Принятию Уголовного кодекса РСФСР 1922 года- первого советского Уголовного кодекса - предшествовал недолгий, но богатый событиями период политического, социального и морального развития, начатый Великой Октябрьской социалистической революцией и включивший в свои рамки борьбу молодой Советской республики с иностранной интервенцией и внутренней контрреволюцией и ее переход к мирной работе по восстановлению народного хозяйства.

Это был в то же время, естественно, и период бурного развития законодательства, в частности уголовного. Пролетариат, говорится в интереснейшем документе этого периода-Руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 года, «не мог приспособить для своих целей... буржуазные кодексы пережитой эпохи и должен был сдать их в архив истории». Вооруженный народ справлялся и справляется со своими угнетателями «без особых правил, без кодексов». «В процессе борьбы со своими классовыми врагами,- продолжают Руководящие начала,-пролетариат применяет те или другие меры насилия, но применяет их на первых порах без особой системы, от случая к случаю, неорганизованно. Опыт борьбы, однако, приучает его к мерам общим, приводит к системе, рож-

дает новое право». Руководящие начала относил!/ это «прежде всего к уголовному праву, которое имеет своей задачей борьбу с нарушителями складывающихся новых условий общежития в переходный период диктатуры пролетариата». Как и Руководящие начала, но в гораздо большей степени, чем они, Уголовные кодекс РСФСР 1922 года представлял собой «выводы и необходимые обобщения»" из предшествующего развития.

Это, бесспорно, относится к определениям задач уголовного законодательства и понятия преступления. В рамках настоящей работы необходимо более тщательно исследовать, в какой мере это может быть отнесено к определению понятия умысла и его элементов-предвидения, желания и сознательного допущения последствии, а также тех относящихся к характеристике субъективной стороны обстоятельств, которые ст. 25 обязывала учитывать при назначении меры наказания. Решение этого вопроса даст возможность оценить последующие определения умысла в законодательстве и, быть может, выработать подход к дальнейшему совершенствованию такого определения и представить себе пути движения законодательства в этом направлении.

Изучение советского уголовного законодательства первых пяти лет существования Советской власти выявляет чрезвычайно сложную картину. Действительно, развитие происходит без системы, неорганизованно, «от случая к случаю». Определений институтов Общей части в этот период не только почти не было, но их тогда по общему правилу и не могло быть. Такие определения возможны и становятся необходимыми тогда, когда накоплен более или менее значительный материал, допускающий обобщение и нуждающийся в нем. Между тем в течение всего этого периода молодой Советской республике приходилось неустанно отбиваться от вражеских вылазок и иных происков классового врага и подавлять опасные и все время менявшиеся проявления мелкобуржуазной стихии. Естественно, в этих условиях развитие уголовного законодательства происходило не по линии выработки определений Общей части (тогда было не до них), а в форме издания и изменения положений Особенной части.

Последние представляли собой непосред-

" По терминологии Введения к Руководящим началам. 14

ственное, оперативное проявление той самой правовог защиты государства трудящихся от вражеских и мелко буржуазных посягательств, о которой, определяя задачи уголовного законодательства, через несколько лет скажет Уголовный кодекс РСФСР.

Все сказанное, разумеется, не означает, что накопившийся заУги пять лет в области Особенной части законодательной материал совсем не"поддается обобщению. Напротив, такое обобщение возможно и его результаты в интересующем нас отношении весьма интересны.

Первое, что обращает на себя внимание,-это политическое, или криминологическое, деление преступлении на группы в зависимости от их направленности против основ нового строя или других интересов, целей или мотивов их совершения. Характерное и естественное стремление законодателя связывать деление преступлений по этим признакам с делением на соответствующие категории также самих преступников. При этом, разумеется, далеко не всегда деление преступлений на группы соответствует нынешним, отстоявшимся, «научно обоснованным» представлениям.

Уже в знаменитом обращении В. И. Ленина к населению о победе Октябрьской революции и о задачах борьбы на местах от 5 ноября 1917 г. призыв: «Арестуйте и предавайте революционному суду всякого, кто посмеет вредить народному делу...» - следует непосредственно за указанием на необходимость установить, «никого не дожидаясь», строжайший революционный порядок, беспощадно подавлять «попытки анархии со стороны пьяных, хулиганов, контрреволюционных юнкеров, корниловцев и тому подобное»*. 11 ноября 1917 г. в обращении к армейским организациям, военно-революционным комитетам и солдатам на фронте Совнарком связывал наведение порядка в деле снабжения армии продовольствием с необходимостью объявить беспощадную борьбу «всем спекулянтам, мародерам, казнокрадам и контрреволюционерам-чиновникам, мешающим продовольственной работе...»2.

Деление преступлений и преступников по указанным выше основаниям проводится в законодательстве того

* СУ РСФСР 1917 г. № 2, ст 22. 2 СУ РСФСР 1917 г. № 3, ст. 29.

времени как выражение принципиального подхода я поэтому получает отражение в самых различных актах.

В постановлении Кассационного отдела ВЦИК «О подсудности революционных трибуналов» выделяются случаи, когда виновный «активно противодействует Ра-боче-Крестьянскому Правительству или призывает других противодействовать ему путем неисполнения декретов и иных постановлений Советской власти, местной или центральной; явно игнорирует такие постановления и своими действиями затрудняет правильный ход работ в правительственных или общественных учреждениях или призывает к саботажу или организует таковой». От них постановление отличает случаи, «когда имеет место простое неисполнение или неподчинение постановлениям местных властей».

Постановление различает также случаи, когда виновный «сообщением, распространением или разглашением явно ложных или непроверенных слухов путем печати, или в публичных собраниях, или в публичном месте, могущих вызвать общественную панику или посеять недовольство или недоверие к Советской власти или отдельным ее представителям, по неосторожности или с умыслом дискредитирует Советскую власть в глазах населения», от случаев, когда имеют место нарекания, клеветнические и иные измышления и оскорбления словом, путем печати или действием отдельных членов и представителей местных или центральных властей или отдельных ее представителей в том или ином из советских учреждений, если таковые оскорбления или измышления направлены,персонально против тех или других лиц, но не против учреждений в целом, или работающих там работников, без указания конкретных лиц...».

Ту же самую линию можно заметить и в ряде актов об амнистии. Постановление ВЦИК 1919 года «О порядке применения частичной амнистии» предписывало прекратить дела рабочих и крестьян, принимавших участие в контрреволюционных выступлениях против Советской власти, если эти выступления носили массово-неорганизованный характер, сопровождались участием в них местного населения или хотя бы имели организованный характер, но местное население было насильно вовлечено в них белогвардейскими или контрреволюционными элементами. При этом, однако, на организаторов, зачин

щиков или главарей движения амнистия не распространялась1. Подобным же образом из широкой амнистии ко второй годовщине Октябрьской революции были изъяты лийа, осужденные за участие в заговоре против Советской власти или содействие партиям или группам, которые доставили себе целью вооруженную борьбу против нее либо совершение преступления «с явно корыстной целью»2.

Более широкие и также весьма характерные изъятия были произведены из амнистии к 1 мая 1920 г. Они относились к активным контрреволюционерам, бандитам, профессиональным ворам, особо вредным или имеющим более одной судимости спекулянтам, а также к лицам, совершившим должностное преступление, явно дискредитирующее Советскую власть3.

