуют элементы старой и зачатки новой системы». То есть все тот же диалектический материализм с его законами, все та же удивительная стихия, называемая государством и правом, чья неслиянность и нераздельность воспринимается по аналогии с неслиянностью и нераздельностью лиц в Святой Троице.

Не случайно автор оперирует понятием государственно-правовой действительности. Это наводит на мысль о том, что так же, как материя наделяется свойством порождения идеального, так и государство способно выступать как стихия, порождающая право. Полемизировать с подобными сентенциями совершенно невозможно - нет общих оснований. Можно лишь ссылаться на два обстоятельства: философские исследования свойств и резервов диалектики как-то незаметно прекратились более двух десятилетий назад, а российские правоведы или социологи сохраняют верность формулам, публикуя их, как правило, в соответствующих разделах учебников или в описании собственной методологии в авторефератах кандидатских и докторских диссертаций. Вторым важным обстоятельством является уникальность российского опыта познания правоведами государства как своего рода natura naturans (творящая, действующая природа), способного порождать справедливость, а не заботиться о ее соблюдении.

Частнонаучная теория юридического познания возникает как распространение идей и принципов общей теории познания на предметную область юридической науки, охватывает обобщение практического опыта, а также инкорпорирует данные других наук о человеке и обществе, таких как социология, психология, политология, а в отдельных случаях - и теория принятия решений и даже теория игр 1 . Но затем эта связь обрывается и начинает торжествовать позитивистский тезис о том, что всякая наука сама себе философия. Этот принцип находит даже организационное закрепление: на рубеже тысячелетий в области подготовки научных кадров высшей квалификации из сектора философских наук философия права переходит в сектор юридических наук. Философия права институционально закрепляется как часть теории государства и права. Более того, учебниковая наука начинает доминировать над журнальной даже в аргументации. «В рамках теории государства и права, - пишет О. В. Мартышин, - не только возможно, но и желательно расширение и углубление философско-правовой проблематики. Но сосуществование в одной учебной программе наряду с теорией государства и права курсов лекций и учебников по философии права способно привести лишь к дублированию и созданию надуманных проблем, в том числе в связи с необходимостью размежевания» .

Конечно же, нигде в мире, несмотря на многообразие теорий и концепций, нет особой теории государства даже в виде теории государства и права. Наверное, для такой теории нужна особая философия, потому что ни в марксизме, ни в ленинизме нельзя найти ничего, кроме философии отрицания права 1: право рассматривается у классиков как функция государства, возникающая на определенном этапе его развития и исчезающая на последующих этапах. Но при этом вся конструкция вполне эффективно обслуживает сложившиеся в нашей стране правоприменительные практики, потому что она, скорее, выступает как технонаука. Так, требование введения института установления объективной истины по делу обосновывается прежде всего практически, т. е. ссылками на интересы отдельных участников процессов и возникающие при этом трудности. Но у технонауки совершенно иные принципы развития, нежели у науки фундаментальной. Как отмечает Б. И. Пружинин, «прикладная наука не может развиваться сама как наука. Логика ее развития задается извне. Она фактически отказывается от решения проблем, обеспечивающих ее логическую и историческую целостность, преемственность в ее развитии... прикладное знание всегда является потенциально уникальным и фрагментарным, или, говоря языком самых современных методологических концепций, оно «несоизмеримо» с другими фрагментами прикладного же знания» .

Для современной российской юриспруденции характерна ситуация «глубокой заморозки» теоретического знания, что проявляется, например, в консервации ее терминологии. Стремление избавиться от критической и методологической рефлексии, опирающейся на познавательные средства и методы, свидетельствует об изменении целей развития теоретического знания, которое, по общему мнению, должно становиться все более практикоориентированным. Но разве способствует пресловутой практикоориентированности отказ от модернизации самого теоретического знания? Может быть, речь идет об экономии сил или средств, когда возникают опасения запутаться в теоретических вопросах в ущерб решению практических задач? Думается, что причина здесь в ином. В философии за последние десятилетия произошло многое и среди наиболее существенного - осмысление присутствия ценностей как в структуре, так и в содержании научного знания. За этим последовали серьезные коррективы в области эпистемологии, классическая ее фаза сменилась неклассической. Для неклассической эпистемологии как раз и характерна методологическая рефлексия, обусловленная ценностным измерением науки, и оценка этого измерения не как побочного эффекта, который можно игнорировать, а как сущностного фактора, определяющего целепола-гание научного поиска.

Все это требует самого решительного переосмысления традиционных понятий эпистемологии в пространстве частнонаучных теорий. Заинтересовались же физики и философы понятиями субъективного и объективного при обсуждении антропного принципа, неклассически или даже постнеклассически истолковывая сильную и слабую его формулировки. Но и в правовой теории присутствие ценностей в структуре и содержании научного знания вовсе не является нарушением принципа объективности, как это могло бы быть представлено в соответствии со стандартами классической эпистемологии.

• См.: Порус В. Н. Журнальная и учсбниковая философии: преодолимо ли отчуждение? // Вестник Российского философского общества. 2007. № 1 (41). С. 59-64.
• См.: иЯЬ: https://www.roi.ru/tmp/attachments/ 244986/440058-61391073435.pdf. Актуальные проблемы государства и права // Вопросы философии. 2013. № 1.

Поскольку методология науки – это учение о методе науки, т. е. пути исследования наукой своего предмета, то методология науки не должна замыкаться только на философских основах науки, принципах и методах научного познания. Для того чтобы полноценно раскрыть содержание методологии науки, в том числе методологии юридической науки, необходимо также охарактеризовать науку как познавательную деятельность и как систему знаний. В данной главе мы остановимся на характеристике юридической науки как познавательной деятельности.

Юридическая наука, как и любая другая наука, связана с познанием определенных явлений действительности, в данном случае – государственно-правовых явлений. Наука, о чем уже говорилось ранее, кроме всего прочего, выступает в качестве деятельности, направленной на получение знаний о тех или иных явлениях действительности, т. е. познавательной деятельности. Охарактеризовать методологию науки, не раскрыв содержание науки как познавательной деятельности, невозможно, поскольку основной функцией метода науки, как отмечается в философской литературе, является внутренняя организация и регулирование процесса познания объекта.

Познавательная деятельность науки не является единственной формой человеческой познавательной деятельности. «Познание , – пишет Е. В. Ушаков – это процесс приобретения и накопления обществом знаний о мире и о самом человеке, опосредованный культурно-историческими факторами, выражающийся в различных формах (научной и вненаучной)». Это значит, что познание как процесс приобретения и накопления обществом знаний о мире выражается в различных формах и что наряду с научной существуют и вненаучные формы познания.

О несводимости познавательной деятельности человека к научному познанию говорят практически все современные ученые. Например, В. К. Лукашевич пишет: «Всю совокупность осуществляемых людьми познавательных действий делят на две группы: 1) действия, совершаемые в русле разнообразных конкретных видов человеческой деятельности; 2) действия, осуществляемые в рамках науки как особого вида человеческой деятельности. И соответственно выделяют вненаучное и научное познание. Вненаучное познание – это совокупность познавательных действий, включенных в конкретные виды человеческой деятельности, конечные цели которых качественно отличаются от целевой установки познания. Научное познание – это система познавательных действий, направленных на производство и теоретическую систематизацию знаний о природной, социальной и духовной реальности».

В философской литературе среди вненаучных форм познания чаще всего называются обыденное, мифологическое, религиозное, философское и художественное познание.

Обыденное познание осуществляется в процессе повседневной деятельности человека на основе его личного опыта. Оно является преимущественно познанием единичных предметов, явлений, ситуаций, с которыми сталкивается человек в своей жизни. По своему содержанию обыденное познание, как правило, носит образный характер. Предполагает оно также наличие элементов научного знания, преломленных в практику повседневной жизни. Кроме того, оно нередко составляет основу для других видов познавательной деятельности.

Мифологическое познание представляет собой особый вид познания действительности, в рамках которого человек стремится создать целостную картину мира, опираясь на совокупность эмпирических сведений, верований, различных форм образного освоения мира. В рамках мифологии вырабатывались определенные знания о природе, космосе, самих людях, условиях их бытия, формах общения и т. д. В мифе человек переносит на внешний мир свои мотивы, приписывая ему человеческие свойства.

Религиозное познание генетически связано с мифологическим познанием. Для него характерно соединение эмоционального отношения к миру с верой в сверхестественное. Особенности религиозного знания определяются тем, что оно основано на религиозной вере, которая предполагает не доказательства, а откровение, авторитет догматов и традиций.

Философское познание является особым видом познания, который не сводится к научному познанию, хотя постоянно присутствует в научных познавательных процессах. Как отмечает Л. А. Никитич, «… ученые, как правило, выбирают те проблемы, которые интересны с философской точки зрения, философия стимулирует научный интерес, направляет его». В отличие от научного философское познание дает предельно общее, мировоззренчески значимое знание. Кроме того, в структуру философского познания всегда включен ценностный компонент.

Художественное познание выступает как один из элементов художественно-эстетического отношения человека к миру. По своему содержанию оно является в основном наглядным, образным и тоже имеет ценностные моменты.

Существуют и другие формы вненаучного познания. Например, в области юриспруденции можно выделить такие формы вненаучного познания, как познание, осуществляемое в процессе правотворчества, познание, осуществляемое в процессе применения права при установлении фактических обстоятельств юридического дела, познание, осуществляемое в процессе толкования норм права.

Научное познание является высшей формой человеческой познавательной деятельности и в отличие от всех вненаучных форм познания представляет собой процесс получения нового объективного и истинного знания, направленного на отражение закономерностей действительности. Вместе с тем в литературе называются разные признаки, отличающие научное познание от других форм человеческой познавательной деятельности.

Так, по мнению В. К. Лукашевича, научное познание отличают от вненаучного следующие признаки:

1) общая направленность познавательных действий на производство знания;

2) четкий предмет познания как целостной совокупности взаимосвязанных характеристик объекта;

3) использование специализированного инструментария, в частности, специальных материальных средств (реактивов, пробных объектов, экспериментальных установок, контрольных приборов и др.);

4) определенная совокупность специальных методов и других видов нормативного знания (принципов, норм, идеалов, алгоритмов, стилей научного мышления);

5) результаты научного познания, которые фиксируются в особых формах знания и должны соответствовать ряду требований (воспроизводимости, системности, объективности);

6) наличие специализированного языка.

В. П. Кохановский исходит из того, что научному познанию в отличие от других форм познания присущи следующие особенности:

1) основная задача научного познания – обнаружение объективных законов действительности: природных, социальных (общественных), законов самого познания, мышления и др.;

3) наука в большей мере, чем другие формы познания, ориентирована на то, чтобы быть воплощенной в практике;

4) научное познание есть сложный противоречивый процесс воспроизводства знаний, образующих целостную развивающуюся систему понятий, теорий, гипотез, законов и других идеальных форм, закрепленных в языке – естественном или искусственном;

5) в процессе научного познания применяются специфические материальные средства (приборы, инструменты и др.);

6) для научного познания характерна строгая доказательность, обоснованность полученных результатов, достоверность выводов. Вместе с тем здесь немало гипотез, догадок, предположений, вероятностных суждений;

7) для науки характерна постоянная методологическая рефлексия. Это означает, что в ней изучение объектов, выявление их специфики, свойств и связей в той или иной мере сопровождается осознанием самих исследовательских процедур.

С точки зрения О. Д. Гараниной, особенности научного познания заключаются в следующем:

1) основная задача научного познания – обнаружение объективных законов действительности, т. е. существенных, необходимых, повторяющихся в определенных условиях связей в природе, обществе, мышлении и т. д.;

2) непосредственная цель и высшая ценность научного познания – объективная истина, постигаемая преимущественно рациональными средствами и методами;

3) существенным признаком научного познания является его системность, т. е. совокупность знаний, приведенных в порядок на основании определенных теоретических принципов, которые и объединяют отдельные знания в цельную органичную систему;

4) для науки характерно использование специфических методов и приемов получения знания, стремление придерживаться определенных принципов и норм его организации;

5) на основе знания законов функционирования и развития исследуемых объектов наука осуществляет предвидение будущего с целью дальнейшего практического освоения действительности;

6) научное познание характеризуется использованием особого языка – естественного или искусственного: математическая символика, химические формулы и т. п.;

7) в процессе научного познания применяются такие специфические материальные средства, как приборы, инструменты, другое так называемое «научное оборудование»;

8) научному познанию присущи строгая доказательность, обоснованность полученных результатов, достоверность выводов, хотя здесь немало гипотез, догадок, предположений, вероятностных суждений и т. п..

Несмотря на то, что различные исследователи расходятся во взглядах на количество и наименование признаков научного познания, их позиции по многим признакам все-таки совпадают.

