Юрисдикционный иммунитет иностранных центральных банков: международное и зарубежное правовое регулирование. Основные теории иммунитета государства Функции центрального банка

ЛИЦА;ОБЛАДАЮЩИЕ ИММУНИТЕТОМ ОТ ЮРИСДИКЦИИ И ИСПОЛНИТЕЛЬНОГО

ПРОИЗВОДСТВА ПО ГРАЖДАНСКИМ И ТОРГОВЫМ ДЕЛАМ НА ТЕРРИТОРИИ

В.В. Щербаков

Кафедра гражданского и трудового права Российский университет дружбы народов ул. Миклухо-Маклая, 6, 117198, Москва, Россия

Статья посвящена нормам статутного и общего права Англии закрепляющими иммунитет государств, суверенов, глав государств, дипломатических и консульских сотрудников от судебной юрисдикции и исполнительного производства по гражданским и торговым делам. Делается вывод о противоречии теории абсолютного иммунитета национальным интересам Российской Федерации. Даются практические рекомендации для отечественных лиц, заинтересованных в подаче искового заявления в английский суд или признании и исполнении решения, вынесенного отечественным или иностранным судом, против лиц обладающих иммунитетом на территории Англии.

За последние десять лет второго тысячелетия в нашей стране произошли глубокие изменения во всех сферах общественной жизни, включая внешнеторговую деятельность. В ходе экономических преобразований и реформ отечественные предприятия за рубежом и иностранные фирмы в Российской Федерации получили более широкие возможности для осуществления инвестиционной и коммерческой деятельности, что в свою очередь имело немалое значение для повышения роли международного частного права в деле правового обеспечения экономического, научно-технического и гуманитарного сотрудничества между субъектами права различных государств. Российское государство, его граждане, предприниматели и организации могут оказаться заинтересованными в подаче искового заявления в английский суд или признании и исполнении решения, вынесенного отечественным или иностранным судом, против лиц обладающих иммунитетом на территории Англии. В этих случаях, им надлежит учитывать нормы английского права предоставляющие иммунитет иностранным суверенам, суверенным государствам, дипломатическим и консульским сотрудникам.

Основная норма английского права предоставляет иностранным суверенам и суверенным государствам иммунитет от судебной юрисдикции и исполнительного производства, однако, английский суд осуществляет юрисдикцию, если сам суверен или полномочные представители иностранного государства выражают свое согласие на подчинение этой юрисдикции. Иммунитет распространяется как на иски, направленные непосредственно против суверена или иностранного государства, так и на иски, касающиеся их собственности. Иммунитет государства основан на государственном суверенитете и равенстве всех государств, исходя из принципа “Par in parem non habet imperium" (Равный над равным не имеет власти), из которого следует правило о неподсудности одного государства или суверена судам другого государства - “Par in parem non habet jurisdictionem” (Равный над равным не имеет юрисдикции).1 X. Кох, У. Магнус и П. Винклер фон Моренфельс пишут: «Иммунитет служит препятствием для проведения процессуальных действий, поскольку лицо обладающее им нельзя принудить подчиниться внутренней подсудности без его согласия. Без учета этого обстоятельства любое судебное действие становится бесполезным».2 Последнее утверждение в полной мере распространяется на любое процессуальное действие связанное с признанием и исполнением иностранных судебных решений. При этом, решение должно быть вынесено от имени суверенной верховной власти иностранного государства. Это условие известно судебной практике целого ряда государств.3

1 См. об этом: Богуславский М.М. Международное частное право. М., 1998. С.150.

2 КохХ., Магнус У., Винклер фон Моренфельс П., Международное частное право и сравнительное правоведение. (Перевод с нем. Ю.М. Юмашева) М., 2001. С. 48,49.

3 Во Франции кассационным судом было издано постановление: решение вынесенное в 1921 г. «русским консульским судом», созданным в Константинополе русскими эмигрантами, не является иностранным решением, поскольку было вынесено не именем обладающего суверенитетом государства. См.: Trib. Seine, 6 december 1934 . J. 1935 , P 106,

Английское право получило законодательную основу по данному вопросу с принятием Закона

о государственном иммунитете (State Immunity Act) 1978 г.. воспроизводящего положения Европейской конвенции о государственном иммунитете (European Convention on State Immunity) 1972 г. (Базельской конвенции).1 Закон содержит также положения Брюссельской конвенции об иммунитете государственных судов (Brussels Convention on State Courts Immunity) 1926 г. и Протокола к ней 1934 г.2 Иммунитет, предоставляемый Законом 1978 г., распространяется на все государства, поскольку он не ограничивается государствами-участниками Конвенции 1972 г.

В соответствии со ст. 14(1) Закона, он применяется ко всякому государству, суверену или главе государства, к правительству этого государства и любому его ведомству. М. Иссад пишет: « В основе предоставления привилегий и иммунитетов суверенам и главам государств, так же как и привилегий и иммунитетов дипломатических агентов, лежит идея представительства. Суверен должен пользоваться иммунитетом от юрисдикции, как и те, кто осуществляет представительство иностранного государства, в гой мере, в какой он является первым из представителей».3 Далее он отмечает, что французская судебная практика «...начисто отметает всякую мысль об иммунитете», если глава государства или суверен осуществляет частную поездку на территорию иностранного государства, а английские суды, напротив, признают иммунитет.4 Его иммунитет распространяется и на сопровождающих его лиц, если список, сообщенный заранее утвержден принимающим государством.

Положения Закона 1978 г. ограничены в своем действии лишь теми государствами, которые являются участниками Базельской Конвенции 1972 г. Пункт 5 ст. 14 Закона 1978 г. предусматривает возможность распространения его действия посредством издания Приказа в Совете на территории, составляющие часть федерального государства. Введение законоположения обусловлено тем, что такие, составляющие федерацию территории, согласно Конвенции 1972 г., пользуются иммунитетом не автоматически, а лишь тогда, когда это предусматривается самим федеральным государством, например, на основе договора о разграничении полномочий между федерацией и субъектами федерации.5

В ст. 1 Закона закреплено основное положение, в соответствии с которым иностранное государство пользуется иммунитетом от юрисдикции английских судов и этот иммунитет должен признаваться независимо от того, участвует или не участвует государство в судопроизводстве. Для целей подачи искового заявления или признания и принудительного исполнения иностранных судебных решений, вынесенных против суверена или иностранного государства, важное значение имеет тот значительный перечень исключений из принципа государственного иммунитета, который содержится в настоящем законе.

Во-первых, в п. 1 «а» ст. 3 Закона 1978 г. сказано о том, что иностранное государство не пользуется иммунитетом при судопроизводстве, касающемся коммерческой сделки, заключенной государством. До принятия Закона в Англии в соответствии с общим правом положение было таковым, что иностранное государство пользовалось иммунитетом даже в отношении своих чисто коммерческих операций.6 Буквально перед принятием настоящего Закона столь широкий иммунитет был отвергнут Тайным Советом в отношении исков in rem против судов, а Апелляционный суд большинством голосов пришел к заключению в порядке попутного высказывания (obita dictum), что иммунитет не распространяется на случаи исков in personam в отношении коммерческих операций государства.7

По определению, ст. 3 (3) Закона понятие коммерческая сделка включает в себя не только поставки товаров или услуг, но также финансирование посредством займов, а также гарантию или

1 См. об этом: Bowen. Canadian Law Journal. Т., 1978. P.193; White. M.L.R.,1979, N 42. P.72.

2 См. об этом: Sinclair. International & Comparative Law Quarterly. 1973, N 22. P.254; Mann M.L.R., 1973, N 36.

3 Иссад М., Международное частное право. (Перевод с фран. АЛ. Афанасьевой и Е.Б. Гендзехадзе) М., 1989. С. 240.

4 Иссад М., Указ. соч С. 241.

3 См. об этом: Sinclair. Op. cit., P.254, 279-280;// см. также: Trendtex Trading Corporation v. Central Bank of Nigeria (1977) Q.B., 529; (1977) I All E.R. 881// Цит. no: North P.M. Cheshire’s Private International Law. 9"" ed. Butterworths, L., 1974.P. 113.

6 Kahan v. Pakistan Federation (1951) 2 K.B., 1003// Цит. no: P.M. North. Ibid.

7 The Philippine Admiral (1977), A C. 373; (1976) 1 All E.R., 78, Trendtex Trading Corporation v. Central Bank of

Nigeria (1977) Q.B., 529// Цит. no: P.M. North. Ibid.

поручительство по таким сделкам. Понятием также охватывается «любая другая сделка или операция (коммерческого, промышленного или иного подобного характера), которое государство заключает или совершает не в осуществление своей суверенной власти».1

Более того, исключение из государственного иммунитета имеет еще более широкие границы в силу положения, закрепленного в и. 1 «в» ст. 3 Закона 1987 г.. поскольку оно включает в себя также всякое обязательство иностранного государства, которое в силу договора, являющегося или не являющегося коммерческой сделкой, подлежит исполнению в целом или частично на территории Соединенного Королевства.

Во-вторых, в соответствии с п. 1 ст. 4 Закона, в случае договоров личного найма иммунитет не распространяется на споры и дела между государством и частным лицом в тех случаях, когда договор заключен в Соединенном Королевстве или когда работа полностью или частично должна быть исполнена в этой стране. Однако это положение не действует, если стороны в письменной форме договорились об ином или если работник по найму является гражданином иностранного государства, либо не является гражданином или жителем Соединенного Королевства (ст. 4 (2)).

В-третьих, не существует иммунитета по делам о причинении смерти или личного вреда, а также о повреждении или утрате материального (tangible) имущества, в результате действия или упущения, совершенного в Соединенном Королевстве (ст. 5).

В-четвертых, государственный иммунитет не действует по делам, связанным с английскими патентами, товарными знаками и аналогичными правами, принадлежащими государству, и с нарушениями в Соединенном Королевстве иностранным государством таких прав, включая авторские права (ст. 7).

В-пятых, в ст. 6 (1) настоящего Закона закреплено, что не существует иммунитета по делам, связанным с принадлежащим государству интересам в недвижимом имуществе, находящемся в Англии, или с обязательством, возникающим из такого интереса.

В-шестых, иностранное государство не пользуется иммунитетом от юрисдикции английских судов по делам, связанным с его интересом в движимом или недвижимом имуществе в рамках наследственного правопреемства или дарения (ст. 6 (2)). В этом случае имущество не обязательно должно находиться в Англии, однако судебное решение, основанное на этом исключении, подлежит признанию лишь только в ограниченном числе случаев (ст. 19 (3)).

В-седьмых, в соответствии с п. 3 ст. 6 Закона 1978 г., в тех случаях, когда речь идет об управлении наследственным имуществом, доверительной собственностью или имуществом несостоятельного должника, юрисдикция английского суда не исключается тем обстоятельством, что какое-либо государство претендует на интерес в данном имуществе.2

В-восьмых, иммунитет не действует тогда, когда речь идет о государстве, являющемся членом инкорпорированной или неинкорпорированной ассоциации или товарищества, членами которой состоят не только государства, а также которые учреждены по закону Соединенного Королевства, либо контроль над которыми осуществляется из Соединенного Королевства, либо имеют основное помещение в Соединенном Королевстве (ст. 8).

В-девятых, не существует иммунитета от юрисдикции английских судов по делам о взыскании действующего в ЕС налога на добавленную стоимость (VAT), таможенных и акцизных пошлин, а также тарифов за коммунальные услуги в деловых помещениях (ст. 11).

В-десятых, применительно к судам, используемых или предназначенных для использования в коммерческих целях, не существует иммунитета по адмиралтейским делам (или делам, которые могут быть предметом адмиралтейского судопроизводства), возбужденным посредством иска in rem против судна, принадлежащего иностранному государству, или посредством иска in personam для принудительного осуществления требования, связанного с таким судном (ст. 10 (1,2)).

Наконец, для кредитора по иностранному судебному решению важное значение имеет то, что в соответствии с п. 1 ст. 2 настоящего Закона, государственный иммунитет перестает действовать в том случае, если государство само подчинилось юрисдикции английских судов. Также, в соответствии с п. 1 ст. 9 Закона 1978 г., государственный иммунитет прекращает действовать тогда, когда государство в письменной форме соглашается на передачу спора в арбитраж,

1 Ср.: Шершеневич Г.Ф. Учебник торгового права. М., 1994 (1914). С. 48; а также. Яковлева В.Ф. и др. Коммерческое право. СПб., 1998 С. 190-193.

2 United S/ales of America and Republic of France v Dollfus Meig el Cie S.A. and Bank of England (1952) AC. 582, 617-618// Цит. no: P.M. North. Op. cit., P.l 16.

поскольку в таком случае не существует иммунитета в отношении арбитражного судопроизводства.

Закон 1978 г. содержит подробные правила в отношении того, в каких случаях следует считать, что государство подчинилось юрисдикции английского суда. Так, в соответствии со ст. 2 (2), согласие на подчинение юрисдикции может быть дано в письменной форме предварительно, либо после возникновения спора.1 Вместе с тем, содержащееся в соглашении условие о подчинении отношений сторон праву Соединенного Королевства не означает согласия на подчинение юрисдикции английского суда.2 Вместе с тем, такое условие может рассматриваться как подчинение юрисдикции, но только тогда, когда выбор английского права означает подразумеваемый выбор юрисдикции английских судов и если это может считаться подразумеваемым подчинением данной юрисдикции.3

Пункт 4 ст. 2 Закона 1978 г. предусматривает, что выступление иностранного государства в суде исключительно в целях заявления требования о соблюдении его иммунитета или заявления о наличии у него государственного интереса при обстоятельствах, когда это государство имело бы право на иммунитет, если бы против него было возбуждено данное дело, не является подчинением юрисдикции английского суда. Однако иностранное государство считается подчинившимся юрисдикции английского суда в тех случаях, когда оно само возбуждает дело или если оно вступает в процесс, за исключением тех случаев, когда оно делает это «в разумном неведении о фактах, дающих ему право на иммунитет, и требует признания иммунитета, как только это оказывается в разумной степени практически возможным» (ст. 2 (6)).

Все упомянутые исключения из принципа государственного иммунитета предоставляют российским заинтересованным лицам возможность беспрепятственно положить в основу иска в английском суде решение суда любого государства-участника Конвенции (например, Франции) вынесенное против иностранного суверена или суверенного государства.4 Последние обладают иммунитетом только «...в тех случаях, если они выступают в качестве суверена и их деятельность носит публично-правовой характер (acta jure imperii), а не как частное лицо, действующее в сфере гражданского права (acta jure gestionis)»* Однако, следует помнить о том, что иммунитет от принудительного исполнения решения дополняет иммунитет от судебной юрисдикции. Даже если суд отверг второй из упомянутых иммунитетов, сторона в пользу которой вынесено решение, столкнется с действием первого. М. Иссад пишет: «Затрагивающие государственный иммунитет последствия при исполнении серьезнее вытекающих только из принятия решения. Принудительное исполнение в отношении имущества иностранного государства исключается, даже когда исполняемое решение было вынесено по предмету, где исключается действие иммунитета от юрисдикции. Поэтому область действия иммунитета от принудительного исполнения шире, чем область действия иммунитета от юрисдикции».6

В ч. 1 ст. 20 Конвенции 1972 г. предусмотрено, что Договаривающееся государство должно привести в исполнение судебное решение, вынесенное против него судом другого договаривающегося государства, если:

а) в соответствии с положениями статей 1-13 оно не может ссылаться на иммунитет от юрисдикции;7

б) судебное решение не может быть опротестовано в случае вынесения его заочно, подачи апелляции или кассационной жалобы или использования любых других обычных путей обжалования.

1 См. также: Art. 17(2), Art.23 (3 “a”); Kahan v. Pakistan Federation (1951) 2 К.В., 1003// Цит. по: PM. North. Op. cit, P. 116.

2 Baccus S L R. v. Servicio National del Trigo (1957) 1 Q.B., 438, 473// Цит. no: P.M. North. Ibid.

3 Fox H. “Enforcement Jurisdiction, Foreign State Property and Diplomatic Immunity”. International & Comparative Law Quarterly. 1985, N 34. P.l 15 et seq.

4 Но не решение отечественного суда, так как РФ в Конвенции не участвует.

5 КохХ., Магнус У., Винклер фон Моренфельс П., Указ. соч. С. 48.

6 Иссад М., Указ. соч. С. 250.

7 Изъятия из принципа государственного иммунитета закрепленные ст.ст. 1-13 Базельской конвенции о государственном иммунитете (European Convention on State Immunity) 1972 г. воспроизведены в упомянутых положениях Закона о государственном иммунитете (State Immunity Act) 1978 г.

В ч. 2 ст. 20 Конвенции закреплены основания для отказа в исполнении решений вынесенных судом другого Договаривающегося государства. Государство-участник может отказать в исполнении решения если:

а) его исполнение вступило бы в явное противоречие с публичным порядком этого государства;

б) судебное разбирательство с участием тех же сторон, основанное на тех же фактах и имеющее тот же предмет разбирательства не завершено (причем пункт применяется в двух случаях - когда оно не завершено в суде этого государства, первым начавшем судебное разбирательство; когда оно не завершено в суде другого Договаривающегося государства, первым начавшем судебное разбирательство, и может привести к принятию судебного решения, которое в силу настоящей Конвенции будет обязательным для выполнения государством, являющимся стороной в этом судебном разбирательстве);

с) исполнение решения несовместимо с исполнением другого судебного решения, вынесенного между теми же сторонами (пункт также применяется в двух случаях - когда оно вынесено судом Договаривающегося государства, если этот суд первым начал судебное разбирательство или если это другое судебное решение было вынесено до того, как первое судебное решение стало отвечать условиям пункта 1 подпункта Ь; когда оно вынесено судом другого Договаривающегося государства, первым отвечающим условиям, предусмотренным настоящей Конвенцией);

д) не были соблюдены положения ст. 16 и если государство не явилось в суд или не прибегло к обжалованию судебного решения, вынесенного заочно.1

Кроме того, в ч. 3 ст. 20 Конвенции закреплено, что «в случаях предусмотренных в ст. 10 Договаривающееся государство не обязано приводить в исполнение такое судебное решение:2

а) когда суды государства, где происходит судебное разбирательство, оказываются некомпетентными в силу применения mutates mutandis правил компетенции, не являющихся правилами, предусмотренными в Приложении к настоящей Конвенции, действующих в государстве, против которого вынесено судебное решение;

б) когда применение судом закона, не являющегося законом который был бы применен в соответствии с нормами международного частного права этого государства, привело к результату, отличающемуся от того, который был бы получен, при применении закона, определяемому вышеупомянутыми нормами.

Вместе с тем Договаривающееся государство не может мотивировать свой отказ положениями подпунктов (а) и (б) настоящего пункта, если оно связано с государством, где происходит судебное разбирательство, договором о признании и исполнении судебных решений и если судебное решение отвечает условиям, предусмотренном в этом договоре в том, что касается компетенции и, в подлежащем случае, примененного закона».

В отличие от Англии, где иммунитет иностранного государства существенно ограничен изложенными положениями Закона 1978 г., в Российской Федерации господствует доктрина абсолютного иммунитета государства, которая получила свое законодательное закрепление в ст. 435 ГПК РСФСР и ст. 213 п. 1 АПК РФ, где изъятие из государственного иммунитета допускаются лишь в случае согласия соответствующего иностранного государства, если иное не предусмотрено федеральными законами или международными договорами РФ. В случае согласия иностранного государства на подчинение юрисдикции российского суда его решение может беспрепятственно быть положено в основу иска в английском суде.

В настоящее время нет ни одного закона РФ, который бы устанавливал какие-либо изъятия из принципа государственного иммунитета, за исключением двух упомянутых статей и ст. 23 Закона РФ о соглашениях о разделе продукции 1995 г., предусматривающих случай добровольного подчинения судебной юрисдикции РФ. Такое положение дел ставит Россию в крайне невыгодное положение, поскольку наличествует ситуация, когда английские суды, в соответствии с теорией

1 В настоящее время под явкой государства в суд понимаются ответные действия его полномочных представителей, поскольку в английском праве понятие «явка в суд» было заменено понятием «признание вручения», См.: Пучинский В.К. Обращение в суд в английском іражданском процессе. Учебное пособие. М., 1983. С.25. // В ст. 16 закреплены правила процедуры разбирательства в суде одного Договаривающегося государства против другого Договаривающегося государства.

2 В ст. 10 исключается иммунитет Договаривающегося государства, если судебное разбирательство касается права на имущество, движимое или недвижимое, зависящее от права наследования или дарения, либо на бесхозное имущество.

ограниченного государственного иммунитета и законом 1987 г., вправе осуществлять

судопроизводство против Российской Федерации без ее согласия в значительном количестве случаев, а российские суды не могут его осуществлять против Соединенного Королевства, так как в доктрине и законодательстве РФ господствует теория абсолютного иммунитета.