Поэтому нет ничего неожиданного в том, что Руководящие начала 1919 года в качестве «необходимого обобщения» обязали при определении наказания в каждом отдельном случае различать, совершено ли преступление лицом, принадлежащим к имущему классу, с целью восстановления, сохранения или приобретения какой-либо привилегии, связанной с правом собственности, или неимущим в состоянии голода и нужды; в интересах восстановления власти угнетающего класса или в интересах личных совершающего деяние; в сознании причиненного вреда или по невежеству и несознательности.

Именно эти положения с некоторыми редакционными изменениями получили через несколько лет отражение в ст. 25 УК и претерпели весьма интересную и поучительную эволюцию в последующих актах.

Основные начала уголовного законодательства СССР и союзных республик 1924 года различали преступления, «направленные против основ советского строя, установленного в Союзе ССР волею рабочих и крестьян, и потому признаваемые наиболее опасными», и «все остальные преступления» (ст. 2). Конкретизируя это положение в терминах субъективной стороны, ст. 31 Основных начал предписывала суду «при определении мер социальной защиты» прежде всего разрешать вопрос об

" СУ РСФСР 1919 г. № 14, ст. 139.

2 СУ РСФСР 1919 г. № 55, от. 525.

3 СУ РСФСР 1920 г. № 34, ст. 163.

общественной опасности преступления, после чего/ при определении конкретной меры применять более строгую, если, в частности, преступление совершено в цел^х восстановления власти буржуазии; лицом, в той иди иной мере связанным с принадлежностью в прошлое или настоящем к классу лиц, эксплуатирующих чун^ой труд;

преступление хотя и не направлено непосредственно про тив интересов Советского государства или интересов трудящихся, но по своим объективным результатам может нанести ущерб этим интересам.

Эти положения были воспроизведены, в ст. 47 УК РСФСР 1926 г. и не были воспроизведены ни в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 года, ни в принятых в последующие годы республиканских кодексах.

Это последнее обстоятельство произошло отчасти ввиду изменения социально-политической обстановки. Например, вопрос о принадлежности виновного «к классу лиц, эксплуатирующих чужой труд», утратил значение.

Была для этого, однако, и другая причина. При отсутствии кодексов, содержащих тщательно разработанные определения отдельных, в частности контрреволюционных, преступлений, соотнесенных друг с другом в продуманной системе, указание на наличие у лица цели восстановления власти буржуазии могло и должно было служить важным криминологическим ориентиром при рассмотрении судами конкретных дел. В условиях первых лет Советской власти такие, на наш теперешний взгляд, общеуголовные преступления, как спекуляция или взяточничество, не только могли причинять ущерб интересам Советского государства и трудящихся «по своим объективным результатам», но и иной раз совершаться лицами, принадлежавшими к эксплуататорскому классу и близкими к нему, с контрреволюционной установкой, весьма похожей на то, что мы назвали бы теперь антисоветской целью.

Однако уже в У К РСФСР 1922 года и в последую. щих актах, приведенных нами, указание на цель восстановления власти буржуазии стало в Общей части излишним, и в литературе того времени правильно отмечалось, что в этом случае речь идет о контрреволюционном преступлении и что «вопрос должен стать не только об усилении наказания, а о квалификации данного действия

как контрреволюционного преступления»*. Правильнее было ьы, конечно, сказать, что в этом случае речь идет о квалификации деяния как контрреволюционного и назначении наказания за него в соответствии с общими принципами советского уголовного права, потому что, хотя в оцщем определении контрреволюционного преступления^ ст. 57 УК РСФСР 1922 года не было указания на контрреволюционную цель, она фигурировала в определениях почти всех конкретных преступлений этой группы (ст. ст. 58-60, 62-65, 72).

Правда, в разделе «О контрреволюционных преступлениях» содержались оговорки о снижении наказания тем, кто совершает соответствующие действия или участвует в них при «неосведомленности о конечных целях» (ч.2"ст.58) или о «возможных последствиях» (ч. 2 ст. 66), или при отсутствии контрреволюционных целей (ч. 2 ст. 66), или при «недоказанности контрреволюционности означенных действий» (ч. 2 ст. 73), но это была, несомненно, дань недавнему прошлому.

Эти оговорки были частично воспроизведены в УК РСФСР 1926 года, но в Положении о преступлениях государственных 1927 года их уже не было; особо опасные преступления против порядка управления этот документ отличал от контрреволюционных по признаку отсутствия контрреволюционных целей. В Законе об уголовной ответственности за государственные преступления 1958 года в определениях всех особо опасных государственных преступлений, кроме измены родине, содержатся указания на антисоветскую цель. Что касается измены родине, то многие теоретики считают отсутствие упоминания об антисоветской цели в определении этого преступления недостатком самого определения и отстаивают необходимость иметь «специальные указания на антисоветскую цель во всех нормах, предусматривающих ответственность за особо опасные государственные преступления»2.

Само собой разумеется, построение определений контрреволюционных преступлений в УК РСФСР 1922 го-

* «Советское уголовное право. Часть Общая», М., 1952, стр. 372. 2 «Уголовное право. Часть Особенная», М., 1.966, стр. 22;

П. Дмитриев, М, К а р п у ш я н, О характере умысла в особо опасных государственных преступлениях, «Правоведение» 1964 г. № 2, стр. 50.

да на основе указания на контрреволюционную це^ь деяния не было ни случайным, ни внезапным. Онр само явилось результатом и, как мы видели, этапом Определенного исторического развития, ведущего свое начало все от того же упоминавшегося нами политико-криминологического противопоставления преступлений противогосударственных, «частнособственнических», корысч-ных, совершаемых в сознании причиняемого вреда-в то время все они казались и, может быть, были ближе друг к другу, чем теперь",-преступлениям иного рода, совершаемым неимущими, в интересах чисто личных, по невежеству или несознательности. Естественно, законодатель стремился отразить этот общий подход и в определениях конкретных преступлений.

Постановление СНК от 30 июля 1918 г. о набатном звоне предусматривало уголовную ответственность за созыв населения набатным звоном и тому подобными способами «с контрреволюционными целями»2. Декретом ВЦИК от 20 июня 1919 г. чрезвычайным комиссиям предоставлялось «право непосредственной расправы», в частности, за сокрытие боевого оружия, подлог документов, участие в поджогах и взрывах, если эти действия были совершены «в контрреволюционных целях»3. В упоминавшемся постановлении Кассационного отдела ВЦИК от 6 октября 1918 г. хулиганство определялось как учинение бесчинства «исключительно с целью внести дезорганизацию в распоряжения Советской власти или оскорбить нравственное чувство или политические убеждения окружающих».

Упоминания о цели в этот период встречаются в определениях преступлений нечасто. В процессе дальнейшего развития законодательных определений контрреволюционных преступлений цель деяния приобретает значение важнейшего признака как общего понятия преступлений этой группы, так и соответствующих составов.

В законодательных актах первых лет революции иной раз встречались также указания на корыстную цель или корыстный мотив деятельности. В цитированном выше постановлении ВЦИК об амнистии ко второй годовщине

" См. выше, стр. 18.

2 СУ РСФСР 1918 г. № 57, ст. 623.

3 СУ РСФСР 1919 г. № 27, ст. 301.

Октябрьской революции совершение преступлений с корыстной целью законодатель рассматривал в качестве обстоятельства, характеризующего повышенную общест-венную\опасность деяния и деятеля. Аналогичным образом был\ решен вопрос в постановлении НКЮ от 6 ноября 1920 г. о порядке применения амнистии к третьей годовщине революции". В Положении об общих местах заключения РСФСР заключенные делились на группы в зависимости от корыстного или некорыстного характера совершенных ими преступлений.