Поскольку нас интересует познание, осуществляемое юридической наукой, необходимо несколько слов сказать о специфике социального (гуманитарного) познания, так как познание, осуществляемое юридической наукой, относится к социальному познанию. «Когда ставится вопрос о специфике социально-гуманитарного типа познания, – пишет Л. В. Шиповалова, – то имеется в виду возможность выделить черты, отличающие от другого или других типов познания (по преимуществу от естествознания)». И далее: «Характеристика того или иного типа познания определяется совокупностью определений объекта познавательной деятельности, которому должно соответствовать искомое знание, и метода (путей достижения субъектом этого знания)».

По мнению В. П. Кохановского, специфика социального познания проявляется в следующих основных моментах:

1. Предмет социального познания – мир человека, а не просто вещь как таковая. Это значит, что данный предмет имеет субъективное измерение, в него включен человек. Гуманитарное познание имеет дело с обществом, социальными отношениями, где тесно переплетаются материальное и идеальное, объективное и субъективное, сознательное и стихийное и т. п.;

2. Социальное познание ориентировано, прежде всего, на процессы, т. е. на развитие общественных явлений. Главный интерес тут – динамика, а не статика, ибо общество практически лишено стационарных, неизменных состояний;

3. В социальном познании исключительное внимание уделяется единичному, индивидуальному, но на основе конкретно-общего, закономерного;

4. Социальное познание – всегда ценностно-смысловое освоение и воспроизведение человеческого бытия, которое всегда есть осмысленное бытие.

5. Социальное познание неразрывно и постоянно связано с предметными ценностями (оценка явлений с точки зрения добра и зла, справедливого и несправедливого и т. п.) и «субъективными» (установки, взгляды, нормы, цели и т. п.). Они указывают на человечески значимую и культурную роль определенных явлений действительности;

6. Важное значение в социальном познании имеет процедура понимания как приобщение к смыслам человеческой деятельности и как смыслообразование;

7. Социальное познание имеет текстовую природу, т. е. между объектом и субъектом социального познания стоят письменные источники (хроники, документы и т. п.) и археологические источники;

8. Весьма сложным и очень опосредованным является характер взаимосвязи объекта и субъекта социального познания. Здесь связь с социальной реальностью обычно происходит через источники – исторические (тексты, хроники, документы и т. д.) и археологические (материальные остатки прошлого);

9. Особенность социального познания состоит также в том, что явления исследуются главным образом со стороны качества, а не количества;

10. В социально познании «нельзя пользоваться ни микроскопом, ни химическими реактивами», ни тем более сложнейшим научным оборудованием – все должна заменить «сила абстракции». Поэтому здесь исключительно велика роль мышления, его форм, принципов и методов;

11. В социальном познании исключительно важную роль играет «хорошая» философия и верный метод. Только их глубокое знание и умелое применение позволяет адекватно постигнуть сложный, противоречивый, сугубо диалектический характер социальных явлений и процессов, природу мышления, его формы и принципы, их пронизанность ценностно-мировоззренческими компонентами и их влияние на результаты познания, смысложизненные ориентации поведения людей, особенности диалога и т. д..

В дальнейшем при характеристике познания, осуществляемого юридической наукой, особенности научного и специфика социального (гуманитарного) познания, будут нами, так или иначе, учитываться.

Познавательная деятельность, осуществляемая юридической наукой, если говорить о ней в самом общем виде, ничем не отличается от любого другого вида научного познания. Вместе с тем, поскольку познание, осуществляемое юридической наукой, имеет определенные особенности, некоторые исследователи предпочитают называть его юридическим познанием. В принципе особых возражений это не вызывает, однако необходимо иметь в виду, что данным понятием могут обозначаться и другие формы познавательной деятельности в области юриспруденции (познание в сфере правотворчества, познание в сфере правоприменения, познание в сфере толкования права). Например, С. С. Алексеев употреблял данное понятие применительно к познавательной деятельности, осуществляемой в правоприменительном процессе. В этой связи в юридическом познании следует различать две формы: научное юридическое познание и специально-практическое юридическое познание . Они имеют много общего, но в то же время отличаются друг от друга. Как отмечает В. М. Сырых, обе формы в равной мере применяют понятийный аппарат правовой науки и даже определенную часть методов научного познания. Эмпирические исследования, проведенные на должном в методологическом отношении уровне, приводят к одним и тем же знаниям, независимо от того, кто был исследователем – ученый или практический работник. Поэтому провести четкую границу между эмпирическими исследованиями, проведенными учеными-юристами и практическими работниками, не представляется возможным.

По мнению В. М. Сырых, точную границу между научным и специально-практическим юридическим познанием можно провести, исходя из целей познания. Практическое познание осуществляется в целях решения конкретных проблем правотворческой, правоохранительной или правоприменительной деятельности, тогда как научное познание ориентировано на иные цели – на формирование теоретических знаний о государстве и праве, на дальнейшее обогащение, совершенствование наличных знаний правовой науки.

Поскольку юридическое познание может быть как научным, так и специально-практическим, от которого научное юридическое познание отличается, в дальнейшем как более адекватный нами будет использоваться термин «научное юридическое познание».

480 руб. | 150 грн. | 7,5 долл. ", MOUSEOFF, FGCOLOR, "#FFFFCC",BGCOLOR, "#393939");" onMouseOut="return nd();"> Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут , круглосуточно, без выходных и праздников

Гаврицкий Александр Васильевич. Судейское познание: теоретико-правовые аспекты: диссертация... кандидата юридических наук: 12.00.01 / Гаврицкий Александр Васильевич; [Место защиты: Рост. юрид. ин-т МВД РФ].- Ростов-на-Дону, 2007.- 178 с.: ил. РГБ ОД, 61 07-12/2362

Введение

Глава 1. Судейское познание: понятие и методологическая характеристика 11

1. Юридическое познание: основные подходы и интерпретации 11

2. Виды юридического познания 28

3. Судейское познание и его характеристика как процессуального познания..50

Глава 2. Судейское познание в профессиональной юридической деятельности 76

1. Познание судьей фактических обстоятельств дела 76

2. Судейское познание в процессе толкования правовых норм 93

3. Истинность судейского познания: критерии и способы достижения.... 115

Заключение 149

Литература 163

Введение к работе

Актуальность темы исследования. В правовом государстве и цивилизованном обществе решение большинства социальных конфликтов осуществляется в форме судебного спора, по итогам которого независимый и объективный судья делает вывод о правоте сторон и выносит справедливый вердикт в пользу одной из них. От его способности познать все обстоятельства дела, всесторонне и глубоко проанализировать и осмыслить доказательственную базу, представленную сторонами, юридические и фактические аспекты рассматриваемого дела зависят механизм реализации права, правосудие и доверие со стороны населения институтам судебной власти и государству в целом. Поэтому познавательная деятельность судей, являющаяся определяющим элементом судебного решения, требует теоретической и методологической разработки различных аспектов: и гносеологических, и организационно-правовых, и герменевтических, и аксиологических.

Судейское познание представляет большой интерес для теории процессуального права, которая еще находится на стадии начального развития. Процессуальные нормы играют важнейшую роль в механизме правового регулирования, выполняют задачу нормативного обеспечения правосудия в государстве, поэтому общетеоретический анализ судейского познания необходим для совершенствования нормативно-правовых актов в сфере судебного процесса.

Процесс принятия решений судьей в ходе рассмотрения различных дел независимо от отрасли материального права имеет ряд общих закономерностей, выявить которые возможно, только используя методологические возможности общей теории права. Поэтому исследование судейского познания является межотраслевым по своим методологическим принципам и понятийным формам, а его выводы могут оказаться полезными для представителей административно-процессуального, уголовно-процессуального, гражданско-процессуального, арбитражно-процессуального и других отраслей процессуального права.

В условиях современной глобализации судебная власть играет все большую роль, и вопрос признания судебного прецедента источником права

является предметом многочисленных дискуссий, участники которых в большинстве своем признают наличие элементов правотворчества и возможность судебного прецедента в частном праве. Поэтому исследование механизмов и процедур судейского познания является актуальным и для российской правовой политики.

Степень научной разработанности проблемы. Вопросы процессуального познания давно находятся в центре внимания российских и зарубежных правоведов, но исследование судейского познания предпринято лишь в единичных отраслевых исследованиях. Все работы, в которых разрабатываются вопросы судейского познания, можно разделить на несколько больших групп.

Прежде всего, следует выделить классические труды русских и зарубежных юристов, в которых рассмотрены различные вопросы теории толкования права, применения права, познания права: Е.В. Васьковского, Г.Ф. Шер-шеневича, И.А. Покровского, Г. Кельзена, Е. Эрлиха, Р. Паунда, НА Гредескула, И.А. Ильина, Л.И. Петражицкого, К. Савиньи, Р. Иеринга и др.

Следует указать работы, посвященные анализу правового познания в единстве научно-эпистемологических, технико-юридических, практических и социокультурных аспектов таких авторов, как: А.И.Овчинников, А.В. Аверин, В.М. Розин, А.Ф. Закомлистов. Среди диссертационных исследований последних лет необходимо выделить разработки проблем юридического мышления в правоприменительном аспекте Т.В. Авакян, уголовно-процессуального познания СВ. Рудаковой, В.В. Васина, арбитражно-процессуального и гражданско-процессуального познания СМ. Амосова, Е.Э. Ахпателовой и др.

Отдельно следует обратить внимание на философско-правовые, гносеологические, социально-психологические, аксиологические исследования юридического познания представителей теории государства и права: ДА Ке-римова, В.М. Сырых, В.М. Баранова, И.Г. Грязина, B.C. Нерсесянца, П.П. Баранова, В.П. Малахова, А.А. Матюхина, А.Э. Жалинского, А.Ю. Мордовцева, Н.И. Матузова, И.Н. Сенякина, В.Н. Карташова. В их работах освещены самые разнообразные проблемы судейского познания: стадии правопримени-

тельного познания, критерии его истинности, особенности правоприменительного усмотрения, толкования права, юридических фактов и других.

Вопросы методологии правопознания, а также фундаментальные разработки основных правовых категорий содержат работы: С.С. Алексеева, В.К. Бабаева, АБ. Венгерова, ВЛ Гоймана, В.П. Казимирчука, В.Н. Кудрявцева, Ю.В. Кудрявцева, Э.В. Кузнецова, В.В. Лазарева, В.В. Лапаевой, Р. Лукича, Н.И. Матузова, А. Нашиц, П.Е. Недбайло, B.C. Нерсесянца, Г.С. Остроумова, А.С. Пиголкина, П.М. Рабиновича, СВ. Полениной, А.Р. Ратинова, Ю.С Ре-шетова, А.Ф. Черданцева.

Роль правового сознания в процессах юридического познания освещается также в трудах: Ю.М. Грошевого, Э. Леви, Е.А. Лукашевой, Е.В. Назаренко, Г.С. Остроумова, И.Ф. Покровского, В.П. Сальникова, А.П. Семитко, А. Тамаша и др. Различные аспекты судебного познания, а также логическое измерение правопознания, проблемы правовой истины, интуиции, внутреннего убеждения правоприменителя разработаны в произведениях А. Барака, ЛА Ванеевой, СИ. Вильнянского, А. Герлоха, М.А. Гурвича, В. Кнаппа, СВ. Курылева, А.Б. Лисюткина, В.О. Лобовикова, В.Е. Жеребкина, АЛ. Старченко, М.С. Строговича, А.А. Эйсмана. В работах Г.М. Резника, А. Тамаша раскрываются гносеологические, логические, психологические и этические аспекты внутреннего убеждения при оценке доказательств и юридической квалификации судьей фактических обстоятельств дела. Вопросы судебного доказывания рассмотрены в работах представителей уголовно-процессуальной и гражданско-процессуальной науки: А.Ф. Клейнмана, М.К. Треушникова, Г.Л. Осокиной, К.С. Юдельсона, СВ. Курылева, А.Т. Бонер, М.С. Строговича и других.

Объектом диссертационного исследования является юридическое познание в правоприменительной деятельности, а предметом выступает судейское познание как особый вид процессуального юридического познания.

Цель диссертационного исследования заключается в теоретико-правовом анализе процессуального юридического познания судей в единстве гносеологических, нормативно-правовых, аксиологических аспектов.

Для достижения поставленной цели в диссертации ставятся и решаются следующие задачи:

проанализировать понятие и основные подходы к юридическому познанию, предложить его классификацию;

сформулировать определение и дать характеристику процессуального познания, выявить особенности отдельных видов процессуального познания;

определить судейское познание в качестве вида процессуального юридического познания, изучить его специфику;

рассмотреть познавательную деятельность судьи в процессе толкования правовых норм;

установить и охарактеризовать особенности познавательной деятельности судьи в отношении фактических обстоятельств дела, поиска истины в судебном процессе;

Дать аксиологическую характеристику судейскому познанию.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в сле
дующем:

определены основные подходы к юридическому познанию, его концептуальные интерпретации, методологические особенности;

предложена классификация юридического познания, дана характеристика процессуального познания и его видов в правоприменительном процессе;

выявлены и проанализированы свойства судейского познания, предложено его определение, проанализировано соотношение с деятельностью судьи в процессе судебного доказывания;

рассмотрены этапы и гносеологические особенности судейского доказывания, рассмотрены формы познавательной деятельности в ходе толкования правовых норм и изучения юридических фактов, фактических обстоятельств дела;

сформулированы критерии и дана характеристика истинности судейского познания, а также его принципы.

