Метод восхождения от абстрактного к конкретному. М

Разработанный Г. Гегелем на идеалистической философской основе метод восхождения от абстрактного к конкретному получил подлинно научную интерпретацию и применение в работах К. Маркса. Данный метод понимался им как способ, при помощи которого мышление усваивает себе конкретное, воспроизводит его как духовно конкретное. По мнению К. Маркса, восхождение от абстрактного к конкретному является единственно возможным методом научного познания; только он позволяет познать предмет науки полностью и выразить в системе взаимосвязанных понятий и категорий. Иные познавательные средства - анализ, синтез, индукция, дедукция, абстрагирование - для этих целей оказываются недостаточными.

Особенности восхождения от абстрактного к конкретному как наиболее продуктивного метода теоретического познания выражаются прежде всего в оригинальной трактовке понятия «конкретное». В философской и юридической литературе под конкретным чаще всего понимается реально существующий единичный объект, процесс, субъект, действие. Однако К. Маркс эту категорию наполнил новым содержанием. Для него конкретным предстает товарно-капиталистическая формация в целом, а не ее отдельные эпизодические проявления, чувственно воспринимаемые вещи, события, явления, факты. Товар, стоимость и другие явления представляют собой лишь стороны, аспекты конкретного. Поэтому К. Маркс нередко использует в качестве синонима конкретного понятие органически целого или тотальности.

Понимаемое таким образом конкретное выступает в двух значениях: как реально существующее общество, отдельная общественно-экономическая формация и как система категорий и понятий, отражающих реально существующую конкретность. «Конкретное потому конкретно, что оно есть синтез многих определений, следовательно, единство многообразного. В мышлении оно поэтому выступает как процесс синтеза, как результат, а не как исходный пункт, хотя оно представляет собой действительный исходный пункт и вследствие этого также исходный пункт созерцания и представления» . Согласно К. Марксу процесс теоретического познания реально сущего конкретного состоит из двух этапов.

Метод восхождения от абстрактного к конкретному дает позитивные результаты тогда, когда в науке уже сложилась достаточно развитая система абстракций, вычленены составляющие исследуемый объект элементы, изучены их свойства и отношения, т. е. более или менее полно завершен начальный этап теоретического анализа - восхождение от конкретного к абстрактному. Анализ экономических отношений капиталистического общества, отмечал К. Маркс, не может начинаться с реального и конкретного - с населения, хотя оно является основой и субъектом всего общественного производства . Лишь после того, как путем анализа были выделены абстрактные всеобщие отношения (разделение труда, деньги, стоимость), представилось возможным осуществить восхождение от простейших абстракций, взаимосвязанных категорий, фиксирующих существенные стороны, связи капиталистического способа производства как единого целостного организма. Благодаря этому целое предстает перед исследователем как богатая совокупность с многочисленными определениями и отношениями.

Формирование системы категорий, понятий науки в процессе восхождения от абстрактного к конкретному требует применения и специфических познавательных средств. Как метод, применяемый на более высокой стадии научного познания, восхождение от абстрактного к конкретному не отрицает остальных известных науке познавательных средств, применяемых на других стадиях научного познания.

Исследуя экономические отношения буржуазного общества, К. Маркс широко использовал весь арсенал общих и частных методов познания. Характеризуя способы исследования товара в «Капитале», В. И. Ленин отмечал: «Анализ двоякий, дедуктивный и индуктивный, - логический и исторический (формы стоимости). Проверка фактами... практикой есть здесь в каждом шаге анализа» . Аналогичные мысли высказывал и Ф. Энгельс. «Теоретическое исследование, - писал он, - вовсе не обязано держаться только в чисто абстрактной области. Наоборот, оно нуждается в исторических иллюстрациях, в постоянном соприкосновении с действительностью» .

Одновременно восхождение от абстрактного к конкретному имеет собственное содержание - совокупность специфических требований, принципов, реализуемых на данном этапе познания. В их числе основоположники марксизма называли следующие требования:

• 1) началом восхождения от абстрактного к конкретному выступает простейшая абстракция, отражающая такое отношение предмета, которое является неразложимым в рамках исследуемого предмета;
• 2) исходная абстракция в зародыше содержит все противоречия исследуемого предмета, на основе которых вырастают другие отношения и связи;
• 3) восхождение от абстрактного к конкретному осуществляется в процессе раскрытия внутренних противоречий самой вещи, источника ее возникновения и развития;
• 4) последовательность рассмотрения и соответственно расположения категорий в науке определяется отношением, в котором находятся отражаемые ими стороны, связи в наиболее зрелом на момент исследования состояния предмета, явления. Причем это отношение может быть прямо противоположным тому, которое представляется естественным или соответствующим последовательности исторического развития;
• 5) восхождение от абстрактного к конкретному не представляет собой чисто логического процесса, самодвижения категорий, а основывается на изучении реально существующего общества, которое при исследовании постоянно должно витать в голове познающего субъекта как предпосылка .

Названные и другие требования восхождения от абстрактного к конкретному составляют исходные принципы, основу для теоретического познания любой тотальной целостности, в том числе права, его закономерностей, составляющих предмет правовой науки. Советскими правоведами неоднократно предпринимались попытки осуществить восхождение от абстрактного к конкретному и создать подлинно марксистскую, материалистическую теорию права. Одним из первых исследователей этих проблем был Е. Б. Пашуканис.

Он полагал, что для материалистического изучения права и системы отражающих его категорий неприемлемы формально-логические, социологические и иные методы, разработанные буржуазными юристами, что в этих целях должен быть использован разработанный К. Марксом с материалистических позиций и блестяще им примененный для исследования буржуазных экономических отношений метод восхождения от абстрактного к конкретному. «Критика буржуазной юриспруденции с точки зрения научного социализма должна взять за образец критику буржуазной политической экономии, как ее дал К. Маркс, - отмечал Е. Б. Пашуканис. - Для этого она должна... не отбрасывать в сторону те обобщения и абстракции, которые были выработаны буржуазными юристами, исходившими из потребностей своего времени и своего класса, но подвергнуть анализу эти абстрактные категории, вскрыть истинное их значение» .

Высказав ряд принципиально важных положений относительно применения метода восхождения от абстрактного к конкретному, Е. Б. Пашуканис, однако, не смог полностью реализовать их в исследованиях и сформировать действительную систему категорий общей теории права, раскрывающую закономерности функционирования и развития права как тотального целого.

Во-первых, в 1920-х гг. методология исследования буржуазных экономических отношений К. Маркса не была изучена. Научный анализ методологии «Капитала» сам по себе представлял грандиозную задачу, которая во многом не решена и сегодня. В исследованиях Е. Б. Пашуканис исходил преимущественно из трактовки метода восхождения от абстрактного к конкретному, данной К. Марксом во введении к работе «К критике политической экономии».

Во-вторых, Е. Б. Пашуканис не уделял достаточного внимания выявлению специфики применения метода восхождения от абстрактного к конкретному в правоведении. Между тем творческое применение этого метода неизменно предполагает его конкретизацию, развитие применительно к специфике исследуемых явлений. Система категорий «Капитала» не может механически применяться в правоведении, поскольку имеет собственный предмет и специфическую систему отражающих его категорий.

В-третьих, попытки применения метода восхождения от абстрактного к конкретному в правоведении в период его становления были преждевременными потому, что не был сформирован понятийный аппарат, отражающий отдельные стороны, процесс права. Восхождение от абстрактного к конкретному как завершающая стадия теоретического познания дает плодотворные результаты тогда, когда полностью пройден предшествующий этап восхождения от конкретного к абстрактному и создана развитая сеть абстракций.