В ч. 3 ст. 435 ГПК РФ предусмотрено право России на реторсию, которое может быть реализовано управомоченным органом, в тех случаях, когда отечественному государству, его имуществу или представителям не обеспечивается такая же судебная неприкосновенность, какая обеспечивается иностранным государствам, их имуществу или представителям в Российской Федерации. Однако, практическое применение положения затруднительно, так как процесс применения реторсии существенно растянут во времени и требует определенных затрат.

В ходе обсуждения ст. 1232 проекта третьей части ГК РФ отмечалось, что хотя положение о реторсии было включено в Вводный закон ГГУ еще в редакции 1900 г., оно никогда не применялось в практике немецких судов1. На самом деле, это утверждение неверно. В частности, после длительного применения французскими судами системы пересмотра иностранных судебных решений по существу и ее жесткой критики в зарубежной доктрине, суды ФРГ, на основе взаимности, распространили режим реторсии на французские судебные решения. В результате, в решении по делу Мюнцер 1964 г. Кассационный суд Франции постановил, что пересмотр иностранных судебных решений по существу недопустим и утвердил применение системы контроля. Немецкая судебная практика также изменила свою позицию.2 Мировой судебной практике наверняка известны и другие случаи успешного использования реторсии в вопросах признания и исполнения иностранных судебных решений. В Российской Федерации она чаще используется как инструмент политического воздействия, который требует расходования времени, сил и средств. При этом ведущая роль отводится Министерству иностранных дел, а суды, как правило подключаются позднее.

Определенные исключения из принципа государственного иммунитета содержатся в ст. 23 Закона РФ о соглашениях о разделе продукции 1995 г., однако, они направлены на добровольный отказ государства от судебного иммунитета, иммунитета в отношении предварительного обеспечения иска и исполнения судебного и/или арбитражного решения. В комментарии к этому закону обращалось внимание на то, что концепция абсолютного иммунитета уже давно не отражает практику участия российского государства в экономических, коммерческих отношениях с зарубежными странами.3 На практике это приводит лишь к тому, что Российская Федерация в ряде внешнеторговых сделок с иностранными контрагентами закрепляет отказ от собственного иммунитета. Изложенное позволяет сделать вывод о том, что теория абсолютного иммунитета государства на сегодняшний день не соответствует национальным интересам Российской Федерации и ставит ее в неравное положение с другими государствами-участниками внешнеторговой деятельности. В этой связи предлагается:

а) отказаться от теории абсолютного иммунитета в пользу концепции ограниченного иммунитета государства;

б) принять закон о государственном иммунитете подобный тому, который действует в Англии и странах ЕС, в котором следует закрепить широкий перечень тех случаев, когда государственный иммунитет не действует;

в) внести соответствующие изменения и дополнения в АПК и ГГ1К РФ.

Преимущества таких нововведений в Российской Федерации проявятся в том, что российские суды смогут также осуществлять правосудие в отношении иностранных государств-участников внешнеторговой деятельности, как это делают иностранные суды в отношении России и ее имущества, то есть в целом ряде случаев - невзирая на наличие или отсутствие согласия со стороны иностранного государства. Кроме того, единство концепции и унификация законодательных норм, регулирующих данную область общественных отношений, приведут к тому, что исчезнет ряд проблем, связанных с вопросами признания и исполнения иностранных судебных решений.

" См.: Гарант-справочная правовая система ГАРАНТ 5.1, Документ: «Обсуждаем проект третьей части ГК: Международное частное право». Апрель 12, 2001., С.З.

2 См. подробнее: Francfort- sur-le-Main. 6 juillet 1966; Issad M. Le jugement étranger devant le jude de l’execvature, P. 51. // Цит. по: М. Иссад. Указ. соч., С. 263, 270.

’ См. об этом: Богуславский М.М. Указ. соч., С. 157-158.

Российским гражданам, предпринимателям и организациям, намеренным подать иск в английский суд или исполнить решение отечественного суда на территории Англии в тех случаях, когда их противником является дипломатический или консульский сотрудник, аккредитованный на территории Соединенного Королевства, следует помнить о том. что они также пользуются определенным иммунитетом от юрисдикции английских судов. С давних пор в общем праве Англии сложилось твердо установленное правило, закрепленное прецедентом по делу The Parlament Beige, в соответствии с которым иностранные государства посылают своих представителей в Великобританию, будучи уверенными в том, что они будут пользоваться иммунитетом от юрисдикции местных судов.1 Положения, установленные общим правом, были отражены, хотя и не исчерпывающим образом, в Законе о дипломатических привилегиях (Diplomatie Privileges Act) 1708 г. Он предусматривал, в частности, что все судебные повестки и приказы, адресованные иностранному послу или иному дипломатическому агенту, являются «ничтожными и не имеющими силы» (null and void).2 Общее право распространяло иммунитет также на членов семьи иностранного дипломатического агента, дипломатический и обслуживающий персонал.

Венская конвенция о дипломатических сношениях и иммунитетах (Vienna Convention on Diplomatic Intercourse and Immunities) 1961 г. унифицировала правовые нормы разных стран. В Великобритании эта Конвенция была введена в действие Законом о дипломатических привилегиях (Diplomatic Privileges Act) 1964 г., который полностью заменил собой все предшествующие нормативные акты и нормы права, регламентировавшие упомянутые отношения.3 В этот закон были внесены незначительные поправки Законом о дипломатических и иных привилегиях (Diplomatic and Other Privileges Act) 1971 г.4 Закон 1964 г. в ст. 8(1) отменяет действие Закона о дипломатических иммунитетах (страны Содружества и Ирландская Республика) 1952 г. и распространяет свое действие на дипломатических представителей этих стран, а также, ограничивает иммунитет персонала высоких комиссий стран Содружества.5 В соответствии с Венской конвенцией 1961 г., лица, обладающие иммунитетом, делятся на три категории, и те привилегии и иммунитеты, которыми они пользуются, напрямую зависят от того, к какой категории они относятся.6

1) Дипломатические агенты. В соответствии со ст. 1 Закона 1964 г., к ним относятся глава представительства и члены его дипломатического персонала, например, секретари, советники, атташе.

Статья 31 (1) Закона предусматривает, что лицо, являющееся дипломатическим агентом, пользуется иммунитетом от гражданской и уголовной юрисдикции английских судов в отношении действий, совершенных им как в официальном, так и в частном порядке, и, хотя само оно может возбуждать дело в английском суде, оно не отвечает в судах Великобритании ни перед частными лицами, ни перед государством.7

При этом, дипломатический иммунитет не влечет за собой иммунитета от правовой ответственности, то есть, если, например, дипломатический агент совершает гражданский деликт, на случай возникновения которого он себя застраховал, то он может требовать от страховщика выплаты страхового вознаграждения.8 Статья 2 (6) Закона 1964 г. предусматривает, что в тех случаях, когда дипломатический агент является гражданином Великобритании или колоний, или если он постоянно проживает в Великобритании, то его иммунитет от гражданской юрисдикции

" The Parlament Belge (1880), 5 P.D., 197, 207// Цит. no: P.M. North. Op. cit., P. 111.

2 Section 3; см. также: Blackstone’s Commentaries. Vol. I. P.255; a также: The Amarone (1940). P.40; (1940) 1 Ail

Ü.R., 239// Цит. rio: P.M. North. Ibid.

1 Buckley. B.Y.B.I.L.. L.. 1965-1966, N 41 P.321; Hardy. Modern Diplomatic Law. L.. 1966. P.52-68, Samueles. Modern Law Review. 1964, N 27. P.52-68. // Цит. no: P.M. North. Ibid.

4 См. также: Закон о государственном иммунитете (State Immunity Act) 1978 г., ст.ст. 16(1), 20.

5 Empson v. Smith (1966), Q.B., 426 (1965) 2 All E.R., 881// Цит. no: P.M. North. Ibid.

6 Любые сомнения по поводу того, пользуется ли той или иной конкретной привилегией (иммунитетом) какое-

либо лицо, окончательно разрешаются на основании сертификата Министерства иностранных дел; См.,: R. v. Govenor of Pentoville Prison, Ex parte Teja (1971) 2 Q.В., 274// Цит. по: P.M.North. Op. cit., P.l 12.

7 Agbor v. Metropolitan Police Commissioner (1969) 2 All E.R., 707; Baron Penedo v. Johnson (1873), 29 L.T., 452; Omerri v. Uganda High Commission (1973) 8 I.T.R., 14// Цит. по: P.M. North. Ibid.

* Dickinson v. Del Solar (1930) 1 К В., 376, 380// Цит. по: P.M. North. Ibid.

распространяется только на официальные действии, совершаемые им при исполнении своих обязанностей.

Для целей признания и принудительного исполнения иностранных судебных решений в порядке нового судопроизводства в соответствии с общим правом Англии важное значение имеют исключения из принципа иммунитета от гражданской юрисдикции дипломатических агентов. Кредитору по иностранному судебному или арбитражному решению,1 который хочет добиться его принудительного исполнения на территории Соединенного Королевства путем предъявления нового иска, следует помнить о том, что в порядке исключения из принципа иммунитета от гражданской юрисдикции к дипломатическому агенту могут быть предъявлены лишь только три вида исков, предусмотренных ст. 31(1) Закона 1964 г., а именно:

а) вещные иски, относящиеся к частному недвижимому имуществу, находящемуся в Англии, если только он не владеет им от имени аккредитующего государства для целей представительства;

б) иски, касающиеся наследования, в отношении которых дипломатический агент выступает в качестве исполнителя завещания, попечителя над наследственным имуществом, наследника или отказополучателя (legatee) как частное лицо;

в) иски, относящиеся к любой профессиональной или коммерческой деятельности, осуществляемой дипломатическим агентом в Соединенном Королевстве за пределами его официальных функций.2

Тот факт, что дипломатический агент аккредитованный в Англии уже был ответчиком в иностранном (например, французском) суде и решение полностью соответствует нормам иностранного государства не имеет никакого значения в тех случаях когда исполнительное производство предстоит на территории страны пребывания. Если в иностранном государстве дозволены иные исковые требования в отношении дипломатических агентов и они удовлетворяются в суде этого государства, то исполнить такое решение на территории Англии, где должник также обладает иммунитетом, невозможно. Для российских субъектов права, оказавшихся в подобной ситуации, остается единственная возможность исполнения решения - на территории других государств (тех, где должник не обладает дипломатическим иммунитетом). Если же должник не обладает иммунитетом в Англии, то признание и исполнение решения осуществляется на общих основаниях.

В п. 3 статьи 31 Закона специально оговаривается, что никакие исполнительные меры не могут быть приняты в отношении дипломатического агента, за исключением тех случаев, когда против него вынесено решение по иску, относящемуся к недвижимому имуществу, наследованию или любой частной коммерческой сделке. При этом любые исполнительные меры принудительного характера в упомянутых случаях могут применяться только при условии неприкосновенности его личности и резиденции.3

2) Члены административно-технического персонала. По смыслу ст. 1 Закона 1964 г., категория включает в себя таких лиц, как клерки, машинистки, архивисты, радисты, телеграфисты.

Все эти лица, а также члены их семей, не являющиеся гражданами Соединенного Королевства и колоний и не проживающие постоянно на территории Великобритании, освобождаются от гражданской юрисдикции английских судов, но только в отношении действий, совершенных ими в рамках служебных обязанностей. В остальном же исполнительное производство в отношении упомянутых лиц осуществляется на общих основаниях.

1 Возможность исполнения иностранного арбитражного решения в порядке нового судопроизводства предусмотрена ст. 104 Закона об арбитраже (Arbitration Act) 1996 г. которая предусматривает, что «ничто в законе 1996 г. не умаляет права стороны принудительно исполнить или ссылаться на арбитражное решение в соответствии с общим правом». Вероятнее всего, это будет более длительная и дорогостоящая процедура. Гораздо предпочтительным является регистрационный порядок исполнения предусмотренный ст.ст. 101-103 упомянутого закона

2 Некоторые сложности применения последнего пункта обусловлены тем, что его положения противоречат ст. 42 Конвенции, которая запрещает дипломатическим агентам заниматься коммерческой деятельностью. См.: Блищенко И.П. Дипломатическое право. М., 1990. С. 84.

3 См.: Блищенко И.П. Указ. соч., С. 84.

обязанности по обслуживанию представительства», то есть такие лица, как управляющие, повара, горничные и шоферы.1

Эти лица вообще не пользуется иммунитетом, если они являются гражданами Соединенного Королевства и колоний или же если они постоянно проживают на территории Соединенного Королевства. В обратном случае они пользуются иммунитетом от гражданской юрисдикции английских судов, однако этот иммунитет распространяется лишь только в отношении действий, совершенных ими в ходе исполнения своих служебных обязанностей.

Привилегии и иммунитеты, которыми пользуется какое-либо из перечисленных лиц обычно прекращаются в тот момент, когда оно покидает территориальные пределы Соединенного Королевства, или же по истечении «разумного срока» для того, чтобы их покинуть, при условии, что его функции закончились.2 При этом, ст. 39 (2) Закона 1964 г. предусматривает, что иммунитет продолжает действовать в отношении действий, совершенных таким лицом при исполнении своих функций в качестве сотрудника представительства. Однако такое лицо уже не пользуется иммунитетом в отношении действий, совершенных им в качестве частного лица.3

В тех случаях, когда дипломатический иммунитет возникает после начала судопроизводства (также тогда, когда оно возбуждено кредитором по иностранному судебному или арбитражном)" решению в целях его принудительного исполнения на территории Соединенного Королевства), то факт его возникновения влечет за собой приостановление производства до момента возможного прекращения дипломатического иммунитета.4 Если должником по решению иностранного (например, российского) суда является лицо, которое аккредитовано и обладает дипломатическим иммунитетом на территории иностранного государства (например, Франции), но имеет домицилий или какое-либо имущество на территории Англии, то в ходе английского судопроизводства никаких проблем связанных с иммунитетом не возникает, и исполнительное производство осуществляется в обычном порядке.

Кроме всех упомянутых исключений из принципа дипломатического иммунитета, для кредитора по иностранному судебному или арбитражному решению существует еще одна, хотя и менее вероятная возможность его принудительного исполнения на территории Соединенного Королевства, когда речь идет об отказе от иммунитета. Возможность отказа от иммунитета предусмотрена в ст.32 (1, 2, 3) Закона 1964 г., где сказано, что аккредитующее государство может отказаться от иммунитета и указывается, что отказ со стороны главы представительства рассматривается как отказ со стороны государства. Поскольку иммунитет - это привилегия аккредитующего государства, а не конкретного дипломата, то для отказа от него требуется согласие аккредитующего государства, в тех случаях, когда речь идет о производстве по делу против дипломата более низкого ранга.5 Признанный за государствами иммунитет от принудительного исполнения распространяется и на дипломатических агентов. При этом, п. 4 ст. 32 Конвенции предусматривает, что отказ от иммунитета от юрисдикции не означает отказа от иммунитета от исполнения решения.

Российским гражданам, предпринимателям и организациям заинтересованным в исполнении иностранного судебного решения в порядке нового судопроизводства, вынесенного против иностранного консула или консульского сотрудника (аккредитованного на территории Англии), следует помнить о том, что в отношении этих лиц действует консульский иммунитет, который по объему меньше дипломатического иммунитета. Консульский иммунитет регулируется Законом о консульских сношениях (Consular Relations Act) 1968 г., вводящим в действие на территории Соединенного Королевства Венскую конвенцию о консульских сношениях (Vienna Convention on Consular Relations) 1963 г.6

В гражданских и торговых делах консульские сотрудники, включая консула, не подлежат юрисдикции английских судов в отношении действий, совершенных ими при исполнении консульских функций. Двухсторонняя консульская конвенция России и Великобритании 1966 г.

1 Diplomatic Privileges Act 1964, Sched. I, Art. 37 (2).

2 Shaw v. Shaw (1979), 123 Sol. Jo., 142// Цит. no: P.M. North. Op. cit., P. 113.

1 Zoemsch v. Waldock (1964) 2 All E.R., 256, 265, 266; (1964) 1 Wales Law Review, 675, 695// Цит. no: P.M. North. Op. cit., P. 114.

4 Chzosh v. D"Rozario (1963) 1 Q.B., 106; (1962), 2 All E.R., 640//Цит. no: P.M. North. Ibid.

5 R.v. Madan (1961) 2 Q.B.I.; (1961) 1 All E.R., 640// Цит. no: Цит. no: P.M. North. Op. cit. P.l 16.

6 Woodliffe. M.L.R., 1969, N 32. P.59И P.M. North. Ibid.

предоставляя должностным лицам и сотрудникам консульства иммунитет от юрисдикции содержит ссылку на ст. 31 Венской конвенции о дипломатических сношениях (п. 1 а, в. с. и п. 3 ст. 1), подчеркивая, что личность консульского должностного лица и сотрудника консульства неприкосновенна (п. 1 ст. 17). Однако, иммунитет не действует в случае иска, вытекающего из договора, заключенного консульским должностным лицом или служащим, но которому такое лицо в определенно выраженной форме или косвенно не приняло на себя обязательств в качестве агента представляемого государства (мандатария), и кроме как в случае иска третьей стороны за вред, причиненный несчастным случаем в Соединенном Королевстве, вызванным дорожным транспортным средством, судном или самолетом. Причем в законе не проводится различия в зависимости от того принадлежит или нет транспортное средство консулу как частному лицу; произошла авария в связи с исполнением консульских функций или нет.

Аккредитующее государство может отказаться от консульского иммунитета. В части 1 и 2 ст. 45 Конвенции закреплено, что отказ государства должен быть ясно выражен и сообщен государству пребывания в письменной форме. В этом случае консульский сотрудник будет полностью подсуден юрисдикции английских судов, что, в свою очередь, откроет возможности для подачи иска и признания и исполнения иностранного судебного или арбитражного решения на территории Соединенного Королевства в порядке нового судопроизводства, предусматриваемом общим правом. Однако, при этом следует помнить о том, что отказ от иммунитета от юрисдикции не означает отказа от иммунитета от исполнения решения (ч. 4 ст. 45 Конвенции). Двухсторонняя консульская конвенция России и Великобритании 1966 г. закрепляет аналогичное правило. Поэтому российским юридическим и физическим лицам, заинтересованным в исполнительном производстве на территории Англии против лиц, обладающих там иммунитетом, потребуется также письменный и ясно выраженный отказ от иммунитета от исполнения решения.

THE PERSONS WHO HAVE IMMUNITY FROM THE JURISDICTION OF ENGLISH COURTS AND THE ENFORCEMENT PROCERURE IN CIVIL AND COMMERCIAL CASES

V.V. Shcherbakov

The Department of Civil and Labour Law Russian University of Peoples ’ Friendship Mik.luho-Mak.laya str., 6, 117198, Moscow, Russia

The article is devoted to the statutory and common law rules of English law providing the immunity of states, sovereigns, heads of states, diplomatic and consular officers from the national court’s jurisdiction and the enforcement procedure in civil and commercial matters. The conclusion that the absolute immunity doctrine is contrary to the national interests of the Russian Federation is made. The practical recommendations to the native country persons who are interested in filing a claim in English court or the recognition and enforcement of a foreign or domestic judgment against those persons who have immunity in the state of England are given.

Великобритания. Закон Великобритании об иммунитете ино­странного государства 1978 г. (State Immunity Act) не содержит специального исключения.из иммунитета государства, ответ­ственного за пытки, шантаж, ограничение свободы человека и т. п. Однако в Законе имеется общее исключение из судебного имму­нитета иностранного государства-делинквента, которое может быть использовано и человеком, основные права которого нару­шены иностранным государством.

Закон Великобритании включает как прямо выраженное ис­ключение из иммунитета иностранного государства - причини-теля вреда (§ 5 Закона), так и исключение подразумеваемое, ко­торое мы можем обнаружить в норме о коммерческой деятельно­сти и иммунитете § 3(с), дающей, как можно полагать, возможность ограничить иммунитет иностранного государства в случае совершения коммерческого деликта (например, диффама­ция в связи с коммерческой деятельностью).

В соответствии с § 5 Закона иностранное государство не пользуется иммунитетом в отношении судебного разбиратель­ства, касающегося смерти или причинения личного вреда (death or personal injury) (§ 5(a)) или причинения вреда или утраты собственности (damage to or loss of tangible property) § 5(b), явившегося следствием действия или бездействия, имевшего место в Великобритании (caused by an act or omission in the United Kingdom).

Принципиальное положение сразу бросается в глаза: Закон не проводит различий между коммерческим и некоммерческим де­ликтом, совершенным на территории страны суда. Как и в США, иностранное государство не сможет добиться признания своего иммунитета, просто утверждая, что причинение вреда имеет публично-правовую природу. По теории, сделавшей ставку на деление актов государства на jure imperil и jure gestionis , здесь был нанесен удар. Во всяком случае, такой вывод следует из букваль­ного прочтения этой нормы.