Теоретико-методологическая основа диссертационного исследования. В основу анализа судейского познания были положены концепции современной правовой гносеологии. Понятийный аппарат и методология теории права и философии права позволили автору выделить межотраслевые характеристики процессуальной деятельности судей, а методологические разработки процессуалистов из различных отраслей права были использованы для обобщения характерных черт судейского познания в уголовном, гражданском, арбитражном и других видах процесса. В работе также использовались наиболее распространенные подходы и принципы общетеоретических юридических исследований: формально-догматический, социологический, сравнительно-правовой, историко-культурный, антропологический, а также методы отдельных дисциплин: юридической деонтологии, герменевтики, правовой логики и юридической психологии.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Юридическое познание - это творческая деятельность субъекта правовой жизни общества, направленная на освоение социально-правовой реальности, ориентированная на получение достоверных знаний об окружающей его правовой действительности. Юридическое познание и теория познания права зависят от правовой культуры и правопонимания, от общественно-политической идеологии, от господствующих в обществе ценностей и философской картины мира. По предмету, стилю и понятийным формам юридическое познание бывает теоретическим и практическим, по субъектам юридически значимой деятельности выделяется научное, профессиональное и обыденное познание, по связи суждений - логическое и ценностное юридическое познание.

Судейское познание является профессиональным, практическим, процессуальным юридическим познанием, осуществляемым судьей в ходе судебного процесса с целью принятия справедливого решения по делу. Предметом судейского познания является социальный конфликт, решение которого предполагается осуществить на основе нормы материального и процессуального права.

Понятие «судебное познание» шире по объему понятия «судейское познание»: судебное познание складывается из коллективных усилий и познавательных действий всех участников судебного процесса: прокурора, адвоката, потерпевшего, истца, ответчика, судьи и т.п. Судебное процессуальное познание является разновидностью коллективного познания и предопределяется принципами состязательности судопроизводства и равноправием сторон, благодаря которому судебное познание строится на четком разделении функций, достигаются различные цели и принципы юридического процесса: справедливость, истинность, законность, гуманность. Наличие у каждого участника судебного познания собственной позиции по делу положительно влияет на процесс познания и поиск истины.

Принцип состязательности не ведет к исключению судьи из процесса доказывания, так как ему приходится участвовать в оценке доказательств. Судейское познание включает в себя элементы доказательственной деятельности, но значительно шире доказывания по предмету и объекту, источникам информации, методам и приемам. Доказывание является определенным этапом и способом судейского познания: во-первых, судья получает информацию и познает обстоятельства дела не только из предоставленных доказательств, и его познание имеет более широкий горизонт источников информации; во-вторых, судейское доказывание - средство, но не главная цель судейского познания (справедливое решение дела на основе познанной картины социальных отношений в конфликтном деле); в-третьих, познание начинается прежде доказывания, так как доказательства должны быть прежде познаны, осмыслены, проанализированы и проинтерпретированы.

Процесс доказывания и процесс установления юридических фактов есть различные этапы одного познавательного процесса: нормы материального права определяют познание и оценку доказательств. Обращение к юридической стороне рассматриваемого дела неизбежно при определении отно-симости доказательств и достаточности. Доказательства способствуют юри-

дическому познанию, помогают судье перейти от незнания к знанию того, что произошло в действительности в прошлом, изучать, устанавливать юридические факты, которые, будучи предусмотрены в правовой норме, оказывают влияние на интерпретацию накопленного фактического доказательственного материала.

5. Познание содержания правовых норм в ходе толкования закона
предполагает смыслоконструирующую деятельность судьи. В процессе тол
кования судье необходимо отталкиваться от конкретной ситуации, так как
каждая из них меняет толкование норм. В процессе познания оценочных по
нятий, содержащихся в правовых нормах, судья осуществляет гибкую интер
претацию, необходимую для осуществления правосудия на основе закона с уче
том конкретных обстоятельств дела. В познании оценочных понятий важными
оказываются нравственный эталон судейского познания, здравый смысл су
дьи, глубина познания обстоятельств дела, знание судьей идеологических по
зиций государственной власти, стратегии правовой политики.

6. Принцип состязательности и принципы, гарантирующие защиту
прав личности в судебном процессе, не препятствуют достижению истины и
призваны минимизировать вероятность судейской ошибки. Законодателем
сохранены полномочия по активному исследованию представленных сторо
нами доказательств. Несмотря на то, что прямого закрепления принципа объ
ективной истины в процессуальном законодательстве России нет, существу
ют нормы, косвенно указывающие на него: среди них принцип полного, все
стороннего и объективного исследования обстоятельств, имеющих значение
для дела, а также всестороннего, объективного и полного расследования.

Теоретическая значимость исследования заключается в том, что результаты исследования - теоретические положения и выводы - развивают и дополняют ряд разделов теории государства и права, истории правовых учений, правовой логики, отраслевых дисциплин. Рассмотренные в работе качества и характеристики судейского познания позволяют скорректировать

представление о судебном доказывании, процессуальном познании, толковании права, определить критерии и характер истины в судебном процессе и переосмыслить роль судьи в исследовании обстоятельств дела, поиске его справедливого решения.

Практическая значимость исследования определяется значением содержащихся в работе выводов, касающихся процессуального права и могущих найти практическое применение в сфере законотворческой и правоприменительной деятельности, юридического образования, правового воспитания.

Апробация результатов диссертационного исследования. Основные положения и результаты диссертации выступали предметом обсуждения на заседаниях кафедры теории и истории государства и права Ростовского юридического института МВД России. Отдельные теоретико-практические выводы работы докладывались на научных конференциях и «круглых столах». По теме диссертационного исследования автором опубликованы 7 научных статей.

Структура диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, объединяющих шесть параграфов, заключения и списка литературы.

Юридическое познание: основные подходы и интерпретации

Познавательная деятельность давно является объектом повышенного внимания в гуманитарных науках: философии, психологии, логике. Особенно сильно проявился этот интерес в Новое время, когда научное познание достигло больших успехов в освоении природы. Именно в эту эпоху юриспруденция начинает перенимать опыт естественных наук и активно внедряет в свой методологический инструментарий наблюдение, обобщение, эксперимент, анализ, синтез, индуктивные и дедуктивные приемы мышления. Однако история теоретического осмысления правового познания началась намного раньше: еще в Древнем мире и Средние века.

В Древней Греции два мыслителя сформировали систему взглядов на процесс правового познания - Платон и Аристотель. Они сформировали два направления в философии права - рационально-идеалистическое и эмпирическое. Отдельно остановимся на их характеристиках.

Платон очень много внимания уделял вопросу получения знания о праве, обществе, социальных явлениях. Вслед за Сократом он полагал, что человек знающий никогда не совершит дурного поступка. По Платону, знание возможно не для всякого. «Философия» (буквально «любовь к мудрости») невозможна ни для того, кто уже обладает истинным знанием, ни для того, кто совсем ничего не знает. При разработке вопроса о знании и его видах Платон исходит из мысли о том, что виды знания должны соответствовать видам или сферам бытия. Для истинного понимания бытия Платон считал необходимым разрешить противоречия между двумя наметившимися в греческой мысли противоположными концепциями: элейской, утверждающей неизменность, тождественность, неподвижность истинного бытия, и геракли- товской, признающей его вечную текучесть, изменчивость и подвижность.

Истинное бытие, согласно Платону - это некие умопостигаемые и бестелесные идеи (идея - образ вещи, определяющее ее первоначало и принцип). Мир идей - мир, порождающий вещи и явления, поэтому идея выступает не только как онтологическая основа и первопричина мира явлений, но и как руководящий принцип, стандарт и образец его организации1.

Согласно Платону, чувственное восприятие не дает знания постоянного, т.е. доставляет не уверенность, а только мнение. Только понятия в том случае, если они правильно образованы, являются неизменными, и только они дают действительное знание. Понятие должно иметь объект, к которому оно относится. Этот объект не может быть идентичным объекту чувственного восприятия, он должен быть сверхчувственным объектом - идеей. Следовательно, в наших понятиях совершается познание сверхчувственного мира, а понятия являются отражением идей. Во множестве понятий отражается множество идей.

Причастность духа к миру идей при помощи понятий одновременно доказывает, согласно Платону, бессмертие души. Образование понятий в человеческом духе является актом вспоминания самих идей, которые душа созерцала до того, как она соединилась с телом. Наивысшая идея - идея блага, часто понимаемая Платоном так же, как Бог, который, будучи творцом мира (демиургом), сначала творит мировую душу как нетелесную, проникающую весь мир движущую силу. Материя сама по себе не существует; она становится действительностью, побуждаемая присутствующей в ней идеей.

Теория познания Платона была крайне актуальной с точки зрения теории естественного права. Ведь идеальное государство и идеальные законы можно спроектировать с помощью созерцания идеи государства и права, вечной и неизменной. Таким образом, идея естественного права получает гносеологическое обоснование и развивается в дальнейшем в Средние века.

Из философии познания Платона вытекает необходимость разумного закона, то есть закона, положения которого обоснованы рациональной идеей справедливости. B.C. Нерсесянц отмечает в этой связи, что подход к закону как «определению разума» стал общим местом для всей последующей рационалистической философии права. Закон должен закреплять разум не существующих, но должных отношений, то есть он должен быть идеальным. «Законы, таким образом, предстают как средство внедрения начал разума в жизнь и отношения людей, как форма посильной для людей реставрации божественного проявления»2.

Противоположными по теоретическим убеждениям являются взгляды Аристотеля. Мыслитель полагал, что врожденные идеи не могут существовать безпредметно.

В отношении к правовому познанию Аристотель был более категоричен, отказываясь давать общие формулировки правовым явлениям, поступкам, ценностям и принципам. Он указывал: «Каждое положение права или закона есть как бы общее по отношению к частному, ибо поступки многообразны, а положение - как общее - всякий раз одно»3. Поэтому формулирование понятий не входит в сферу познания.

Виды юридического познания

Познавательная деятельность в сфере права столь же многогранна, как и само право. Существуют отличия в процессе познания, вызванные различными сторонами объекта познания, приемами, методами, подходами к анализу права, открывающему все новые грани в ходе погружения в правовую реальность, постижения его новых свойств и качеств, которые зачастую формулируются интуитивно.

Существует, как минимум, две концепции познания права: позитивно-юридическая и естественно-правовая. Для первой характерен эмпиризм, материализм, логоцентризм, для второй идеализм и созерцательность, аксиоло-гичность.

Если в рамках юридического позитивизма, как мы уже говорили выше, внимание сконцентрировано на формально-догматическом материале, то в границах естественно-правовой теории познание протекает в рамках изучения ценности права и его идеала.

С точки зрения предмета познания, правовое познание делится на общетеоретическое, направленное на выяснение сущности права, на формулирование его понятия, основных признаков и форм, видов и ценностей, и на практическое познание права, предметом которого является социальная жизнь, рассматриваемая сквозь призму нормативно-правовых велений. Объектом и первого, и второго выступает правовая жизнь общества, но предметы, исследовательские задачи и принципы анализа, наконец, подходы у них различные. Например, научное юридическое исследование является всегда общетеоретическим, даже в том случае, когда речь идет об отраслевом или прикладном характере работы. Познание судьей фактической стороны дела, толкование им нормативных актов - безусловно практическое познание, цель которого - применить нормы права, решить социальный конфликт, установить права и обязанности сторон и т.д.

Наконец, целью процесса юридического познания являются не просто знания об окружающем мире, но знания об идеале. Познавая мир права, ученый невольно отталкивается от субъективного представления о правовом идеале, так как он - не сторонний наблюдатель, а участник всех общественных процессов. Ценность справедливости для него так же важна, как и для других представителей общества - ведь ему не безразличен дом (общество) в котором он живет. Также ценность справедливости важна и для практических работников, правоприменителей. Понимание ценности справедливости в конкретной ситуации способствует принятию справедливого правоприменительного решения.