В конце 1940-х гг. С. И. Аскназий предпринял попытку применить метод восхождения от абстрактного к конкретному в сфере науки гражданского права. Он справедливо обратил внимание юристов на то, что наука гражданского права остается догматической, способной лишь описать и классифицировать нормативноправовой материал, в лучшем случае подкрепив это аргументами из арсенала примитивной социологии. Единственно научный способ превращения правовых наук в подлинную науку С. И. Аскназий видел в творческом применении метода восхождения от абстрактного к конкретному. В процессе восхождения исследователь проходит два этапа: первый этап познания права и его институтов сводится к выяснению закономерностей развития экономических отношений, которые лежат в основе соответствующих правовых институтов. На втором этапе восхождения должно быть показано, как на базе данной общественной формации и связанных с ней методов воздействия на экономические отношения складываются определенные правовые явления и институты. В результате завершающего этапа восхождения правовые нормы и отношения, выступавшие в начале познания как факт, оказываются «познанными» как необходимые во всех своих качествах и определениях .

Определенную часть методологических положений С. И. Аскна-зий успешно применил при решении отдельных проблем советской цивилистики. Но главная задача данного метода - создание системы взаимосвязанных категорий - не была решена. Одна из основных причин неточной интерпретации данного метода С. И. Аскназием кроется в понимании категории «конкретное». Если у К. Маркса, как уже говорилось выше, под конкретным понимается тотальное целое, общество в целом, то С. И. Аскназий интерпретировал данную категорию весьма узко, в качестве синонима реально существующего единичного, отдельного предмета, явления. Поэтому и результатом познания выступают не закономерности права, раскрытые в системе понятий и категорий, а лишь правовые нормы и отношения, познанные «как необходимые во всех своих качествах и определениях».

Между тем конкретным в правовой науке выступает не отдельный правовой институт или норма права, а право в целом или отдельная отрасль права, т. е. такие структурные образования, которые представляют собой сложные исторически развивающиеся и в то же время относительно самостоятельные системы. Норма права или отдельный правовой институт не представляют собой тотальной целостности, а выступают в качестве ее отдельных частей, вследствие чего их плодотворное исследование предполагает изучение не только связей с экономическими материальными отношениями общества, но и зависимостей в системе права в целом.

Подобно тому как конкретное в праве не сводится к отдельным институтам и нормам права, так и в мышлении, в юридической науке конкретное не сводится к знаниям социальной обусловленности отдельных институтов и норм права, хотя исследования такого рода занимают значительную часть научно-исследовательских работ российских правоведов. Нельзя объяснить правовой институт, его социально-экономическую обусловленность, не раскрыв предварительно его сущность, закономерности функционирования и развития. Последние, будучи предметом обшей теории права и иных отраслевых юридических наук, и составляют конечную цель исследований в области юриспруденции.

Поэтому конкретное как итог познания, научного освоения объективной реальности в правовой науке представляет собой абстрактную модель - систему категорий и понятий, которые отражают сущностные, закономерные стороны права и находятся между собой в той взаимосвязи, которая присуща отражаемым ими сторонам, элементам конкретного.

Именно взаимосвязь категорий и понятий в пределах тотального целого - отрасли права или права в целом, а не отдельного института - составляет специфику восхождения от абстрактного к конкретному в правоведении. Там, где познание останавливается на исследовании отдельных взаимосвязанных явлений без синтеза их в пределах тотального целого, имеют место системные исследования, подготавливающие основу, добротную базу для такого восхождения и оставляющие решенной конечную, наиболее сложную задачу теоретического познания. Поэтому С. И. Аскназий, остановившийся на раскрытии специфики конкретных институтов гражданского права, не смог осуществить восхождение от абстрактного к конкретному в его действительной сущности, до конца и познать предмет данной науки на уровне закономерного и необходимого.

Весьма оригинальную попытку восхождения от абстрактного к конкретному предпринял в 1970-х гг. А. М. Васильев. Данный процесс теоретического познания он свел к дедуктивному развертыванию категории «сущность права» в понятиях менее общего плана «норма права», «система права» и др. Не отрицая правомерности и полезности дедуктивных исследований в правовой науке, считаем, однако, что они не являются аналогом восхождения от абстрактного к конкретному.

Во-первых, при дедуктивном развертывании категории «сущность права» научный анализ начинается с наиболее глубокой, сущностной стороны исследуемого, тогда как восхождение от абстрактного к конкретному предполагает предварительное изучение наличного бытия, непосредственных форм проявления конкретного. В «Капитале», например, начало исследования сущности капитала приходится на четвертую главу, а предшествующие главы посвящаются раскрытию капиталистического способа воспроизводства в его непосредственном бытии.

Во-вторых, исходной абстракцией выступает не самое простое, обычное массовидное явление, а категория «сущность права», которая отражает глубинные стороны исследуемого и вследствие этого составляет не начальный, а конечный пункт восхождения от абстрактного к конкретному. Исходной абстракцией теории права Г. Гегель называл владение. С таким пониманием начала соглашался и К. Маркс, который писал, что Г. Гегель «правильно начинает философию права с владения как простейшего правового отношения субъекта» .

В-третьих, дедуктивное развертывание сущности права в понятиях общей теории права позволяет схватить лишь одну сторону связи между понятиями - их субординацию по степени выражения сущности права. В первом ряду находятся предельно широкие понятия, которые, по мнению А. М. Васильева, являются наиболее близкими к сущности права: «норма права», «система права», «реализация права» и др., во втором ряду - понятия, в которых сущность права проявляется менее очевидно.

Другие связи понятий (генетические, функциональные) остаются неисследованными. Поэтому автор вводит дополнительные группировки понятий в генетическом и функциональном плане. При таком подходе множественность группировок правовых понятий вполне закономерна. Общий принцип (основание группировки) позволяет выявить лишь отдельные связи и отношения, оставляя вне анализа иные, порой более важные связи, присущие отдельным категориям.

Отмеченный недостаток группировок не присущ восхождению от абстрактного к конкретному, поскольку последовательность расположения понятий здесь определяется не основанием классификации, а тем реальным отношением, которое существует между сторонами, элементами конкретного. Поэтому теоретическое освещение предмета в целом совпадает с его историческим развитием.

В-четвертых, дедуктивное развертывание категории «сущность права» в правовых понятиях, осуществляемое путем, обратным восхождению от абстрактного к конкретному, приводит к иным результатам. Если применение последнего позволяет воспроизвести источник и механизм «самодвижения» конкретного, раскрыть его как единство противоположных сторон и тенденций, то при дедуктивном развертывании понятий данные вопросы постулируются, предполагаются известными.

Вследствие изложенных причин А. М. Васильев не раскрыл закономерностей функционирования и развития права как тотальной целостности и даже не сумел разглядеть такого существенного порока советской теории права, как наличие в ней позитивистской, не имеющей ничего общего с марксизмом трактовки сущности права.

Таким образом, раскрыть диалектику конкретного, его сущностные стороны, связи можно только посредством восхождения от абстрактного к конкретному. Не имеется никаких оснований для объявления отдельных стадий познания восхождением от абстрактного к конкретному. Иначе возникает иллюзорное представление о том, что научное познание в своем развитии достигло конечных вершин, тогда как в действительности оно преодолело лишь первую, наиболее легкую часть пути.

В отличие от других методов научного познания восхождение от абстрактного к конкретному является единственным методом, способным раскрыть диалектику конкретного, реализовать ее ядро - закон единства и борьбы противоположностей.