В качестве «юридического превращения» криминологического признака «сознания причиняемого вреда» можно рассматривать иногда встречавшееся в то время упоминание о заведомости. В декрете СНК от 18 декабря 1917 г. о гражданском браке, о детях и о ведении книг актов состояния предусматривалась уголовная ответственность за дачу заведомо ложных показаний в отношении обстоятельств, препятствующих вступлению в брак2. Декрет СНК от 29 января 1920 г. о всеобщей трудовой повинности предусматривал уголовную ответственность за сообщение должностными лицами заведомо ложных сведений в целях содействия уклонению от повинности. Декрет ВЦИК и СНК от 1 июня 1921 г., предусматривавший уголовную ответственность за всякого рода незаконные действия должностных лиц, способствующие хищениям или связанные с ними, необходимым условием ответственности считал заведомость в отношении незаконности этих действий. Он говорил о работниках органов снабжения, «уличенных в заведомо незаконном отпуске товаров»; о сотрудниках складов, подлежащих привлечению к уголовной ответственности «за заведомо незаконный отпуск товаров»; о лицах, «"получающих заведомо незаконным путем товары из государственных складов... в целях спекуляции...» или «виновных в массовой скупке, продаже и перепродаже товаров, полученных заведомо для них незаконным путем»3.

Заслуживает внимания то обстоятельство, что некоторые принятые в тот период нормы, включавшие указание на заведомость, выдержали испытание временем

1 СУ РСФСР 1920 г. № 88, ст. 450.

2 СУ РСФСР 1917 г. № 11, ст. 160.

3 СУ РСФСР 1921 г. № 49, ст. 262.

II в дальнейшем вошли в почти неизмененном врде в кодексы. Так, декрет СНК от 24 ноября 1921 г. предусмотрел ответственность за «заведомо ложный донос органу судебной или следственной власти о совершении определенным лицом преступного деяния»". Это определение было с некоторыми изменениями воспроизведено в ст. 177 УК РСФСР 1922 года, ст. 95 УК РСФСР 1926 года и ст. 180 действующего УК РСФСР.

Аналогичным образом «заведомо ложное сообщение в письменном заявлении государственному учреждению или должностному лицу или в ответе на официальный запрос...» из упомянутого декрета СНК от 24 ноября 1921 г. было перенесено в ст. 127 УК РСФСР 1922 года и с некоторыми изменениями воспроизведено в ст. 187 УК РСФСР 1926 года.

В ряде случаев уголовное законодательство первых лет революции общим образом упоминало об умышленности тех или иных действий. Уже в декрете СНК от 16 ноября 1917 г. о роспуске Петроградской городской думы говорилось о предании суду виновных в умышленной порче или уничтожении городского имущества2. По декрету ВЦИК от 20 июня 1919 г. чрезвычайным комиссиям принадлежало право непосредственной расправы, в частности, за умышленное истребление или повреждение железнодорожных путей, мостов и других сооружений и средств сообщения3. О злоумышленном разрушении железнодорожных сооружений говорилось в постановлении Совета рабочей и крестьянской обороны от 10 октября 1919 г. В цитированном выше декрете ВЦИК и СНК от 1 июня 1921 г. упоминается об умышленном невоспре-пятствовании хищениям.

Определяя покушение, Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 года говорили о том, что ^совершивший выполнил все, что считал необходимым для приведения своего умысла в исполнение,..».

Следует, однако, заметить, что не только ни в одном из этих случаев не делалось попытки раскрыть содержание умысла, но и сама терминология не отличалась четкостью. В декрете СНК от 29 января 1920 г. «О порядке

* СУ РСФСР 1921 г. № 77, ст. 639. " СУ РСФСР 1917 г. № 3, ст 37. 3 СУ РСФСР 1919 г. № 27, ст. 301.

всеобщей трудовой повинности» упоминалось, например, о «намеренной порче орудий труда и материалов»", а декретом ВЦИК от 20 марта 1920 г. к подсудности революционных военных железнодорожных трибуналов были отнесены «все виды умышленного и корыстного посягательства как на имущество железнодорожное, так и на вверенное дорогам для перевозки»2. Более того, иной раз законодатель придавал необходимости предотвращения серьезного вреда настолько важное значение, что считал целесообразным в значительной мере или полностью уравнять случаи его умышленного и неосторожного причинения. В декрете ВЦИК от 20 марта 1920 г. говорилось: «...не только умышленное неисполнение служебных обязанностей (саботаж), но и явно небрежное к ним отношение в случаях, имеющих для транспорта важные последствия».

Аналогичную картину мы наблюдали в упоминавшемся выше постановлении Кассационного отдела ВЦИК от 6 октября 1918 г.,где говорилось о дискредитации «по неосторожности или с умыслом» Советской власти в глазах населения. Показательно в этом отношении постановление СТО от 27 июля 1920 г. «О борьбе с лесными пожарами»3. В нем нетолько предписывалось предавать суду Революционного военного трибунала должностных и" частных лиц, которые «умышленно, по небрежности или вследствие неисполнения декретов, правил, распоряжений и инструкций вызвали лесной пожар или не приняли зависящих мер для его предупреждения и прекращения», но и «за пожар по причине неосторожного разведения огня в лесу, близ леса, на пашне, выгоне, покосе и пр. виновные подлежат ответственности перед судом Революционного трибунала, как за умышленный поджог».

При этих условиях трудно сказать, что именно законодатель понимал в то время под умыслом, каким образом он отграничивал "его от неосторожности и соотносил с целью, мотивом, заведомостью или «намеренностью» соответствующих действий.

Положение дополнительно осложнялось тем, что ц

" СУ РСФСР 1920 г № 8. ст. 49,

2 СУ РСФСР 1920 г" № 21, ст. 112.

3 СУ РСФСР 1920 г. № 69, ст. 320,

уголовном законодательстве того периода упоминания о субъективной стороне преступления вообще встречались довольно редко.

С одной стороны, когда речь шла о преступлениях, сущность которых была более или менее понятна народному правосознанию без их детального описания в законе, законодатель широко прибегал к использованию простых диспозиций. Закон говорил, что тяжким преступлением является «какая бы то ни было порча конфискуемого имущества»"; что уголовной ответственности подлежат «виновные в сокрытии материалов, продуктов, заказов и в неправильном ведении отчетов и тому подобных злоупотреблениях»2; что Военно-революционный комитет должен принять «самые решительные меры к искоренению спекуляции и саботажа»3; что «в случае явного саботажа со стороны почтово-телеграфных чиновников» необходимо принимать самые решительные меры подавления4; что ведению революционного военного трибунала армии подлежат дела о совершении военнослужащими таких общеуголовных преступлений, как мародерство, посягательство на человеческую жизнь, изнасилование, разбой, грабеж, поджог, подделка денежных знаков и документов5.

В декрете СНКотбмая 1921 г. «Об ограничении прав по судебным приговорам» содержался пространный перечень преступлений, в связи с которыми мог ставиться вопрос об ограничении в правах. Это-контрреволюция, убийство, разбой, причинение тяжких ран и увечий,поджог, грабеж, кража, мошенничество, самозванство, вымогательство, присвоение, растрата, скупка заведомо краденого, ростовщичество, спекуляция в виде промысла, взяточничество, подлог, подделка денежных знаков, изнасилование, растление малолетних, профессиональное сводничество и содержание притонов разврата. В подавляющем большинстве случаев эти наименования не были расшифрованы в ранее изданных уголовных законах.