Если говорить о дисциплинарном анализе познания права, то здесь следует признать, на наш взгляд, что процесс познания права является предметом метатеории права, то есть философии права. Философия права - наука о правовых ценностях, о правовом идеале и о методах познания права. Познание методов осмысления сущности права, или гносеология права, является важной частью философско-правового знания. «Предметом "философии права" оказывается, - отмечает методолог И.Грязин, - в первую очередь (но не только) процесс познания, приводящий к возникновению, развитию и отвержению юридических формул...»28. Юридические формулы являются материальными формами правового познания. Познание «мышления о праве» в его взаимосвязи с объективной реальностью и составляет, по мнению автора, предмет предлагаемой им философии права29. «Философия права - отмечает И. Грязин, - не содержит в себе знания о государстве и праве, а содержит знание об их знании, точнее о формах, типах этого знания»

Автор прав в том, что считает знание и познание права предметами фи-лософско-правового познания. Форма и содержание, точнее их соотношение, и для права, и для мышления представляют собой «две стороны одной медали». Правовое познание и мышление, как и любая другая форма мышления -явление, в котором содержание детерминирует его формальные признаки и закономерности протекания. «Форма и содержание - это одно образование, одно целое, но внутренне различающееся в разных связях: содержание, абстрагируемое познанием из предметов действительности и зависящее от характера их свойств и отношений, составляет вместе с ними (т.е. взятое со стороны этих предметов) объективную основу формального процесса мысли»31. Поэтому существует своя особая специфика процесса познания права, определяемая особенностями данного социального явления.

В философско-правовом исследовании B.C. Нерсесянца обращается внимание на то, что теоретические проблемы познания права входят в предмет правовой гносеологии. Ее основная задача состоит в изучении предпосылок и условий достоверного познания права, в достижении истинного знания о праве и правовых явлениях32. Автор считает, что в рамках освящаемой в данной работе концепции философии права существуют две различные концепции правовой гносеологии, вытекающие из двух противоположных типов правопонимания. В рамках первой концепции, называемой им юридической гносеологией, путь познания приводит к различению естественного и позитивного права в качестве мыслительной предпосылки и исходной познавательной схемы. Кроме того, эта концепция выступает как необходимая гносеологическая модель теоретического постижения и выражения знания и истины о законе (позитивном праве) в виде определенного понятия права (естественного права, идеи права, правильного права и т.д.).

Познание судьей фактических обстоятельств дела

Судейское познание можно рассмотреть по традиционной схеме стадиальности правоприменительного процесса. Как известно, в юридической литературе процесс применения права раскладывается на ряд стадий. С.С. Алексеев пишет: «Логически не только возможно, но и необходимо подразделить правоприменительную деятельность на отдельные стадии, что позволяет обстоятельнее рассмотреть процесс применения права...»"9. Ученый полагал, что, несмотря на неразрывную связь, установление фактов и выбор, нормы находятся в разных плоскостях правоприменительных действий120.

Следует отметить, что стадиальность правоприменительного процесса всегда была в центре дискуссий. Многие ученые считали, что установление фактической и юридической основы дела - единый процесс, и отдельные действия, совершаемые в процессе применения права, «очень близки друг другу, взаимно переплетаются и обусловливают друг друга»121. Признавалось, что на практике применение норм представляет собой неразделимый на стадии процесс постоянного обращения то к фактам, то к норме.

И.Я. Дюрягин считал, что выделение стадий отражает "логическую по-следовательность правоприменительного процесса" . Подобная позиция остается доминирующей и в современной литературе. Иное мнение было у П.Е. Недбайло, который писал, что установление фактов и выбор нормы -«это одновременный акт, одна, единая и исходная стадия процесса примене-ния правовых норм» . Правда, при этом он считал возможным говорить о том, что «фактически» процесс применения начинается с установления фактов, требующих правового решения, а «логически» - с выбора нормы, в соответствии с которой квалифицируются факты124.

Современный исследователь правоприменительного мышления А.И. Овчинников считает, что процесс применения нормы к конкретному случаю представляет собой «замкнутый», логически порочный круг. Ученый задается вопросом: Как можно, применяя норму права, отталкиваться от фактических обстоятельств дела, если фактический состав описан в норме права? Круг фактов может быть правильно установлен лишь тогда, когда известно их юридическое значение, то есть тогда, когда правовая норма уже выбрана. Но выбор нормы должен производиться на основе фактических обстоятельств дела.

Многие ученые также обращают внимание на юридическую основу установления фактов. «Фактические обстоятельства, подлежащие установлению, берутся в связи с нормами права, правовым регулированием. Поэтому к обстоятельствам дела относятся не все абсолютно факты..., а лишь те из них, которые имеют значение для дела»123, - подчеркивает С.С. Алексеев. Аналогично высказывается и В.В. Лазарев: «Основанием правоприменительной деятельности и одновременно предметом ее первой стадии являются юридические факты или целые юридические составы... В каждом случае всегда возникает вопрос, какие обстоятельства нужно устанавливать, а какие не следует» .

Для того, чтобы правовую оценку не исключать из процесса установления фактических обстоятельств дела, было изобретено понятие «ориентировочная квалификация». Ориентировочная квалификация, по мнению В.В. Лазарева, осуществляется уже в самом начале установления фактических обстоятельств дела, так как в противном случае установление фактиче-ской основы дела проводилось бы вслепую. На это суждение возражает А.И. Овчинников: квалификация предполагает уяснение нормы, которая не может одновременно не быть конкретизацией, так как каждая норма - это множество аналогичных ситуаций, и для вхождения в это множество необходим конкретный казус. Ученый делает вывод, что уяснение нормы предполагает ее одновременное применение. Для того чтобы из всей системы действующих норм судье выбрать нужную ему, он все же должен сопоставить весь свой опыт с новым казусом, что уже предполагает и предопределяет анализ последнего.

Познание фактов настоящего и прошлого происходит в ходе непрерывного обращения судьи к правовым нормам, в гипотезах которых присутствует тот или иной юридический факт. «Познание в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства предстает как развивающийся процесс, состоящий из ряда умственных и практических действий при их постоянном взаимопроникновении, когда каждая мыслительная операция подвергается практической проверке, а результаты практических действий осмысливаются и включаются в познавательную деятельность» .

Судейское познание в процессе толкования правовых норм

Толкование правовых норм является процессом познания их смысла и составляет одну из основных задач судьи наряду с установлением фактических обстоятельств дела. Толкование норм, рассматриваемое как познание, предполагает обращение к существующим гносеологическим концепциям в сфере социальных норм.

В настоящее время большинство ученых под толкованием права понимают интеллектуально-волевую деятельность по уяснению и разъяснению смысла норм права в целях их наиболее правильной реализации150. В отечественной теории права понятие «толкование права» традиционно рассматривается и как процесс уяснения или индивидуального познания смысла норм, и как процесс разъяснения смысла правых норм или изложение понятого смысла другим. Считается, что необходимость в толковании обусловлена тем, что нормы имеют общий и абстрактный характер, а применяются к конкретным фактам, ситуациям, и без него не обойтись в процессе реализации правовых норм.

Процесс уяснения смысла правовых норм предполагает установление содержания норм права путем выявления и постижения значений и смысла терминов и выражений, заключенных в законах. Разъяснение - деятельность по изложению и доведению до сведения других лиц познанного смысла права. Разъяснение реализуется в форме акта толкования права.

Чтение текста нормы может рассматриваться как процесс познания нормы. Современные ученые по-разному понимают гносеологию толкования права.

Согласно первой концепции, процесс познания норм права носит отражательный характер. Назовем ее «отражательной». Ее основным признаком является то, что толкователь занимается познанием-отражением замысла законодателя. Основа данной концепции - гносеологические теории эпохи модерна. В классической (модернистской) философии и теории познания, фундамент которой был заложен еще в Новое время, процесс познания рассматривался как созерцание, отражение объективной действительности, развивающейся по независящим от индивида абсолютным и неизменным законам. Задача познающего - найти методы, которые адекватны познаваемому объекту, и устранить все субъективные «помехи» на пути отражения.

Одним из ярких представителей «отражательной» концепции, повторимся, все еще доминирующей в теории права, является А.Ф. Черданцев, который прямо указывает философско-методологические основы рассмотренной и всесторонне описанной им классической теории толкования: «Фило-софско-методологической основой толкования как разновидности познания, мышления выступает теория отражения»151. С.С. Алексеев также пишет: «Толкование как один из моментов научного познания исходит из марксистско-ленинской теории отражения»132.

Теория отражения основана на диалектико-материалистическом подходе к познанию мира. Право в его понимании является надстроечным явлением и объективно потому, что его содержание обусловлено экономическим базисом, общественным бытием153. Однако в современной философии науки давно осуществлен пересмотр классических гносеологических аксиом и предложены новые взгляды на природу познания человеком окружающего мира.

Прежде всего, современная теория познания отказалась от противопоставления субъекта и объекта: оказалось, что объект конструируется субъектом. Выяснилось, что социальная реальность конструируется в процессе осмысления и понимания человеком своей жизни в обществе. Текст нормативного акта является фрагментом этой социальной реальности, сотканной из бесконечно разнообразных человеческих связей и отношений. И познание текста также является конструированием его смысловых связей.

В своей монографии А.И. Овчинников глубоко рассмотрел проблемы новых подходов к теории толкования права, выделив концепцию юридической герменевтики в качестве наиболее перспективной. Автор показал, что если ранее считалось необходимым установление того, что хотел сказать в тексте законодатель, то теперь эта задача видится не решаемой в принципе. Процесс интерпретации правовой нормы является творческим, и, по сути, правоприменитель, выступая «созаконодателем», создает новую норму, осуществляя акт подведения общей нормы и конкретного случая15 . Процесс интерпретации требует особенной «способности суждения», практического силлогизма, предполагающего творческое решение.

Таким образом, если, согласно первой (отражательной) концепции, с глубокой древности и до сегодняшнего дня процесс толкования правовой нормы рассматривается как процесс установления замысла автора - законодателя, а суть толкования обнаруживается в том, чтобы познать, выявить и тем самым установить смысл и содержание, которые заключены в нормативных юридических предписаниях, то, согласно второй концепции (назовем ее конструктивистской), смысл закона конструируется в процесс осмысления текста. Именно вторая теория объясняет многие наблюдения судей и правоведов о характере толкования права.

Познавательная деятельность человека.

Любой вид человеческой деятельности опирается на ранее полученные знания . Без знаний о том или ином предмете, явлении, процессе, их особенностях, структурной организации невозможно осуществить даже простейшую материальную или духовную деятельность. Содержание человеческих знаний, их разнообразие и объем социально обусловлены. Становление, совершенствование, видоизменение знаний происходит по мере исторического развития общества, его технической и научной оснащенности. Немаловажную роль в формировании нового знания играют исторически обусловленные общественные потребности, цели, идеалы, ценности. Накопление знания осуществляется двояко – экстенсивно и интенсивно. В истории происходит не только количественное увеличение знаний, но и их углубление. Так, атомистическое учение Демокрита явилось новым знанием, по сравнению с предыдущим, так как многие античные философы того времени полагали, что основой мира являются не неделимые частицы - атомы, а стихии – вода, воздух, огонь, земля. В процессе развития знания атомистическая концепция в конце Х1Х века была дополнена учением о делимости атома.

Обогащение знаний свойственно не только обществу в целом, но и индивидуальному развитию каждого члена общества. Любая человеческая личность уникальна. Поэтому процесс накопления знаний у человека происходит своеобразно, зависит от предпочтений, интересов, свойств характера, темперамента, возрастных, физиологических, социальных особенностей и возможностей.

Знания обладают сложной многоуровневой структурой. В связи с этим, их классификация обычно осуществляется по разным основаниям. Допустимо деление знаний на производственно-технические (например, в области металлургии, или в сельском хозяйстве), социальные , эстетические, этические, философские и др.Знания также делят на житейские (обыденные) и научные (теоретические). Житейское (обыденное) знание является основой повседневного поведения человека. Оно строится на базе обыденного сознания, здравого смысла. Поэтому житейское знание не ищет обобщений, строится на основе частностей. Для научного (теоретического) знания характерно логическое осмысление фактов в системе понятий той или иной науки. За случайностью оно ищет закономерное, необходимое, за единичным и частным - общее.

Знание является результатом познавательной деятельности , которая выражена в идеальных образах (представлениях, понятиях, теориях) и закреплена в знаках естественных и искусственных языков. Познание – это активная деятельность людей, направленная на приобретение знания.

Теория познания называется гносеологией . Термин «гносеология» произошел от греческих слов gnosis - знание и logos - понятие, слово, учение, и означает «понятие о знании ». Предметом гносеологии выступают различные виды знания: обыденное, научное, художественное, мифологическое и др.

В теории познания используется еще один термин – эпистемология (греч. episteme - знание, logos - понятие, слово, учение). Этот термин имеет менее широкий объем, им обозначается теория научного познания.

Вопрос о том познаваем ли мир был поставлен еще в древности. Издавна люди спрашивали себя:

· как относятся наши мысли, чувства, представления об окружающем нас мире к самому этому миру?