Подобно Закону США, Закон Великобритании предусматри­вает применение этой нормы только к физическому, зримому, нашедшему проявление в материальном мире ущербу. Причем сделано это более тонко и четко, чем в Законе США: Закон Ве­ликобритании уже определенно говорит именно о tangible property. Таким образом, чисто экономический ущерб (pure economic loss), как и причинение вреда личности, не связанное с физическим вредом и страданиями (non-physical damage), рассматриваемым исключением не охватываются. Тем не менее, как справедливо отмечается в литературе, это исключение применимо, если не­материальный ущерб привел к причинению физического вреда личности 1 .

Закон Великобритании не оригинален и при решении вопроса территориальной связи. Действие (бездействие), причинившее вред, должно произойти на территории этого государства. Однако в отличие от Закона США английский акт говорит только о де-ликтном действии или бездействии, не упоминая о необходимо­сти наступления и вредных последствий на территории государ­ства суда.

А как обстоят дела с деликтом, совершенным за пределами государства? Лучше всего отвечает на этот вопрос дело Al-Adsani v. Government of Kuwait and Others 2 .

Иск о компенсации за физические и душевные страдания был предъявлен гражданином Великобритании (возможно, также имеющим и гражданство Кувейта) к Кувейту (первый ответчик) и трем физическим лицам (второй, третий и четвертый ответчи­ки, соответственно).

В 1991 г. Аль Адсани, находясь в Кувейте, стал обладателем видеокассет, принадлежащих второму ответчику. Содержащиеся на кассетах записи, если бы о них стало известно общественно­сти, могли бы нанести удар по репутации их хозяина. И это слу­чилось. «Любитель видео» затаил зло на Аль Адсани, подозревая, что именно он распространил сведения о записях.

Спустя некоторое время второй, третий и четвертый ответчи­ки похитили Аль Адсани и подвергли истязаниям: его головой окунали в бассейн с трупами, помещали в комнату с пропитан-

1 См.: Fox. State Responsibility and Tort Proceedings against a Foreign State in Municipal Courts // NYIL. Vol. 20. P. 24-25.

2 103 1LR. P. 420.

ными бензином и подожженными матрасами. Получившего силь­ные ожоги Аль Адсани затем отправили в тюрьму. Разумеется, без.соблюдения каких-либо законных «формальностей». Свою роль сыграла близость второго ответчика к эмиру и другим влиятель­ным людям государства. В тюрьме избиения охранниками продол­жались целыми днями.

После освобождения Аль Адсани удалось выехать в Англию, но и здесь его страдания не закончились. Истец дал интервью ITN, в котором рассказал о своем заключении в тюрьму и истязани­ях. В ответ последовали угрозы от посла Кувейта в Великобрита­нии и на протяжении нескольких лет анонимные телефонные звонки с молчанием на другом конце провода. В 1993 г. было не­сколько анонимных звонков с угрозой убийства. Аль Адсани по­лагал, что за всеми этими звонками стоят лица, действующие по поручению правительства Кувейта".

Такова предыстория иска. И что же? Рассмотрев дело, суд (High Court, Queen"s Bench Division) признал иммунитет Кувейта как в отношении действий, которые, по утверждению Аль Адса­ни, имели место на территории Кувейта, так и на территории Англии. Сразу стоит подчеркнуть, что вывод о невозможности отказа в иммунитете применительно к действиям, якобы имев­шим место на территории Англии, суд обосновал не ссылкой на природу (характер) этих актов и т. п., а просто признав недока­занным то обстоятельство, что телефонные звонки, которые, как утверждал Аль Адсани, и причиняли ему душевные страдания, могут исходить от Кувейта. Суд полагал, что анонимный телефон­ный звонок с угрозой мог быть сделан кем угодно из недоброже­лателей Аль Адсани, например, одним из ответчиков - физичес­ких лиц. Что же касается угроз со стороны посла, то и сам истец, и суд не рассматривали их как повлекшие причинение какого-либо вреда, который мог бы служить основанием для предъявле­ния требования о компенсации убытков. Таким образом, позиция суда в данном случае никоим образом не говорит о том, что им­мунитет был предоставлен в силу публичной природы акта. Тако­го подарка «абсолютистам» суд не сделал 2 .

Теперь об оценке судом действий, имевших место в Кувейте. Для суда было очевидно, что избиения Аль Адсани тюремными

1 103 ILR. Р. 422-424.

2 Ibid. P. 431-432.

охранниками могут рассматриваться как пытка, а пытки являются международным преступлением. В качестве такового они призна­ны и английским правом. Суд, однако, подчеркнул, что вопрос, который стоит перед судом, - это вопрос об иммунитете в све­те Закона 1978 г., а он содержит ясно сформулированную нор­му о деликте, которая не допускает отказа в иммунитете в слу­чае причинения вреда за пределами Великобритании. Аргумент же истца о том, что существует подразумеваемое исключение из иммунитета иностранного государства, совершившего междуна­родное преступление, не может быть признан обоснованным. Суд подчеркнул, что в случае, если язык закона ясен, он должен иметь преимущественную силу и нормы международного права могут быть приняты во внимание лишь при условии, что они не вступают в противоречие с национальным законом. Это традици­онная, как мы знаем, позиция английских судов. Суд добавил далее, что если бы парламент намеревался рассматривать пытки за пределами территории Великобритании как исключение из иммунитета, то он должен был бы прямо установить такое поло­жение в Законе. В отсутствие такой нормы говорить о каком-либо подразумеваемом исключении просто не приходится 1 . Отмечу, что, обосновывая свою позицию, суд опирался и на упоминав­шийся американский прецедент - дело Hess.

Несколько слов о возможности применения общего права при решении проблемы иммунитета. Закон 1978 г. не исключает воз­можность обращения к общему праву как в отношении действий государства, имевших место до его вступления в силу (т. е. он не имеет обратной силы), так и применительно к вопросам, на ко­торые Закон не распространяется (§ 16). Так, например, исклю­чения из иммунитета иностранного государства, установленные Законом, не применимы в отношении действий, совершенных вооруженными силами иностранного государства, находящимися на территории Великобритании.

В недавнем деле Holland v . Lampen - Wolfe , дошедшем до Палаты лордов (решение от 20 июля 2000 г.), Закон об иммунитете был признан неприменимым, и суд признал иммунитет США по иску из диффамации. И истец, и ответчик работали на американской военной базе в Северном Йоркшире. Суд полагал, что ответчик распространил сведения, порочащие истца, в связи с исполне­нием суверенных функций.

1 103 ILR. Р. 425-431.

376 __________________________________

Канада. Закон Канады об иммунитете иностранного государ­ства 1982 г. (State Immunity Act), как и ранее рассмотренные за­коны, не содержит специального исключения из иммунитета государства - нарушителя основных прав человека. Главными по­мощниками пострадавшего здесь могут стать как прямо выражен­ное исключение из иммунитета иностранного государства-делин-квента, которое мы находим в § 6, так и исключение о коммер­ческой деятельности (§ 5), которое можно задействовать в случае совершения коммерческого деликта.

Закон Канады соответствует законам других стран. Здесь не установлено требование о том, что иммунитет государства может быть ограничен только применительно к действиям, носящим частноправовой характер. Как было подчеркнуто в решении по делу Walker et al . v . Bank of New York /ис. 1 (Court of Appeal for Ontario), утверждение о том, что § 6 применяется исключительно к деяниям государства, носящим частный характер, не может быть признано обоснованным. Аргумент о том, что Закон непри­меним к публичному деликту, выдвигался на том основании, что этот правовой акт является (как признано в судебной практике этой страны) кодификацией теории ограниченного иммунитета, как она сложилась в общем праве, а в нем отказ в иммунитете допускается только в отношении действий jure gestionis . Суд под­черкнул, что в общем праве вообще отсутствовало специальное исключение из иммунитета иностранного государства-делинквен-та и что, соответственно, сложно представить, как.оно могло быть кодифицировано Законом. Таким образом, необходимость рассмотрения деликта с позиций jure imperil (или jure gestionis ) от­сутствует.

Закон не оригинален и при определении того, какой деликт может «торпедировать» иммунитет. Такой сокрушительной спо­собностью обладает только деликт, повлекший причинение фи­зического вреда (повреждение собственности, телесные повреж­дения).

Закон Канады не требует применительно к коммерческому деликту установления какой-либо связи с государством суда. Это, как можно полагать, дает некоторые дополнительные возможно­сти истцам. В то же время, не надо забывать, что возможное по­ложительное для истца решение проблемы иммунитета не сни-

мет проблемы установления наличия территориальной связи де­ликта со страной суда при обращении к общим нормам канадс­кого международного частного права о юрисдикции.

^ Австралия, Сингапур и Южная Африка. Специального исклю­чения из иммунитета иностранного государства - нарушителя основных прав человека в законах Австралии, Сингапура и ЮАР нет.

Подход законодателя этих государств к проблеме «Иммуни­тет - деликт» оказался весьма схожим с английским. В законах об иммунитете иностранного государства Австралии 1985 г. (Foreign States Immunities Act), Сингапура 1979 г. (State Immunity Act) и Южной Африки 1981 г. (Foreign States Immunities Act) также при­сутствует своеобразный дуализм в решении этого вопроса. Как и английский Закон, они включают прямо выраженное исключе­ние из иммунитета иностранного государства-делинквента (§ 13 Закона Австралии, § 7 Закона Сингапура, § 6 Закона Южной Африки) и исключение из иммунитета в связи с коммерческой деятельностью иностранного государства (§ 11 Закона Австралии, § 5 Закона Сингапура, § 4 Закона Южной Африки).

Представляется, что законы допускают ограничение иммуни­тета как в связи с коммерческим, так и некоммерческим делик­тами. Подход к решению проблемы физического ущерба тот же, что и в ранее рассмотренных законах.

Пакистан. Выражение о ложке деггя очень подходит к право­вому акту, о котором сейчас пойдет речь. Ордонанс Пакистана 1981 г. (State Immunity Ordinance) - единственный из известных нам актов об иммунитете иностранного государства, который не содержит не то что специальной нормы об отказе в иммунитете иностранному государству - нарушителю основных прав челове­ка, но и имеющегося в иных законах общего исключения из им­мунитета иностранного государства-делинквента. Можно лишь до­гадываться, почему такое исключение предусмотрено не было. Это тем более любопытно, что в остальном Ордонанс явно сле­дует в решении проблем иммунитета за Законом Великобритании. Что до догадок, то Г. Бадр склонен считать, что целью именно такого законодательного решения было сохранить в этой облас­ти дипломатические и консульские иммунитеты 1 . Я, однако, со­гласен с Ю. Бремером, который отмечает, что § 17 Ордонанса

См.: Badr G . M . Op. cit. P. 164 (note 86).

содержит специальное установление о том, что он не затрагивает действия дипломатических и консульских иммунитетов, которым посвящен специальный акт о дипломатических и консульских иммунитетах 1972 г. 1 Независимо от объяснений суть не меняет­ся - нормы об иммунитете и деликте нет.

Аргентина. Закон Аргентины о судебном иммунитете иност­ранных государств 1995 г. стал первым правовым актом об имму­нитете, принятым в стране, правовая система которой не осно­вана на общем праве. Деликтное исключение содержится в ст. 2 Закона 2 . В соответствии с данной нормой иностранное государство не пользуется судебным иммунитетом (Закон Аргентины вообще посвящен только судебному иммунитету) в случае причинения вреда на территории Аргентины. Закон, таким образом, вслед за ранее принятыми актами об иммунитете устанавливает требова­ние территориальной связи деликта со страной суда (delitos о cuasidelitos cometidos en el territorio). Лапидарная формулировка Закона, однако, не позволяет определить, охватывается ли нор­мой трансграничный деликт. Достаточно ли только факта причи­нения ущерба на территории страны? Может ли действие (бездей­ствие), повлекшее причинение вреда на территории Аргентины, произойти за пределами государства? На эти вопросы, равно как и на вопрос, охватывает ли Закон публичный деликт, должна ответить судебная практика.

Уникальная норма была включена в ст. 3 Закона. В соответствии с ней суд должен не рассматривать дело о нарушении прав чело­века, а лишь указать пострадавшему надлежащий международный судебный орган, в котором может быть рассмотрен иск к инос­транному государству. Кроме того, если речь идет о потерпевшем гражданине Аргентины, то суд обязан информировать министер­ство иностранных дел страны, дабы добиваться защиты нарушен­ных прав по дипломатическим каналам. Этой норме, однако, не суждено было вступить в силу. Правительство страны декретом 849/95 наложило на нее вето как на противоречащую Конститу­ции Аргентины. По мысли правительства, суд в соответствии с этим установлением Закона превращался в простое информаци-

1 См.: BrohmerJ. Op. cit. P. 103.

2 La ley 24.488 (ADLA, 1995-A-220) «Inmunidad Jurisdicciona! de los Estados Extranjeros ante los Tribunales Argentines», 31.05.1995 // Boletfn Oficial, 28.06.1995.

онное агентство, не выполняющее функции правосудия, а лишь передающее бумаги.

Забелова Людмила Борисовна - кандидат юридических наук, кандидат психологических наук, доцент кафедры гражданско-правовых дисциплин Московского института экономики, менеджмента и права.

Понятие, виды и основные концепции государственного иммунитета

Понятие иммунитета государства сложилось первоначально в международном праве обычного характера и лишь затем получило закрепление в международных договорах и судебной практике. В основе понятия иммунитета государства лежит основополагающий принцип международного права, выраженный в латинской формуле - равный над равным не имеет власти и юрисдикции. В понятии государственного иммунитетаследует различать два аспекта:

1) юрисдикционный иммунитет как институт процессуально-правового характера;

2) иммунитет государственной собственности как материально-правовой институт.

Несмотря на различные характеристики государственного иммунитета, общим качеством выступает сам факт существования суверенных государств как основных звеньев международной системы.

Государство вправе вступать в имущественные и неимущественные гражданские правоотношения, обладающие особой спецификой, поскольку государство обладает качеством особого субъекта права. Сделки, совершаемые государством, имеют особый правовой режим. Особенности правового регулирования частноправовой деятельности государства предопределены его суверенитетом. Вступая в гражданско-правовые отношения, государство не теряет свои качества как суверена. Абсолютный суверенитет предполагает наличие у государства целого комплекса иммунитетов.

Судебный иммунитет- неподсудность одного государства судам другого. Государство без его согласия не может быть привлечено к суду другого государства.

Иммунитет от предварительного обеспечения иска. Нельзя в порядке предварительного обеспечения иска принимать без согласия государства какие-либо принудительные меры в отношении его имущества.

Иммунитет от принудительного исполнения судебного решения. Без согласия государства нельзя осуществить принудительное исполнение решения, вынесенного юрисдикционным органом против иностранного государства.

Иммунитет собственности государства. Имущество государства, находящееся за границей, не может быть объектом для принудительных мер государства, на территории которого оно находится. Собственность государства пользуется неприкосновенностью.

Иммунитет от подчинения действию законодательства другого государства. Законы государства и иные нормативные акты имеют действие на территории только того государства, где они легитимно приняты.

Во второй половине XX в. участие государства в гражданских отношениях возросло, что послужило причиной появления в доктрине теорий «служебного» иммунитета, «торгующего» государства, государства-коммерсанта или доктрины функционального (ограниченного) иммунитета. Суть этих теорий сводится к тому, что если государство от своего имени совершает торговые сделки, оно автоматически в отношении таких сделок и связанного с ними имущества отказывается от иммунитета и ставит себя в положение частного лица, т.е. совершает действия коммерческого характера. Другими словами, иностранное государство, его органы, а также собственность пользуются иммунитетом только тогда, когда государство осуществляет суверенные функции.

Институт государственного иммунитета в национальном законодательстве

Национальное законодательство разных государств воплощает различные подходы к институту иммунитета государства. Во многих странах существует законодательство, регулирующее иммунитеты государства: Закон США об иммунитете иностранных государств 1976 г., Акт Великобритании о государственном иммунитете 1978 г., законы об иммунитете иностранного государства Пакистанаи Аргентины1995 г. Все эти законы основаны на доктрине функционального иммунитета государства. Иностранное государство пользуется иммунитетом только в случаях совершения суверенных действий (открытие дипломатических и консульских представительств). Если же государство совершает действия коммерческого характера, оно иммунитетом не пользуется.

Так согласно Закону СШАиностранное государство не пользуется иммунитетом от юрисдикции в судах США в любом деле, в котором иск основан на:

1) коммерческой деятельности, осуществляемой в США иностранным государством;

2) действии, совершенном в США в связи с коммерческой деятельностью иностранного государства, осуществляемой в любом месте;

3) действии, совершенном вне территории США в связи с осуществлением коммерческой деятельности иностранного государства в любом месте, и влекущем прямые последствия в США.

Таким образом, по любому требованию о предоставлении судебной защиты иностранное государство несет ответственность в такой же форме и степени, как частное лицо в сходных обстоятельствах.

Нормы российского законодательства об иммунитете иностранного государства весьма незначительны по объему и крайне противоречивы по содержанию. Так, ФЗ «О соглашениях о разделе продукции»1995 г. говорит о том, что в соглашениях, заключаемых с иностранными гражданами и иностранными юридическими лицами, может быть предусмотрен отказ государства от судебного иммунитета, иммунитета в отношении предварительного обеспечения иска и исполнения судебного и (или) арбитражного решения (ст. 23). Арбитражный процессуальный кодекс РФсодержит ст. 251 «Судебный иммунитет», которая гласит, что иностранное государство, выступающее в качестве носителя власти, обладает судебным иммунитетомпо отношению к предъявленному к нему иску в Арбитражном Суде в РФ, привлечению его к участию в деле в качестве третьего лица, наложению ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории РФ, и принятию по отношению к нему судом мер по обеспечению иска и имущественных интересов. Обращение взыскания на это имущество в порядке принудительного исполнения судебного акта Арбитражного Суда допускается только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором РФ или федеральным законом. Судебный иммунитет международных организаций определяется международным договором РФ и федеральным законом. Отказ от судебного иммунитета должен быть произведен в порядке, предусмотренном законом иностранного государства или правилами международной организации.

Гражданский процессуальный кодекс РФв ст. 401 «Иски к иностранным государствам и международным организациям. Дипломатический иммунитет» гласит, что предъявление в суде в РФ иска к иностранному государству, привлечение иностранного государства к участию в деле в качестве ответчика или третьего лица, наложение ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории РФ, и принятие по отношению к этому имуществу иных мер по обеспечению иска, обращение взыскания на это имущество в порядке исполнения решений суда допускаются только с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено международным договором РФ или федеральным законом. Международные организации подлежат юрисдикции судов в РФ по гражданским делам в пределах, определенных международными договорами РФ и федеральными законами.

Проанализировав приведенные выше нормы российского законодательства, можно прийти к заключению о том, что в настоящее время российское право придерживается концепции абсолютного иммунитета иностранного государства в сфере частноправовых отношений, причем такой иммунитет презюмируется, и отказ от него должен быть выражен в явной и недвусмысленной форме. Позиция судебной практики, изложенная в документах Высшего Арбитражного Суда РФ, также поддерживает принцип абсолютного иммунитета. В частности, в Постановлении Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 8 «О действии международных договоров РФ применительно к вопросам арбитражного процесса»от 11 июня 1999 г. указано, что арбитражный суд принимает иск по коммерческому спору, ответчиком в котором является иностранное государство, выступающее в качестве суверена, только при наличии явно выраженного согласия ответчика на рассмотрение спора в Арбитражном Суде РФ. Подобное согласие следует рассматривать в качестве отказа от судебного иммунитета иностранного государства.

Как мы видели ранее, российское законодательство содержит бланкетные нормы, отсылающие в вопросах государственного иммунитета к нормам специального закона. В настоящее время разработан проект федерального закона «О юрисдикционном иммунитете иностранного государства и его собственности»Проект был опубликован в приложении к газете ЭЖ-Юрист, 1998, № 36 (38), сентябрь..

Основные начала выступления государства в качестве субъекта МЧП заключаются в том, что отношения имеют исключительно гражданско-правовой характер, а контрагентом государства может выступать только иностранное частное лицо. В современном мире признается общий принцип - государство, участвуя в частноправовых отношениях, выступает в них на равных началах со своими контрагентами. Это положение закреплено в ст.ст. 124 и 1204 ГК РФ. Однако данные нормы российского права имеют диспозитивный характер и предусматривают возможность издания законов, устанавливающих приоритетные права государства в частноправовых отношениях. В отечественной доктрине большинство ученых отмечают, что сделки с государством подвержены повышенному риску.

Институт государственного иммунитета в международных договорах

Основной международно-правовой акт, регулирующий иммунитеты государства, это Европейская (Брюссельская) Конвенция о государственном иммунитете 1972 г., принятая Советом Европы. В Конвенции прямо закреплена теория функционального иммунитета. Иностранное государство пользуется иммунитетом в отношениях публичного характера, но не вправе ссылаться на иммунитет в суде другого государства при вступлении в частноправовые отношения с иностранными лицами.