Эта особенность уголовного законодательства первых лет революции объяснялась несомненно тем, что в усло-

" СУ РСФСР 1917 г. № 1, ст. 3.

2 СУ РСФСР 1917 г. № 3, ст. 35.

3 СУ РСФСР 1917 г. № 3, ст. 33.

4 СУ РСФСР 1918 г. № 33, ст. 439.

5 СУ РСФСР 1919 г. № 58, ст. 549.

виях этого периода борьба с преступностью осуществлялась в большей мере непосредственным революционным движением широких народных масс.

Еще задолго до революции В. И. Ленин писал, что «народ, масса населения, неоформленная, «случайно» собравшаяся в данном месте, сама и непосредственно выступает на сцену, сама чинит суд и расправу, применяет власть, творит новое революционное право»". На II Всероссийском съезде Советов в 1917 году В. И. Ленин говорил: «Мы должны следовать за жизнью, мы должны предоставить полную свободу творчества народным массам»2.

Это, разумеется, не означало отрицания организующей роли советских законов или преуменьшения их значения и возможностей. Напротив, декреты Советской власти должны были направлять народное движение, ориентировать его на разрешение задач охраны революционного порядка. «.Декреты,-подчеркивал В. И. Ленин,- эго - инструкции, зовущие к массовому практическому делу»3.

Когда речь шла о деяниях, сущность которых была более или менее ясна из их наименований, закон мог выполнить свою роль инструкции, зовущей к массовому делу, путем указания этих наименований без дальнейшей детализации. Напротив (и это также весьма характерно и показательно), когда возникала необходимость установить уголовную ответственность за посягательства, сущность которых не была бы "понятна широким массам без их детального описания в законе, законодатель неизменно "прибегал к такому описанию.

Так, декрет СНК, от 22 июля 1918 г. о спекуляции содержал не только развернутое определение этого преступления, но и описание его различных более и менее опасных видов с соответствующей дифференциацией ответственности. Наиболее тяжкому наказанию должны были подвергаться виновные в сбыте, скупке или хранении с целью сбыта в виде промысла продуктов питания, монополизированных республикой. Менее опасным видом спекуляции декрет считал сбыт, скупку или хранение в

* В. И. Ленин, Поли. собр. соч., т. 12, стр. 320-321.

2 В. И. Ленин, Поли. собр. соч., т. 35, стр. 27.

3 К. И. Ленин, Поли. собр. соч., т. 38, стр. 199.

виде промысла нормированных продуктов питания по ценам выше твердых или других, кроме продуктов питания, монополизированных предметов. За спекуляцию должны были отвечать также лица, виновные в сбыте, скупке или хранении с целью сбыта в виде промысла прочих нормированных предметов массового потребления по ценам выше твердых. Для случаев, когда описанные выше действия совершались не в виде промысла, декрет предусматривал смягченную ответственность.

По обвинению в саботаже суду революционного трибунала подлежали те, «кто активно противодействует Рабоче-Крестьянскому правительству или призывает других противодействовать ему путем неисполнения декретов и иных постановлений Советской власти местной или центральной; явно игнорирует такие постановления и своими действиями затрудняет правильный ход работ в правительственных или общественных учреждениях или призывает к саботажу или организует таковой». По обвинению в подлоге-те, «кто учинит подлог советских документов (ордеров, мандатов, удостоверений, разрешений и иных документов) или воспользуется такими подложными документами, а также кто, имея на то право, воспользуется подлинными документами для своих личных корыстных целей или использует таковые документы, не имея права на них»".

В ряде случаев детальные описания преступлений оказывались в то время необходимыми ввиду недостаточной разработанности положений Общей части, отсутствия кодекса и стремления законодателя обеспечить всестороннюю охрану важных интересов средствами Особенной части.

Так, Инструкция Комиссиям по делам о несовершеннолетних 1920 года предусматривала уголовную ответственность взрослых за подстрекательство и склонение несовершеннолетних и малолетних к совершению общественно опасных деяний, соучастие с ними в преступлении или «попустительство такового», склонение их к проституции и половым извращениям, сводничество, эксплуатацию их труда и жестокое обращение сними2. Декрет СНК

" Постановление Кассационного отдела ВЦИК «О подсудности революционных трибуналов», сИэвестия ВЦИК» от 6 октября 1918 г. 2 СУ РСФСР 1920 г. № 68, ст. 308.

от 12 июля 1920 г. установил уголовную ответственность за хранение огнестрельного оружия «без законного на него права, даже если хранение не имело преступных целей», стрельбу в воздух «без особой необходимости» з местах скопления народа, беспричинную стрельбу часовыми и милиционерами, незаконную выдачу оружия «лицам, не имеющим на то права, или лицу, которому оружие не присвоено», и, наконец, небрежное обращение с огнестрельным оружием, «следствием чего явится несчастный случай»".

1921 г. содержал определения ряда преступлении, связанных с товарообменом и торговлей. Это были искусственное повышение рыночных цен на товары по взаимному соглашению; невыпуск «с топ же целью» товаров на рынок; обмен, скупка и сбыт в виде промысла продуктов, материалов и изделий, монополизированных государством или запрещенных к свободному обращению; торговля семенным материалом во врешГ посевного оборота, «последствием чего явилось необсеменение полей»; обмен, скупка и сбыт продуктов, фальсифицированных или заведомо недоброкачественных; торговля без разрешения либо без уплаты установленного налога; нарушение правил о времени и месте торговли и др.2.

Как видно из приведенных на предыдущих страницах примеров, законодатель и при построении весьма детализированных описательных диспозиций не проявлял большого интереса к субъективной стороне преступлений.

Для последующего изложения важно отметить также и то, что многие из только что приведенных положении, иногда с почти неизмененной формулировкой, перешли в позднейшее законодательство. Так, в УК РСФСР

1922 года в ст. 85 предусматривалась «подделка мандатов, удостоверений и иных предоставляющих право или освобождающих от повинности документов»: в ст. 20- «хранение огнестрельного оружия без надлежащего разрешения»; в ст. 136-«нарушение положений, регулирующих проведение в жизнь государственных монополий»; в ст. 137-«искусственное повышение цен на

" СУ РСФСР 1&21 г. ,№ 70, ст. 557. 2 СУ РСФСР 1921 г. № 70, ст. 557.

товары путем сговора или стачки торговцев между собой или путем злостного невыпуска товара на рынок»; в ст. 139-«скупка или сбыт в виде промысла продуктов, материалов и изделий, относительно которых имеется специальное запрещение или ограждение»; в ст. 141 - «нарушение правил о торговле теми или иными продуктами или изделиями» и др.

Интересно, что некоторые из приведенных выше положений вновь появились в законодательстве после значительного перерыва. Так, постановление ЦИК и СНК СССР от 7 апреля 1935 г. предусматривало уголовную ответственность за подстрекательство или привлечение несовершеннолетних «к участию в различных преступлениях», а также за понуждение несовершеннолетних «к занятию спекуляцией, проституцией, нищенством и т. п.»". Уголовная ответственность за «небрежное хранение огнестрельного оружия, создавшее условия для использования этого оружия другим лицом, если это повлекло тяжкие последствия», была вновь установлена только в 1960 году2.