· в состоянии ли наше сознание и психика в целом познавать действительный мир?

· можем ли мы в наших представлениях и понятиях о действительном мире составлять его верное отражение?

В теории познания сложилось несколько подходов к решению проблемы познаваемости мира: познавательно- реалистический (оптимистический) и пессимистический (агностический и скептический).

Гносеологическими оптимистами были Демокрит , Платон и Аристотель ,

Ф. Бэкон (1561 - 1626) и Р. Декарт (1596 -1650), Г.-В. Лейбниц (1646 - 1716) и французские просветители 18 века , Г. Гегель и К. Маркс (1818 - 1883). Эти мыслители занимали неоднозначные мировоззренческие позиции, различно подходили к трактовке процесса познания и его принципов. Так, Демокрит склонялся к материализму, а Платон – основатель объективного идеализма. Гегель – объективный идеалист, а Маркс - создатель диалектического материализма. Бэкон – эмпирик, а Декарт – рационалист. Что же их объединяет? Объединяет их оптимистический подход к решению проблемы познания. Эти мыслители сходились во мнении, что существенные стороны явлений и процессов, их закономерности доступны для человеческого познания.

Агностицизм (греч. a - отрицание, gnosis – знание, недоступный познанию, непознаваемый) – носитель пессимистического отношения к процессу познания. Это учение отрицает возможность достоверного познания существенных сторон и закономерностей природных и общественных явлений.

Первые формы агностицизма зародились в период становления философского знания. С точки зрения древнегреческого мыслителя, софиста Протагора, людям свойственны различные знания и оценки одних и тех же явлений. Следовательно, достоверное знание существа окружающей действительности невозможно. Софист Горгий (ок. 483 – ок. 375 г. г. до н. э.) говорил, что нечто не существует; если бы нечто и существовало, то оно было бы непознаваемо; если бы нечто и было познаваемо, то познанное невыразимо.

Развернутые формы агностицизма сложились в конце 17 – начале 18 века. Агностицизм этого периода, как правило, связывают с именами английских философов Дж. Беркли (1685 - 1753) и Д. Юма (1711 - 1776). Согласно Д. Юму : «Природа держит нас на почтительном расстоянии от своих тайн и представляет нам лишь знание немногих поверхностных качеств объекта, скрывая от нас те силы и принципы, от которых всецело зависят действия этих объектов». В качестве основы для деятельности Юм рекомендовал использовать не знания, а веру и привычку .

Агностические тенденции присутствуют в некоторых философских школах 19 – 21 веков – позитивизме (лат. positivus - положительный), прагматизме (греч. pragma – дело, действие), философии существования и др. К агностицизму обыкновенно тяготеют философы, придерживающиеся точки зрения релятивизма (лат. relativus - относительный). Утверждая постоянную изменчивость мира, релятивисты, тем самым, приходят к мысли об относительности, условности, субъективности человеческого познания. Агностицизм близок последователям философского субъективизма , которые отвергают правомерность положения о существовании объективного мира, независимого от воли и сознания отдельного человека.

Философия скептицизма по сравнению с агностицизмом выражает пессимистическое отношение к решению вопроса о возможности познания сущности мира менее категорично. Скептики нередко отказываются решать эту проблему, объясняя это тем, что человеческий мозг не способен найти её решение.

Сторонники агностицизма и скептицизма, при обосновании своей точки зрения довольно часто указывают на необходимость сомнения в процессе познания. Действительно, факт сомнения необходимо присущ человеческому познанию. Сомнение в познании предостерегает познающего - отдельного человека или общество в целом, от догматизма и самоуспокоенности. Однако агностицизм и скептицизм абсолютизируют момент сомнения и критического отношения к показаниям органов чувств.

Субъект и объект познания.

Субъект познания есть носитель познавательной деятельности.

Объект познания – это то, на что направлена познавательная деятельность.

Субъектно-объектные отношения видоизменялись в процессе познания, изменялись и представления о субъекте и объекте познания.

Трактовка познания как вида человеческой деятельности приводит к мысли, что человек проявляет активность в процессе познания. Однако длительное время активности, творческой сущности познающего субъекта не уделялось должного внимания.

В античной философии, например, считалось, что объект лишь «дан» познающему. Платон сравнивал воспринимающего субъекта с воском, а предмет его восприятия – с печатью. Печать оставляет свой отпечаток в пассивном воске. То, что является продуктом творчества человека, его познавательной субъективной деятельности, является лишь мнением, не соответствующим реальному бытию.

В европейской философия Нового времени (17 – 18 в.в.) проблемы теории познания занимали центральное место. Человек Нового времени обращен к познанию, стремится обнаружить всё то, что от него скрывало время. Эту устремленность прекрасно выразил итальянский философ, утопист Т. Кампанелла (1568 - 1639):

Я в горстке мозга весь, - а пожираю

Так много книг, что мир их не вместит.

Мне не насытить алчный аппетит –

Я с голоду всё время умираю …

Меня желанье вечное томит:

Чем больше познаю, тем меньше знаю.

Тем не менее, активность познающего субъекта, как правило, не интересовала философию того времени. Субъектно-объектные отношения толковались односторонне, лишь как воздействия объекта на субъект.

Проблема активности субъекта была поставлена и четко сформулирована классической немецкой философией. Родоначальник классической немецкой философии И. Кант (1724 - 1804) утверждал, что субъект не просто воспринимает данную ему реальность, а творчески перерабатывает эту данность, строит на её основе новое по содержанию знание. Идеи И . Канта были поддержаны и дополнены Г . Гегелем.

В 19 веке проблему активности субъекта познания поднимали классики марксистской философии , для которых познавательный процесс был непосредственно связан с активной практической, творческой деятельностью познающего субъекта. Идея активности познающего субъекта была присуща русским мыслителям А. И. Герцену (1812 - 1870), Н. Г.Чернышевскому (1828 - 1889), В. С. Соловьеву (1853 - 1900), русским космистам и др. В 20 – 21 веках большинство гносеологов не отрицают активности познающего субъекта.

В теории познания имеют место дискуссии по поводу решения вопроса о том, кто способен быть субъектом познания. Представители элитарных концепций утверждают, что познающими субъектами могут быть лишь отдельные выдающиеся личности, обладающие или незаурядной интуицией, или исключительными умственными способностями. Иногда высказывается мысль, что познавательную деятельность могут осуществлять лишь люди, занимающиеся умственным трудом.

Действительно, в процессе исторического разделения труда произошло деление деятельности на деятельность практическую и умственную . Однако было бы ошибочным проводить между этими видами деятельности четкую и абсолютную грань.

· Между сферой практической и сферой умственной деятельности существует обмен не только результатами деятельности, но и результатами познания действительности.

· Практическая деятельность ставит определенные задачи перед познанием.

· В результате этой деятельности формируются социально обусловленные потребности , включающие потребность в познании.

· В области практической деятельности осуществляется накопление опыта, навыков, эмпирических знаний, являющихся содержанием обыденного сознания .

· Обыденное сознание, с одной стороны, является источником знаний о мире, с другой, - источником для теоретического оформления знания.

· Таким образом, субъект практической деятельности выступает и как субъект познания.

В современном мире субъект познания предстает в виде сложной системы, содержащей множество элементов. Познающим субъектом, занятым в различных сферах духовного и материального производства, может быть и общество в целом, и различные группы людей, и отдельные личности. Обусловленность субъекта познания культурными, социальными, моральными, научными факторами говорит о том, что он исторически изменяется, совершенствуется, преобразуется.

Трансформация субъекта познания, совершенствование его возможностей и навыков способствовало изменению представлений об объекте познания . На первых этапах познавательной деятельности человека объект познания сливался с предметом труда, имел лишь практическое значение. Вместе с развитием производственной и познавательной деятельности в состав объекта стали входить те явления, которые не имели прямого практического значения для человека.

Современная теория познания исходит из следующих постулатов:

· объект познания включает в себя не только объективный, окружающий человека мир;

· объектом познания могут стать предметы, явления, процессы, непосредственно не наблюдаемые в настоящее время;

· объектом познания может стать и становится сам человек, вовлеченный в процесс познания.

Современная теория познания особое внимание обращает на непосредственную связь субъекта и объекта познания. Познающий субъект и познаваемый объект влияют друг на друга в процессе познавательной деятельности. Эти выводы были сделаны на основании новейших открытий в области научного знания. Открытия в области неклассического естествознания (релятивистская и квантовая теории, теория относительности, концепция нестационарной Вселенной, открытия в области генетики) привели к пониманию того, что ответы окружающей природы на наши вопросы определяются:

· не только устройством изучаемых областей природ;

· углом зрения, под которым изучается тот или иной объект познания;

· но и способом постановки наших вопросов, зависящих от исторического развития средств и методов познавательной деятельности;

· пространственным положением познающего субъекта, его координатами.

Познание как процесс.

В познавательные процессы включены все структурные элементы психики человека – его чувства , разум , интуиция , которые существуют в единстве и влияют друг на друга.

Что представляет собой чувственное или сенситивное (лат. sensitiv – воспринимаемый чувствами) познание? Каковы его особенности?

Сенситивное познание дает знания об отдельных предметах, явлениях, процессах, воспринимаемых непосредственно. Оно состоит из:

· ощущений;

· восприятий;

· представлений.

Ощущение – есть отражение отдельных свойств предмета, его цвета, формы, вкуса: цветового оттенка того или иного растения, шероховатости стола, формы компьютера и др.

Восприятие представляет собой отражение целостного предмета, например, цвета, формы, запаха цветка в их нераздельном единстве.

Представление – образ, воспринимаемого ранее предмета, при отсутствии этого предмета. Существенное значения для формирования представления имеют память и воображение, благодаря которым человек способен создать образ места, которое он посетил ранее, вызвать в памяти давно прошедшее событие и др.

Каковы возможности сенситивного познания? В решении данной проблемы существуют две крайние точки зрения. Ими являются:

· «наивный реализм », последователи которого утверждают, что образы, возникающие в процессе сенситивного познания, полностью соответствуют познаваемой реальности. Подлинник и копия совпадают;

· точка зрения мыслителей, полагающих, что образы, возникающие в процессе сенситивного познания, вообще не соответствуют действительности. Подобную мысль высказывал создатель теории «иероглифов », немецкий естествоиспытатель Г. Гельмгольц (1821-1894). Согласно Гельмгольцу , ощущения есть только символы, иероглифы, знаки вещей.

С подобными оценками возможностей сенситивного познания нельзя согласиться. Образы, возникающие в процессе сенситивного познания, не являются зеркальным отражением действительности. В то же время, они не есть лишь символы, не имеющие ничего общего с реальными познаваемыми вещами, процессами, предметами.

Сенситивное познание человека обусловлено многими субъективными факторами:

· физиологическими особенностями органов чувств человека, его слухом, зрением, вкусовыми ощущениями и др.;

· эмоциональным состоянием. Одно и то же явление, в зависимости от присутствующего в данный момент у человека чувства радости, горя, любви, сострадания, ненависти и др. может восприниматься различно. Способно вызывать как позитивные, так и негативные представления об одной и той же вещи, явлении, процессе;

· выполняемой социальной ролью . Так, следователь и влюбленная девушка, одновременно идущие по одной и той же улице, могут воспринимать окружающее различно;

· потребностями, интересами, мотивами , которые направляют внимание различных людей на разные стороны окружающей действительности. Например, на одной и той же лекции один студент сосредоточен на том, что изображено на доске и не замечает, что на дереве за окном расположилась стая ворон. Другой же не видит вокруг ничего, кроме этих ворон, полностью занят их подсчетом, вообще не замечая доски;

· психологическими и социальными установками и др.

Однако было бы ошибочным абсолютизировать субъективную сторону сенситивного познания, считая, что в ощущениях и восприятиях нет объективного, не зависящего от человека содержания, отражающего действительность. В ощущениях, восприятиях, представлениях имеет место и момент объективности. Если бы его не было, человек не смог бы приспособиться к окружающей действительности, не был бы способен осуществлять материально-производственную и другие виды деятельности.

Роль сенситивного познания значительна. Органы чувств являются тем каналом , который непосредственно связывает человека с внешним, предметным миром. Они дают тот минимум первичной информации, который оказывается необходимым для многостороннего познания действительности, развития научного знания, осуществления многообразных видов деятельности.

Рациональное познание (абстрактное мышление), в отличие от сенситивного познания, обобщает знания, проникает в сущность вещей, раскрывает причины явлений и законы бытия. Оно представляет знание, опосредованное показаниями органов чувств, и складывается из понятий, суждений, умозаключений.

· Понятие – форма мышления, отражающая предмет в его существенных признаках. В понятии выражено знание не об отдельном предмете (книге, человеке, цветке) или конкретном свойстве (прямоугольное, теплое, сладкое), а о множестве предметов или свойств. В понятии делается акцент на существенных сторонах предметов и свойств, не учитываются их индивидуальные особенности.