При восхождении от абстрактного к конкретному познание не ограничивается только констатацией противоречий. Оно должно идти дальше и объяснить причины наблюдаемого противоречия. Для воспроизведения в мышлении диалектически противоречивых сторон исследуемого необходимо изучить эти стороны во всей их полноте, не разрывая целое на отдельные изолированные части. Непременным условием такого познания является раздвоение единого и познание его противоречивых сторон. С учетом данного принципа диалектической логики формируются требования, предъявляемые к исходной клеточке, началу восхождения. Таковым выступает не любое явление, предмет, а отношение, стороны которого, взаимодействуя друг с другом, обнаруживают противоречия, требующие своего разрешения.

Выявив пути, способы разрешения начального противоречия, исследователь определяет новое, более сложное отношение, две противоположные стороны которого подлежат дальнейшему изучению. И все последующие пути, этапы познания представляют собой восхождение от менее сложных к более сложным противоречиям, которыми характеризуются различные уровни организации структуры конкретного. В результате такое сложнейшее явление как право познается как тотальное целое, во всем многообразии его связей и отношений.

Следует признать, что в настоящее время проблемы восхождения от абстрактного к конкретному практически вычеркнуты из перечня актуальных проблем российского правоведения. Как говорилось выше, в российской юридической литературе весьма громко заявили о себе авторы, которые под флагом борьбы с марксизмом предпринимают попытки связать магистральные пути развития науки с априоризмом, субъективным или объективным идеализмом. Однако результаты, к которым пришли авторы, использовавшие такие познавательные средства, на наш взгляд, убедительно свидетельствуют не в пользу этих средств.

Диалектика конкретного, в том числе права, может быть познана только адекватными ей познавательными средствами. По нашему мнению, априоризм и идеализм в российском правоведении в современных условиях - временные явления, следствия отхода от магистрального пути развития правоведения, влияния конъюнктурных устремлений, порождаемых современным бытием; действительный научный поиск понимания права неизбежно приведет к материализму и диалектике, формой которых на завершающей стадии теоретического анализа выступает восхождение от абстрактного к конкретному. В процессе же освоения юристами этого метода, его адаптации к специфике правовых закономерностей придется обратиться к опыту применения в «Капитале» К. Маркса метода восхождения от абстрактного к конкретному, поскольку иных примеров плодотворного применения этого метода в социологии нет.

См.: Аскназий С. И. Общие вопросы методологии гражданского права // Ученые записки ЛГУ. Юридические науки. Л., 1948. Вып. 1. С. 9-18.

См.: Васильев А. М. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы категорий теории права. М., 1976. С. 159-184.

Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 728.

Движение от анализа, в ходе которого первичная целостность расчленяется в мышлении на крайние моменты, к синтезу, воссоздающему в мышлении целостность, реально присущую предметам исследования, проявляется в восхождении от абстрактного к конкретному. «Метод восхождения от абстрактного к конкретному есть лишь тот способ, при помощи которого мышление усваивает себе конкретное. Однако это ни в коем случае не есть процесс возникновения самого конкретного. Восхождение от абстрактного к конкретному характеризует движение, но не реального предмета, который всегда есть конкретная живая целостность, а «мыслящей головы», осваивающей для себя эту целостность единственно возможным способом», (Маркс).

В философии метод перехода от анализа к синтезу, сопровождаемый восхождением от абстрактного к конкретному, является основной формой отражения диалектического противоречия как сути диалектики.

Если в названии «восхождение от абстрактного к конкретному» акцент делается на форме, внешнем проявлении метода, то в наименовании «отрицание отрицания» - на его внутреннем механизме, содержании. Поэтому оба названия имеют равное право на существование, взаимодополняют друг друга.

Данный метод является методом научного познания.

Его главная задача – создать теорию, в которой раскрывается предмет во всей его полноте, теорию конкретности.

Этот метод состоит из двух частей:

1. От чувственного к абстрактному. Конкретное предстает перед человеком в виде конкретных предметов. Но на этом этапе сущность не познается, т.к. мы его не видим.

2-ой этап исследования, где становится задача изучить объект со всеми его связями.

Маркс. «Конкретное потому конкретное, потому что оно есть сочетание многочисленных определений, являясь единством многообразного».

Это уже есть духовно-конкретное, которое отражает целостность его связи с другими и учитывает условия, в которых оно существует.

52 Метод единства исторического и логического. Теория и история в научном познании

Метод единства логического и исторического (диалектический метод) имеет всеобщий характер.

Историческое в материальном мире – это реальная история возникновения и развития объекта со всеми его общими чертами.

Историческое в познании – это отражение в сознании истории становления и развития объекта, во всем его своеобразии и хронологической последовательности.

Познать объект – это мысленно воспроизвести, историю становления и развития.

Логическое в объективном мире – это общее направление развития объекта, общая закономерность его основных фаз. Это объективная логика развития процесса.

Логическое как метод познания – это теоретическое воспроизведение объективного логического познания. Оно воспроизводит историю на высшей основе, т. е. на основе доступной современным уровням познания. Оно перерабатывает историю с точки зрения наиболее развитой ступени познания. Логика познания обобщает историю мысли.

Эти два подхода (исторический и логический) не существуют порознь, а тесно взаимодействуют, осуществляя тем самым единый процесс познания.

Энгельс: «С чего начинается история, с того же должен начинаться ход мысли и его дальнейшее движение будет представлять собой нечто иное, как отражение исторического процесса в абстрактной и теоретическо-последовательной форме; отражение исправленное соответственно законам который сам дает исторический процесс. Причем в каждый момент может рассматриваться в той системе его развития где процесс достигает полной зрелости своей классической формы».

Историческое изучение реализуется в выявлении временной последовательности явлений, в их периодизации. Теоретический подход в познании, в сравнении с историческим, представляет горизонтальный разрез изучаемых явлений, воспроизводит систему современного положения вещей. В соотношении с историческим познанием теоретическое познание означает изучение предмета в его настоящем виде. Историческое познание интересуется прошлым изучаемых предметов, явлений.

Основанием исторического и теоретического подходов является отношение вещей внешнего мира. Каждый из этих аспектов рассматривается в специфической форме. В одном случае нас интересует логика анализируемого объекта, в другом – его история; в одном случае познание осуществляется в теоретическо-последовательной форме, в другом – оно осуществляется конкретно-исторически.

При теоретическом познании предмета большое значение имеет теоретический подход. Историзм в познании является важнейшим условием научного исследования. Историческая точка зрения выступает своеобразным катализатором, облегчающим протекание познавательного процесса. При построении теоретических знаний историзм используется как средство обоснования системы знаний. Масса исторического материала иллюстрирует общие теоретические выводы, абстрактные определения, составляющие структуру научной теории. Теория создается на основе изучения теории. С другой стороны, научная история предмета невозможна без знания его современного состояния, без его теоретического объяснения.

Наличие четкой, хорошо разработанной методологии является одним из условий позитивного развития той или иной области знания. Критика некоторых новых научных дисциплин часто основана именно на отсутствии у последних собственной методологии. На первый взгляд современные философские исследования являют собой образец разнообразия методологических подходов, плюрализм методик и способов познания выбранного предмета: достаточно посмотреть несколько авторефератов последних лет на соискание степени доктора или кандидата наук. Однако с уверенностью можно сказать, что две крайние позиции в методологической рефлексии современного философского анализа принадлежат, с одной стороны, формальной логике, с другой - постмодернистской ризоме. К сожалению, использование плодотворной, дающей исключительно положительные результаты, к тому же проверенной временем диалектической методологии редко находит отклик у современных, особенно молодых, исследователей. Оптимистично убеждены, что это лишь следствие внезапно обрушившейся методоло-гической свободы, пресыщенность которой становится все более очевидной.