Перед тем как принять данный кодекс существовало множество проектов, в которых в частности предлагалось вложить в понятие «преступление» материальный или формальный аспект, формальный, в конце концов, победил. Стоит также отметить, что работа началась с издание отдельных актов, которые защищали те общественные отношения, которые были важны на тот момент. Уголовный кодекс РСФСР вступил в действие с 1 июня 1922 г. Для его построения законодатель использовал стандартную схему построения: общая и особенная части. Однако, по сравнению с другими кодексами в этом общей части уделяется больше внимания. Части делились на главы, главы – на статьи. Кодекс состоял из 218 статей. Под преступлением кодекс понимал "всякое общественно опасное действие или бездействие, угрожающее основам советского строя и правопорядку (ст. 6). Преступления разделялись на 2 категории:

1. Направленные против основ советского строя, которые признавались особо опасными, по которым кодекс определял только низкий предел наказания не подлежащий понижению судом;

2. Все остальные, по которым устанавливался высший предел наказания.

Целями наказания были: предупреждение новых правонарушений, приспособление нарушителя к условиям общежития, лишение преступника возможности совершать новые преступления, правовая защита государства трудящихся от преступлений и общественно опасных элементов путем применения к нарушителям наказания или других мер социальной защиты. Предусматривались следующие виды наказаний:

Изгнание из пределов РСФСР на срок или бессрочно;

Лишение свободы;

Принудительные работы без содержания под стражей;

Условное осуждение;

Конфискация имущества;

Поражение в правах;

Увольнение с должности;

Общественное порицание;

Возложение обязанности загладить вред.

По делам, находившиеся в производстве у ревтрибуналов, в качестве исключительной, высшей меры применялся расстрел . Кроме перечисленных в общей части УК наказаний, судом могли применяться меры социальной защиты: удаление из определенной местности и воспрещение занимать определенные должности. УК предусматривал ряд мер, направленных на борьбу с незаконным частным предпринимательством. После принятия кодекса ОГПУ было предоставлено право применять наказание не только к лицам, совершившим преступления, но и просто признанным социально опасными. К уголовной ответственности привлекались лица с 14 лет. К несовершеннолетним (от 14 до 16 лет) могли быть применены меры медико-воспитательного воздействия. "В случае отсутствия в УК прямых указаний на отдельные виды преступлений, наказания или меры социальной защиты применяются согласно статьям УК, предусматривающим наиболее сходные по важности и роду преступления с соблюдением правил Общей части сего Кодекса", т.е. использовался принцип аналогии . В соответствии с УК уголовный закон имел обратную силу.

УК состоял из Общей и Особенной частей .

В Общей части формулировались задачи и принципы Советского уголовного права, определялись его основные институты и понятия. Особенная часть содержала нормы о конкретных преступлениях и наказании за них. Общая часть состояла из 5 разделов:

1. Пределы действия Уголовного кодекса.

2. Общие начала применения наказания.

3. Определение меры наказания.

4. Роды и виды наказаний и других мер социальной защиты.

5. Порядок отбывания наказаний.

Особенная часть УК состояла из 8 глав:

1. государственные преступления (контрреволюционные преступления и преступления против порядка управления);

2. должностные (служебные) преступления;

3. нарушение правил отделения церкви от государства;

4. хозяйственные преступления;

5. преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности;

6. имущественные преступления;

7. воинские преступления;

8. нарушение правил, охраняющих общественную безопасность и публичный порядок.

Таким образом, классификация преступлений базировалась на нормативных актах Советской власти, принятых в 1917-1921 гг. УК РСФСР ввел понятие воинского преступления , определив круг его субъектов военнослужащими, служащими Вооруженных Сил, лицами, подлежащими призыву на военную службу. Воинские преступления делились на следующие группы:

* преступления против порядка подчиненности и воинской чести;

* различного рода уклонения от военной службы;

* преступления, посягающие на военное имущество;

* нарушение правил несения караульной службы;

* должностные преступления;

* преступления военного времени;

* военный шпионаж.

За совершение воинских преступлений предусматривались следующие виды наказаний:

* расстрел;

* конфискация имущества;

* лишение свободы.

При наличии смягчающих обстоятельств применялись нормы Дисциплинарного устава. Совершение преступления в военное время относилось к отягчающим обстоятельствам, а в боевой обстановке к особо отягчающим.

УК выделял группу преступлений, направленных против социальных устоев, установленных властью. УК РСФСР 1922 г. закрепил и освятил законом разделение между обычными и "государственными" преступлениями. Само понятие "государственное преступление" впервые появилось в официальном правовом акте. В Особенной части УК на первом месте перечислены наиболее опасные государственные преступления - контрреволюционные. Контрреволюционным признавалось всякое действие, направленное на свержение завоеваний пролетарской революцией, власти рабоче-крестьянских Советов и правительства, а также помощь той части международной буржуазии, которая стремилась к свержению советского строя путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и т.п. средствами.

Для таких преступлений закон установил твердый минимум наказаний. УК вводил также понятие "экономическая контрреволюция" (ст. 57 УК). До 1921 г. почти всякая форма частной торговли определялась как спекуляция. По декрету СНК (июль 1921 г.) признаком спекуляции стали сговор с целью повышения цен, злостный не выпуск товаров на рынок и скупка-сбыт запрещенных к продаже товаров. Из прежнего понятия спекуляции выделились новые составы: контрабанда, нарушение торговых монополий, фальсификация товаров, ростовщичество. Судебная практика давала довольно широкое толкование ст. 128 УК (о должностных преступлениях). В число субъектов этих преступлений включались не только должностные лица, но и частные лица ("нэпманы") в качестве соучастников. Судебная практика зафиксировала несколько форм уклонения от налогов: по сговору, сокрытие источников доходов под чужой вывеской и за подставным лицом, путем использования двойной бухгалтерии, в форме организации "лжекооператива". Влияние принципа целесообразности на правоприменительную деятельность сказалось в расширении права суда толковать закон. Элементы правового нигилизма сочетались с тенденцией на усиление репрессивной уголовной политики.

На деле реформа, смысл которой внешне заключался в устранении различий в двух видах преступлений, усилила эти различия и превратила чрезвычайные меры в узаконенные и постоянные. ЧК была органом временным и чрезвычайным, ГПУ - постоянным и официальным, наделенным такими полномочиями, которых никогда не давали ЧК. С образованием ОГПУ как союзного органа и самостоятельного наркомата власть его возросла.

С созданием ОГПУ сфера госбезопасности стала расширяться, включая в себя все новые и новые типы важных преступлений. Наиболее важные уголовные правонарушения изымались из юрисдикции республик и передавались в ведение централизованного союзного органа.

Дискуссии по уголовному праву в середине 20-х годов носят на себе следы "последействия" идеологической доктрины. В ранний период советского права идея "классовых судов против буржуазии" почти не оказала никакого влияния на судебную практику (саму идею выяснять на суде классовую принадлежность преступника Ленин назвал "величайшей глупостью"). Суды просто поддерживали порядок и закон против любых нарушителей. В УК 1922 г. принцип классового суда не упомянут. Но в 1924 г. видные юристы (особенно прокурор РСФСР Н.В.Крыленко) подняли вопрос о применении классового подхода при назначении наказаний. После периода колебаний и противоречивых приказов Верховный суд РСФСР 29 июня 1925 г. издал инструкцию со специальным предостережением против классовой дискриминации в уголовном судопроизводстве.