· Суждение – форма мышления, связывающая предмет и его признаки (Эта книга - интересная ), отношения между предметами (Москва южнее Вологды ), факт существования предметов (Существует много интересных и востребованных профессий ).

· Умозаключение – форма мышления, посредством которой из одного или нескольких суждений выводится новое суждение, новое знание.

В зависимости от строгости вывода, выделяются демонстративные

умозаключения, дающие достоверный вывод, и недемонстративные,

приводящие к вероятностному выводу.

В зависимости от направления логического следования умозаключения

делятся на дедуктивные, индуктивные и умозаключения по аналогии. В

дедуктивных (лат. deductio - выведение) умозаключениях осуществляется

переход от общего знания к частному. Пример подобного рассуждения: Все

студенты юридических вузов изучают логику. Мой друг – студент

юридического вуза. Следовательно, мой друг изучает логику.

В индуктивных (лат.inductio - наведение) умозаключениях рассуждение

идет от частного знания к общему. Оно принимает следующий вид: На

первом курсе МГЮА четыре студенческие группы. Анализ показал, что

студенты 1- ой группы успешно сдали экзамены. Студенты 2-ой группы

также. Студенты 3-ей и 4-ой группы не получили двоек в процессе сессии.

Следовательно, все студенты 1-го курса МГЮА успешно сдали экзамены .

В умозаключениях по аналогии (греч. analogia - соответствие) происходит

уподобление одного единичного явления другому: В прошлом году было достаточно жаркое лето и холодная зима. В этом году лето также было жарким. Вероятно, что в этом году будет холодная зима.

Дедуктивные умозаключения бывают непосредственными , где новое знание выводится из одного суждения. Пример такого умозаключения: Все студенты МГЮА изучают логику. Следовательно, некоторые лица, изучающие логику , -студенты МГЮА. В опосредствованных умозаключениях вывод делается из двух или большего числа суждений: Если лицо совершило кражу, оно должно быть привлечено к уголовной ответственности. Карманников совершил кражу . Следовательно, он должен быть привлечен к уголовной ответственности. Существуют и другие виды умозаключений.

Попробуем разобраться каково различие между сенситивным и рациональным познанием?

Во-первых , абстрактное мышление всегда связано с языком. Язык – это система знаков, которая служит средством человеческого общения, мышления и выражения . В человеческой речи существующая реальность воспроизводится опосредствованно.

Во-вторых , абстрактное мышление обладает способностью к отражению общего в предметах, явлениях, процессах. В процессе сенситивного познания не различаются общие и единичные признаки.

В-третьих , при помощи рационального познания в предметах, явлениях, процессах выделяются существенные признаки. Сенситивное познание не обладает этой способностью.

И , наконец , Абстрактное мышление есть опосредствованное отражение действительности, сенситивное познание – непосредственное .

Тем не менее, несмотря на различия сенситивное и рациональное познание в процессе познания тесно связаны, находятся в единстве, дополняют друг друга.

Рациональные формы мышления активно влияют на сенситивное познание.

При определении ощущений, восприятий, представлений человек использует языковую знаковую систему. Каждое слово есть абстрактное понятие. Следовательно, воспринимая конкретный предмет, например стол, и говоря: «Это стол», человек, с одной стороны, использует чувственный образ, с другой, - абстрактное мышление.

Ощущения, восприятия, представления в своей избирательности могут быть опосредованы разумом. В конкретных ситуациях мысль способна сосредоточить внимание человека на таких конкретных сторонах действительности, которые в других обстоятельствах не стали бы объектом изучения.

Любое сенситивное восприятие действительности не является единичным актом, изолированным от предшествующего знания. На него всегда воздействует предшествующее знание.

Вместе с тем, рациональное познание не может существовать без показаний органов чувств, опирается на анализ того материала, который предоставляют ему органы чувств.

Таким образом, в реальном человеческом сознании сенситивное пронизано рациональным, а рациональное сенситивным.

Немаловажную роль в познании играет бессознательное. Бессознательное – это совокупность психических явлений, состояний и действий, лежащих вне сферы человеческого разума, безотчетных и не поддающихся, по крайней мере, в определенный момент, контролю со стороны сознания. В содержаниебессознательного включены инстинкты, автоматизмы, навыки, установки, сновидения. Однако специфичным познавательным процессом, продуцирующим новое знание, является, прежде всего, интуиция.

Интуиция (лат. intueri – пристально смотреть, всматриваться) – способность непосредственного постижения реальности без рационального объяснения . Интуиция выступает столь же всеобщей, свойственной в разной степени всем людям познавательной способностью, как и чувства, и абстрактное мышление. Для неё характерны: неожиданность решения задач, неосознанность путей и средств их решения, непосредственность постижения истины.

Существуют различные классификации видов интуиции. Рассмотрим интуицию стандартизованную и эвристическую.

Стандартизованная интуиция присуща любому человеку, хорошо владеющему профессией. Например, опытный следователь способен интуитивно понять, совершил подозреваемый преступление или нет.

Эвристическая интуиция – творческая, связана с формированием принципиально нового знания. Основатель дедуктивной логики Аристотель говорил о том, что идея силлогизма возникла у него интуитивно. По мнению известного французского мыслителя Р. Декарта, предположение о взаимовлиянии философии и математики появилась интуитивно. А. Эйнштейн (1879 - 1955) утверждал, что мысль об относительности пространства, времени, движения - результат интуитивного озарения.

На формирование творческой интуиции влияет целый ряд обстоятельств: профессиональная подготовка исследователя, глубокое знание проблемы; поисковая ситуация и присутствие у исследователя поисковой доминанты. Довольно часто играет роль наличие «подсказки», например, Демокриту в создании атомистического учения помогло наблюдение за движением пылинок на свету, знаменитое ньютоновское яблоко явилось подсказкой в открытии законов механики.

Связано ли интуитивное познание с сенситивным и рациональным познанием? На этот вопрос следует ответить утвердительно. При помощи интуиции достигается гипотетическое знание. Для того, чтобы оно стало достоверным его следует теоретически обосновать, проверить эмпирически.

Таким образом, процесс познания строится на основе единства сенситивного, рационального и интуитивного.

Следует отметить, что в истории философской мысли встречаются концепции, абсолютизирующие ту или иную форму познания. Ими являются сенсуализм, эмпиризм, рационализм, иррационализм.

Гносеологический сенсуализм (лат. sensus – чувство, ощущение) возник еще на заре существования философской мысли. Сенсуалистами были мыслители милетской школы (6 век до н.э.), Эпикур (341 – 270 г.г. до н.э.) и многие другие представители древнегреческой философии. Сенсуалистические идеи в познании разделяли английские философы Т. Гоббс (1588-1679) и Дж. Локк (1632-1704), французские материалисты ХУ111 века.

· Сенсуализм признает ощущения единственным источником познания .

· Для сенсуалистической теории познания характерна определенная созерцательность , так как она не уделяет внимания познавательной активности человека.

· Сенсуализм тесно связан с эмпиризмом (греч.empeiria - опыт). Эмпиризм признает чувственный опыт единственным источником знаний. Английский мыслитель Ф. Бэкон - один из основателей эмпиризма, считал ядром познания опытное исследование природы и трактовал опыт как эксперимент . Провозглашая лозунг: «Знание – сила !», Бэкон, прежде всего, имел в виду экспериментальное знание. Мышление лишь суммирует, упорядочивает данные опыта. Эксперимент требует не только созерцания окружающего мира, но и определенной активности человека в процессе познания. Поэтому эмпиризм по сравнению с последовательным сенсуализмом менее созерцателен.

· Следует различать сенсуалистов и эмпириков , признающих существование объективного мира и не признающих наличия объективной реальности. Эмпирики и сенсуалисты Беркли, Юм и др. ограничивали опыт комбинацией ощущений и признавали ощущения единственной реальностью. Сенсуалисты и эмпирики Бэкон, Гоббс, Локк, французские материалисты 18 века исходили из признания существования объективного мира.

В гносеологическом сенсуализме и эмпиризме присутствует верная мысль о том, что только посредством ощущений, восприятий человек связан с внешним миром. Однако, оба эти учения абсолютизировали роль ощущений и не отдавали должного рациональному познанию.

Рационализм (лат. rationalis - разумный) – гносеологическое учение, абсолютизирующее роль разумной, рассудочной деятельности в познании.

Первые формы рационализма возникли еще в древности. Основатель элейской школы философии Парменид (ок. 540 – ок. 470 г.г. до н.э.) и его последователи полагали, что чувства обманывают человека и к истинному знанию можно прийти лишь рациональным путем.

В Новое время идеи рационализма развивали Р.Декарт и Б.Спиноза (1632 - 1677). Они ввели в философию понятие интеллектуальной интуиции – сверхчувственного мышления, существующего независимо от опыта. Согласно этим мыслителям, опыт не способен выявить существующие в действительности всеобщие и необходимые связи и процессы.

Развернутая форма рационализма присуща теории познания Г.Гегеля , который стремился в период роста эмпирического знания, вызванного бурным развитием промышленности, реабилитировать рациональное знание. Ограниченность сенситивного познания он усматривал в том, что оно не может познать прошлого и будущего. Стоя на идеалистических позициях, Г . Гегель понимал под разумом не человеческий разум, а абсолютный разум, абсолютный дух. Процесс познания – есть развертывание понятий (категорий), выражающих развитие абсолютного духа.

В современной философии также имеют место рационалистические теории познания. Среди их приверженцев можно назвать К. Поппера (1902 - 1994), основателя «критического рационализма », последователей школы неокантианства и др.

Иррационализм (лат. irrationalis - неразумный) – философское учение, ограничивающее возможности рационального познания. Под иррационализмом мыслят ряд философских школ и концепций, возникших в конце 18 века и существующих до настоящего времени, объединенных негативным отношением к рационалистической вере в безграничные возможности человеческого разума. Последователи иррационалистических школ пытаются либо полностью опровергнуть рационализм, либо ограничить его «чрезмерные притязания». Основными методами познания иррационализм считает интуицию, инстинкты, веру , определенным образом истолкованные чувства и др.

Одним из известнейших иррационалистов был немецкий мыслитель А . Шопенгауэр , который полагал, что интеллект и наука в целом остаются на поверхности явлений. Сущность мира можно постичь лишь при помощи интуиции .

Немецкий мыслитель Ф. Ницше считал, что наука, опирающаяся на разум и логику, есть нечто всеобщее, а потому посредственное. В основе истинного познания находятся инстинкты и субъективные желания .

Отрицательное отношение к рациональному и научному знанию выражал французский философ Ж.-П.Сартр . Наука способна лишь к созданию машин и механизмов и является источником всех зол мира. она не способна понять подлинную, индивидуальную и обыденную жизнь. Мир может быть понят человеком лишь через непосредственное переживание своего существования. Элементы иррационализма присущи и другим философам прошлого и настоящего.

Сенсуализм, эмпиризм, рационализм, иррационализм, выделяя одну из форм познания, обедняют процесс человеческого познания. Как было выяснено ранее, в процессе познания непосредственно связаны, дополняют и постоянно воздействуют друг на друга все психические возможности человека.

Истина и её критерии.

Классическое определение истины звучит следующим образом:

Истина – адекватное отражение объективной реальности познающим субъектом, воспроизводящее предмет так, как он существует.

Данный подход к определению истины был сформирован в древнегреческой философии. Понимание истины как соответствия действительности было характерно для Демокрита, Платона, Аристотеля, Эпикура и других философов античности. Аристотель , например, говорил, что прав тот, кто считает разделённое в действительности – разделённым, а соединённое – соединённым. Следует отметить, что в теории познания имеют место и другие определения истины.

· Истина есть свойство субъекта, состоящее в согласии мышления с собой, с его априорными формами (И. Кант ).

· Истина есть соотношение мышления с ощущениями субъекта (Д. Юм,

Б. Рассел (1872 - 1970)).

· Согласно конвенциализму (лат. conventio – договор, соглашение), дефиниция истины и её содержание носят условно-договорной характер.

· С точки зрения некоторых последователей философии существования, истина – форма психического состояния личности.

· Прагматизм определяет истину как полезность. Истина есть то, что полезно.

Существуют и другие определения истины. Однако наиболее распространенным является классическое определение. Это понимание истины было присуще многим философам. Его разделяли Ф. Аквинский (1225/26 - 1274) и П. Гольбах, Г.Гегель и Л. Фейербах (1804 - 1872), А. Герцен и К. Маркс . Поддерживают данный подход к определению истины многие философы 20-21 веков. Классическое определение истины в настоящее время называют корреспондентским (фр. correspondans - соответствие).