Разработанная в рамках классического марксизма, диалектическая методология иногда намеренно игнорируется исследователями, иногда упускается вследствие элементарного незнания, что ведет или к «изобретению велосипеда», или к парадоксальным ризомальным выводам. В первом случае начинают кивать на «гениальный Запад», как в случае с идеей И. Лакатоса о том, что «философия науки без истории пуста, история науки без философии науки слепа». Как верно отметил С. Н. Мареев, «что по существу означает единство логического и исторического, о чем никто из наших “философов науки”... даже не заикнулся» . Выводы же, полученные в результате ризомальных построений, заставляют приверженцев классической традиции в лучшем случае пожимать плечами, в худшем – вступать в открытый конфликт с их создателями.

Классическая методология часто снимает реальные или надуманные проблемы, следует лишь овладеть ее приемами, осознать базовые принципы. Так, любой исследователь независимо от его философской ориентации знает, что «всякое начало – трудно» и что «эта истина справедлива для всякой науки» . В рамках методологии восхождения от абстрактного к конкретному эта проблема решается путем нахождения некого единого стартового основания, позволяющего восходить к действительному пониманию сути изучаемого явления или процесса по мере их усложнения. Нетрудно догадаться, что речь в данном случае идет о той «клеточке тела», о том «исходном начале», которое должно быть основанием всякого научного познания. В этом начале исследования мы с необходимостью должны зафиксировать то всеобщее, что будет характерно для исследуемого нами предмета на всех этапах его развития, начиная с момента зарождения и обретения своей самости по отношению к другому и заканчивая последними этапами эволюции, когда сам предмет становится другим. В диалектической традиции «такое всеобщее имеет название “абстрактно-всеобщего” и фиксирует то одинаково-общее, что имеет предмет на различных ступенях своего развития. И это общее выражает его “основную конструкцию”, которая составляет первичное (исходное) отношение данного предмета, и поэтому она постоянно воспроизводится на всех последующих этапах его дальнейшего развития» .

Очевидно, что выделение и фиксация такой «абстракции вообще» свидетельствуют о теоретическом уровне исследования, более того, его самом первом, стартовом этапе. И вполне очевидно, что этому уровню предшествует эмпирическая ступень, где появляются первоначальные понятия, фиксирующие предмет познания на стадии созерцания и представления, и который, в свою очередь, завершается выделением указанной абстракции.

Так, всякое исследование следует начинать с анализа того феномена, с которым мы сталкиваемся в реальной «эмпирической жизни» и который в ходе его восприятия и осознания, скорее даже в процессе предметно-практической деятельности с ним, получает название, воплощение в той или иной понятийной форме. К. Маркс, обращая внимание на этот факт, писал, что не сознание определяет жизнь, а жизнь определяет сознание. Исходя из этой, ставшей классической, формулы, он констатирует, что при втором способе рассмотрения «предпосылками являются люди, взятые не в какой-то фантастической замкнутости и изолированности, а в своем действительном, наблюдаемом эмпирически процессе развития, протекающем в определенных условиях. Когда изображается этот деятельный процесс жизни, история перестает быть собранием мертвых фактов...» .

Например, если мы взялись за исследование такой простой, но вместе с тем и сложной проблемы, как рациональность, мы столкнемся не только с обилием мнений и подходов, но и прежде всего с отсутствием уже упоминавшегося «стартового основания», «клеточки». Только уяснив на уровне представления, что же являет собой рациональность, мы сможем тем самым определить ее вообще, выделив то общее и одинаковое, что она имеет на всех этапах своего дальнейшего развития и что остается безразличным по отношению к каждой отдельной ступени ее движения. Другими словами, «рациональность вообще» должна помочь увидеть те основные характеристики рациональности как таковой, которые не схватывают ее конкретно-исторического содержания. В данном случае налицо будет характеристика абстрактной рациональности, которая свободна не только от культурно-исторического и индивидуального бытия, но также от аксиологической и праксиологической нагруженности. Имея это в виду, рациональность можно определить как особую умопостигаемость объективно общего, своеобразную размерность сознательной деятельности, позволяющую постигать внутреннюю логику бытия. Такое определение рациональности характеризуется особыми «безразличными и формальными» чертами по отношению к любому отдельному этапу ее развития. Мы называем их онтологическими и гносеологическими характеристиками и обозначаем как внутренние .

Напомним, что, взявшись за исследование такой «глыбы», как процесс производства и накопления капитала, К. Маркс отталкивается от таких всеобщих абстракций, как «производство вообще», «потребление вообще», «деньги как таковые» и, конечно, «труд». Здесь Маркс был солидарен с Гегелем, полагавшим, что познание «всегда и необходимо начинается с приобретения знания общих принципов и точек зрения, чтобы сперва только дойти до мысли о существе дела вообще» . В своем известном «Введении» к «К критике политической экономии» Маркс, рассматривая проблему начала, приходит к выводу о том, что в начальном пункте исследования любой развивающейся целостности прежде всего необходимо выявить «всеобщие абстрактные определения», или «абстракции вообще», потому что именно в них «фиксируется всеобщее или выделенное путем сравнения общее» . Для Маркса (в отличие, например, от Д. Рикардо) было очевидно, что обоснование проблемы начала – это уже теоретический уровень развития науки, которому предшествует эмпирический этап, берущий свое начало с исследования «живого целого», с «чувственно-конкретного» и заканчивающийся выделением «абстракции вообще». «Но уже это первое представление о предмете научного познания как о “чувственно-конкретном” отделяет научную форму сознания от сознания обыденного, которое базируется на стихийно-эмпирических представлениях людей... И самое главное их отличие заключается в том, что научное познание с момента своего возникновения движется, опираясь не на индивидуально-психологические представления субъекта, но на представление о всеобщем, то есть о той реальной целостности, которая существует объективно, независимо от индивида и воспроизводится средствами научного познания» .

Однако очевидно, что действительный, реальный предмет научного исследования не может исчерпываться и не исчерпывается только абстрактными качествами, они односторонни, и даже на интуитивном уровне чувствуется незавершенность подобных характеристик, их открытость, отрыв от реального человека, действительного мира, имеющих настоящее, вполне конкретное, а не абстрактное существование. По емкому замечанию К. Маркса, «абстракции эти сами по себе, в отрыве от действительной истории, не имеют ровно никакой ценности» и не являются какими-то «искусственно сконструированными идеальными типами, а являются научными абстракциями, отражающими наиболее общие, сущностные черты объективной реальности» . Однако задача формирования первоначальной абстракции и предполагает обозначение таких общих принципов и характеристик, которые присущи изучаемому объекту на всех этапах развития и не детерминированы объективными реальными ситуациями и жизненными мирами.

Подобные абстракции допустимы в теоретическом исследовании, более того, оправданы в его начале. Реальная жизнь не знает, что такое абстракция вообще, а потому и научное исследование не должно на ней останавливаться, оно должно прежде всего отражать процесс становления действительного, живого объекта исследования, в нашем примере – рациональности, показать, каким же образом, благодаря каким факторам и причинам голая абстракция «не истлевает в себе», а становится актуализированным бытием. Наглядно понять это можно на примере становления конкретного типа рациональности, когда «абстракция вообще» обретает свою плоть и кровь, становится действительной, актуализированной.