Вместе с тем в развитии права в советских условиях нужно видеть и некоторые положительные моменты. Это разработка и утверждение, пусть в то время и в формальном виде, ряда основополагающих юридических категорий, таких, в частности, как субъективное право, правовая ответственность. А это подготавливало известные предпосылки для возрождения прогрессивного, демократического права в России.

Поделитесь работой в социальных сетях

Если эта работа Вам не подошла внизу страницы есть список похожих работ. Так же Вы можете воспользоваться кнопкой поиск

PAGE 12

Введение ………………………………………………………………………… 3

Глава 1. Законопроектная работа уголовного законодательства 1922 г. …… 4

Глава 2. Принятие и особенности Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. …….. 6

Заключение ………………………………………………………………………11

Список использованной литературы …………………………………………..12

Введение

Большевики (марксисты-ленинцы), завоевав власть в России и поставив задачу любой ценой построить "светлое будущее для всех людей - коммунизм", не нуждались в праве как демократическом и гуманистическом институте. Они видели в нем "контрреволюционный фактор", признавали лишь "революционное право" и "революционное правосознание", полагали, что право должно как можно скорее "отмереть".

Вместе с тем широко использовались декреты, законы, другие нормативные акты для утверждения новой политической власти - диктатуры пролетариата, а также для решения хозяйственных и социальных задач, соответствующих коммунистическому учению. В 1918 году была принята Конституция РСФСР. В 1922 году - Уголовный кодекс. Были приняты другие кодексы и законы. Содержащиеся во всех этих нормативных документах юридические нормы получили идеологическую обработку, были подчинены задачам "построения коммунизма" и в целом образовали советское право. Оно обладало характерной особенностью, выступая в виде огосударствленного, опубличенного права, согласно которому проводится безусловный диктат государства и государственной собственности над личностью и собственностью граждан, из жизни общества исключаются права человека, частное право, независимое правосудие.

Вместе с тем в развитии права в советских условиях нужно видеть и некоторые положительные моменты. Это разработка и утверждение, пусть в то время и в формальном виде, ряда основополагающих юридических категорий, таких, в частности, как "субьективное право", "правовая ответственность". А это подготавливало известные предпосылки для возрождения прогрессивного, демократического права в России.

Цель данной работы – исследование уголовного Кодекса 1922 г.

Глава 1. Законопроектная работа уголовного законодательства 1922 г.

Принятию первого Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. предшествовала кропотливая законопроектная работа. Левоэсеровский проект Уложения о наказаниях, в котором из 378 статей 342 полностью воспроизводили Уголовное уложение 1903 г. и лишь 13 статей содержали нормы советского законодательства 1917-1918 гг., был решительно отвергнут. Уже в июне 1920 г. вопрос о разработке уголовного кодекса выносится на рассмотрение III Всероссийского съезда деятелей юстиции. Существовало несколько вариантов проектов УК. По принципиальным вопросам, например об основаниях уголовной ответственности, понятии преступления, институте аналогии, предлагались различные решения. Так, в проекте УК Общеконсультативного отдела объяснительная записка гласила:

"Внешние формы осуществления деяния, степень реализации воли, формы участия в правонарушении теряют значение граней, с необходимостью определяющих тяжесть наказания и даже саму наказуемость... Оттенки умышленности и неосторожности утрачивают значение факторов, направляющих наказание по заранее определенной линии; сохраняя некоторое значение признаков, свидетельствующих о характере личности, они перевешиваются анализом свойств преступного состояния деятеля, мотивами правонарушения и особенностями избранных средств".

Большие дискуссии разгорелись вокруг аналогии, классификации преступлений, смертной казни, системы наказания. Проекты УК обсуждались в январе 1922 г. на IV Всероссийском съезде деятелей советской юстиции, в котором приняли участие 5,5 тыс. делегатов. Созданная съездом комиссия разработала новый вариант проекта УК. Рассмотрением проекта УК занималась специальная комиссия при Малом Совнаркоме в марте 1922 г., внесшая в проект УК свыше ста поправок. Малый Совнарком в своем проекте отказался от материального понятия преступления, заменив его формальным:

«Преступление есть деяние, воспрещенное во время его учинения уголовным законом».

Соответственно не была признана норма об аналогии. Минимальный возраст уголовной ответственности устанавливался в 18 лет. В результате столь тщательного и демократичного обсуждения последний; вариант проекта УК существенно отличался от первого, представленного Наркомюстом.

На 3-й сессии ВЦИК IX созыва проект УК обсуждался на четырех пленарных заседаниях, а также на трех заседаниях комиссии, специально созданной сессией для доработки УК. Острейшие дебаты развернулись вокруг понятия преступления должно ли оно быть формальным либо материальным, об аналогии нужна она либо нет, об условном осуждении, основаниях уголовной ответственности и многих других.

На пленарном заседании ВЦИК 23 мая 1922 г. в результате постатейного обсуждения проекта было одобрено большинство замечаний к нему и внесены новые поправки, в частности увеличен срок лишения свободы до десяти лет, декриминализированы многие мелкие преступления (например, курение в неразрешенных местах, превышение скорости езды, пьянка в общественном месте).

Обращает на себя внимание необыкновенная тщательность законопроектной работы, и это в чрезвычайно тяжелых условиях жизни страны в начале 20-х годов: несколько альтернативных проектов УК, сотни поправок на различных этапах его обсуждения, подлинная демократичность обсуждения, прежде всего профессиональными юристами, несколько пленарных заседаний ВЦИК по проекту УК, наконец, постатейное обсуждение УК. Опыт подобного принятия республиканского УК, к сожалению, затем ни разу не повторился. Так принимался УК только при жизни В. И. Ленина.

Глава 2. Принятие и особенности Уголовного кодекса РСФСР 1922 г.

1 июня 1922 г. УК РСФСР вошел в силу. Это был самый краткий из всех известных в мировой истории уголовного права кодекс: всего 218 статей. Четвертую часть его занимали нормы Общей части. Это верный показатель содержательности и научности всякого УК, ибо именно в нормах Общей части выражаются принципы и общие положения ответственности за преступления. От их точности и полноты зависит ценность и уровень кодекса в целом.

Общая часть УК имела такую систему: раздел I - пределы действия уголовного кодекса; раздел II-общие начала применения наказания; раздел III-определение меры наказания; раздел IV-роды и виды наказаний и других мер социальной защиты; раздел V-порядок отбывания наказания.

Принципиальной особенностью первого социалистического УК явилось раскрытие впервые в мировой истории уголовного законодательства материальной, т. е. социальной, сущности и назначения институтов и норм Общей части. Защита рабоче-крестьянского государства и общества от преступных посягательств четко и открыто объявлялась задачей УК (ст. 5). Преступление определилось как общественно опасное действие или бездействие, опасное не для абстрактной системы благ, а для рабоче-крестьянского правопорядка. В дефиниции преступления присутствует в неявном виде и правовой признак - противоправность, ибо говорится об опасности преступлений для правопорядка, т. е. порядка, охраняемого правом. Однако запрещенность преступлений уголовным законом не могла быть включена в понятие преступления из-за нормы об аналогии. Ст. 10 УК устанавливала:

"В случае отсутствия в Уголовном кодексе прямых указаний на отдельные виды преступлений наказания или меры социальной защиты применяются согласно статей Уголовного кодекса, предусматривающих наиболее близкие по важности и роду преступления, с соблюдением правил Общей части сего кодекса".