Основные положения конвенции сводятся к следующему. Договаривающееся государство, выступающее в качестве истца или третьего лица в судебном разбирательстве в суде другого договаривающегося государства, признает в отношении предпринятого судебного разбирательства юрисдикцию судов этого государства. Такое государство не пользуется иммунитетом от юрисдикции в суде другого договаривающегося государства, если оно ссылается на иммунитет от юрисдикции после принятия решения по существу вопроса. Государство не пользуется иммунитетом в случае, когда судебное разбирательство связано с трудовым соглашением и работа подлежит исполнению на территории государства, где происходит судебное разбирательство и т.д. Российская Федерация в этой Конвенции не участвует.

В 2004 г. подписана Конвенция ООН о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности(основанная на доктрине функционального иммунитета).

Список литературы

Арбитражный процессуальный кодекс РФ // СПС «Консультант-Плюс».

Гражданский кодекс РФ // СПС «Консультант-Плюс».

Гражданский процессуальный кодекс РФ // СПС «Консультант-Плюс».

Европейская конвенция об иммунитете государств 1972 г. // Международное частное право: Сборник документов. - М.: БЕК, 1997.

Закон Англии об иммунитетах суверенов 1978 г. // Международное частное право. Действующие нормативные материалы. - М., 1999. - С. 61-65.

Закон США об иммунитетах иностранных суверенов 1976 г. / Г.К. Дмитриева, М.В. Филимонова // Международное частное право. Действующие нормативные материалы. - М., 1999. - С. 55-60

Международное частное право. Иностранное законодательство. - М., 2001.

Федеральный закон «О координации международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации» // СЗ РФ. - 1999. - № 2. - Ст. 231.

Федеральный закон «О соглашениях о разделе продукции» // СЗ РФ. - 1996. - № 1. - Ст. 18; 1999. - № 7. - Ст. 849.

Бакатин Д.В., Ковалева Т.К., Жарикова Е.С. Иммунитет государства в конституционном и гражданском праве: отдельные аспекты теории и практики // Вестник Московского ун-та. - 1996. - № 6. - С. 26-39. - (Серия 11. Право).

Дамиров Р.Э. Калашникова против США. Определение Конституционного Суда РФ по жалобе Калашниковой // Московский журнал международного права. - 2001. - № 4.

Звеков В. Участие Российской Федерации, субъектов РФ, муниципальных образований в отношениях, регулируемых гражданским законодательством // Хозяйство и право. - 1998. - № 5. - С. 13-19.

Звеков В.П. Государство как субъект гражданских правоотношений с участием иностранных юридических лиц, граждан и государств // Комментарий части первой Гражданского кодекса РФ для предпринимателей. - М., 1995.

Канашевский В.А. Публично-правовые образования РФ как субъекты МЧП // Журнал международного частного права. - 2003. - № 3 (41).

Канашевский В.А. Сделки с участием государства в международном частном праве // Журнал международного частного права. - 2006. - № 1 (51).

Колпакова Т.Г. Конституционно-договорные основы международных и внешнеэкономических связей субъектов Российской Федерации // Журнал российского права. - 2001. - № 6.

Некоторые вопросы судебной практики по гражданским делам. Дела по искам к государству // Вестник ВАС РФ. - 1998. - № 2. - С. 90-98.

Пятков Д.В. О гражданской правосубъектности Российской Федерации, ее субъектов и муниципальных образований // Журнал российского права. - 1999. - № 10.

Силкина И.В. Лица, имеющие право ссылаться на государственный иммунитет: современные тенденции зарубежной судебной практики // Московский журнал международного права. - 2005. - № 1.

Ушаков Н.А. Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности. - М., 1993.

Хлестова И.О. О присоединении России к Европейской Конвенции об иммунитете государства 1972 г. // Журнал российского права. - 2005. - № 4.

Хлестова И.О. Проблемы юрисдикционного иммунитета иностранного государства в работе Комиссии международного права // Сов. ежегодник международного права. - 1988. - М., 1989. - С. 183-194.

Хлестова И.О. Проблемы юрисдикционного иммунитета иностранного государства (законодательство и практика). - М., 2002.

Швыдак Н.Г. Юрисдикционные иммунитеты иностранных государств в судебной практике Франции и Швейцарии // Журнал российского права. - 1997. - № 7. - С. 125-134.

Шмиттгофф К.М. Экспорт: право и практика международной торговли: пер. с англ. Н.Г. Волковой и др. - М., 1993.

§ 1. Государство как субъект имущественных отношений. § 2. Иммунитет государства и его виды. § 3. Правовой режим гражданско-правовых сделок, совершаемых государством

ЛИТЕРАТУРА

Лунц Л.А. Курс международного частного права. Особенная часть. М., 1975. С. 74-91; Лунц Л.А., Марышева Н.И., Садиков О.Н. Международное частное право. М., 1984. С. 110-118; Богуславский ММ. Иммунитет государства. М., 1962; Иванов СМ. Современные тенденции в законодательстве некоторых буржуазных государств по вопросу об иммунитете государства и его собственности (на примере США и Англии) // Сов. ежегодник международного права. 1981. М., 1982. С. 235-246; Баратянц Н.Р., Богуславский ММ., Колесник А.Н. Современное международное право: иммунитет государства // Сов. ежегодник международного права. 1988. М., 1989. С. 165-182; Хлесто-ваИ.О. Проблемы юрисдикционного иммунитета иностранного государства в работе Комиссии международного права // Там же. С. 183-194; Ушаков Н.А. Юрисдикционные иммунитеты государств и их собственности. М., 1993; Сосна С.А. Комментарий к Федеральному закону о соглашениях о разделе продукции. М., 1997.
Новая литература: Зевков В.П. Международное частное право. Курс лекций. М., 1999. С. 227-237; Ануфриева Л.П. Международное частное право. Особенная часть. М., 2000. Т. 2. С. 84-110; Международное частное право. Учебник / Под ред. Г.К. Дмитриевой. М., 2000. С. 247-270. Международное частное право. Учебник / Под ред. Н.И. Марышевой. М., 2000. С. 157-174; Гаврилов В.В. Международное частное право. М., 2000. С. 104-113; Белое АЛ. Иммунитет государства от иностранной юрисдикции // Право и экономика. 1997. № 3. Ст. 17-12; Хлестова И.О. Вопросы иммунитета государства в законодательстве и договорной практике Российской Федерации. В сб. статей "Проблемы международного частного права" / Под ред. Н.И. Марышевой. М., 2000. С. 68-85; Международное частное право: современная практика. Сб. статей / Под ред. М.М. Богуславского, А.Г. Светланова. М., 2000. С. 186-197, 213-238 (статьи Г.В. Вельяминова, В.В. Яркова, М.М. Богуславского).

§ 1. Государство как субъект имущественных отношений

Развитие международного сотрудничества в области экономики, производства, торговли, науки и культуры приводит к тому, что государство вступает в самые различные имущественные правоотношения с другими государствами, а также с международными организациями, юридическими лицами и отдельными гражданами других государств. При этом обычно различают два вида правоотношений, в которых участвуют государства. Во-первых, правоотношения, возникающие между государствами, а также между государством и международными организациями (по экономическому и научно-техническому сотрудничеству, кредитные и т.д.). Во-вторых, правоотношения, в которых государство выступает в качестве; только одной стороны; другой стороной в этих правоотношениях могут быть иностранные юридические лица, международные хозяйственные (немежгосударственные) организации и отдельные граждане.
Отношения первого вида регулируются исключительно нормами международного публичного права и. хотя они тесно связаны с отношениями второго вида, в настоящей работе не рассматриваются. Что касается отношений второго вида, то это могут быть отношения по поставке товаров, выполнению различных услуг и иные.
Государство может выступать стороной в соответствующих правоотношениях при выпуске им займов, облигации которых продаются иностранным гражданам. Оно может быть стороной в концессионных договорах и вообще в отношениях, возникающих при предоставлении государством концессий иностранным частным компаниям. Определение правовой природы этих отношений особенно актуально для стран, заинтересованных в привлечении иностранных инвестиций (см. гл. 7). Применительно к советскому государству выступление его в качестве стороны в торговых сделках могло иметь место тогда, когда сделки заключались торгпредством. Однако в современных условиях организации внешней торговли такие случаи крайне редки, поскольку внешнеторговые сделки заключаются хозяйственными организациями - самостоятельными юридическими лицами. Однако если российское государство предоставляет само гарантию по внешнеторговой сделке, то в этом случае оно становится субъектом соответствующих отношений.
Российское государство само выступает субъектом имущественных отношений при строительстве здания для посольства за границей, аренде земельного участка или найме жилого дома. Во всех случаях эти сделки заключаются посольством РФ от имени государства. Следует строго различать случаи, когда субъектом имущественных отношений выступает государство и когда субъектом отношений являются государственные юридические лица или любые другие юридические лица.
Возможны и иные правоотношения подобного рода. Например, российское государство может выступать в гражданском обороте за границей в качестве наследника выморочного имущества, оставшегося после смерти российских граждан, или в качестве наследника по завещанию (см. гл. 15).
В области имущественных отношений государство выступает как особый субъект права, поскольку оно не является юридическим лицом.
Категория юридического лица - это категория внутреннего национального права каждого государства. Само государство наделяет какое-либо образование правами юридического лица, т.е. само государство устанавливает, что то или иное образование является юридическим лицом. Кто же может наделить государство правами юридического лица? Только какой-либо правопорядок, существующий над государством, или какое-либо всемирное правительство, о создании которого много писали в юридической и общеполитической литературе, но такого надгосударственного органа нет.
Современная концепция участия государства в гражданско-правовых отношениях, которая стала складываться в 90-е годы в СССР, а затем в России, получила отражение в Основах гражданского законодательства 1991 года и ГК РФ. Согласно ст. 124 ГК государство участвует в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с другими участниками этих отношений. По своим гражданско-правовым обязательствам государство отвечает принадлежащим ему на праве собственности имуществом, не закрепленным за юридическими лицами на праве хозяйственного ведения или оперативного управления.

§ 2. Иммунитет государства и его виды

1. Иммунитет государства основывается на том, что оно обладает суверенитетом, что все государства равны. Это начало международного права выражено в следующем изречении: "Par in parem поп nabet imperium" ("Равный не имеет власти над равным").
В теории и практике государств обычно различают несколько видов иммунитета: судебный, от предварительного обеспечения иска и от принудительного исполнения решения.
Судебный иммунитет заключается в неподсудности одного государства судам другого государтсва ("Равный над равными не имеет юрисдикции"). Без согласия государства оно не может быть привлечено к суду другого государства. Причем не имеет значения, в связи с чем или по какому вопросу государство намереваются привлечь к суду.
Иммунитет от предварительного обеспечения иска состоит в следующем: нельзя принимать без согласия государства какие-либо принудительные меры в отношении его имущества.
13 марта 1948 г американские судебные власти наложили арест на прибывший в нью-йоркский порт советский пароход "Россия", пытаясь объяснить эти незаконные действия судебным иском двух пассажиров, которые якобы получили ушибы во время качки судна в море. Арест был произведен в порядке обеспечения иска. Советское посольство по поручению правительства СССР обратило внимание государственного департамента США на недопустимость наложения ареста на судно, принадлежащее иностранному государству и пользующееся поэтому судебным иммунитетом, заявив протест против указанных действий американских властей. После этого представления госдепартаменту 6 апреля 1948 г. в федеральных судах Восточного и Южного округов Нью-Йорка были вынесены решения о снятии ареста с судна.
В данном случае советское государство не давало согласия на рассмотрение дела в суде вообще; здесь действовало общее положение об иммунитете, но и в случае, если согласие государства на рассмотрение дела имеется, оно не распространяется на предварительное обеспечение иска.
Под иммунитетом от исполнения решения понимается следующее: без согласия государства нельзя осуществить принудительное исполнение решения, вынесенного против государства.
Наряду с этими тремя видами иммунитета говорят еще об иммунитете собственности государства (см. гл. 7). Это более общее понятие, поскольку не всегда вопрос об иммунитете имущества государства возникает в связи с рассмотрением какого-либо иска в суде.
Все эти иммунитеты связаны между собой, потому что их основа одна - суверенитет государства, который не позволяет применять в отношении государства какие-либо принудительные меры.
Государство может дать согласие на рассмотрение предъявленного к нему иска в суде другого государства или же на меры по обеспечению иска либо исполнению решения, но такое согласие должно быть явно выражено дипломатическим путем или иным образом. Согласие государства на неприменение к нему правил об иммунитете, об установлении определенных изъятий из этих правил может быть сформулировано в международных договорах, и прежде всего в торговых.
Вступая в гражданско-правовые отношения с иностранной компанией, государство может дать в заключаемом им соглашении согласие на предъявление к нему исков в суде, а также на применение к нему мер по предварительному обеспечению иска или же в отношении принудительного исполнения.
2. В XIX веке и в начале XX века положение об иммунитете государства и его собственности находило повсеместное применение и судами ряда государств был вынесен ряд руководящих решений (leading case) по этому вопросу.
Затем стала развиваться теория так называемого функционального, или ограниченного, иммунитета. Согласно этой теории, когда государство действует как суверен, совершает акт властвования, оно всегда пользуется иммунитетом. Если же государство совершает действия в качестве частного лица, осуществляет внешнеторговые операции, т.е. занимается какой-либо коммерческой деятельностью, то оно иммунитетом не пользуется. Такой точки зрения придерживались суды Австрии, Швейцарии, Бельгии, Италии, Греции. Теория функционального иммунитета получила применение в практике судов ФРГ (решения конституционного суда в 1962 и 1963 гг. по вопросам иммунитета).
Советская доктрина исходила из того, что государство не перестает быть суверенным, когда оно выступает в экономическом обороте. Государство не отказывается от своего суверенитета и не лишается его. Практика показала, что разграничить действия, совершаемые de jure imperil (в качестве акта властвования суверена), и действия, совершаемые de jure gestionis (в качестве частного лица), на основе объективных критериев невозможно.
В судах стран Запада был рассмотрен ряд дел, касавшихся иммунитета советского государства.
Одним из них, па примере которого можно разобрать отдельные положения, касающиеся иммунитета государства и его собственности, было известное дело о советском золоте, рассмотренное в США в 1928-1932 годах.
Для расчетов но некоторым сделкам в США было вывезено и депонировано в двух нью-йоркских банках определенное количество советского золота в слитках. Государственный французский банк предъявил иск о выдаче ему этого золота не к советскому правительству и не к Госбанку СССР, а к нью-йоркским банкам, в которых оно находилось. Французский банк утверждал, что в порядке предоставления займов царскому правительству еще до революции он поместил в банк в Петербурге определенное количество золотых слитков и что слитки, которые находятся в американских байках, и есть те самые, которые в 1916 году им были привезены в Петербург.
В иске было отказано. Остановимся на некоторых принципиальных вопросах этого дела, на решение которых повлияли прежде всего интересы тех американских деловых кругов, которые были за развитие торговли с СССР.
В решении федерального суда Южного округа Нью-Йорка от 5 июня 1931 г. значительное место занял вопрос об иммунитете государства и его собственности. Суд, в частности, указал, что "одним из обычных свойств государственного суверенитета является изъятие от исков со стороны иностранцев. Было бы нарушением одного из атрибутов суверенитета, если бы правительство иностранного государства привлекалось в качестве ответчика па суде без его согласия". Суд признал, что иммунитетом должно пользоваться не только государство, не только правительство, но и любой орган советского государства, в частности Госбанк СССР, являющийся, как выразился суд, "частью (party) советского правительства".
Трудным для американского суда был вопрос о дипломатическом признании. Советский Союз не был признан в то время Соединенными Штатами, но он был признан Францией. В решении суда говорилось: "Хотя и не состоялось признание правительством Соединенных Штатов того, что было названо советским режимом, ни как правительства де-юре, ни как правительства де-факто, мы только прячем головы в песок, подобно страусам, если не хотим признать это". Исходя из этого, суд сделал вывод, что вопрос о признании не имеет значения, поскольку советское государство реально существует, а раз это так, значит, следует признать иммунитет в отношении его собственности, и всякого рода возражения, связанные с непризнанием государства, отпадают.
Далее суд рассуждал следующим образом. Советское государство утверждает, что оно собственник этого золота, хотя это имущество находится во владении нью-йоркских банков. Право собственности советского государства на данное имущество оспариваться не может. Не может быть и наложен арест на это имущество. Если у французского банка есть какая-либо претензия к советскому государству, он вправе обратиться непосредственно к советскому государству, но наложить арест на имущество советского государства нельзя. Таким образом, в решении содержалось принципиальное признание иммунитета советского имущества за границей. Арест, который сначала наложили на советское золото, был спят.
Из вынесенных в послевоенный период решений, в которых был признан иммунитет, представляет интерес решение по делу Е. Вейламап (1959 г.). Содержание этого дела следующее. В 1932-1934 годах в СССР были ликвидированы концессии английских акционерных обществ "Тетюхе майпинг корпорейшн" и "Лена Голдфилдс лимитед" (см. гл. 7). Советское правительство выдало этим обществам обязательства (облигации), по которым в различные сроки производились платежи. В 1941 году СССР был вынужден пойти на приостановление платежей но этим обязательствам. Английские общества, распространив облигации среди английских и американских граждан, не выплачивали по ним никаких процентов, ссылаясь на то, что Советский Союз пе оплатил эти облигации. В связи с этим Вейламап, которая была одним из держателей таких облигаций, обратилась в нью-йоркский суд с иском к Советскому Союзу. В обеспечение иска был наложен арест на счета Госбанка СССР и Банка для внешней торговли СССР в трех нью-йоркских банках (всего па сумму около 55 тыс. долл.). Само но себе рассмотрение судом этого дела являлось нарушением общепризнанных норм международного права о судебном иммунитете, поскольку советское правительство не давало согласия па рассмотрение иска Вейламап в американском суде.
В дальнейшем Вейламап предъявила иск к "Чсйз Мапхэттен Бэнк" о передаче ей определенных сумм с находившихся в этом банке счетов советских банков. В решении Верховного суда штата Нью-Йорк от 1 октября 1959 г. в результате дипломатического протеста СССР, поддержанного госдепартаментом, был признан иммунитет собственности СССР - денежных средств на счетах в "Чейз Манхэттеп Бэнк". Общепризнанно, говорилось в решении суда, что когда в суде штата рассматриваются вопросы в отношении иммунитета иностранных суверенных государств и их собственности, они пе должны обычно решаться путем применения местного закона. Такие вопросы должны рассматриваться принимая во внимание международную вежливость в отношениях между государствами и решаться в соответствии с политикой, сформулированной госдепартаментом США для осуществления международных отношений. Госдепартамент согласился с требованием СССР об иммунитете и через прокурора США сделал заявление о заинтересованности США в том, чтобы собственность СССР в США пользовалась иммунитетом "от исполнения судебных решений или других действий, аналогичных исполнению судебных решений, и что этот суд должен принять меры к немедленному освобождению любой государственной собственности СССР, на которую до настоящего времени наложен арест в связи с этим процессом, и отклонить всякие возможные действия, связанные с исполнением, или действия, аналогичные исполнению судебного решения".
Из практики английских судов по вопросам иммунитета следует остановиться на деле ТАСС (1949 г.). Некий Крайна предъявил к ТАСС иск в связи с тем, что ему якобы был нанесен моральный ущерб. Английский суд признал, что ТАСС не может быть ответчиком по данному делу, так как ТАСС - этот отдел, часть советского правительства, занимающийся вопросами информации, и поскольку это часть советского правительства, иск к правительству не может рассматриваться при отсутствии согласия ответчика. В суд, указывалось далее в решении, поступило письмо советского посольства в Лондоне, в котором приводились выдержки из устава ТАСС и сообщалось, что советское правительство и ТАСС, ссылаясь на иммунитет, не дают согласия на рассмотрение иска. Таким образом, в решении английского суда но данному делу был признан иммунитет советского государства и его органов.
Приведенные решения были вынесены до принятия в США Закона об иммунитетах иностранных государств 1976 года и в Великобритании Закона об иммунитете государства 1978 года. В Законе СИТА 1976 года указано, что иммунитет не будет признаваться, "когда основаниями для иска служат коммерческая деятельность, осуществляемая иностранным государством в Соединенных Штатах, или действие, совершенное за пределами Соединенных Штатов в связи с коммерческой деятельностью иностранного государства вне Соединенных Штатов, если это действие имеет прямые последствия для Соединенных Штатов" (§ 1605 (а) 2). На имущество иностранного государства, находящееся в США и используемое для коммерческой деятельности в этой стране, не распространяется иммунитет от мер по аресту для обеспечения иска и от мер по обращению взыскания на имущество на основании судебного решения.
В Законе США 1976 года указывается также, к какому критерию должны прибегать американские суды, чтобы определить, какие действия являются публично-правовыми, а какие - частноправовыми. По этому вопросу суды в разных странах, в том числе и в США, выносили различные решения, часто противоречивые. В законе США 1976 года в качестве такого критерия избрана не цель, а характер, природа операции или отдельной сделки (§ 1603 (d). Там говорится, что "коммерческая деятельность" означает либо регулярное осуществление коммерческого поведения, либо конкретное коммерческое действие или акт. Коммерческий характер любой деятельности определяется характером поведения или конкретного действия либо акта, а не ее целью. Английский Закон об иммунитете государства 1978 года определяет коммерческое действие при помощи описания его характера и перечисления типов соответствующих контрактов (ст. 3).
В деле по иску к советским информационным агентствам ТАСС и АПН (решение федерального суда Нью-Йорка от 23 января 1978 г.), которые подготовили материал, опубликованный в газетах "Советская Россия", "Красная звезда" и других изданиях, т.е. за пределами США, истец ссылался на то, что эти действия имели "прямые" последствия в США. Истец доказывал (и это имеет наиболее существенное значение с точки зрения применения на практике Закона США 1976 г.), что речь идет именно о коммерческой деятельности и в случае такой деятельности иммунитет не должен предоставляться. Однако суд с такими доводами не согласился. Он исходил из того, что действия информационных агентств не связаны с каким-либо контрактом и не могут рассматриваться как коммерческая деятельность. Суд пришел к выводу, что советские организации пользуются иммунитетом от юрисдикции судов в соответствии с Законом США об иммунитетах иностранных государств 1976 года.
Определенное практическое значение имеет вопрос об обратном действии этого закона. Данный вопрос был центральным в деле Jackson v. People"s Republic of China (1986 г.). Речь шла о претензиях держателей облигаций, выпущенных правительством Китая в 1911 году. Правительство КНР, к которому был предъявлен иск, неоднократно заявляло, что оно не несет никаких обязательств по внешним долгам бывшего китайского правительства, и настаивало на признании иммунитета. Хотя суд пришел к выводу, что выпуск государством облигаций в соответствии с § 1603 (Ь) Закона США 1976 года следует квалифицировать как коммерческую деятельность, иммунитет государства должен быть признан, поскольку закон не может иметь обратной силы. При рассмотрении этого дела правительство КНР заявило, что теория ограниченного иммунитета не может быть обязательной для тех стран, которые ее не признают. По мнению китайского правительства, эта теория "применима только к той группе стран, которые ее признали, и не применима в отношении Китая, который продолжает придерживаться принципа абсолютного иммунитета".
На решение по данному делу сослался другой суд США при рас-, смотрении в 1988 году иска держателей царских займов к правительству СССР. В иске было отказано со ссылкой на то, что Закон США 1976 года не имеет обратной силы.
Законы об иммунитете, исходящие из аналогичных принципов, что и закон США, были приняты в Канаде (1981 г.), Австралии (1981 г.), Пакистане (1981 г.), Сингапуре (1979 г.), ЮАР (1981 г.).
В законодательные акты США, Великобритании и других государств, принятые в последние годы, а также в некоторые международные соглашения были включены специальные правила, касающиеся тех случаев, когда иностранное государство является собственником недвижимого имущества, находящегося на территории государства суда, а также случаев возможного наследования имущества иностранным государством по закону или по завещанию. Так, согласно Европейской конвенции об иммунитете государств от 16 мая 1972 г., иммунитет не признается, если: иностранное государство отказалось от иммунитета; само предъявило иск; спор возник по трудовому контракту в связи с недвижимостью, требованиями о возмещении ущерба, охраной прав промышленной собственности, а также деятельностью dejure gestionis, осуществляемой бюро или агентством государства в стране суда. Если сравнивать эту конвенцию с Законом США 1976 года, то можно заметить, что в ней речь идет о действиях не только коммерческого, но и вообще частноправового характера и что центр тяжести в вопросе о непризнании иммунитета перенесен на наличие территориальной связи, необходимой для установления юрисдикции данного государства.
3. Комиссия международного права в 1991 году приняла проект статей о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности. В 1999 г. ряд статей этого проекта был предложен в новой редакции.
До принятия универсальной международной конвенции по этому вопросу существенную роль продолжает играть судебная практика каждого государства, хотя решения суда одной страны могут использоваться и во всяком случае учитываться при рассмотрении аналогичного дела в другой стране.
Характерный пример дает практика Франции. В этой связи следует остановиться на решении Парижского суда Большой инстанции от 16 июня 1993 г.
В связи с проведением в Центре искусства и культуры имени Жоржа Помпиду выставки картин Аири Матисса из Государственного Эрмитажа и Государственного музея изобразительных искусств имлш А.С. Пушкина (ГМИИ) дочь коллекционера С.И. Щукина Ирина Щукина, а также некий И. Коновалов, утверждавший, что он является внуком другого известного собирателя западной живописи И. Морозова, предъявили ряд исков к Российской Федерации, Государственному Эрмитажу, ГМИИ имени А.С. Пушкина и Центру Помпиду. Истцы требовали наложения предварительного ареста па картины и выплаты им возмещения в крупных суммах. Картины перешли в собственность государства па основании декретов о национализации 1918 года.
Решением суда в исках Щукиной к Коновалову было отказано со ссылкой на принцип судебного иммунитета государства и его собственности.
От имени российского государства в суде было заявлено, что акт о национализации представляет собой осуществление публичной власти государства и касался коллекции картин, принадлежащей его гражданам и находящейся па его территории. Кроме того, было обращено внимание суда на то, что иммунитетом от принудительных мер пользуется не только государство как таковое, но также два музея, осуществляющих хранение картин в рамках выполнения публично-правовых функций в области культуры, на что они были уполномочены Министерством культуры РФ.
Суд согласился с этими доводами и признал, что при отсутствии согласия государства па рассмотрение дела иски не могут быть предметом рассмотрения суда. На этом же основании суд отказал истцам в признании их требований об осуществлении мер принудительного характера в отношении картин.
Однако в практике судов ряда стран и при наличии законов и отдельных международных соглашений не все вопросы, касающиеся иммунитета государства, можно считать окончательно решенными. Характерный пример дала судебная практика США.
Суть дела состоит в следующем. В 1941 году 19-летний гражданин США еврейской национальности Г. Принц вместе со своими родителями, сестрой и двумя братьями оказался в Словакии. Вся его семья погибла в фашистских лагерях, он единственный выжил, пройдя Освенцим и принудительные работы под землей на военных объектах Мессершмита. После длившихся десятилетия попыток получить возмещение за причиненный ему фашистской Германией ущерб он предъявил в 1992 году иск в американском суде к правительству ФРГ. Дело рассматривалось в судах США дважды. Ответчик, опираясь на американский закон 1976 года, ссылался па судебный иммунитет, поскольку предусмотренные этим законом исключения, и прежде всего в отношении действий, которые можно было бы отнести к коммерческой активности, не могли быть применены в данном случае. Суд первой инстанции не признал судебный иммунитет, а при рассмотрении дела в 1994 году в федеральном апелляционном суде (Court of Appeals) мнения судей разделились, хотя большинство высказалось за то, что апелляционный суд не обладает компетенцией для рассмотрения иска. В связи с этим решением были даже подготовлены Палатой представителей предложения о внесении изменений в закон 1976 года, исключающие возможность для государства-ответчика ссылаться па принцип иммунитета государства.
4. Действующее российское законодательство традиционно исходит из абсолютного признания принципа иммунитета государства во всех случаях, независимо от характера действий государства и его органов. Так, АПК РФ в ч. 1 ст. 213 ("Судебный иммунитет") предусматривает следующее положение: "Предъявление- в арбитражном суде иска к иностранному государству, привлечение его в качестве третьего лица к участию в деле, наложение ареста на имущество, принадлежащее иностранному государству и находящееся на территории Российской Федерации, и принятие по отношению к нему других мер по обеспечению иска, обращение взыскания на это имущество в порядке принудительного исполнения решения арбитражного суда допускаются лишь с согласия компетентных органов соответствующего государства, если иное не предусмотрено федеральными законами или международными договорами Российской Федерации". (Аналогичное положение содержится в ст. 435 ГПК РСФСР за исключением отсылки к федеральным законам. Кроме того, ст. 435 предусматривает возможность применения ответных ограничений.)
ГК РФ (часть первая), действующий с 1 января 1995 г., как уже отмечалось выше, исходит из того, что в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, Россия как государство выступает на равных началах с иными участниками этих отношений - гражданами и юридическими лицами. Статья 127 ГК предусматривает, что особенности ответственности РФ и ее субъектов в этих отношениях с участием иностранных юридических лиц, граждан и государств определяются законом об иммунитете государства и его собственности.
Поскольку такой закон принят не был, следует исходить из того, что в РФ иммунитет иностранного государства и его собственности признается в полном объеме, что, однако, не решает проблемы признания за рубежом иммунитета РФ в таком же полном объеме.
Практика заключения российским государством крупных кредитных соглашений, долговременных концессионных и инвестиционных соглашений идет по пути включения в них условий, предусматривающих прямое согласие на рассмотрение споров в иностранном суде или в порядке арбитражного разбирательства в третейском суде без использования ссылки на иммунитет государства.
В ряд заключенных российским государством и его органами контрактов с иностранными юридическими лицами и иностранными государствами было включено согласие российской стороны на отказ (или изъятие) от юрисдикционного иммунитета и его видов. Эта практика закреплена в Законе о соглашениях о разделе продукции 1995 года (см. гл. 8), в котором впервые было установлено, что в соглашениях, заключаемых с иностранными гражданами и юридическими лицами, может быть предусмотрен в соответствии с законодательством РФ отказ государства от судебного иммунитета, иммунитета в отношении предварительного обеспечения иска и исполнения судебного и (или) арбитражного решения (ст. 23).
В Комментарии к этому закону (С.А. Сосна) обращалось внимание на то, что концепция абсолютного иммунитета уже давно не отражает ни практику участия российского государства в экономических, коммерческих отношениях с зарубежными странами, ни современную доктрину иммунитета государства.