Процесс восхождения от абстрактной «рациональности вообще» к действительной, «живой» рациональности осуществляется через реализацию внутренних характеристик рациональности и путем обретения (причем в разной степени) определенностей внешних. К первым мы относим гносеологические и онтологические черты рациональности, ко вторым – аксиологические, праксиологические, культурно-исторические и экзистенциальные. Важно отметить, что процесс этот по сути есть процесс становления того или иного типа рациональности. Другими словами, именно в своем типе рациональность и обретает свое бытие, обретает свою конкретность, свою самость и действительность. Об этом процессе уже невозможно говорить на уровне чистых абстракций, необходимо использовать конкретно-исторический подход, позволяющий проследить возможные пути обретения рациональностью своего бытия.

Реальная конкретность для теоретической мысли в процессе перехода (восхождения) от абстрактного к конкретному выступает той предпосылкой, которая, по словам Маркса, должна постоянно «витать перед нашим представлением». Между реальной конкретностью и ее воспроизведением в мысленной конкретности теоретической системы лежат промежуточные звенья концептуального анализа, позволяющие вписать эмпирические данные в мысленную конкретность, объяснить и разрешить те несоответствия и противоречия-антиномии, которые возникают между абстрактной теоретической схемой и конкретной реальностью.

Любой предмет, рассмотренный «вообще», остается «в области абстрактного и бесследно истлевает в себе», если становление и актуализацию своего бытия не осуществляет в тех или иных своих конкретных формах. Так, «рациональность вообще» не имела бы никаких перспектив своей конкретизации и, безусловно, осталась бы в области абстракции, если бы не воплощалась в своих конкретных типах, о которых в последнее время написано немало работ (античный, нововременной, классический, неклассический и т. д.). Другими словами, проявление и реализация внутренних характеристик рациональности всегда осуществляется в конкретном месте и времени, в деятельности конкретных людей или групп, что и формирует внешние (так мы их назовем) для рациональности признаки – ее аксиологический смысл, праксиологическую значимость, обусловленность духовным контекстом каждой культурно-истори-ческой эпохи и индивидуальным жизненным миром. Именно поэтому собственно рациональность, не «абстрактная», не «вообще», всегда есть ее определенный тип. Если мы говорим о реально (а не в теории) существующей рациональности, то, хотим мы этого или нет, мы всегда говорим о ее конкретном типе. Этим, на наш взгляд, и объясняется та ситуация в исследовательской литературе, когда вопрос о рациональности так или иначе сводится и упирается в проблему ее типологизации.

Однако то, каким образом исследуемый предмет «оживает», приобретает черты реального феномена, уже невозможно показать вообще, как невозможно одновременно продемонстрировать становление всех его форм или типов. Так, говорить о «живой», действительной, актуальной рациональности невозможно без и вне ее конкретно-исторического типа, поскольку именно в нем «рациональность вообще» как голая абстракция в «спектре своих возможностей» обретает себя, реализуя свои внутренние характеристики и приобретая внешние. Процесс обретения рациональностью своего бытия так же многообразен и разнопланов, как и те конкретно-исторические эпохи или ситуации, в рамках которых он осуществляется. Именно поэтому рациональность не ограничивается каким-либо одним типом, их возникает множество, при этом каждый из типов по-своему уникален. Это многообразие во многом отражено в философской исследовательской литературе, где лейтмотивом звучит мысль о необходимости систематизации типов и создания их иерархической теории.

До сих пор мы говорили о применении классической методологии при обращении к проблеме рациональности, которая традиционно разрабатывается в русле онтологии и теории познания. Надо отметить, что данная область философских изысканий исконно считалась вотчиной «чистой» мысли, и, соответственно, можно сказать, нет ничего удивительного, что, исследуя рациональность, мы обращаемся к классическому, фундаментальному диалектическому методу восхождения от абстрактного к конкретному. Однако не менее актуальным является использование данной методологии и в социальной философии, исследования которой являются весьма распространенными в сегодняшних научных кругах. Веер наиболее часто обсуждаемых проблем хорошо известен: свобода и права личности, социальная справедливость и защищенность, взаимоотношения макросоциума и человека, идентичность и национальные связи, тендерные исследования и экологические вопросы и т. д. Поднимаются проблемы достаточно насущные, сложные и неоднозначные, но, к сожалению, в подобных работах, как правило, выделяется какой-либо конкретный аспект, и в итоге исследователи приходят к частным выводам, полученным в результате применения частной методологии. Такой подход более характерен не для философских, а для конкретно-социологических исследований, где он вполне оправдан и продуктивно работает. Применение же подобных редукций в социальной философии обедняет науку, не позволяя выйти на уровень действительно философских обобщений.

Данная ситуация вполне объяснима, так как исследования социальных феноменов сопряжены с определенными трудностями, одной из которых при раскрытии сущности социальных явлений является невозможность их описания единой моделью или теорией, с использованием единой методологии. Приходится прибегать к совокупности методологических принципов, каждый из которых отражает какой-то специфический аспект поведения объекта, будучи заведомо неполным. При этом в ходе решения поставленной исследователем задачи часто идут не от самого объекта, а от того взаимодействия, в которое этот объект вовлечен. Дополнительная сложность возникает также вследствие того, что знание о сложных социальных явлениях, объектах и системах определяется не только и даже не столько их сущностной природой, сколько отношением к ним познающего субъекта, целями исследования, средствами и методами познавательной деятельности.

Однако многие трудности могли бы быть успешно решены именно в рамках философского знания при использовании метода восхождения от абстрактного к конкретному, поскольку эта методологическая линия представляет собой стержень, на который можно нанизывать различные конкретные методологические теории, и выстроенная таким образом целостная методология исследования не будет рассыпаться при первой же критике и проверке опытом.

Естественно, что полное абстрагирование от социальной действительности, так же как и уход от теоретических абстракций, не принесет позитивного результата в рассмотрении социально-философских вопросов. Современная философия уже прошла период необоснованного увлечения схоластическими конструкциями, так же как и доминирования проблем «повседневности», решаемых в пределах частных теорий и методологий, например, когда сущность коммуникации раскрывается на опыте кастрюли с водой, поставленной на огонь (Бодрийяр Ж. «Америка»). Сейчас наступает третья, закономерная стадия синтеза этих двух методологических установок, в русле которой активно развивается социальная онтология, позволяющая ставить вопросы о социальной материи, социальном взаимодействии, социальном времени и пространстве. Так, при исследовании социального взаимодействия мы, следуя обозначенной выше классической методологии, сначала выявили, а затем опирались на абстрактную теоретическую конструкцию, позволившую нам выделить его сущность, структуру и основные свойства, имеющие место на любых уровнях социального бытия. Однако было бы принципиально неверно остановиться на данном этапе, поэтому для выхода к конкретной, реальной действительности следует рассматривать реализацию изучаемого феномена в конкретных исторических условиях, на определенном социальном пространстве Запада, Востока или России. «...Но речь идет о действительных, действующих людях», и следующим этапом приближения к ним является анализ феномена взаимодействия в экономике, политике, культуре, затем в социальных группах различного масштаба и, наконец, особенности взаимодействия личности, личности-творца. Такой подход позволил нам создать целостную концепцию социального взаимодействия, которая снимает ряд трудностей при решении конкретных вопросов, связанных с теоретическим и практическим анализом социальных изменений .