Относительно института аналогии состоялись бурные дискуссии. Председатель Малого Совнаркома, например, категорически высказывался против него. Аргументы "против": аналогия-это отступление от принципа законности, путь к судебному произволу, "взрыв" Особенной части УК. Победили доводы "за": аналогия нужна, так как четыре года советской власти, особенно с учетом спешки принятия УК, - срок, слишком малый для правильного прогноза возможных форм преступлений когда отсутствуют исторические аналоги социалистического ук.

Толкование учеными аналогии также не было однозначным. Одни, например М М. Исаев, считали, что аналогия носит чисто технический, а не принципиальный характер. Другие, например А.А. Пионтковский, полагали аналогию видом расширительного толкования уголовного закона. Третьи, например М.А. Чельцов-Бебутов и Н.В. Крыленко, признавали, что ст. 10 УК имеет "принципиальное значение в деле революционизирования права". Правы, конечно, были юристы, считавшие аналогию временной нормой. К сожалению, ее вынужденный и временный характер не был учтен в последующем законодательстве.

Два года действия УК 1922 г. показали, что норма об аналогии судами применялась редко, чаще в плане расширительного толкования норм УК и к реально особо опасным преступлениям. Тому способствовало и уголовно-процессуальное законодательство.

Принципиальным достижением УК 1922 г. явилась норма об умысле и неосторожности. Законодательная формулировка форм вины оказалась настолько удачной, что прошла испытание временем и с небольшими изменениями вошла в Основы уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г., а затем и в проект Основ 1989 г.

УК занял позицию абсолютной ненаказуемости приготовлений к преступлениям. В нормы о соучастии внесено важное уточнение о том, что наказуемость соучастников определяется степенью их участия в преступлении. Расширена система обстоятельств, исключающих уголовную ответственность: в нее помимо нормы о необходимой обороне вошла норма о крайней необходимости.

Помимо наказаний УК знал и меры социальной защиты. Система наказаний включала: а) изгнание из пределов РСФСР на срок или бессрочно; б) лишение свободы со строгой изоляцией или без таковой; в) принудительные работы без содержания под стражей; г) условное осуждение; д) конфискация имущества, полная или частичная; е) штраф; ж) поражение прав; з) увольнение от должности; и) общественное порицание; к) возложение обязанности загладить вред. Смертная казнь предусматривалась, но вне системы наказания, что подчеркивало ее исключительный и временный, "впредь до отмены Всероссийским Центральным Исполнительным Комитетом", характер.

Максимальный срок лишения свободы устанавливался в десять лет. Это было весьма гуманным вообще, а для государства, где еще продолжалась гражданская война, существовала экономическая разруха, преступность оставалась на высоком уровне, особенно.

УК сразу в отличие от буржуазных УК занял позицию принципиальной незаменимости штрафа лишением свободы. Тем самым исключалась возможность неимущим осужденным лишаться свободы только потому, что они не имели средств для оплаты штрафа. При невозможности оплатить штраф УК заменял его принудительными работами без содержания под стражей.

Самое легкое наказание - общественное порицание - заключалось в публичном (на собрании, сельском сходе и т. д.) объявлении вынесенного судом осуждения данному лицу с опубликованием приговора в печати за счет осужденного либо без опубликования.

Помимо наказания УК предусматривал меры социальной защиты двух видов: за деяния, не являющиеся преступлениями, и как дополнительные наказания. К первым относились помещение в учреждение для умственно и морально дефективных и принудительное лечение, ко вторым - воспрещение занимать ту или иную должность или заниматься той или иной деятельностью, а также удаление из определенного места (высылка). Следует сразу отметить, что дополнительные по содержанию меры наказания неверно было объединять с мерами, не являющимися наказаниями и применяемыми к не совершавшим преступлений лицам. Неясными оказались основания применения высылки до трех лет: к. лицу, признанному судом по своей преступной деятельности или по связи с преступной средой данной местности социально опасным. Если лицо виновно в "преступной деятельности", то за нее оно и должно нести наказание. Связь же с преступной средой может быть соучастием, укрывательством или недоносительством. Именно за такую уголовно противоправную связь и должно следовать наказание.

Статья 49 УК о высылке социально опасных лиц сослужила в последующих репрессиях 30-х годов весьма негативную роль. Не случайно по этой норме в проектах УК шли горячие споры: надо ли ее оставлять в УК или перенести в административное законодательство; правильно ли наряду с наказанием иметь меры социальной защиты; следует ли в ст. 7 УК помимо задачи правовой защиты государства трудящихся от преступлений включать указание на борьбу с социально опасными элементами? Столь серьезные просчеты в УК, как двойственность оснований уголовной ответственности (и преступление и социальная опасность элементов), раздвоение последствий совершения преступлений на наказания и меры социальной защиты с неопределенной природой высылки за "связь со средой" и прошлые судимости, сыграли в последующем роковую роль. И не только в 30-х годах, но еще и до вступления УК в силу.

Введение в ст. 7 УК понятия "социально опасные элементы" и в ст. 49 "мер безопасности" в виде высылки за не совершение преступлений находилось в очевидном противоречии с советским законодательством 1917- 1922 гг., с декретами, под которыми стояла подпись В.И. Ленина (Ульянова) и в которых подобные термины не употреблялись, а говорилось исключительно о наказании и неизменно "по степени вины".

Обоснованна гипотеза, что проектанты УК смешали административную ответственность с уголовной, объединив их термином "меры социальной защиты".

В том же 1922 г. последовало изменение УК в сторону дальнейшей гуманизации наказания в отношении несовершеннолетних и женщин. Постановлением 4-й сессии ВЦИК IX созыва 11 ноября 1922 г. определялось, что наказание несовершеннолетним в возрасте от 14 до 16 лет судом смягчается наполовину, а от 16 до 18 лет - на одну треть против наивысшего установленного соответствующими статьями УК предела. Смертная казнь к несовершеннолетним не применялась, равно как и к беременным женщинам.

Заключение

1 июня 1922 г. УК РСФСР вошел в силу. Принципиальной особенностью первого социалистического УК явилось раскрытие впервые в мировой истории уголовного законодательства материальной, т. е. социальной, сущности и назначения институтов и норм Общей части. Защита рабоче-крестьянского государства и общества от преступных посягательств четко и открыто объявлялась задачей УК.

Таким образом, отметим основные положительные черты первого советского социалистического Уголовного кодекса: а) ясное раскрытие социально-классовой природы советского уголовного законодательства, его задач, понятия преступления, обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, целей наказания; б) реализация принципа вины восстановлением (по сравнению с Руководящими началами) норм об умысле и неосторожности; в) гуманность и справедливость системы наказания; г) отказ от формализма буржуазного уголовного законодательства с его обязательным смягчением ответственности за покушение, подстрекательство и пособничество.

К отрицательным чертам следует отнести: а) ошибочное введение в УК понятия "общественно опасный элемент" как самостоятельного (помимо преступления) основания уголовной ответственности; б) включение вместо дополнительных наказаний терминологически неясных "мер социальной защиты" за преступления; в) введение высылки по ст. 49 лиц, признанных судом по своей преступной деятельности или по связи с преступной средой данной местности социально опасными; г) отсутствие нормы о добровольном отказе от преступления.