§ 3. Правовой режим гражданско-правовых сделок, совершаемых государством

1. Внешнеторговые сделки заключаются в России, как правило, любыми юридическими лицами (см. гл. 5).
Для российского законодательства характерно отрицательное отношение к выступлениям государства в качестве непосредственного субъекта таких внешнеторговых сделок. Эта возможность у государства имеется, но она должна быть ограничена, поскольку любой такой случай может повлечь за собой возникновение универсальной ответственности государства. В ст. 11 Закона о государственном регулирований внешнеторговой деятельности 1995 года предусмотрено, что государство РФ, ее субъекты и муниципальные образования - осуществляет внешнеторговую-деятельность непосредственно только в случаях, установленных федеральными конституционными законами, федеральными законами, законами и иными нормативными правовыми актами субъектов РФ.
С точки зрения нашего права и нашей доктрины о раздельной ответственности государства и государственных юридических лиц следует считать, что государственные внешнеторговые организации как самостоятельные юридические лица не должны пользоваться иммунитетом, предоставляемым государству. В новых условиях хозяйственной деятельности в России и в других государствах СНГ субъектом внешнеторговых сделок стали не только внешнеторговые организации, но и обычные государственные предприятия. При этом ни те, ни другие не могут рассматриваться как органы государства, обладающие иммунитетом. Поскольку внешнеторговые сделки осуществляются не государством, а через самостоятельные юридические лица, иммунитет государства не играет существенной роли для внешнеторговой деятельности.
В тех же исключительных случаях, когда внешнеторговую сделку заключило торговое представительство от имени государства, такая сделка должна рассматриваться как совершенная самим государством.
Торгпредство - это орган, осуществляющий за границей права РФ в области внешнеэкономической деятельности Положение о торговых представительствах СССР за границей было утверждено с дополнениями и поправками законом СССР, принятым Верховным Советом СССР 3 августа 1989 г.
Торгпредство не является юридическим лицом. Права и обязанности по его сделкам возникают непосредственно у государства Отсюда вытекает, что "по обязательствам торговых представительств СССР песет ответственность советское государство" (ст 6 Положения)
Положение предусматривает, что торгпредства могут совершать от своего имени и от имени государства сделки и иные юридические акты, необходимые для осуществления возложенных на них задач, выступать в судах в качестве истца или представителя истца.
В качестве ответчика торгпредства могут выступать в судах лишь по спорам, вытекающим из сделок и иных юридических актов, совершенных торгсредствами в странах пребывания, и только в тех странах, в отношении которых СССР в международных /{01 опорах или одностороннего заявления, доведенного до сведения компетентных органов стран пребывания, выразил согласие на подчинение торшредства суду страны пребывания по указанным спорам Таким образом, статус торгпредства определяется в принципе российским правом Это вытекает из того, что торгпредство - орган государства, а па органы государства распространяются законы этого государства; поэтому личным законом торгпредства является российское право.
Принудительное исполнение окончательных судебных решений, вынесенных против торгпредства по этим спорам, может иметь место, но лишь в отношении товаров и долговых требований торгпредства.
На практике бывали случаи, когда к торгпредству пытались предъявлять иски бывшие собственники национализированного в СССР имущества и другие лица, у которых имелась мнимая или действительная претензия к советскому государству. Суд не может рассматривать такие иски к торгпредству, поскольку изъятия из иммунитета торгпредства допускаются только в отношении совершенных им торговых сделок в данной стране. Если сделку заключает какое-либо российское юридическое лицо, то торгпредство ответственности за сделку не песет.
Суды в странах Запада неоднократно пытались представить торгпредство в качестве лица, несущего универсальную ответственность за действия всех наших организаций. Однако с этой точкой зрения согласиться нельзя. Торгпредство - это орган государства, и потому его правовое положение определяется российским правом, которое устанавливает, что торгпредство не отвечает по обязательствам внешнеэкономических и иных хозяйственных организаций, а последние не отвечают по обязательствам торгпредства.
В "торговых договорах, заключаемых СССР, указывалось, что правительство СССР несет ответственность лишь по тем торговым сделкам, которые были надлежащим образом заключены торгпредством или гарантированы от имени торгпредства. Советское правительство не несет ответственности по сделкам хозяйственных организаций, а хозяйственные организации не несут ответственности по сделкам торгпредства.
Концепция участия государства в гражданско-правовых отношениях, которая стала складываться в 90-е годы, получила отражение в Основах гражданского законодательства 1991 года. По своим гражданско-правовым обязательствам государство отвечает находящимися в его собственности средствами государственной казны. Эти положения, согласно Основам, должны применяться соответственно к автономным образованиям, административно-территориальным образованиям, уполномоченным ими органам. Автономные образования и административно-территориальные образования отвечают по своим обязательствам находящимися в их собственности средствами, не закрепленными за юридическими лицами в полное хозяйственное ведение или оперативное управление.
В ряд заключенных российским государством и его органами соглашений и контрактов с иностранными юридическими лицами и иностранными государствами было включено согласие российской стороны на отказ (или изъятие) от юрисдикционного иммунитета и его видов.
2. Особое положение государства как участника международных хозяйственных отношений выражается и в том, что к обязательствам государства в принципе может применяться только его право, кроме случаев, когда государство прямо выразило свое согласие на применение иностранного права. Поэтому правоотношения по договору государства с иностранной компанией или иностранным гражданином регулируются внутренним законодательством государства - стороны в договоре, а не законодательством другого государства или международным правом, если в договоре не предусмотрено иное.
Из этого признанного в доктрине положения исходила Постоянная палата международного правосудия в своих известных решениях о сербских и бразильских займах, вынесенных в 1929 году. По иску французских держателей сербских государственных займов к югославскому правительству палата признала, что права и обязанности по этим займам подчинены не праву Франции, где по ним были выпущены облигации, а законам Югославии. По мнению Палаты, природа суверенного государства проявляется в том, что действительность принятых им обязательств не может быть подчинена иному закону, чем его собственному.
Из решения Международного суда ООН от 6 июля 1957 г. по франко-норвежскому спору о норвежских займах также может быть сделан вывод о том, что к договору между государством и иностранным гражданином или юридическим лицом применяется внутреннее право данного государства. Отсюда следует, что к обязательствам по займам в принципе должно применяться право страны, выпустившей заем. То же самое следует сказать и о концессионных договорах, хотя концессии обладают определенной спецификой. Все вопросы концессионного договора относятся к внутренней компетенции государства. Концессионный договор - это сделка, правоотношения по которой регулируются внутренним правом, и она не является международным договором.
В то же время концессию нельзя рассматривать и как гражданско-правовой контракт, одностороннее прекращение которого неправомерно. Это односторонний акт государства ("соизволение"), предоставляющий частной компании, в том числе и иностранной, право осуществлять в интересах данного государства, развития его экономики определенную хозяйственную деятельность. В этих же интересах действие такого акта может быть досрочно прекращено, предоставленная концессия может быть "взята обратно".
Так, к началу 80-х годов основные развивающиеся страны - экспортеры нефти фактически ликвидировали концессии, учитывая при этом особую природу концессионных договоров. В 1981 году Иран аннулировал все соглашения о добыче нефти и эксплуатации нефтяных месторождений, заключенные бывшим шахским правительством этой страны с западными компаниями.
Сам термин "концессия" означает уступку прав, принадлежащих государству, другому лицу, в том числе и иностранному инвестору. Концессионный договор используется в современной практике недропользования, и в нем удельный вес гражданско-правовых положений, регулируемых нормами международного частного права, увеличивается.
3. Учитывая современные тенденции по вопросу об участии государства в гражданско-правовых отношениях, осложненных иностранным элементом, в проекте части третьей ГК РФ предложено предусмотреть следующие положения, сформулированные в специальной статье:
"К гражданско-правовым отношениям, осложненным иностранным элементом, с участием государства правила настоящего раздела применяются на общих основаниях, если иное не установлено законом".

Контрольные вопросы

1. Какие бывают виды иммунитета государства?
2. В чем различие между концепцией абсолютного иммунитета и концепцией ограниченного (функционального) иммунитета?
3. В каких странах приняты законы об иммунитете государства и какова практика их применения?
4. Какова практика по вопросу об иммунитетах при заключении соглашений и контрактов, в качестве одной из сторон которых выступает российское государство или его органы?

§ 1. Вопросы собственности в международных отношениях. § 2. Коллизионные вопросы права собственности. § 3. Применение за границей законов о национализации. § 4. Правовое регулирование иностранных инвестиций. § 5. Иностранные инвестиции в свободных экономических зонах. § 6. Правовое положение собственности Российской Федерации и российских организаций за границей

ЛИТЕРАТУРА

Перетерский И.О., Крылов С.Б. Международное частное право. М., 1959. С. 94-117; Линц Л А. Курс международного частного права. Особенная часть. М., 1975. С. 99-127; Лунц Л.А., Марышева Н.И., Садиков О.Н. Международное частное право. М., 1973. С. 118-129; Перетерский И.О. Борьба СССР за равноправие двух систем собственности в международных отношениях // Ученые записки АОН. М., 1947. Вып. 1. С. 113-151; Корецкий В.М. Очерки англоамериканской доктрины и практики международного частного права. М., 1948. С. 197-395; Вилков Г.Е. Национализация и международное право. М., 1962; Богатырев А.Г. Инвестиционное право. М., 1992; Правовое регулирование иностранных инвестиций в России: Сб. статей. М., 1995; Богуславский ММ. Иностранные инвестиции: правовое регулирование. М., 1996; Игнатов В., Бутов В. Свободные экономические зоны. М., 1997; Дерюгина С.В Правовые аспекты понятия "свободная экономическая зона" // Государство и право. 1997. № 5. С. 115-121; Международное частное право: Сб. документов / Сост. К.А. Бекяшев, А.Г. Ходаков. М., 1997. С. 592-658; Международно-правовые основы иностранных инвестиций в России: Сб. нормат. актов и документов. М., 1995; Правовое регулирование иностранных инвестиций в Российской Федерации: Сб. нормат. актов. М., 1995; Правовой режим российских инвестиций за рубежом: Сб. нормат. актов. М., 1997.
Новая литература: Звеков В.П. Международное частное право. Курс лекций. М., 1999. С. 238-271; Ануфриева Л.П. Международное частное право. Особенная часть. М., 2000. Т. 2. С. 115-178; Международное частное право. Учебник / Под ред. Г.К. Дмитриевой. М., 2000. С. 271-297; Международное частное право. Учебник / Под ред. Н.И. Марышевой. М., 2000. С. 175-203; Гаврилов В.В. Международное частное право. М., 2000. С. 130-166; Доронина Н. Комментарий к закону об иностранных инвестициях // Право и экономика. 2000. № 4. С. 61-74; № 5. С. 41-54; № 6. С. 40-46; Кучер АЛ, Никитин М.С. Новый режим иностранных инвестиций // Законодательство. 1999. № 11. Амвросов А. Недостатки Закона об иностранных инвестициях в свете корпоративного права // ЭЖ-Юрист. 2000. № 32; Харченко В.В. Порядок осуществления Российской Федерацией правомочий собственника за рубежом // Журнал международного частного права. 1997. № 1(15); Кирин А. Правовые основы отношений государства и инвесторов. М., 1998; Крамаренко А. Порядок государственной регистрации коммерческих организаций с иностранными инвестициями // Право и экономика. 1999. № 10. С. 12-19; Кувшинов В. Иностранный инвестор // Закон. 1999. № 12. С. 29-37; Нешатасва Т. Иностранные предприниматели в России. Судебно-арбитражная практика. М., 1998; Круто С. Инвестиционная деятельность в субъектах Российской Федерации // Хозяйство и право. № 10. С. 36-49; Хлестов О.Н. О судьбе культурных ценностей, перемещенных в ходе Второй мировой войны (международно-правовые аспекты) // Журнал российского права. 1999. № 11. С. 67 и след.