Исключительный образец подобного восхождения от абстрактного к конкретному, как уже отчасти отмечалось выше, представлен в «Капитале» К. Маркса. Отталкиваясь от целой системы структурированных и обоснованных экономических абстракций, мыслитель показал, что за экономическими отношениями стоит не только производство вещей, материальных благ, но и производство всех социальных отношений, и в конечном счете – производство самого человека. Только с позиции диалектики как всеобщей теории развития Марксу удается рационально объяснить природу стартовых «абстракций вообще», используемых в «Капитале». Например, «труд вообще» как простая абстрактная деятельность, как расходование рабочей силы, реализация способности трудиться был известен с древнейших времен. Это была простейшая, непосредственная деятельность, изначально весьма бедная по своему содержанию: обработка первых орудий труда, первые попытки обустроить или построить жилище и т. д. Далее шел процесс длительного исторического развития, в результате которого усложнялись как орудия труда, так и отношения между людьми, что приводило к появлению новых и гораздо более сложных, чем прежде, форм труда. Тем не менее, какой бы сложной ни оказалась вновь возникшая форма труда, наряду со всеми сопутствующими ей внешними признаками и характеристиками, всегда и постоянно будет воспроизводиться простой труд, «труд вообще», который выступает как «расходование простой рабочей силы, которой в среднем обладает телесный организм каждого обыкновенного человека, не отличающегося особым развитием» . И хотя реальная способность человека трудиться всегда реализуется здесь и сейчас, в конкретной исторической ситуации, конкретным человеком со своим мировоззрением, положением в обществе и т. д., в конкретном государстве и вполне определенной сфере производства, «тем не менее, для каждого определенного общества это есть нечто данное» .

То многообразие форм труда, о которых говорит Маркс и которые непременно являются следствием разворачивания и реализации «труда вообще» как способности человека расходовать свою способность трудиться, отчасти сопоставимо как с многообразием форм взаимодействия, имеющих место в современном социуме, так и с разнообразием типов рациональности, которое буквально поражает в последнее время. В современной исследовательской литературе выделяют более двадцати различных типов кроме тех, о которых уже говорилось выше, это также научная, открытая, закрытая, специальная, ценностная, целевая, коммуникативная и т. д. и т. п.; при этом прослеживается явная тенденция количественного роста типов рациональности, что проявляется, например, в указании на рациональность каждой отдельно взятой науки (рациональность биологии, физики, химии и пр.). Очевидно, что тенденция количественного роста прослеживается и в отношении форм взаимодействия, поскольку современный мир и новые технологии создают новые условия и открывают уникальные перспективы создания и развития форм социального взаимодействия. Многообразие типов рациональности, как и многообразие форм труда и взаимодействия, является естественным следствием процесса конкретизации, восхождением из области абстрактного, и мы вряд ли можем наверняка предположить будущие ситуации формирования их конкретных характеристик. Каждая историческая эпоха и каждый «индивидуальный жизненный мир» привносят свою самость, свою специфику в процесс становления рациональности, обретения ею своего конкретного типа так же, как и формы труда и взаимодействия оказываются в принципе непредсказуемыми: вряд ли еще сто лет назад можно было себе предположить то огромное разнообразие форм труда, которое привнесла с собой компьютерная индустрия.

Проведенная нами параллель при исследовании столь различных феноменов, как рациональность, социальное взаимодействие и анализ труда, доказывает действенность и всеобщность разработанной немецким ученым методологии, несправедливо забываемой в последнее время.

Философское осмысление социально-экономических проблем / под ред. B. E. Давидовича, Е. Ю. Леонтьевой. – Вып. 10. – Волгоград, 2006. – С. 218.

Щитов, А. А. становление диалектико-материалистической концепции формы и содержания. – Ростов н/Д, 1989. – С. 11.

Маркс, К., Энгельс, Ф. Избранные произведения. – T. 1. – С. 14 –15.

См. об этом более подробно работы Е. Ю. Леонтьевой: от «рациональности вообще» к ее конкретным типам // Академический вестник: Ежегодник Ростовского филиала российской таможенной академии. – Вып. 2. – Ростов н/Д, – 2004; о понятиях «рациональность» и «разум» // Гуманитарные и социально-экономические науки. – 2004. – № 2; рациональность и ее тип (от абстракции «вообще» к конкретному воплощению) // Философское осмысление социально-экономических проблем: межвузовский сборник научных трудов. – Вып. 5. –Волгоград, 2003.

Гобозов, И. А. Куда катится философия. От поиска истины к постмодернистскому трепу (Философский очерк). – М., 2005. – С. 67.

Маркс, К., Энгельс, Ф. Избранные произведения: в 3 т. – T. l. – M.: Политиздат, 1985. – С. 13.

Более подробно об этом см.: Виноградова, Н. Л. Диалогическое взаимодействие и социальное пространство. – Волгоград, 2006. – 216 с.

Мы выяснили, что такое конкретные ПОНЯТИЯ , которыми оперирует диалектическая логика, и какое значение имеют они в познании, мышлении. Теперь надо установить, как образуются эти конкретные понятия, каков тот путь, который к ним ведет. При этом нас будет интересовать не стихийно совершающийся процесс образования конкретных понятий, как он фактически имеет место до возникновения диалектического метода, а процесс сознательный и притом систематический, когда исследователь специально ставит перед собой задачу выработать конкретное понятие и затем осуществляет ее.
Сознательное и систематическое образование конкретных понятий осуществляется в форме особого способа - способа восхождения от абстрактного к конкретному. Этот способ мы и рассмотрим в настоящей главе.

Всесторонне разработанная теория способа восхождения от абстрактного к конкретному еще не написана. Зато имеется блестящий, никем не превзойденный образец применения способа восхождения от абстрактного к конкретному в определенной науке - политической экономии. Мы имеем в виду «Капитал» и «К критике политической экономии» К. Маркса. Изучение этих работ позволило вывести некоторые основные общие закономерности способа восхождения, независимые от его конкретного проявления в тех или иных областях знания. Но это как раз и нужно сделать, прежде чем применять способ восхождения к исследованию той или иной области. Например, в области, где публикуются объявления Красноярск.

Категории абстрактного и конкретного употребляются в философской литературе в самых различных значениях, частью правильных, но односторонних, частью же совсем неправильных. Отметим некоторые из них.

Иногда абстрактное определяется как то, что существует лишь в представлении, конкретное - как то, что дано в действительности. При этом «действительность» понимается идеалистически. Такого взгляда придерживается, например, кантианец А. Риль Некоторые философы абстрактное отождествляют с месозерцаемым, а конкретное - с созерцаемым. То, что можно созерцать, говорят они, есть конкретное, то же, что созерцанием не осваивается, есть абстрактное. Другие философы категории абстрактного и конкретного сводят к общему и единичному. Таковы Локк, Беркли, Юм. Есть и такие философы и логики, которые под абстрактным понимают аттрибут, свойства, обособленные от их носителя, под конкретным - самый носитель этого атрибута, свойств, т. е. вещи со всеми их определениями А. Ни одно из этих значений указанных терминов к способу восхождения от абстрактного к конкретному не подходит.

Надо сказать, что и в марксистской литературе термины «абстрактное» и «конкретное» неоднозначны. Иногда их употребляют в смысле чувственного и рационального познания, рассматривая первое как рациональное, второе - как чувственное, Иногда - в значении одностороннего и многостороннего. Однако здесь это не недостаток, а скорее достоинство, поскольку свидетельствует об учете многообразия сторон данных категорий. Например, когда В. И. Ленин пишет: «От живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике - таков Диалектический путь познания истины, познания объективной реальности»5 или: «Мышление, восходя от конкретного к абстрактному, не отходит - если оно правильное, от истины, подходит к ней» 6,- он имеет в виду первое значение указанных категорий. Говоря же о том, что «природа и конкретна и абстрактна», В. И. Ленин употребляет термины «конкретное» и «абстрактное» во втором значении, ближе всего стоящем к способу восхождения (хотя самый способ восхождения В. И. Ленин здесь не имеет в виду).