При рассмотрении проблемы истины возникает вопрос о связи субъективного и объективного в истине. Истина субъективна , так как она не существует помимо человека и человечества. Некорректным, например, является вопрос «Истинна ли природа?». Природа не истинна и не ложна, она просто существует. Проблема истины возникает тогда, когда человек начинает сопоставлять свои знания о предметах, явлениях, процессах с самими этими предметами.

Вместе с тем, несмотря на то, что познание всегда осуществляется познающим субъектом, по своему содержанию она объективна . Содержание знания почерпнуто из объективной действительности. Так, например, законы механики были открыты Г. Галилеем (1564 - 1642) и И.Ньютоном (1643 - 1727) в 17 веке. Но сами эти связи имелись в объективной действительности задолго до их открытия. Квантово-механические принципы были сформулированы в конце

19- 20 в.в. Но сами квантово-механические явления существовали в объективной действительности задолго до того, как их начали познавать.

Таким образом, в понятии истины заключено обоюдное воздействие субъективного и объективного. Объективное содержание, имеющееся в истине, подвергается субъективному анализу, несет на себе отпечаток конкретных субъективных возможностей.

Одной из важнейших проблем теории познания является проблема абсолютной и относительной истины.

Под абсолютной истиной понимается такого рода знание, которое тождественно своему предмету и потому не может быть опровергнуто при дальнейшем развитии познания. Следовательно, абсолютная истина – это полное, исчерпывающее знание о предмете.

Возможно ли познание абсолютной истины? На этот вопрос нужно ответить отрицательно. Во-первых, окружающая действительность бесконечна и безгранична, является постоянно развивающейся системой. Остановить хотя бы на мгновение развитие действительности человек не может. Во-вторых, человек ограничен в своих познавательных возможностях. В конкретных исторических условиях многие стороны действительности от него скрыты по причине несовершенства соответствующих методов познания и отсутствия приборов, аппаратов, машин и др., необходимых для познания.

Всё вышеупомянутое позволяет сделать вывод, что человечество, как правило, оперирует относительными истинами. (Исключение составляют аксиомы, установленные факты).

Относительная истина , будучи, в основном, верным отражением действительности отличается некоторой неполнотой совпадения образа с объектом. Является знанием, хотя и верным, но неполным, приблизительным, ограниченным определенными историческими условиями места и времени.

Вместе с тем, в каждой относительной истине присутствует момент абсолютности. Это означает, что истина, ограниченная определенными условиями и временем , может нести в себе полное, исчерпывающее знание о предмете. Например, в ньютоновской механике полно представлены законы макромира. Однако в условиях микромира и мегамира она уже не несет в себе исчерпывающего знания, должна быть дополнена и уточнена. Таким образом, во взаимосвязи абсолютной и относительной истины раскрывается сущность процесса познания, указывается на преемственность знания.

Данная особенность нашего знания нашла выражение не только в философии, но и в выводах естествоиспытателей. Известным датским физиком, одним из творцов квантовой теории, лауреатом Нобелевской премии Н.Бором (1885 - 1962) был выдвинут принцип соответствия . Смысл этого принципа заключается в следующем.

· Прежние теории, их законы, подтвержденные практикой, остаются истинными и в будущем для определенной области, из которой они выведены.

· Эти теории не отвергаются полностью, а включаются в содержание новых, как их частные случаи. Таким частным случаем, например, является ньютоновская механика по отношению к теории относительности Эйнштейна, или эвклидова геометрия по отношению к неэвклидовой.

Утверждение преемственности знания не всегда находит понимание среди некоторых философов, ученых, историков науки. Так, американский историк науки Т. Кун (1922 – 1996), полагал, что теории несоизмеримы, так как общие стандарты их оценки отсутствуют. Он ввел в научный арсенал понятие парадигмы.

Парадигма (греч. paradeigma - пример, образец) – совокупность убеждений, ценностей, методических и технических средств, объединяющих то или иное научное сообщество. С точки зрения Куна , преемственность в научном и других видах знания отсутствует. Это объясняется тем, что после гибели парадигмы, знания, накопленные при её помощи, сразу же полностью отбрасываются.

Проблема взаимодействия и взаимообусловленности абсолютной и относительной тесно связана с проблемой конкретности истины. Этот вопрос интересовал многих ученых и философов. Известный русский мыслитель, писатель Н. Г. Чернышевский еще в Х1Х веке предостерегал от неправильного решения этой проблемы. Он говорил о том, что некорректно без учета обстоятельств, абстрактно спрашивать о пользе или вреде дождя, о справедливости или несправедливости войн. Истина всегда конкретна, в одних условиях дождь полезен, в других нет.

Конкретность истины означает, что истина, во-первых, всегда связана с определенными условиями, в которых находится объект исследования, во-вторых, отражает строго определенные стороны объекта.

Наука дает множество подтверждений данному подходу к истине.

· Скорость света (300 000 км./сек.) в сильных гравитационных полях становится меньше.

· В нормальных условиях вода замерзает при нуле градусов. Однако загрязнение воды, изменение её химического состава определяет возникновение иных температур замерзания.

· Конкретность истины необходимо учитывается в юридической практике. Выявление конкретных обстоятельств дела ведет к уточнению меры пресечения и мерынаказания, что отражено в статьях 61, 62, 63 УК РФ.

В теории познания существуют учения, отрицающие связь абсолютной и относительной истины, необходимость учета конкретности истины. Среди них следует выделить релятивизм и догматизм.

Релятивизм (лат. relativus - относительный) в теории познания отрицает наличие устойчивости знания, утверждает условность, субъективность человеческого познания. Тем самым данное учение абсолютизирует относительность познания, а иногда полностью отбрасывает понятие истины. Так, известный методолог науки П. Фейерабенд (1924 - 1994) выдвинул лозунг борьбы против методологических правил, стандартов и норм. Исходя из утверждения, что наука представляет собой анархистское предприятие, он призывал выбросить понятие истины на свалку исторических заблуждений.

Догматизм (греч. dogma – мнение, учение, решение) – способ мышления, оперирующий неизменными понятиями, без учета новых данных практики и науки, изменения конкретных условий, места и времени. Он отбрасывает идею творческого развития истины и её конкретности. К догматизму может привести слепая вера в авторитеты, абсолютизация собственного опыта, неприятие творческого мышления и др.

И релятивизм, и догматизм препятствуют познанию. Релятивизм отрицает возможность истинного познания, догматизм противодействует процессу познания.

Достижение истины есть процесс, который включает всё большую полноту осмысления предмета познания и, тем самым, приближает к абсолютной истине .

Противоположностью истины является ложь. Ложь есть преднамеренное возведение заведомо неправильных представлений в истину.

Непреднамеренное возведение неправильных представлений в истину есть заблуждение.

Истина не лежит на поверхности явлений. Для того чтобы её достичь, нужны предположения, сопоставления, проверка. При этом возможны и заблуждения, через них истина пробивает себе дорогу. Известен, например, факт, что в целом алхимия была заблуждением. Тем не менее, в её недрах развивались идеи, которые впоследствии получили статус истины. Алхимия привела к открытию многих химических элементов, заложила основы химической науки.

Одной из проблем теории познания является проблема отграничения истины от заблуждения, проблема критерия истины.

В гносеологической теории существуют различные подходы к решению проблемы критерия истины. Остановимся на некоторых из них.

· Философы – эмпирики считали критерием истины данные ощущений и восприятий, соответствие знаний чувственному опыту. Чувственный опыт в познании отдельных явлений и их свойств является достаточным критерием истинности. Например, опираясь на показания органов чувств, можно проверить, правильны ли наши представления о погоде за окном, верны ли наши ощущения тепла, холода и др. Тем не менее, чувственный опыт, как критерий истины, ограничен. Он дает представления о внешней стороне изучаемых явлений и процессов и не способен раскрыть их сущность.

· Представители современной философии неопозитивизма ввели в теорию познания принцип верификации (лат. verificare - доказывать истину), проверяемости каких-либо суждений путем эмпирических наблюдений. Истинными являются суждения, проверенные эмпирически, а также следствия из этих суждений. Создатели и последователи этого принципа встретились с рядом трудностей, так как не всякое суждение можно проверить эмпирически. Например, нельзя эмпирически проверить суждение «Все лиственные растения сбрасывают листья осенью ». Для того, чтобы эмпирически проверить данное суждение, необходимо охватить проверкой не только все растения настоящего времени, но и прошлого и будущего. Пытаясь спасти положение, создатели принципа верификации ввели в теорию познания принцип верифицируемости – принципиальной возможности проверки. Но и этот шаг не сделал неопозитивистский принцип проверки истины менее уязвимым.

· Философы – рационалисты видели критерий истины в ясности и отчетливости разума, выведении знания из всеобщих, очевидных положений. Этот критерий, который можно назвать логическим, является достаточно надежным во многих теоретических науках, математике, теоретической физике и др. Ограниченность его заключается в том, что общие положения, из которых выводится новое знание, не всегда являются истинными. Теряют свою достоверность по мере развития знания.

· Согласно неопозитивистской концепции когерентности (лат. cohaerenco – срастаться, тесно соединяться), критерием истинности знания является его внутренняя согласованность, непротиворечивость.

· В теории познания для проверки истины используется принцип фальсификации (лат. falsus – ложный, fasio –делать, ложным делаю). При помощи этого способа истина теоретических утверждений проверяется посредством их опровержения, которое строится на основе сопоставления данных утверждений с полученными эмпирическими данными. Основатель «критического рационализма » К. Поппер использовал этот принцип для различения научной и ненаучной теории. В роли научной теории может выступать только та теория, которая может быть опровергнута новой. Данная концепция не отвечает на вопрос, дает ли новая теория более верное представление о мире по сравнению с предыдущей теорией.

· В теории прагматизма преобладает критерий полезности, успеха . Для последователей теории прагматизма не имеет значения выяснение вопроса о соответствии знаний действительности. Истинны те теории, которые удобны и выгодны для достижения практических целей. Два противоположных высказывания, суждения, мнения могут считаться одновременно истинными, если они приносят одинаковую практическую пользу.

· В общественных науках большое место занимает аксиологический критерий, подразумевающий обращение к общемировоззренческим, общеметодологическим, нравственно-эстетическим, социально-политическим принципам.

Все названные концепции пытаются найти критерий истинности познания внутри самого познания, что приводит их к определенной ограниченности. В меньшей степени ограничен такой критерий, который связан с познанием, определяет степень его развития, но сам не является познанием. Таким критерием истинности, является практическая деятельность.

Практическая деятельность –это целенаправленная предметно-чувственная деятельность субъекта по преобразованию природных и общественных материальных систем. Это деятельность не отдельного индивида, изолированного от общества, а социального субъекта , вооруженного знаниями, навыками, приемами, которыми располагает общество на определенном историческом этапе.

В общественных и естественных науках критерием истины является не практика вообще, а её определенные виды: повседневная, материально-производственная, социально-политическая и др.

При всех своих достоинствах практика, как критерий истины, является не абсолютным, а относительным критерием. Относительность практики выражается в следующем:

· практическая деятельность подтверждает лишь относительные истины. Только в пределах относительных истин она свидетельствует о моменте их абсолютности;

· практическая деятельность ограничена определенными историческими условиями. По мере изменения этих условий и совершенствования человеческих навыков и возможностей она также изменяется и совершенствуется;

· относительность практики, как критерия истины, обусловлена также, исторической ограниченностью возможностей практической деятельности, недостатком знаний, навыков, приемов и инструментов деятельности. Так, например, в современных условиях пока невозможно проверитьна практике многие теоретические положения космогонии;

· практическая деятельность, как критерий истины, относительна и в том смысле, что некоторые знания не поддаются практической проверке. Их истинность необходимо проверять, используя другие критерии.

Таким образом, в процессе познания, в зависимости от специфики познаваемого объекта, можно применять различные критерии для проверки истины. Тем не менее, большинство этих критериев опосредовано практикой, которая является решающим критерием, соединяющим всеобщность с непосредственной деятельностью.

Научное и ненаучное познание.

Человеческое познание постоянно развивалось. Совершенствовались, сменяли, обусловливали друг друга формы, методы и содержание познания. При рассмотрении познания с точки зрения его генезиса обычно выделяют донаучное и научное познание

Донаучное познание возникло на заре формирования человеческого общества и выступало в виде обыденного, повседневного познания.

Обыденное, повседневное познание, стихийно накапливающее знания, даже на первых исторических этапах развития общества было достаточно ёмким по содержанию. Оно включало много конкретных знаний о той среде, в которой жил человек.

· Познающий человек имел достаточно глубокие представления об окружающей местности, умел безошибочно на ней ориентироваться.

· Позднее появились первые способы воспроизведения географического пространства, зачаточные формы географических карт. Интересной формой древних географических карт были словесные географические карты и карты-песни, в которых назывались горы, скалы, водоемы и расстояния в днях пути между ними.