§ 1. Вопросы собственности в международных отношениях

Проблемы собственности в современных международных отношениях многообразны. В традиционных курсах международного частного права стран Запада раздел о праве собственности сводится, как правило, исключительно к изложению коллизионных вопросов. Между тем ни вопросы национализации, ни вопросы участия иностранного капитала в разработке естественных ресурсов, ни вопросы режима иностранных инвестиций не могут быть сведены к проблемам коллизионного характера и должны рассматриваться наряду с ними.
Большое теоретическое и практическое значение имеет признание права собственности государства на его имущество, находящееся за рубежом. Право одного государства должно относиться, таким образом, к существованию права другого государства как к объективному факту.
Советскому государству пришлось вести длительную борьбу за признание данного принципа. Эта борьба велась на конференциях в Генуе и Гааге, когда была предпринята попытка заставить советское государство отменить национализацию орудий и средств производства. Она велась в иностранных судах, которые стремились подходить к собственности советского государства за границей как к обычной частной собственности иностранца, и не признавали право собственности СССР на находящееся за границей национализированное имущество.

§ 2. Коллизионные вопросы права собственности

1. В законодательстве многих государств проводится различие между правом на недвижимое имущество и правом на движимое имущество. В отношении недвижимости законодательство, судебная практика и доктрина этих государств придерживаются принципа, согласно которому право собственности на недвижимость регулируется законом места нахождения недвижимости. Этот закон определяет и содержание права собственности на недвижимость, и форму и условия перехода прав на недвижимость. Особенно жестко данный принцип проводится в отношении такой основной категории недвижимого имущества, как земельные участки. В специальных реестрах и книгах ведется строгая регистрация прав собственности на землю.
Российские юридические лица и иные наши организации точно так же, как и граждане России, если им принадлежит недвижимое имущество за рубежом, имеют право владеть, пользоваться и распоряжаться таким имуществом в полном объеме в соответствии с правилами местного законодательства.
Более сложным является положение с движимым имуществом. Сюда относятся обычно права требования, ценные бумаги, транспортные средства, личные вещи и т.д. В отношении этой категории имущества в различных государствах по-разному решается вопрос о значении принципа закона места нахождения вещи, хотя и в отношении режима движимого имущества указанный принцип имеет решающее значение.
Во-первых, считается общепризнанным, что если в каком-либо государстве вещь правомерно перешла по законам этого государства в собственность определенного лица, то при изменении места нахождения вещи право собственности на данную вещь сохраняется за ее собственником. Таким образом, признается право собственности на вещь, приобретенную за границей.
Во-вторых, обычно признается, что объем прав собственника определяется законом места нахождения вещи. Из этого следует, что при перемещении вещи из одного государства в другое (как это происходит именно с движимым имуществом) соответственно изменяется и содержание прав собственника. При этом не имеет значения, какие права принадлежали собственнику вещи до ее перемещения в данное государство. Право собственности на вещь, например приобретенную иностранцем на своей родине, признается, но содержание этого права будет определяться не законом страны его гражданства, а законом места нахождения вещи.
В доктринах международного частного права существуют различные точки зрения на то, какой закон регулирует переход права собственности, если вещь приобретается не в том государстве, где она находится. В одних странах доктрина высказывается в пользу применения закона места нахождения вещи, в других предпочтение отдается личному закону собственника.
В Великобритании и США в течение длительного времени исходным был принцип, согласно которому права на движимость определяются личным законом собственника. В курсе Дайси обращается внимание на переход от принципа личного закона к принципу места нахождения вещи.
В праве Франции в ряде случаев переход права собственности на движимость определяется законом места нахождения вещи; в то же время в наследственном праве переход имущества в порядке наследования часто определяется личным законом наследодателя. Однако принцип личного закона рассматривается в современной доктрине больше как исключение из общего правила. Этот принцип продолжает сохраняться в законодательстве лишь отдельных стран (Аргентины, Бразилии).
Расширение применения закона места нахождения вещи обосновывается в иностранной литературе прежде всего интересами гражданского оборота.
Таким образом, как правило, принцип lex rei sitae определяет, какие вещи могут быть вообще объектом права собственности, объем и содержание прав и обязанностей собственника и чаще всего возникновение, переход и прекращение права собственности.
2. Коллизионные вопросы отношений, вытекающих из права собственности, регулируются также в отдельных международных соглашениях. Гаагская конвенция о праве, применяемом к переходу права собственности в международной торговле товарами, 1958 года решает ряд вопросов, связанных с переходом права собственности, не на основании принципа lex rei sitae, а на основании обязательственного статута, т.е. права, применяемого сторонами к сделке внешнеторговой купли-продажи (см. гл. 8).
3. В действующем в России законодательстве имеется несколько коллизионных норм, касающихся права собственности. Основное правило содержится в ст. 164 Основ гражданского законодательства 1991 года, носящей название "Право собственности". В этой статье закреплен ряд положений. Во-первых, установлено, что "право собственности на имущество определяется по праву страны, где это имущество находится" (п. 1). Во-вторых, предусматривается, что право собственности на транспортные средства, подлежащие внесению в государственные реестры, определяется по праву страны, где транспортное средство внесено в реестр. В-третьих, предусмотрено, что "возникновение и прекращение права собственности на имущество определяются по праву страны, где это имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для возникновения или прекращения права собственности, если иное не предусмотрено законом" (п. 2).
Таким образом, в РФ закон места нахождения вещи признается исходным коллизионным началом для решения вопросов права собственности. Закон места нахождения вещи определяет прежде всего, какие вещные права возможны вообще и каково их содержание.
Из положения п. 2 ст. 164 Основ следует, что если право собственности на движимую вещь возникло по закону ее места нахождения, то оно не может прекратиться в силу перемещения вещи в другую страну, в которой на основании действующего в ней законодательства такое право собственности не могло бы возникнуть в таком же порядке, как в первой стране.
Вопросы перехода права собственности и риска случайной гибели вещи имеют особое значение в международной купле-продаже товаров. В действующем в России законодательстве установлены специальные коллизионные нормы по этим вопросам применительно к обязательственному статуту (см. гл. 8).
В п. 3 ст.164 Основ гражданского законодательства предусмотрено, что "возникновение и прекращение права собственности на имущество, являющееся предметом сделки, определяются по праву места совершения сделки, если иное не установлено соглашением сторон". Это означает, что за основу принят принцип автономии воли сторон. Если же стороны в контракте не решили этот вопрос, то тогда начинает действовать коллизионный принцип lex loci contractus. Статья 223 ГК РФ предусматривает, что право собственности возникает с момента передачи вещи, если иное не предусмотрено законом или договором. Согласно ст. 459 ГК РФ, если иное не предусмотрено договором купли-продажи, риск случайной гибели переходит на покупателя с момента, когда в соответствии с законом или договором продавец считается исполнившим свою обязанность по передаче товара покупателю.
Особые сложности в международной практике вызывают случаи, когда предметом сделки является товар в пути. Например, товар перевозится морем или по железной дороге, а стороны во время его нахождения в пути совершают сделку по передаче на него права собственности. Какое право тогда следует применять: страны отправления товара, страны назначения или какого-либо промежуточного пункта нахождения вещи? Закон предписывает в этих случаях применять закон места отправки вещи. Согласно п. 3 ст. 164 Основ, "право собственности на имущество, находящееся в пути по внешнеэкономической сделке, определяется по праву страны, из которой это имущество отправлено, если иное не установлено соглашением сторон".
Более подробные правила содержатся в Проекте части третьей ГК РФ. Там предложены следующие общие положения о праве, подлежащем применению к вещным правам: 1) содержание права собственности и иных вещных прав на недвижимое и движимое имущество, их осуществление и защита определяются по праву страны, где это имущество находится; 2) принадлежность имущества к недвижимым или движимым вещам определяется по праву страны, где это имущество находится.
Возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав на имущество определяются, согласно проекту, по праву страны, где это имущество находилось в момент, когда имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для возникновения либо прекращения права собственности и иных вещных прав, если иное не предусмотрено законом. Возникновение и прекращение права собственности и иных вещных прав по сделке, заключаемой в отношении находящегося в пути движимого имущества, определяются по праву страны, из которой это имущество отправлено, если иное не предусмотрено законом.
Возникновение права собственности и иных вещных прав на имущество вследствие приобретательной давности определяется правом страны, где имущество находилось в момент окончания срока приобретательной давности.
Согласно проекту, к праву собственности и иным вещным правам на воздушные и морские суда, суда внутреннего плавания и космические объекты, подлежащие государственной регистрации, их осуществлению и к защите этих прав применяется право страны, где эти суда и объекты зарегистрированы.
Коллизионные нормы в отношении вещных прав содержатся также в КТМРФ 1999г.
Согласно ст. 417 КТМ права на имущество, затонувшее во внутренних морских водах или в территориальном море, а также отношения, возникающие в связи с затонувшим имуществом, определяются законом государства, в котором имущество затонуло.
К затонувшим в открытом море судам, находящимся на них грузам и иному имуществу применяется закон государства флага судна.
В отношениях между предприятиями, к которым продолжают применяться ОУП СЭВ 1968/1988 годов, момент перехода права собственности и риска случайной гибели товара с продавца на покупателя определяется не путем применения коллизионных норм, а исходя из единых материально-правовых норм. Так, этот переход при железнодорожных перевозках считается совершенным "с момента передачи товара с железной дороги страны продавца железной дороге, принимающей товар", в водных перевозках на условиях "фоб", "сиф" и "каф" - "с момента перехода товара через борт судна в порту погрузки".

§ 3. Применение за границей законов о национализации

1. Под термином "национализация" понимается огосударствление, т.е. изъятие имущества, находящегося в частной собственности, и передача его в собственность государства. В результате национализации в собственность государства переходят не отдельные объекты, а целые отрасли экономики. Национализацию как общую меру государства по осуществлению социально-экономических изменений следует отличать от экспроприации как меры по изъятию отдельных объектов в собственность государства и от конфискации как меры наказания индивидуального порядка.
Характер национализации зависит от того, кем и в каких целях она проводится. В 1917-1920 годах советским государством проводилась национализация земли, банков, промышленных и торговых предприятий и т.д.
Мероприятия по национализации были осуществлены в ряде стран Восточной Европы и Азии. Социалистическая национализация означала, что право частной собственности на национализированное имущество было уничтожено и возникло новое, принципиально иное по содержанию право социалистической собственности. Позднее национализация стала важным средством в борьбе освободившихся от колониальной зависимости молодых государств за достижение ими экономической независимости. В зависимости от конкретных условий процесс создания государственного сектора путем национализации протекал в этих странах по-разному: в одних национализировалась только собственность, которая принадлежала иностранному капиталу, в других затрагивался и местный частный капитал.
Национализация проводилась и в ряде высокоразвитых стран Запада.
2. Право любого государства на национализацию частной собственности, в том числе и принадлежащей иностранцам, вытекает из общепризнанного принципа международного права - суверенитета государства. Осуществление национализации - это одна из форм проявления государственного суверенитета
Каждое государство в силу суверенитета устанавливает свою политическую и экономическую систему, свою систему права собственности. Государство имеет исключительное право устанавливать содержание и характер права собственности, порядок приобретения, перехода и утраты этого права.
Право государства на национализацию, включающее право свободно распоряжаться своими естественными ресурсами и богатствами, было подтверждено в ряде резолюций Генеральной Ассамблеи ООН. Так, 21 декабря 1952 г. Генеральная Ассамблея ООН на своей VII сессии приняла резолюцию № 626_"О праве свободной эксплуатации естественных богатств и ресурсов". В ней говорится, что "право народов свободно распоряжаться своими естественными богатствами и ресурсами и свободно их эксплуатировать является их неотъемлемым суверенным правом и соответствует целям и принципам Устава Организации Объединенных Наций". В резолюции рекомендуется всем государствам - членам ООН воздерживаться от действий, прямых или косвенных, имеющих целью препятствовать осуществлению суверенных прав того или иного государства в отношении его естественных богатств. В то же время в резолюции не содержится каких-либо положений, которые ограничивали бы право государства национализировать собственность иностранцев или устанавливали бы условия проведения такой национализации. Поскольку осуществление национализации относится к внутренней компетенции государства, ни один международный орган не может обсуждать меры по национализации собственности иностранцев. Это положение нашло свое подтверждение также в решении Международного суда ООН, который признал себя некомпетентным рассматривать жалобу правительства Великобритании (1951 г.) в связи с национализацией Ираном Англо-Иранской нефтяной компании.
Таким образом, с точки зрения современного международного права право осуществлять национализацию собственности, в том числе собственности иностранных граждан и компаний, является бесспорной прерогативой суверенного государства.
3 Международное публичное право признает право государства на проведение национализации, но оно не регулирует и не может регулировать отношения собственности, возникающие между государством и частными физическими и юридическими лицами. Условия проведения национализации определяются не международным пра-^1з"м","ТЪ1йу^трённйм^?авомТосударства, осуществляющего национализацию. " "
При всех отличиях, связанных с историческими, политическими и экономическими условиями проведения национализации в различных странах, с точки зрения проблематики международного частного права важно выявление некоторых общих черт, характерных для правовой природы национализации.
Во-первых, всякий акт национализации - это акт государственной власти; во-вторых, это социально-экономическая мера общего характера, а не мера наказания отдельных лиц; в-третьих, национализация может осуществляться в отношении собственности вне зависимости от того, кому она принадлежит (отечественным или иностранным физическим и юридическим лицам); в-четвертых, каждое.государство, проводящее национализацию, определяет, должна ли выплачиваться иностранцам компенсация за национализированную собственность, а если должна, то в каком размере Внутренний закон государства может предусмотреть предоставление компенсации, условия и время ее выплаты, что имело место в ряде стран.
В качестве примера можно привести ст. 3 иракского закона № 59 от 1 июня 1972 г. о национализации "Ирак петролеум компани", в которой указывалось, что иракское государство уплатит ей компенсацию. Однако из этой компенсации, согласно закону, должны быть вычтены долги компании (налоги, местные долги, связанные с операциями) и суммы, которые причитаются иракскому государству.
В 1973 году Генеральная Ассамблея ООН подтвердила право освободившихся государств самим определять формы и размер компенсации (резолюция 3171/XXXVIII).
Вместе с тем государство как сторона в международном договоре о взаимной защите инвестиций может принять на себя обязательства не осуществлять меры по принудительному изъятию капиталовложений, в том числе путем национализации, реквизиции или конфискации в административном порядке. Такое обязательство Советского Союза (так же, как другого государства - стороны в договоре) содержится в двусторонних соглашениях о поощрении и взаимной защите капиталовложений, заключенных правительством СССР с правительствами Великобритании, ФРГ, Франции, Финляндии и других стран. В этих соглашениях предусматривалось, что при национализации иностранных капиталовложений, проведенной в случаях, когда этого требуют государственные или общественные интересы, будет выплачиваться компенсация. Она должна выплачиваться без необоснованной задержки, быть конвертируемой и свободно переводимой с территории одной страны на территорию другой.
Таким образом, Советский Союз, а затем Россия и другие страны СНГ признали в заключенных ими соглашениях принцип быстрой, адекватной и эффективной компенсации (например, ст. 5 Договора РФ с Японией от 13 ноября 1998 г., ст. 5 договора с Кореей от 14 декабря 1990 г) Естественно, что такое признание принципа компенсации не имеет обратной силы и не может быть распространено на национализацию, проведенную в нашей стране в период до заключения этих соглашений.
4. Законы о национализации имеют экстерриториальное действие, т.е. должны признаваться и за пределами государства, их принявшего. Это означает, что государство, осуществившее национализацию, должно быть признано за границей собственником как имущества, которое находилось в момент национализации в пределах его территории, так и национализированного имущества, находившегося в момент национализации за границей.
В настоящее время, как правило, ни судебной практикой, ни юридической доктриной стран Запада не оспаривается экстерриториальное действие законов о национализации в отношении имущества, которое в момент национализации находилось на территории государства, осуществившего национализацию, а затем было вывезено за границу в порядке ведения внешней торговли, в качестве экспонатов на выставки или для иных целей.
Решающее значение для признания судами принципа экстерриториального действия законов о национализации имела длительная борьба советского государства, которую оно вело за признание своих прав на имущество, приобретенное в силу законов о национализации.
Первым решением, которым было признано экстерриториальное действие советских законов о национализации, было решение Высшего суда Великобритании от 12 мая 1921 г. по делу "A.M. Лютер против Д. Сегора". Суть этого известного дела сводилась к следующему. В августе 1920 г. Наркомвнешторг РСФСР продал английской фирме "Сегор" партию фанеры. До национализации фанера была собственностью акционерного общества "Лютер". Национализированный товар (фанера) в момент национализации находился на складе предприятия общества "Лютер" в Новгороде. После прибытия фанеры в Великобританию бывшие собственники общества "Лютер" предъявили иск фирме "Сегор" о возврате фанеры. Первоначально иск был удовлетворен, однако при вторичном рассмотрении дела уже после заключения первого торгового договора между РСФСР и Великобританией в 1921 году английский суд отклонил иск. Судья Скрстон (Scruttori), в частности, указал, что если Л Б. Красин (глава советской торговой делегации) привез товары в Англию от имени своего правительства и объявил, что они принадлежат правительству, то ни один английский суд не может проверять такое заявление Как заявил судья Варипгтон (Waningtori), суд не может "входить в рассмотрение вопроса о действительности актов, коими право собственности на спорные товары было изъято от истцов и перенесено на ответчиков". Судьи отвергли довод истца о том, что советские законы о национализации якобы противоречат принципам справедливости и морали и поэтому действие их не может быть признано в Великобритании.
Из решений судов других стран следует указать на решение федерального суда США от 5 июня 1931 г. по делу о советском золоте (по иску Банка Франции к американским банкам), в котором было признано, что акты национализации должны рассматриваться как действительные (см. гл. 6). В решениях американских судов по делу "правительство США против банкирского дома М. Бельмонт" (1937 г.) и по делу Пинка (1942 г.) было признано экстерриториальное действие советских законов о национализации в отношении имущества отделений национализированных русских юридических лиц, находившегося в момент национализации на территории США.
Верховный суд США в своем решении от 2 февраля 1942 г. по иску правительства США к Пинку, ликвидатору американских отделений национализированных русских страховых обществ, указал: "Мы решаем, что право на фонды или на имущество, о которых идет речь, было приобретено советским правительством как преемником "Первого русского страхового общества"; что это право оказалось переданным Соединенным Штатам по соглашению с Литвиновым и что Соединенные Штаты имеют право на имущество (фонды) вопреки притязаниям общества и иностранных кредиторов".