Всестороннюю разработку категорий абстрактного и конкретно в связи с разработкой всего способа восхождения от ipipBoro ко второму дал К. Маркс в известном предисловии «К критике политической экономии».

Конкретное - это сочетание многочисленных определений оно - единство многообразия. Например, «капитализм», «человек», «СССР» и т. д. есть нечто конкретное. Абстрактное, напротив, есть отдельная сторона этого конкретного. Соответственно приведенным примерам абстрактным будет «меновая; стоимость» (для капитализма), «способность мыслить» (для человека), «иметь большую территорию» (для СССР ).

Конкретное и абстрактное образуют диалектическое единств во. Отрицая друг друга, т. е. находясь в отношении противоположности, они в то же время предполагают друг друга. Нет* конкретного без абстрактного, как нет и абстрактного без конкретного. Именно в этом смысл ленинского замечания о природе, как единстве конкретного и абстрактного.

Поскольку природа, все вещи суть единство абстрактного и конкретного, постольку человек, познавая их, оперирует как с тем, так и с другим. Познавая предмет, человек начинает с конкретного и анализирует его, выделяя отдельные стороны. Выделив эти стороны, он снова возвращается к конкретному, но уже как к богатому и закономерно расчлененному целому. Весь процесс познания, если взять его в полном объеме, состоит, таким образом, из двух этапов: движения от конкретного к абстрактному и обратного движения - от абстрактного к конкретному. При этом происходит воссоздание конкретного и абстрактного в самом мышлении. Реально существующие конкретное и абстрактное получают свое отражение в идеально конкретном и абстрактном.
Следовательно, мы имеем дело с двумя видами конкретного и абстрактного. Одно конкретное и абстрактное существует в реальной действительности, другое - в нашем мышлении, причем второе есть лишь отражение первого. Конкретное в реальности - это исходный пункт, с него начинается познание истины. Конкретное в мышлении - конечный пункт, им познание истины завершается (далее идет уже практическое приложение истины). В целом процесс познания, взятый в чистом виде» выглядит, следовательно, так:

«Конкретное в реальной действительности - абстрактное- конкретное в мышлении».
Способ восхождения касается второй половины данного процесса: «абстрактное - конкретное». Поэтому он и называется восхождением от абстрактного к конкретному («восхождением» потому, что при этом мышление возвышается от одной, низшей категории, к другой, высшей).

Установив предварительное понятие абстрактного и конкретного и разъяснив общий смысл «восхождения», перейдем к рассмотрению самого способа восхождения. Материал, на основе которого будет развиваться теория способа восхождения, - это, как отмечено, «Капитал» и «К критике политической экономии» Маркса.

Способ восхождения от абстрактного к конкретному, как всякий научный способ, имеет определенную логическую структуру, выражающуюся отчасти в составляющих его развитие последовательных этапах, отчасти в используемых в нем различных средствах и приемах исследования. Что касается первых элементов структуры, подлежащих ближайшему рассмотрению, то они таковы: 1) исходный пункт, или «начало» восхождения; 2) основные «этапы» восхождения, или процесс его осуществления; 3) результат «восхождения». Средствами и приемами способа восхождения, которые будут рассмотрены дальше, являются: анализ противоречий предмета, обнаружение закона в формах его проявления, исследование явлений в чистом виде.

Кроме рассмотрения логической структуры, теория способа восхождения включает в себя, очевидно, решение и таких общих вопросов, как условия осуществления способа восхождения, возможность применения его в различных областях знания, отношение данного способа исследования к другим научным способам, значение способа восхождения

Восхождение от конкретного к абстрактному - подход, позволяющий абстрагироваться от частностей. Представляет собой теоретическое восхождение.

Восхождение от абстрактного к конкретному - восстановление взаимосвязей предмета, рассматриваемого абстрактно. Подход является воплощением эмпирического восхождения.

Объекты и абстракции

Аристотель говорил:

В науке существует только общее, а в существовании - только единичное.

Конкретное касается единичных ситуаций, особенностей определенного объекта. Конкретное представляет собой объективную реальность.

Научные знания отражают всеобщие закономерности, общие признаки. Абстрактное отражает идею объекта, которая обладает его наиболее существенными признаками. Абстракция - это упрощенная реальность или, если обратиться к определению А. Конт-Спонвиля:

Это понятие, соответствующее своему объекту лишь при условии отказа вместить его целиком.

А. Конт-Спонвиль пишет, что, например, цвет является абстракцией, когда рассматривается независимо от предмета, окрашенного в этот цвет. Чистого цвета, который не принадлежит предмету, в жизни человека не существует.

Те же соображения касаются формы. Человек может воспринять форму только как форму чего-то, какой-то материи. Абстракция позволяет говорить о форме вообще.

Конкретное и абстрактное как этапы познания

Восхождение от конкретного к абстрактному подразумевает упрощение объективной реальности, учет в объекте только значимых, существенных свойств. Абстрактное является признаком предмета, вырванного из контекста, из его актуального развития.

В контексте научного подхода абстрактное - это объект в отрыве от своих связей с реальным миром и другими его объектами. Поэтому после того, как абстракции созданы, необходимо отразить объективную действительность предмета уже в системе множества абстрактных понятий.

Связывание абстрактного объекта с другими объектами приводит к созданию аналога реального мира с помощью отработанной теории. К теоретическому воспроизведению единства признаков объекта. Именно это подразумевается под переходом от абстрактного к конкретному. В словаре Г. Г. Кириленко подчеркнуто, что научная теория - это воплощение высшей формы конкретного.

От звезд к точкам

В. И. Ленин:

Отойти, чтобы вернее попасть.

Восхождение от конкретного к абстрактному - это процесс абстрагирования. Схоласты полагали, что абстракции могут помочь прийти к пониманию всеобщего.

Теорию абстракций особым значением наделил Дж. Локк, и хотя ее критиковали и эмпирики, и рационалисты, она до сих пор популярна у представителей точных наук. Некоторые математики особо подчеркивали сугубо абстрактную природу математических объектов.

Суть теории абстракций

Восхождение от конкретного к абстрактному - это метод, который позволяет отбросить сложность явлений, сосредоточившись на их сути. Он подразумевает отказ от признаков объекта, которые были определены как несущественные.

Абстракция дает возможность рассмотреть подробно признаки объекта, не отвлекаясь на всю информацию об объекте в целом. К абстрагированию может добавляться идеализация, при которой выделенные существенные признаки теряют некоторые реалистичные черты.

Восхождение от конкретного к абстрактному и идеализация призваны упростить процесс анализа объекта. Дж. Локк и К. Маркс полагали, что именно абстракции и идеализации лежат в основе научного открытия.

Использование

Возможность заострить внимание на существенных деталях обуславливает применение абстрагирования в научной деятельности:

• формирование и усвоение новых понятий (в понятиях объединяются целые классы объектов, имеющие некоторые сходные признаки);
• создание моделей объектов и ситуаций.

Восхождение от конкретного к абстрактному может быть использовано в двух вариациях: выделение и анализ некоторых сторон явления; рассмотрение свойства явления как самого по себе отдельного явления. Среди результатов абстрагирования - общие имена и понятия: дерево, тяжесть, звук, цвет и т. д.

От первого уровня абстракций благодаря абстрагированию переходят к более высоким уровням: дуб - дерево - растение. И на каждом уровне абстракции могут использоваться как модели.