· Человек первобытного общества неплохо разбирался в свойствах лечебных растений и повадках животных.

· Знание анатомии человека было источником для появления первых медицинских навыков.

· Большую роль для развития познавательной деятельности сыграло появление умения выражать количественные характеристики предметов. Зарождение счета было шагом к возникновению абстрактных понятий, элементов рациональной мыслительной деятельности.

· На основе представлений о количественных характеристиках предметов родились первые астрономические наблюдения.

Специфической чертой первых шагов обыденного познания являлось единство всех знаний, а также его неразделенность с деятельностью. В нем переплетались познавательная, эстетическая, предметно-практическая и другие виды деятельности.

Достоверность обыденных представлений о мире опиралась только на чувственное, непосредственное восприятие действительности. Они обобщают знания о мире не в понятиях, а в виде наглядных образов, не выходят за рамки конкретных чувственных представлений. Так, в языке некоторых первобытных народов нет многих абстрактных понятий. Например, вместо понятия «дерево» употребляются понятия, в которых мыслятся отдельные плоды деревьев.

Ограниченность обыденного познания чувственными, наглядными представлениями о мире не позволяла использовать дедуктивные и индуктивные умозаключения, оно строило рассуждения по аналогии.

Несмотря на ограниченность, обыденное познание сыграло существенную роль в дальнейшем развитии других форм познания и, прежде всего, научного познания. Вместе с тем, оно явилось не только источником познания научного. Обыденное познание существует и в настоящее время. Это определяется спецификой общественного сознания, включающего два уровня – научно-теоретический и обыденный. Обыденное познание имеет основанием накопленный веками жизненный опыт, наблюдения и практическое освоение многообразных сторон действительности. В структуру обыденного знания включены народная медицина, метеорология, представления о прекрасном, гармонии, красоте. В этих знаниях содержатся многие практически полезные представления о мире, способные «подтолкнуть» научные исследования в той или иной области действительности. «При изучении истории науки легко убедиться, что источники наиболее важных сторон научного мировоззрения возникли вне области научного мышления , - писал известный русский естествоиспытатель В.И. Вернадский (1863 - 1945), - Так, столь обычные и более частные, конкретные черты нашего научного мышления, как атомы, влияние отдельных явлений, материя, наследственность …инерция, бесконечность мира и т.п., вошли в мировоззрение из других областей человеческого духа …». Тем не менее, обыденное познание не есть познание научное, так как оно не использует методы науки, её язык, категориальный аппарат.

Переход от донаучного знания к научному происходил постепенно, в отдельных ветвях знания в разное историческое время. В математике и астрономии он совершился еще в античности. Этому способствовали математические достижения Пифагора (ок. 580 – ок. 500 г.г. до н.э.)и его последователей, становление математической астрономии, создание геоцентрической системы Аристотеля - Птолемея (ок.100-ок.165).

В области физики этотпереход произошел к ХУ11 веку, в результате открытий в области механики И. Ньютона, Г. Галилея , Р. Декарта и др.

В химии переход к научному знанию был осуществлен в ХУ111 веке, в биологии в Х1Х веке.

Что же такое, наука? Чем она отличается от донаучного знания?

Наука – сфера исследовательской деятельности, направленная на производство новых знаний о природе, обществе, мышлении . Условиями для осуществления научной познания являются наличие ученых с их знаниями, способностями, квалификацией и опытом; разделение, кооперация научной деятельности; научные учреждения, экспериментальное и лабораторное оборудование.

Научное познание имеет целый ряд особенностей, отличающих его от донаучного познания.

· Объектами научного познания являются не только наблюдаемые, но и непосредственно ненаблюдаемые объекты, например, элементарные частицы. Обыденное познание, как правило, своим объектом имеет непосредственно наблюдаемые объекты.

· Цель научного познания - открытие законов природы, общества, мышления. Научное познание стремится к познанию существенных сторон изучаемых объектов. Обыденное познание ограничено решением практических задач, скользит по поверхности явлений.

· Наука опирается на рациональное исследование действительности. Создает собственные методы научно-исследовательской деятельности, понятийный и категориальный аппарат, искусственные языки. Обыденное познание ограничено естественными человеческими способностями: показаниями органов чувств, мышлением, естественным языком.

· Для науки характерна последовательность и систематичность. Результатом обыденного познания являются знания, не приведенные в систему и не всегда строго обоснованные.

В научном познании используется целый ряд методов. Метод (греч. methodos – путь к чему-либо) – способ достижения цели, определенным образом упорядоченная практическая и теоретическая, познавательная деятельность.

Роль метода в познании огромна, ибо он помогает исследователю, направляет его поиски в нужное русло. Ф. Бэкон , один из основателей опытной науки Нового времени, сравнивал научный метод с фонарем, освещающим дорогу бредущему в темноте путнику, и с самой дорогой к знанию. По Бэкону , даже хромой, идущий по дороге, опережает того, кто бежит без дороги . Лишь верный метод способен привести к получению истинного знания, подлинной картины познаваемого предмета.

В зависимости от сферы применения методов их делят на частнонаучные (специальные), общенаучные и всеобщие (философские).

Частнонаучные методы используются в специальных областях знания, только в какой-либо конкретной науке: логике, уголовном праве, математике и т.п.

Общенаучные методы употребляются в системе наук, обладающих какими-либо общими закономерностями: методы гуманитарных наук, методы технических наук и т.п. Эти методы имеют широкую, но, тем не менее, ограниченную область применения.

Всеобщие методы – философские методы , которые находят применение во всех областях практической и теоретической деятельности. Этими методами являются метафизика и диалектика .

Остановимся подробнее на общенаучных методах познания. В соответствии с эмпирическим и теоретическим уровнями познания, общенаучные методы делятся на эмпирические и теоретические.

Эмпирический уровень познания строится на основе непосредственного отражения объекта, материально-чувственного взаимодействия с ним человека.

Эмпирическими методами познания являются наблюдение, сравнение, измерение, эксперимент.

· Наблюдение – это целенаправленное систематическое восприятие объекта, доставляющее первичный материал для исследования. Для наблюдения характерны целенаправленность, систематичность, планомерность. В процессе наблюдения активный субъект использует различные приборы наблюдения.

· Сравнение есть сопоставление объектов с целью выявления сходства или различия между ними.

· Измерение представляет собой метод, при помощи которого объекты сравниваются с объектом, выступающим в качестве эталона.

· Эксперимент (лат.experimentum – опыт, проба) – метод исследования объекта, при котором экспериментатор активно воздействует на объект, создает искусственные условия, необходимые для выявления определенных его свойств. Эксперимент характеризуется активным воздействием на объект, которое осуществляются при помощи приборов, инструментов, экспериментальных установок. Различают натуральный и модельный эксперимент. Натуральный эксперимент ставится непосредственно с объектом. Таким экспериментом, например, может быть испытание новой модели автомобиля, самолета, эксперимент с элементарными частицами. Модельный эксперимент имеет дело с моделью объекта, с искусственными условиями существования объекта. Такие эксперименты возможны как в гуманитарных, так и в технических и естественных науках.

Теоретический уровень – уровень научного познания, который характеризуется той или иной степенью опосредованности.

Теоретическими методами познания являются абстрагирование, идеализация, формализация и др.

· Абстрагирование (лат. abstractio - отвлечение) - мысленное отвлечение от одних свойств предмета и выделение других его свойств. В результате абстрагирования вырабатываются понятия, категории, законы, содержанием которых являются существенные свойства и связи явлений.

· Идеализация –мысленное конструирование идеальных объектов, например, таких, как точка, линия, плоскость, горизонт и т.п. При построении идеальных объектов мысленно исключают некие реальные свойства. Этот метод позволяет формулировать эмпирические законы на языке науки.

· Формализация – метод изучения некоторых областей знания в формализованных системах с помощью искусственных языков. Среди этих языков можно назвать языки логики, математики, теоретической физики, химии и др. Формализация строится на основе абстрагирования и идеализации и рассматривается как знаковое моделирование.

В процессе научного познания используют исторический и логический методы познания. Объект познания всегда находится в движении, развитии, имеет свою историю. Принцип историзма требует учитывать любые изменения объекта – существенные и несущественные, необходимые и случайные, количественные и качественные, объективные и субъективные. Этот принцип очень важен для исследований в исторических науках, которые опираются на конкретные факты, события, особенности того или иного народа или страны.

Логический метод познания отвлекается от частностей и несущественного, опускает случайности. При помощи этого метода выявляются закономерности того или иного явления или процесса, раскрываются его существенные стороны. Этот метод позволяет обнаружить тенденции развития того или иного сложного явления или процесса. Он применяется в теоретических науках: теории государства и права, экономической теории и др. Логический и исторический методы нераздельны, существуют в единстве и дополняют друг друга.

Процесс научного теоретического познания представляет собой восхождение от абстрактного (лат. abstractio - отвлечение) к конкретному (лат. concretus -сгущенный, сросшийся). В теории познания под абстрактным мыслится неполное, одностороннее знание, выраженное в понятиях и категориях, содержанием которых являются отдельные стороны объекта. Конкретное есть – всестороннее и полное знание, которое отражает объект в совокупности всех сторон и связей. В теоретическом познании присутствует и обратный процесс перехода от конкретного к абстрактному . Оба процесса представляют единство, где ведущей стороной является восхождение от абстрактного к конкретному, а необходимым моментом – обратный процесс, опираясь на который знание движется к более полному и всестороннему знанию.

Научное познание осуществляется при помощи таких форм мышления, как понятие, суждение, умозаключение, сформулированные наукой принципы, законы, категории . Более сложными формами познания являются проблема , гипотеза, теория .

· Проблема (греч. problema – преграда, трудность, задача) – объективно возникающий в познании вопрос или комплекс вопросов, решение которых представляет существенный практический или теоретический интерес. Появление проблемы, когда новые явления, ранее неизвестные факты требуют своего объяснения, необходимо присуще развитию научного познания. «Мы никогда не должны забывать, - писал французский физик - теоретик Луи де Бройль (1892 -1987), - что каждый успех нашего познания ставит больше проблем, чем решает, и что в этой области каждая новая открытая земля позволяет предполагать о существовании еще неизвестных нам необъятных континентов».

· Гипотеза (греч. hypothesis - основа, предположение) – обоснованное предположение, выдвигаемое с целью выяснения закономерностей и причин исследуемых явлений. Развитие гипотезы осуществляется как: построение (накопление, анализ и обобщение фактов, выдвижение предположения для их объяснения); проверка (дедуктивное выведение следствий, вытекающих из гипотезы, и сопоставление следствий с фактами); доказательство (практическая и теоретическая проверка полученных выводов).

· Теория (греч. theoria - рассмотрение, исследование) – форма организованного достоверного знания о некоторой предметной области, описывающая, объясняющая и предсказывающая функционирование и развитие относящихся к данной области объектов.

В познании в целом и в научном познании, в частности, обязательно присутствует социально-оценочный момент. Субъект познавательной деятельности – отдельный ученый или сообщество ученых является частью того или иного общества, нации, народа, социального слоя. Поэтому ему присущи определенные социальные ценности, составляющие элемент мировоззрения, в пределах которых осуществляется творческая деятельность. В области естественных и технических наук социально-ценностная позиция оказывает, например, влияние на отбор информации, выбор проблематики исследования и

т. п. Так, в настоящее время глубокую социальную значимость приобретают экологические проблемы, генная инженерия, что и вызывает большой интерес к их решению со стороны научного сообщества. Несмотря на наличие в познании социально-ценностных моментов, в естественных и технических науках ведущими сторонами познания является объективность и рациональность в широком смысле слова.

Особое место социально-ценностная позиция занимает в социально-гуманитарном познании. Если естественные и технические науки оперируют с предметами, субъект познает объект , то в социальном познании субъект познает субъект . В социально-гуманитарном познании глубина понимания того или иного социального процесса во многом определяется эмоциональным, социально-ценностным отношением к социальной реальности. Объективный и ценностный подход находятся в одном ряду. В связи с этим возникают вопросы: «Возможно ли достижение истины в социальном познании? Можно ли в границах этого познания отличить истину от лжи?». По поводу решения данной проблемы высказывалось и высказывается довольно много разных, иногда противоположных, точек зрения. Наиболее приемлемой представляется концепция, согласно которой истина достигается в случае точного, верного признания исторического факта. Ложь появляется в случае искажения факта или его умалчивания. «Эпиграфом к истории я бы написал: «Ничего не утаю», - замечал Л.Н.Толстой, - Мало того, чтобы прямо не лгать, нужно стараться не лгать отрицательно - умалчивая». Что касается оценки того или иного факта, то она определяется социальными установками, субъектно-ценностными ориентирами, эмоциональным состоянием общества, социальной группы, отдельной личности. В результате, в один и тот же исторический период оценка одного и того же прошлого или настоящего факта может быть различной, а иногда и прот