Закон о юрисдикционных иммунитетах: на границе права и политики

Комитет Государственной Думы по вопросам собственности ведет работу над проектом закона «О юрисдикционном иммунитете иностранного государства и имущества иностранного государства в Российской Федерации», который был внесен в Государственную Думу 5 августа 2015 г. В соответствии с законопроектом с 1 января 2016 г. суды могут быть управомочены ограничивать иммунитет иностранных государств в отношении споров, возникающих из гражданско-правовых сделок и предпринимательской деятельности, трудовых правоотношений, участия в организациях, а также в отношении споров, касающихся прав на имущество, возмещения вреда, интеллектуальной собственности или связанных с эксплуатацией судна. Помимо этого, законопроект содержит нормы, регулирующие обеспечительные меры в отношении иностранного государства и исполнение судебных решений.
Стоит отметить, что законодательное регулирование ограничения юрисдикционного иммунитета иностранного государства не является новаторством, поскольку подобные законы действуют в США, Великобритании и других странах.
В пояснительной записке к законопроекту указано, что принятие закона обусловлено расширением масштаба внешнеэкономических связей, возникновением тенденции отказа государств от юрисдикционного иммунитета, а также возросшим числом исков, предъявляемых к Российской Федерации, и распространением концепции ограниченного иммунитета. Кроме того, этот законопроект станет своеобразным ответом на попытку ограничения юрисдикционного иммунитета, предпринятую Бельгией и Францией в отношении России. В этих государствах после признания решения международного арбитража в Гааге по делу ЮКОСа было возбуждено исполнительное производство, в рамках которого российским учреждениям, которые находятся на территории этих стран, были предъявлены документы об аресте государственного имущества Российской Федерации.
Законопроект был разработан Правительством РФ. По мнению Председателя Правительства, Д. А. Медведева, законопроект впервые предусматривает возможность ограничить на основе принципа взаимности иммунитет иностранного государства от участия в судебных разбирательствах, от обеспечительных мер и от исполнения судебных актов, а также определить пределы такого иммунитета. Также Председатель Правительства РФ подчеркнул, что Российская Федерация должна иметь право вводить ответные ограничения для государств, включая отказ от предоставления такому государству иммунитета.
В законопроекте четко определена сфера применения его норм. В частности, закон не может ограничить иммунитет, в отношении осуществления функций дипломатических представительств, консульских учреждений, представительств международных организаций, также не затрагивает он привилегии и иммунитеты глав государств, правительств и министров иностранных дел. Таким образом, законопроект разработан с учетом обязательств Российской Федерации, возникших из международных договоров.
Законопроект закрепляет давно существующий и применяемый судами принцип взаимности. В статье 5 указано, что суды на основе этого принципа вправе исходить из того же объема юрисдикционного иммунитета, каким Российская Федерация пользуется в соответствующем иностранном государстве. Заключения по вопросам предоставления юрисдикционных иммунитетов в иностранном государстве уполномочено давать МИД России.
В статье 8 проекта находит свое отражение доктрина функционального иммунитета, в соответствии с которой иностранное государство, его органы, а также собственность пользуются иммунитетом только тогда, когда государство осуществляет суверенные функции. Таким образом, иммунитет иностранного государства ограничивается в отношении предпринимательской деятельности на территории Российской Федерации. Существенным недостатком этой доктрины является ее оценочный характер: суду в каждом конкретном случае необходимо в зависимости от характера и цели сделки устанавливать, связана ли она с осуществлением государством суверенных властных полномочий.
Если законопроект будет принят, то в целях реализации его норм и унификации правового регулирования потребуется внести изменения в Гражданский процессуальный кодекс, Арбитражный процессуальный кодекс и Федеральный закон «Об исполнительном производстве», которые содержат положения, определяющие особенности рассмотрения дел с участием иностранных лиц, в том числе о признании и исполнении решений иностранных судов.
Что касается проблемы юри
сдикционного иммунитета иностранных государств в отношении споров, возникающих из предпринимательской деятельности, то суды, применяя подходы, выработанные в судебной практике, на протяжении многих лет ограничивают юрисдикционный иммунитет иностранных государств по данной категории споров (пп. 6, 7 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 18 января 2001 г. № 58). Однако целью законопроекта, в первую очередь, является сдерживание угрозы обращения взыскания на государственное имущество России за рубежом, и имплементация в национальное право принципа взаимности даст судам правовое основание ограничить иммунитет иностранного государства в качестве ответной меры за аналогичные действия, предпринятые им в отношении Российской Федерации.
В случае принятия законопроекта, маловероятно, что правоприменительная практика изменится кардинально в отношении споров, возникающих из предпринимательской деятельности иностранных государств на территории Российской Федерации, в то же время, судебной практике в отношении ограничения на основе принципа взаимности юрисдикционного иммунитета только предстоит сформироваться.

Законодательство и судебная практика зарубежных стран об иммунитете иностранного государства

В 70-х гг. XX в. в ряде зарубежных стран (Австралии, Великобритании, Канаде, Пакистане, Сингапуре, США, ЮАР) были приняты законодательные акты, основанные на теории функционального иммунитета государства. В некоторых странах (Австрии, Бельгии, Греции, Дании, Норвегии, Финляндии, ФРГ, во Франции, в Швейцарии), где специальное законодательство об иммунитете иностранного государства отсутствует, теории функционального иммунитета государства придерживается судебная практика.

Все законодательные акты, посвященные иммунитету иностранного государства, содержат норму о предоставлении иностранному государству иммунитета. Более того, законы Великобритании, Канады, Пакистана, Сингапура закрепляют обязанность суда предоставить иностранному государству иммунитет, даже если оно не участвует в разбирательстве. Иностранное государство не пользуется иммунитетом, если оно подчинилось юрисдикции судов другого государства. Такое подчинение возможно в виде отказа от иммунитета. Отказ может быть выражен в форме соглашения. Заключение иностранным государством соглашения, в котором определяется подлежащее применению иностранное право, не означает его отказа от иммунитета. Иными словами, выбор права не означает отказ от иммунитета. Именно так это изложено в законах Австралии, Великобритании, Пакистана.

В законах США и Канады подобных положений нет. Закон США устанавливает, что иностранное государство может отказаться от иммунитета прямо или косвенно. Четкие положения, определяющие случаи косвенного отказа от иммунитета, содержат законы Великобритании, Канады, Пакистана, Сингапура. Предполагается, что иностранное государство подчинилось юрисдикции: а) если оно возбудило разбирательство; б) если оно вступило в дело или предприняло меры в отношении разбирательства. При этом если иностранное государство вступило в дело или предприняло меры в отношении дела только для того, чтобы потребовать предоставления иммунитета, не считается, что оно подчинилось юрисдикции суда. Иной позиции придерживается закон США, в соответствии с которым факт появления иностранного государства перед судом означает, что оно признало юрисдикцию судов США по конкретному делу. Поэтому иностранному государству, к которому был предъявлен иск в судах США, следует обратиться к процедуре так называемого специального обращения в суд (special appearance), которая означает согласие на подчинение юрисдикции суда для единственной цели – защиты юрисдикционного иммунитета.

Согласно законам Великобритании, Пакистана, Сингапура, США заключение иностранным государством соглашения о подчинении спора международному коммерческому арбитражу означает, что оно не пользуется иммунитетом в разбирательствах относительно осуществления государством надзорных функций, например относительно отмены арбитражных решений.

Признание за отдельным субъектом статуса «иностранного государства» является необходимой предпосылкой для признания его иммунитета. Законы по-разному подходят к решению вопроса о том, что представляет собой иностранное государство. Как правило, закрепленное в национальных законах понятие «иностранного государства» охватывает главу государства, правительство, агентство, учреждение иностранного государства. Закон США уточняет, что под агентством понимается государственное образование, которое является самостоятельным юридическим лицом, корпорацией, органом государства или его политическим подразделением, большинство акций которого или иным образом заявленной собственности принадлежит иностранному государству.

Выше отмечено, что если иностранное государство ведет торговую деятельность, заключает торговые сделки, оно, как это следует из приведенных законов, не пользуется иммунитетом. Определение торговой деятельности имеет большое значение, так как, даже признав за какой-либо спорящей стороной статус «иностранного государства», суд откажет ей в предоставлении иммунитета, если иностранное государство ведет торговую деятельность.

Законодательство иностранных государств по-разному подходит к определению понятия «торговая деятельность», «торговая сделка». Законодательные акты Великобритании, Пакистана, Сингапура содержат только перечень видов сделок, совершение которых может привести к утрате государством иммунитета, а само определение торговой деятельности в них отсутствует. Законы этих стран под торговой сделкой понимают: а) контракты о поставке товаров или предоставлении услуг; б) договоры займа или другие сделки финансового характера, гарантии и поручительства; в) сделки или деятельность торгового, промышленного, профессионального или подобного характера, в которую государство вступает или с которой государство связано иным образом, чем при осуществлении суверенных функций. В Канаде и США торговая деятельность определяется лишь в самом общем виде. Так, согласно закону Канады «торговая деятельность» означает любую сделку, акт либо регулярное ведение деятельности, которые по своей природе имеют торговый характер. Предусматривается, что суды при определении характера деятельности иностранного государства должны принимать во внимание природу этой деятельности, отдельной сделки, а не ее цель.

Хотя в законах Великобритании, Пакистана, Сингапура подобной нормы ист, на практике суды и этих стран применяют критерий природы сделки.

Законы зарубежных стран предусматривают и другие требования, относительно которых иностранное государство не пользуется иммунитетом. Так, при соблюдении определенных условий иммунитет иностранному государству не предоставляется в отношении споров, связанных с контрактом о найме на работу, причинением вреда здоровью, утратой или повреждением имущества, споров, связанных с интеллектуальной собственностью, участием государства в корпорациях, споров относительно торговых судов.

От судебного иммунитета законодательство иностранных государств отличает иммунитет от предварительных мер и исполнительных действий. В соответствии с законами Австралии, Великобритании, Канады, Пакистана согласие иностранного государства подчиниться юрисдикции иностранных судов не считается согласием на применение предварительных мер и исполнительных действий.

По законам Австралии, Великобритании, Канады, Пакистана, Сингапура, США иммунитет от исполнительных действий иностранному государству не предоставляется в отношении собственности, которая используется в торговых целях. В странах, в которых не было издано законодательство об иммунитете государства, но судебная практика которых применяет положения теории функционального иммунитета, иностранному государству также не предоставляется иммунитет от предварительных мер и исполнительных действий, если его собственность используется в торговых целях.

Вместе с тем существуют виды собственности иностранного государства, которым предоставляется полный иммунитет от предварительных мер и исполнительных действий. По законодательству ряда стран (Великобритании, Пакистана и др.) такой иммунитет предоставляется собственности иностранного государства, которая используется или предназначена для использования: а) для нужд консульского и дипломатического представительства; б) в связи с военной деятельностью или является военной по своей природе, либо находится под контролем военных властей (законы США, Канады, Австралии).

Таким образом, несмотря на некоторые особенности законодательных актов различных стран, базирующихся на теории функционального иммунитета, все они в принципе разрешают применение предварительных мер и исполнительных действий в отношении собственности иностранного государства, но определяют виды собственности, которые пользуются полным иммунитетом от предварительных мер и исполнительных действий. К таким видам собственности, как отмечалось, относится собственность, используемая в дипломатических и консульских целях, в военных целях.

Важная роль в применении теории функционального иммунитета отводится суду, так как именно суд является органом, в компетенцию которого входит решение вопроса о том, пользуется ли сторона иммунитетом. Однако страны, в которых были приняты законы об иммунитете, органы исполнительной власти в различной степени продолжают участвовать в решении вопроса о предоставлении иммунитета. Теперь органы исполнительной власти выдают заключения, удостоверяющие, что конкретная спорящая сторона является иностранным государством, толкующие положения законов об иммунитете, устанавливающие взаимность. Это право исполнительной власти закреплено в законах Австралии, Великобритании, Канады, Пакистана, Сингапура. В законах США отсутствуют подобные нормы. Однако и там органы исполнительной власти оказывают влияние на деятельность судов. Мнение Государственного департамента по существу обязательно для суда. Целесообразность такого вмешательства доктрина обосновывает ссылками на интересы внешней политики. В странах, в которых не были изданы законы об иммунитете государства, вопрос о предоставлении иммунитета иностранному государству также относится к компетенции суда. На практике органы исполнительной власти пытаются оказывать влияние на суды. Суды относятся к этому негативно. В Австрии, Германии, Италии органы исполнительной власти полностью отстранены от решения вопроса о предоставлении иммунитета иностранному государству.

3.7. Зарубежное законодательство об иммунитете государства

В 70-х годах XX в. роль государства и степень его участия в международных частноправовых отношениях увеличились. В связи с этим стали пересматриваться и традиционные подходы к пониманию иммунитета государства от частных исков в иностранных судах и неприкосновенности государственной собственности, находящейся за рубежом.

С тех пор сложилось три варианта национального регулирования иммунитета государства: в одних странах этот вопрос разрешается при помощи специального закона, которым руководствуются суды и административные органы, столкнувшиеся с участием иностранного государства в гражданско-правовом отношении (США, Великобритания, Канада); в других странах нормы о юрисдикционном иммунитете предусматриваются в процессуальном законодательстве, а о законодательном иммунитете и об иммунитете его собственности – в гражданских кодексах или законах о международном частном праве (Россия, Казахстан, Армения); третья группа стран закрепила правовое положение государства как юридического лица и в этой связи в их законодательстве отсутствуют нормы об иммунитете государства (Грузия).

Одними из первых осознали неэффективность концепции абсолютного иммунитета страны общего права – США, Великобритания, Канада, Пакистан.

Сначала в судебной практике, а затем и научном сообществе этих стран сформировалось убеждение в необходимости ограничения иммунитета государства для гарантированности судебной защиты прав его контрагентов по сделкам. Иммунитет государства мешал рассматривать его в гражданском обороте как равного участника и ставил под сомнение гражданские права иностранных физических и юридических лиц, торгующих с государством или оказывающих ему услуги, что не могло не сказаться на развитии международных хозяйственных связей.

Поэтому в 1976 г. В США принимается Закон об иммунитете иностранных государств (Foreign Sovereign Immunities Act), который определял юрисдикцию Соединенных Штатов относительно исков к иностранному государству. Данный Закон устанавливал исключения из иммунитета иностранного государства, при наличии которых суды США были компетентны рассматривать спор. В качестве основного правила предусматривалось наличие прямого или подразумеваемого отказа иностранного государства от иммунитета (§ 1605a), а также невозможность воспользоваться иммунитетом в споре, связанном с коммерческими сделками. Также устанавливалось, что иммунитет ограничивается и в случае приобретения собственности с нарушением норм международного права (§ 1605 (a) 3) и т.д.

Наибольший интерес вызывает норма Закона США об отказе в иммунитете государству, причинившему на территории США вред личности или смерть, а равно повредившему имущество или способствующему его утрате (§ 1605 (a) 5). Это правило распространяется на любой деликт, а не только связанный с гражданско-правовыми отношениями. В частности, делается оговорка, что действия или бездействие, которые привели к вреду жизни, здоровью или имуществу, совершенные как иностранным государством, так и его должностными лицами и служащими при исполнении ими своих обязанностей (non-commercial torts exception) , приводят к отказу в иммунитете государству. Другими словами, правонарушение может быть в известной степени связано с публичными функциями, и тем не менее это не позволяет ответчику заявлять об иммунитете.

Однако далее американский законодатель отмечает, что правило § 1605 (a) 5 применяется, если причинение вреда связано с осуществлением дискреционных действий иностранного государства. Такое противоречие трудно разрешить, но стоит принять во внимание то, что правительственные функции почти никогда не осуществляются на территории другого государства, за исключением действий дипломатических и консульских служб.

Вслед за Законом США подобные нормативные акты, закрепляющие исключения из иммунитета государства, были приняты в Великобритании в 1978 г., в Канаде в 1982 г.

Постепенно к модели ограниченного иммунитета приходят и страны романо-германской правовой традиции. В ряде стран Западной Европы (Франция, Дания, Норвегия, Греция, Италия, Германия и др.) концепция ограниченного иммунитета иностранного государства сначала проводится в жизнь в судебной практике. Отправной точкой для законодательного выражения идеи функционального иммунитета для этих стран послужила Европейская конвенция об иммунитете государств 1972 г., в преамбуле которой закреплено, что при ее подписании принимается во внимание “существование в международном праве тенденции к ограничению тех случаев, когда государство может ссылаться на иммунитет в иностранных судах”. Страны – участницы этой Конвенции (Австрия, Бельгия, Германия, Нидерланды, Португалия, Швейцария) постепенно закрепили в своем национальном законодательстве идею ограниченного иммунитета. Государства, ее не подписавшие, воспользовались данным текстом как основой для внутригосударственного регулирования. Одной из первых в числе стран континентального права соответствующий закон об иммунитете приняла Аргентина в 1995 г.

В законах указанных стран иммунитет государства от юрисдикции ставится в зависимость от сущности тех сделок, в которых государство принимало участие и которые стали предметом спора. Чаще всего употребляются понятия “торговая сделка” или “коммерческая сделка”, которые не имеют четких критериев и устанавливаются судом в каждом конкретном случае при помощи имеющегося в законах примерного перечня (договор поставки товара, договор возмездного оказания услуг, договор займа, договор поручительства, и т.п.) или гражданско-правовой природы спорного договора. При этом суды, как правило, не занимаются определением цели заключения государством таких сделок, довольствуясь нахождением спорной сделки в системе гражданско-правовых договоров.

Давая характеристику зарубежному регулированию государственного иммунитета, нельзя не упомянуть еще один фундаментальный источник – Кодекс Бустаманте. Этот документ, являющийся приложением к Конвенции о международном частном праве, принятой 20 февраля 1928 г. на VI Международной конференции американских государств в Гаване, вот уже более 70 лет действует в 15 странах Латинской Америки (например, в Бразилии, Венесуэле, на Кубе, в Перу, Чили, Эквадоре и др.). В ряде стран американского региона нормы этого Кодекса применяются как обычаи (Аргентина, Мексика).

См.: Международное частное право. Иностранное законодательство / Предисл. А.Л. Маковского; сост. и науч. ред. А.Н. Жильцов, А.И. Муранов. М., 2000. С. 746 – 798.

В связи со столь феноменальной унификацией коллизионных правил, которую удалось осуществить на основе Кодекса Бустаманте в значительном количестве государств, есть смысл рассмотреть правила об иммунитете, которые в нем предложены.

Сразу стоит отметить, что Кодекс Бустаманте исходит из модели функциональности иммунитета и его связанности с политической деятельностью государства, несмотря на то, что он принят в 1928 г., когда приоритетным был иммунитет абсолютный.

Так, в ст. 333 закреплено правило о том, что суд некомпетентен разбирать гражданские и торговые дела, в которых ответчиками выступают другие государства или их главы в случае личных исков, если они сами прямо не подчинят себя суду или не заявят встречного требования. Аналогичная норма ст. 334 регулирует подачу вещных исков с добавлением, если государство или его глава “действовали в качестве таковых и их действия имели публичный характер”.

Интересна формулировка, используемая Кодексом для установления пределов принципа иммунитета: государство или его глава, действующие в качестве частных лиц, будут подсудны другому государству по общим правилам. Надо полагать, что “государство, действующее как частное лицо” – это не что иное, как “торгующее государство” в США, “государство, участвующее в коммерческой деятельности” (Европейский союз, СНГ).

Белорусский журнал международного права и международных отношений 1999 - № 3

международное право - международное право и внутригосударственное право

ИММУНИТЕТ ИНОСТРАННОГО ГОСУДАРСТВА ОТ ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР

Рубен Галстян

Галстян Рубен Рафаэлович - аспирант кафедры международного права факультета международных отношений Белорусского государственного университета

Признание доктриной международного права концепции функционального иммунитета государства и ее закрепление в проекте конвенции Комиссии международного права делает необходимым исследование вопроса относительно иммунитета иностранного государства от принудительных мер.

В международных соглашениях по иммунитету государства, судебной и законодательной практике различных стран ограничение юрисдикционного иммунитета иностранного государства не подразумевает автоматического применения принудительных мер (задержание, арест, взыскание) в отношении его собственности, поскольку иммунитет от принудительных мер и юрисдикционный иммунитет рассматриваются как отдельные элементы принципа иммунитета иностранного государства. Однако лишение истцов результатов прошедшего для них успешного судебного разбирательства в силу иммунитета собственности государства-ответчика от исполнительных мер препятствовало бы частным лицам и организациям реализовать защиту своих законных прав и интересов, поскольку, в случае отказа иностранного государства исполнить решение суда, истцы будут иметь судебное решение, которое невозможно исполнить в принудительном порядке, без чего ограничение юрисдикционного иммунитета иностранного государства лишается смысла.

Тем не менее судебная и законодательная практика большинства государств относительно вопроса применения принудительных мер в отношении собственности иностранного государства более сдержанна, чем при осуществлении юрисдикции в стадии судебного разбирательства. По мнению ряда авторов (Н. А. Ушаков, Я. Синклер, Г. Бадр, Л. Буше) 1 , это связано с тем, что принудительные меры против иностранного государства представляют более тяжкое посягательство на его суверенитет, чем осуществление судебной юрисдикции, и способны задеть существенные интересы иностранного государства, что может привести к различным трениям и ухудшениям отношений между государствами.

По этой причине многие суды в различных странах признавали иммунитет собственности иностранного государства от принудительных мер, несмотря на то, что, следуя принципу ограниченного иммунитета, отказывали в иммунитете от юрисдикции и возбуждали судебное разбирательство в отношении иска, предъявленного иностранному государству. Например, в судебной практике Бельгии, которая одна из первых начала применять принцип ограниченного иммунитета путем осуществления юрисдикции в отношении актов jure gestionis иностранного государства, вплоть до 1951 г. признавался абсолютный иммунитет собственности иностранного государства от принудительных мер 2 . То же самое можно сказать о судебной практике США, Германии, Австрии, Франции 3 .

Вместе с тем, в практике государств появляется и постепенно усиливается тенденция ограничения иммунитета иностранного государства от принудительных мер в отношении его собственности, что является естественным и логическим продолжением ограничения юрисдикционного иммунитета иностранного государства. Сегодня ограничение иммунитета государства от принудительных мер отражено в судебной практике многих государств, в законодательстве ряда стран и в международных соглашениях по иммунитету государства. Тем не менее во всех из вышеперечисленных случаев иммунитет от юрисдикции и иммунитет от принудительных мер рассматриваются как отдельные составляющие общего принципа иммунитета иностранного государства 4 .