Плюсы

Преимущества метода заключаются в следующих возможностях:

• исследователь может сфокусироваться на ограниченном числе свойств и связей, выделенных из бесчисленного числа признаков объекта;
• исследователь не ограничен реальными условиями (человеческими возможностями, ограничениями времени и пространства) при изучении абстрактной модели.

Абстракции удобны, полезны, всеобщи. Они делают процесс вывода теорий и процесс их доказательства конечным. Они позволяют исследователю проводить мысленные эксперименты. Но вместе с инструментами для выведения истины абстрагирование вносит и смуту в науку. Одна из самых главных причин рождения спекулятивных суждений коренится именно в использовании абстракций.

Минусы

Проблемы абстрагирования:

• Существенные признаки отбираются на основе каких-то предположений, которые могут быть неверны, а значит, и анализ абстракции даст ложную идею.
• Превращение локальных абстракций в фундаментальные основы. Так, абстракции высоких уровней (которые очень сильно удалены от действительности, которые лишились в процессе восхождения от конкретного к абстрактному многих неотторжимых от реального объекта обсуждения свойств) начинают приравниваться к свойствам вещи реального мира.

Последнюю проблему А. С. Лебедев называет «проблемой отношения вещи и ее свойств». Он указывает на сложность разрешения этой проблемы ввиду относительности статуса абстракций (насколько они отражают реальные свойства и особенности вещи, насколько они значимы в рассуждении).

Четкое различение уровня абстракции, как показал Б. Рассел, позволяет избежать парадоксов (например, парадокса лжеца). А. С. Лебедев подчеркивает, что проблема смешения уровней абстракций приводила часто к неверным воззрениям (иррационализм, релятивизм, технократизм). Как только свойства объекта начинают восприниматься как первичные факты реальности - открывается возможность ошибок и спекулятивных утверждений.

От точек до звезд из точек

Принцип восхождения от абстрактного к конкретному подразумевает полный круг в познании: от конкретных объектов реальности человек формирует абстракции в разуме, а затем абстракциям возвращает конкретность (возвращает им реалистичность, связи с объектами, явлениями, свойствами). Именно так аналоги объектов реальности оказываются в уме человека.

Интервал применимости абстракций таким образом может быть расширен. А. С. Лебедев относит метод восхождения от абстрактного к конкретному к методам теоретического познания, а точнее, к методам теоретического построения и обоснования научных теорий.

Изначально метод разрабатывался Г. Гегелем для построения своей философии. Он рассматривал процесс восхождения как живое существо, осуществляющее себя в развитии мирового духа. Побуждающей силой перехода от абстрактного к конкретному, по Гегелю, являлись противоречия в объекте.

Реализация метода восхождения от абстрактного к конкретному наиболее полно была произведена в фундаментальном труде К. Маркса. Уже отталкиваясь от него, многие советские ученые использовали аналог подхода - диалектический метод.

Суть подхода

Маркс утверждал, что метод восхождения от абстрактного к конкретному - единственно-возможный путь для решения задач теоретического познания. Уходя от непосредственного восприятия, человек приходит к схематическому представлению реальности, и только благодаря конкретизации, объединению отдельных аспектов в целое происходит настоящее познание реальности.

На уровне абстрактного знания были выявлены идеи и сформулированы суждения, восхождение к конкретному позволяет обогатить их реальным материалом. Вместо схематичной угловатой системы, получается живой организм, существующий в уме, являющийся аналогом объекта реальности.

Ключевые черты и проблемы

В. Канке описывая подход, выделяет восемь ключевых положений для метода:

• материя первична;
• сознание - отображение материи;
• теория - восхождение от абстрактного к конкретному, до которого происходит абстрагирование;
• абстрактное есть массовое;
• конкретное и абстрактное воплощение борьбы противоположностей;
• количество переходит в качество;
• спиральное развитие, когда снятое возвращается измененным;
• истина проверяется практикой.

В связи с этими положениями В. Канке поднимает вопрос, насколько они находят отражение в каждой науке. Как можно говорить о том, что для математики критерием истинности может выступить практика? Формально-логические противоречия должны отсутствовать в теории и с позиции диалектического метода. Но существуют ли диалектические противоречия?

Другие ученые рассматривают метод как конкретизацию и дифференциацию, считая, что он не сводится к следованию от частного к общему или дедуктивному методу. В основном несводимость ни к какому другому методу объясняется тем, что восхождение от конкретного к абстрактному должно проходить постоянно по мере изучения объекта. Это не единичный акт, когда абстракции полностью созданы и синтезируются в новое более конкретное знание. Так сказать можно, но лишь очень упрощая существо метода.

Применение

Судить о том, насколько знание абстрактно, можно лишь в сравнении. Восхождение от абстрактного к конкретному производится постоянно, если объект изучения достаточно сложен. Большая часть процессов живой природы и социума являются чрезвычайно сложными.

Пример восхождения от абстрактного к конкретному - уравнения для газов Клапейрона и Ван-дер-Ваальса. В первом не учитывается такая характеристика реальных газов, как взаимодействие молекул между собой. При этом первое уравнение может отлично отражать состояние газа, но в более ограниченных условиях.

Другим примером метода восхождения от абстрактного к конкретному является постепенное усвоение понятий при обучении. Ученые, используя метод, выделяют и исследуют объект/явление в отрыве от его связей; конкретизируют объект исследования с учетом результатов предшествующего анализа.

Метод применяется исключительно для изучения целого. Каким образом учитываются связи объекта/явления с другими объектами и в какой последовательности, зависит от специфики самого объекта.

Благодаря применению метода происходит постепенный переход к более содержательному теоретическому знанию, которое полнее воспроизводит объективную реальность.

Как делает мозг

Любые объекты, которые может помыслить человек, на самом деле тоже прошли абстрагирование и восхождение от абстрактного к конкретному. Когда человек сталкивается с предметом в реальности, в его мозге создается код объекта - это абстракция от объекта. Этот код регистрирует особенности объекта, но объект совсем не то, что мы видим.

Объект - это какая-то каша из атомов и пустоты. Изначально инструменты для познания мира, встроенные в человека (глаза, уши и т. д.), отбирают и кодируют информацию уже упрощенно, отбрасывая множество подробностей.

Когда информация об объекте находится в мозге, для того, чтобы представить объект, понадобится декодировать информацию - перейти от абстракции к конкретному образу. Восхождение от конкретного к абстрактному и наоборот - два этапа по кодированию и восстановлению воспринятого объекта в уме в виде образа.

Резюме

В науке осуществляется постоянный переход от изучения конкретных объектов в действительности к созданию конкретных объектов в познании. Одним из этапов такого перехода по необходимости выступает абстрагирование - как инструмент по вычленению кирпичиков, из которых можно сложить интеллектуальный аналог объекта реального мира.

Применимость абстракции (или собрания абстракций - концепции) крайне ограничена. Это объясняется существованием у любого объекта огромного количества связей, отношений и свойств, которые не могут быть отражены в абстракции в полной мере.

Понятия потому и обретают определенность и законченность, что не учитывают всех нюансов. Так что понятия, концепции, теории нельзя без оглядки применять к реальности. Как пишет А. С. Лебедев, эта ограниченность применимости привела к введению в методологии «интервала абстракции». Но даже в соответствующем интервале, отмечает ученый, невозможно говорить о том, что какая-то теория описывает свой объект полностью. Именно поэтому периодическое возвращение абстракциям объемного содержания объектов действительности, восстановление связей и отношений позволяют избежать многих ошибок в выводах.