Иммунитет собственности иностранного государства от предварительных мер по обеспечению иска и исполнительных действий является общепризнанным принципом. Однако, как и в случае с юрисдикционным иммунитетом, в ходе многолетней практики выработались определенные исключения из этого правила, которые позволяют, в случае отказа иностранного государства от исполнения судебного решения, применять принудительные меры в отношении собственности последнего. Как было отмечено выше, без этих исключений все усилия по обеспечению равных условий для всех участников гражданско-правовых отношений окажутся напрасными. Действительно, какой смысл имеет ограничение юрисдикционного иммунитета иностранного государства в случае наличия у иностранного государства иммунитета от принудительных мер, предоставляющего ему возможность при любом исходе дела отказываться от исполнения судебного решения?

Безусловно, применение мер по исполнению судебного решения может отрицательно сказаться на отношениях между государством суда и государством-ответчиком, однако вероятность этого уменьшится в случае принятия международной конвенции, в которой содержались бы детально разработанные правила, касающиеся принудительных мер, ограничивающие возможность применения принудительных мер в отношении определенных видов собственности иностранного государства. Все страны, принявшие законы об иммунитете иностранного государства, выбрали именно такой путь.

Прежде всего, меры по исполнению судебного решения могут применяться в случае добровольного согласия иностранного государства на осуществление принудительных мер, выраженного в международном соглашении, в письменном контракте или в заявлении на судебном разбирательстве по конкретному делу 5 . Следует отметить, что одно лишь согласие иностранного государства на осуществление юрисдикции еще не предполагает его согласия на применение принудительных мер в отношении его собственности по решению суда 6 . Иными словами, для применения мер по исполнению или обеспечению судебного решения суд должен получить отдельное согласие иностранного государства. Такую точку зрения выразил и Специальный докладчик С. Сучариткул, который в своем докладе Комиссии международного права отметил: «Отказ от юрисдикционного иммунитета не подразумевает согласия на исполнительные меры. Суд государства территории может принять решение об осуществлении юрисдикции в отношении иностранного государства на различных основаниях, таких как коммерческий характер действий, согласие иностранного государства, добровольное подчинение или отказ от иммунитета. Однако суд будет вынужден снова рассмотреть и исследовать вопрос своей компетенции касательно исполнения принятого им решения. На последней стадии исполнения судебного решения иммунитет собственности государства будет зависеть от различий, осуществляемых между видами государственной собственности, в зависимости от которых к ней могут или не могут применяться исполнительные меры» 7 .

Последнее предложение процитированного выше мнения С. Сучариткула подводит нас ко второму основанию применения принудительных мер в отношении собственности иностранного государства. Несмотря на все утверждения о том, что иммунитет от юрисдикции и иммунитет от принудительных мер являются двумя отдельными элементами принципа иммунитета иностранного государства, они имеют общую основу. В силу этого, вспомнив основной критерий ограничения юрисдикционного иммунитета иностранного государства, не составит труда предположить, что служит основанием ограничения иммунитета собственности иностранного государства от принудительных мер. Это критерий коммерческого использования собственности.

Для ограничения иммунитета от принудительных мер почти во всех упомянутых выше международных соглашениях и национальных законах, а также в судебной практике применяется критерий использования собственности в коммерческих целях. Единственное исключение составляет Европейская конвенция об иммунитете государства 1972 г., которая запрещает применение принудительных мер в отношении собственности иностранного государства без его согласия (ст. 23). Вместе с тем, Конвенция обязывает договаривающиеся государства признавать и исполнять вынесенные против них судебные решения. В случае несоблюдения данного условия истцу предоставляется возможность обращения в судебные органы того государства, против которого было вынесено решение суда. Кроме того, Дополнительный протокол предусматривает возможность предъявления иска в специальный Европейский трибунал по иммунитету государства 8 .

Как видим, установленная в Европейской конвенции 1972 г. система основывается на обязательстве государств-участников добровольно подчиняться решениям, вынесенным против них, и предусматривает довольно сложную процедуру в случае отказа государства подчиниться судебному решению. По-видимому, это объясняется сдержанной в те годы позицией многих стран в отношении применения мер по исполнению судебного решения, вынесенного в отношении иностранного государства.

Однако, на наш взгляд, было бы нелишним, как предлагает Н. А. Ушаков, включить в проект статей Комиссии международного права статью, которая подтверждала бы обязанность государства выполнить вынесенное против него судебное решение: «И тогда она звучала бы следующим образом: государство приводит в исполнение окончательное решение, вынесенное против него судом другого государства, в тех случаях, когда, в соответствии с положениями настоящих статей, государство не может ссылаться на иммунитет от юрисдикции судов этого другого государства» 9 .

Применение принудительных мер в отношении собственности иностранного государства, в частности государственных морских судов и находящихся на них грузов, в случае их использования в коммерческих целях, предусматривается в Брюссельской конвенции 1926 г. по унификации некоторых правил, касающихся иммунитета государственных судов (стст. 1 и 2), Женевской конвенции 1958 г. об открытом море (стст. 8 и 9), Женевской конвенции 1958 г. о территориальном море и прилежащей зоне (стст. 18-22), Конвенции ООН по морскому праву (стст. 28 (3), 32, 95, 96).

Ограничение иммунитета собственности иностранного государства от принудительных мер на основании использования собственности в коммерческих целях предусматривается и в разработанном Комиссией международного права (КМП) проекте статей о юрисдикционных иммунитетах государств и их собственности (ст. 18), и в законах об иммунитетах иностранного государства, действующих в ряде государств 10 .

На первый взгляд простая формулировка критерия применения принудительных мер в отношении собственности на практике наталкивается на довольно сложную проблему его воплощения в жизнь, поскольку в определенных ситуациях очень нелегко объективно и точно разграничить коммерческую и некоммерческую собственность. Например, как следует поступать в отношении банковского счета государства, предназначенного для осуществления функций публичного характера, который был использован и в коммерческих целях? Возможно ли применение принудительных мер в отношении государственной собственности, одна часть которой использовалась в коммерческих, а другая в публичных целях (так называемые смешанные фонды или счета)? Не менее важным является вопрос о том, следует ли в целях исполнения судебного решения применять принудительные меры в отношении любой коммерческой собственности иностранного государства, находящейся на территории государства суда, или исполнение судебного решения должно ограничиваться собственностью, непосредственно связанной с предметом иска?

Попытаемся раскрыть, каким способом регулируются данные вопросы в проекте КМП, и, сравнив его с другими документами по иммунитету иностранного государства, выясним присущие проекту достоинства и недостатки.

Прежде всего отметим, что, несмотря на возможные в некоторых ситуациях трудности, связанные с разграничением коммерческой собственности от публичной, существует несколько категорий собственности государства, публичный характер которых не вызывает сомнений в силу императивных или обычных норм международного права. К ним относятся:

a) дипломатические и консульские помещения и другая собственность государства, используемая для ведения дипломатической и консульской деятельности их представительств, консульств, специальных миссий и т. д., иммунитет которых закреплен в Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г. (ст. 22(3)), Венской конвенции о консульских сношениях 1963 г. (ст. 31(4)), Конвенции о специальных миссиях 1969 г. (ст. 25(3)). Иммунитет этой категории собственности, включая банковские счета, предусматривается и в статье 19(1)(а) проекта КМП. Отдельное указание в проекте статьи 19(1)(а) на иммунитет банковских счетов не случайно и вполне оправданно, поскольку отсутствие какого-либо отдельного упоминания об иммунитете банковских счетов дипломатических и консульских представительств в вышеназванных конвенциях привело к противоречивым судебным решениям, о которых будет сказано ниже;

b) собственность военного характера, а также собственность, используемая в военных целях. Речь идет об иммунитете морских военных судов, а также государственных судов, используемых в публичных целях, и иной собственности военного характера. Статьи, предусматривающие иммунитет вышеуказанной собственности от принудительных мер, содержатся как в проекте КМП (ст. 19(1)(b)), так и во многих национальных законах об иммунитете иностранного государства 11 ;

c) в отличие от других документов по иммунитету государства, в проекте КМП выделены еще две категории собственности (что следует отнести к числу достоинств проекта), к которым не могут применяться принудительные меры: собственность, «представляющая часть культурного достояния иностранного государства или часть его архивов», не выставленная на продажу (ст. 19(1)(d)), и собственность, «составляющая часть выставки объектов научного, культурного или исторического значения», не выставленная на продажу (ст. 19(1)(е)).

Во всех существующих национальных законах и почти во всех международных соглашениях по иммунитету государства, а также в судебной практике многих стран применение принудительных мер возможно в отношении собственности иностранного государства, предназначенной для использования в коммерческих целях. Тем не менее существует определенная категория собственности, относительно которой отсутствует единый подход как в судебной практике государств, так и в национальных законах по иммунитету государства. В основном расхождения связаны с возможностью применения принудительных мер в отношении банковских счетов дипломатических представительств иностранного государства и счетов центрального банка иностранного государства. Кроме того, государства и юристы выражают противоположные мнения относительно правомерности применения судами мер судебного принуждения в отношении любой коммерческой собственности иностранного государства, находящейся на территории государства суда, независимо от связи с предметом иска.

1.Банковские счета дипломатических представительств

В судебной практике ряда стран в разные годы совершались попытки наложения ареста на банковские счета иностранных дипломатических представительств. Главным поводом для таких попыток послужило отсутствие в Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г. и Венской конвенции о консульских сношениях 1963 г. прямого положения об иммунитете банковских счетов дипломатических и консульских представительств. Напомним, что статья 22(3) Конвенции 1961 г. предусматривает неприкосновенность дипломатического представительства, иммунитеты имущества и средств передвижений, корреспонденции и архивов.

В 1977 г. Конституционный суд ФРГ, обсуждая возможность наложения ареста на банковский счет посольства Филиппин, решил, что международное право запрещает применение каких-либо принудительных мер в отношении банковского счета посольства 12 . По мнению суда, хотя в статье 22(3) Венской конвенции 1961 г. отсутствует отдельное упоминание об иммунитете банковского счета дипломатического представительства, тем не менее, в отношении банковского счета дипломатического представительства также недопустимо применение принудительных мер, поскольку его использование имеет существенное значение для беспрепятственного осуществления функций дипломатического представительства.

Подобное решение было принято в 1983 г. судом первой инстанции в Англии по делу Alcom v. Colombia. Суд обосновал свое решение тем, что банковский счет посольства использовался в некоммерческих целях, а именно для обеспечения его функционирования, даже если его часть была использована в коммерческих операциях по покупке товаров и услуг для посольства 13 .

Это решение было пересмотрено Апелляционным судом, который построил свое решение о применении принудительных мер в отношении банковского счета колумбийского посольства на том, что часть денег, находящихся на счету, была использована в коммерческих сделках, и, в силу этого, в отношении указанной части денег, по мнению суда, можно было применить принудительные меры 14 . Суд придерживался точки зрения, согласно которой использование денег, по сути, является коммерческой операцией. Для суда в этом случае приоритетное значение имела природа действия посольства по использованию банковского счета.

Аналогичное решение было принято американским судом в 1980 г., по мнению которого счета иностранных государств (в том числе дипломатических представительств), часть которых использовалась в коммерческих целях, могут быть объектом принудительных мер, поскольку в противном случае у государства будет возможность, используя часть денежных сумм в коммерческих целях, в подходящий момент ссылаться на частичное использование банковского счета в публичных целях 15 .

Хотя суды в основном отказывались от применения принудительных мер в отношении банковских счетов дипломатических представительств 16 , тем не менее, из-за пробелов, существующих в Венской конвенции 1961 г., банковские счета дипломатических представительств не всегда оставались неприкосновенными. Поэтому включение в проект КМП о юрисдикционных иммунитетах положения, предусматривающего иммунитет банковских счетов дипломатических и консульских представительств (ст. 1, п. а), представляется оправданным, поскольку этим исключается двойственная трактовка статьи 22 (3) Венской конвенции о дипломатических сношениях и обеспечивается беспрепятственное осуществление дипломатическими или консульскими представительствами своих функций в стране пребывания.

2.Собственность центральных банков

Как известно, зарубежные счета центральных банков используются не только в публичных целях; зачастую государства используют их в коммерческих операциях. Центральный банк является государственным учреждением, и, казалось бы, принудительные меры в отношении собственности центрального банка должны применяться в зависимости от того, в каких целях она использовалась. Однако, согласно, например, действующему в Великобритании Закону об иммунитетах иностранного государства, собственность центральных банков иностранных государств пользуется полным иммунитетом от принудительных мер 17 . Закон США 1976 г. также предусматривает иммунитет собственности центрального банка иностранного государства, «хранящейся на счету на имя этого банка» (ст. 1611 (b)). Согласно комментарию к Закону, применение принудительных мер в отношении собственности центрального банка иностранного государства возможно в случае использования средств для финансирования коммерческих сделок других государственных органов, учреждений, предприятий 18 . Закон Канады ограничивает иммунитет счетов центральных банков от принудительных мер в случае использования средств, находящихся на счетах, в коммерческих целях.

Комиссия международного права, последовав английскому Закону 1978 г., выбрала вариант полного иммунитета счетов центрального банка, независимо от того, в каких целях они использовались, что, на наш взгляд, не совсем обоснованно. В частности, статья 19 (1)(с) запрещает применение принудительных мер в отношении собственности центрального банка или иных финансовых учреждений иностранного государства. Довольно убедительной выглядит точка зрения Комиссии по правовой реформе Австралии, согласно которой английские и американские законодатели, запрещая применение принудительных мер в отношении собственности центральных банков, в первую очередь исходили из соображений экономических интересов, так как Лондон и Нью-Йорк являются крупными мировыми финансовыми центрами. А поскольку Австралия не имеет подобных интересов, Комиссия не нашла оснований для предоставления центральному банку иностранного государства больше иммунитетов, чем самому иностранному государству. По ее мнению, в целях применения принудительных мер, с собственностью центральных банков и других финансовых учреждений иностранных государств следует поступать так же как с собственностью самого иностранного государства 19 . Иными словами, применение принудительных мер зависит от того, в каких целях использовалась или предназначена для использования собственность центрального банка.

Что касается судебной практики, необходимо отметить, что суды в различных странах применяли принудительные меры в отношении собственности центральных банков тогда, когда, по их мнению, эта собственность не использовалась в публичных целях. Так, в Великобритании еще до вступления в силу Закона об иммунитете иностранного государства Апелляционный суд вынес два решения о применении исполнительных мер в отношении счета Центрального банка Нигерии, указав, что конкретные суммы использовались не в публичных целях, а для финансирования коммерческих сделок 20 . Подобные решения принимались также в Германии 21 , Франции 22 , Швейцарии 23 , США 24 .

На наш взгляд, статья 19 (1) (с) проекта КМП, полностью запрещая применение принудительных мер в отношении собственности центральных банков, предоставляет последним неоправданные привилегии, поскольку это означает распространение иммунитета от принудительных мер и на находящиеся на счетах центральных банков денежные средства, используемые государством в коммерческих операциях. Однако, учитывая специфические функции центральных банков, имеющих особое значение для суверенных государств, необходим сбалансированный подход к решению данного вопроса. По нашему мнению, статью 19 (1)(с) проекта надлежит пересмотреть и безоговорочный иммунитет от принудительных мер предоставить, как предлагал Комиссии международного права Специальный докладчик Огисо, лишь определенной категории собственности центральных банков, а именно тем счетам центральных банков, которые используются исключительно в публичных целях 25 .

В случае же смешанного использования счетов центрального банка иностранного государства (т. е. использования одной части денежных средств в коммерческих, а другой в публичных целях), по-видимому, необходимо ограничить иммунитет от принудительных мер в отношении средств, используемых в коммерческих целях, поскольку в противном случае иностранное государство, его органы, учреждения, а также сам центральный банк всегда будут иметь возможность избегать принудительных мер путем частичного использования конкретного счета в публичных целях, тем самым «спасая» от принудительных мер остальную часть денежных средств, используемых в коммерческих целях.

3.Связь коммерческой собственности иностранного государства с предметами иска

Как было отмечено выше, в законодательной и судебной практике отсутствует единый подход относительно того, можно ли применять принудительные меры в отношении любой коммерческой собственности иностранного государства, находящейся на территории государства суда, или исполнение судебного решения должно ограничиваться коммерческой собственностью, имеющей связь с предметом иска.

Законы об иммунитете иностранного государства Великобритании, ЮАР, Пакистана, Сингапура, Канады, Австралии не ставят возможность применения принудительных мер в зависимость от наличия связи между предметом иска и коммерческой собственностью иностранного государства. Вместо этого они предусматривают применение принудительных мер в отношении любой коммерческой собственности иностранного государства, находящейся на территории государства суда и непосредственно использующейся или предназначенной для использования в коммерческих целях 26 . Это означает, что иностранное государство несет ответственность всей своей коммерческой собственностью, находящейся на территории государства суда.

И напротив, согласно Закону США об иммунитете иностранного государства (ст. 1610 (а)(2)) и проекту КМП (ст. 18 (1)(с)), применение принудительных мер в отношении коммерческой собственности возможно только в случае наличия связи между коммерческой собственностью и предметом иска. В частности, статья 18 (1)(с) проекта КМП разрешает применение принудительных мер в отношении собственности, которая находится в государстве суда и «непосредственно используется или предназначена для использования иностранным государством в коммерческих (негосударственных) целях и имеет связь с предметом иска или учреждением либо с институцией, против которых направлено судебное разбирательство».

Хотя Закон США об иммунитете иностранного государства 1976 г., так же как и проект КМП, разрешает применять принудительные меры только в отношении коммерческой собственности иностранного государства, имеющей связь с предметом иска, тем не менее после поправки, внесенной в Закон в 1996 г., статья 1610 (а) предусматривает применение принудительных мер в отношении любой коммерческой собственности иностранного государства во исполнение решения суда по иску о возмещении ущерба, нанесенного в результате действий, связанных с «применением пыток, внесудебным убийством, захватом заложников, воздушным терроризмом, а также оказанием материального содействия. таким действиям» 27 .

Данной поправкой американский Закон лишь частично решает проблему, возникающую в судебных делах, где предмет иска не имеет связи с конкретной собственностью иностранного государства. Например, как найти связь предмета иска с коммерческой собственностью иностранного государства в судебном разбирательстве по иску частного лица о возмещении физического или материального ущерба, нанесенного в результате столкновения с автомобилем иностранного дипломатического агента? В случае отказа иностранного государства исполнить решение суда о возмещении ущерба, принудительное исполнение судебного решения, согласно проекту КМП и, частично, американскому Закону, будет затруднено, поскольку в них содержится требование связи коммерческой собственности иностранного государства с предметом иска. Решение суда о возмещении ущерба просто останется на бумаге, поскольку в данном случае невозможно установить связь предмета иска с коммерческой собственностью в силу незадействованности последней в конкретной ситуации.

В аналогичных случаях в странах, национальные законы или судебная практика которых не требуют обязательной связи предмета иска с коммерческой собственностью иностранного государства, исполнение судебного решения о возмещении ущерба в принудительном порядке вполне возможно, поскольку принудительные меры будут приняты в отношении любой коммерческой собственности иностранного государства, находящейся в государстве суда.

В силу того, что требование об обязательном наличии связи между предметом иска и находящейся в государстве суда коммерческой собственностью иностранного государства препятствует применению мер по исполнению судебных решений по искам о возмещении ущерба, а также придерживаясь мнения, что государство, в лице различных государственных органов, институтов, организаций и т. д., предпринимающее на иностранной территории те или иные действия коммерческого характера или наносящее ущерб физическим или юридическим лицам, должно нести ответственность всей своей коммерческой собственностью, находящейся на территории государства суда, считаем, что пункт (с) статьи 18 проекта КМП необходимо пересмотреть, с тем чтобы отменить требование о связи коммерческой собственности с предметом иска 28 .

В заключение еще раз отметим, что при обсуждении вопроса о применении принудительных мер в отношении собственности иностранного государства необходимо всегда исходить из соблюдения баланса интересов государства и частных лиц. С этой точки зрения, можно только приветствовать включение в категорию собственности иностранного государства, в отношении которой не могут применяться принудительные меры, собственность (в том числе банковские счета) дипломатических и консульских представительств (ст. 19 (1)(а)), а также собственность, являющуюся частью культурного достояния иностранного государства или частью его архивов (ст. 19 (1)(d)), и собственность, составляющую часть выставки объектов научного, культурного или исторического значения (ст. 19 (1)(е)). Однако, по нашему мнению, включение собственности центрального банка иностранного государства в упомянутую выше категорию (ст. 19 (1)(с)) вносит определенный дисбаланс в соблюдении интересов государств и частных лиц. Тот же дисбаланс наблюдается и в статье 18 (1)(с), в которой в качестве условия применения принудительных мер в отношении коммерческой собственности иностранного государства выдвинуто требование об обязательном наличии связи между предметом иска и находящейся в государстве суда коммерческой собственностью иностранного государства.