Список использованной литературы

1. Акмалова А.А., Капицын В.М. История политических и правовых учений. М.: ЗЕРЦАЛО, 2014. – 380с.
2. История государства и права России. / Под ред. С.А. Чибиряева. – М.: МГУ, 2015. – 528с.
3. Кожинов В.В. Россия. Век XX (1901-1939). М.: Алгоритм, 2014. – 560с.
4. Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. - М.: Издательство БЕК, 2013. - 560с.
5. Соколов А.К. Курс советской истории. 1917-1940. М.: Высш. шк., 2014. – 272 с.

Другие похожие работы, которые могут вас заинтересовать.вшм>
5751.		Дезертирство. Понятие самовольного оставления части или места службы военнослужащих, проходящих военную службу. Понятие и состав статьи 338 Уголовного Кодекса «Дезертирство»	59.8 KB
	Понятие воинской обязанности и социально-экономические мотивы уклонения от воинской службы Понятие и состав уклонение от исполнения обязанностей военной службы путем симуляции болезни или иными способами. Понятие самовольного оставления части или места службы военнослужащих проходящих военную службу...
18497.		Создание Единого Таможенного кодекса Таможенного Союза по прототипу Единого Таможенного Кодекса Евросоюза	86.55 KB
	Исторический аспект создания Таможенного союза. Органы Таможенного союза. Договорно-правовая база Таможенного союза России Белоруссии и Казахстана. Единый Таможенный Кодекс: России Казахстана Белоруссии. Таможенный Кодекс Таможенного Союза – основа регулирования национального таможенного законодательства.
4873.		Особенности уголовного производства по делам в отношении лиц обладающих иммунитетом	28.84 KB
	В соответствии с этим можно сделать вывод что институт иммунитета для Российской Федерации не новый но на данный момент законодательством он четко не отрегулирован. Этих лиц условно можно классифицировать на четыре группы: представители органов исполнительной власти: Председатель Счетной палаты РФ его заместители и аудиторы Счетной палаты РФ
6329.		ПОНЯТИЕ, СУЩНОСТЬ и ЗНАЧЕНИЕ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА (УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА)	62.91 KB
	Формировать у обучаемых представление о понятии, сущности уголовного судопроизводства (уголовного процесса), о его назначении и месте в правовой системе России. Изучить исторические типы и формы уголовного процесса, его соотношение с другими дисциплинами, понятие и систему стадий уголовного процесса. Дать толкование основным уголовно-процессуальным понятиям
240.		Понятие, сущность и значение уголовного судопроизводства (уголовного процесса)	37.43 KB
	ФОНДОВАЯ ЛЕКЦИЯ по курсу: Уголовно-процессуальное право Уголовный процесс тема № 1 Понятие сущность и значение уголовного судопроизводства уголовного процесса Лекцию подготовил: старший преподаватель кафедры уголовного процесса Мельник Эдуард Петрович Рецензенты: Преподаватель кафедры уголовного процесса к.5 назначение уголовного судопроизводства.9 Система и стадии уголовного судопроизводства.
20868.		ВОЗБУЖДЕНИЕ УГОЛОВНОГО ДЕЛА КАК СТАДИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА	70.7 KB
	Несмотря на проведенные реформы, стадия возбуждения уголовного дела по-прежнему продолжает оставаться местом систематического попрания закона, нарушений прав граждан и юридических лиц: сокрытие преступлений от учета; возбуждение уголовных дел без достаточных оснований; непринятие необходимых мер по сообщениям о преступлениях; неправомерные отказы в возбуждении дела.
21722.		Гражданский кодекс 1922 года	30.98 KB
	Контрольная работа по Истории государства и права Оглавление Введение3 Создание и принятие кодекса. Целью этой работы является изучение становления гражданского права в РСФСР а также найти и выделить основные элементы характерные для молодого советского государства переходящего от военного коммунизма к НЭПу повлиявшие на формирование этого кодекса. Освятить развитие гражданского права до введения НЭПа в СССР. В апреле был предложен проект декрета об основных частных имущественных правах...
2867.		Внешняя политика России, 1922-1941 годах	38.4 KB
	ВП СССР определялась теми же принципами которые были сформулированы в Декрете о мире и первых декларациях равноправие народов и языков признание суверенитета. движения укрепление Коминтерна также сохранялась и усиливалась укрепление позиций СССР во всём мире; распространение коммунистического движения в мире. Советы: да ни фига ничего из национализированного не отдадим ущемляет независимость и суверегитет СССР; согласны давать концессии и признать довоенные долги если западные страны компенсируют ущерб от интервенции; М....
813.		Значение бюджетного кодекса в регулировании бюджетных правоотношений	156.02 KB
	Россия федеративное государство отсюда вытекает необходимость существования федерального бюджета и бюджетов каждого из ее субъектов. Такое понимание бюджета является обыденным и имеется в виду в случаях когда говорят о средствах бюджета финансирования из бюджета и т. В качестве исходной информационной базы привлекались теоретические материалы исследования различных авторов учебники и учебные пособия статистический материал Законы о бюджетах на очередной финансовый год на федеральном уровне региональном и...
21796.		БОЕВЫЕ ОПЕРАЦИИ ВООРУЖЕННЫХ СИЛ НАРОДНО – РЕВОЛЮЦИОННОЙ АРМИИ ДАЛЬНЕВОСТОЧНОЙ РЕСПУБЛИКИ В ПЕРИОД 1920 Г. - 1922 Г	81.05 KB
	Сейчас Дальневосточный регион представляет собой важную экономическую составляющую Российской Федерации с колоссальными сырьевыми запасами, возможностями для развития промышленной инфраструктуры и вложения инвестиций. Вследствие этого он является объектом притяжения внимания многих противников России в области внешней политики, что побуждало руководство России постоянно заботиться об обороноспособности Дальнего Востока.

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

МОСКОВСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННАЯ ЮРИДИЧЕСКАЯ АКАДЕМИЯ

ФИЛИАЛ МГЮА В ВОЛОГДЕ

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА ПО ИСТОРИИ ОТЕЧЕСТВЕННОГО ГОСУДАРСТВА И ПРАВА

ТЕМА: УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РСФСР 1922 Г.

Выполнил работу студент:

курс 1 , группа 2 , Виноградова Ирина Аркадьевна ()

адрес: г. Череповец, ул. Ломоносова, д. 2/26, кв. 20

дата: «4 » ноября 2007 года

Проверил работу:

Дата:, оценка: , .

(подпись преподавателя)

ВОЛОГДА 2007

Введение 3

1 Основные отличительные особенности Уголовного кодекса 1922 г. 4

1.1 Преступление и система наказания 4

1.2 Система преступлений по УК 7

Заключение 9

ВВЕДЕНИЕ

Уголовный кодекс РСФСР вступил в действие с 1 июня 1922 года. Это был самый краткий из всех известных мировой истории кодекс: всего 218 статей. Одну четверть занимали нормы Общей части. А это самый верный показатель содержательности всякого Уголовного кодекса; его научного уровня, ибо именно в нормах Общей части выражаются принципы и общие положения ответственности за преступления. От их социально-правовой точности и полноты зависит содержательность кодекса в целом.

Общая часть УК имела следующую систему: раздел I – пределы действия Уголовного кодекса; II – общие начала применения наказания; III – определение меры наказания; IV – роды и виды наказаний и других мер социальной защиты; V – порядок отбывания наказаний.

Принципиальной особенностью первого социалистического Уголовного кодекса явилось раскрытие материальной, т.е. социальной, сущности и назначения институтов и норм Общей части. Защита рабоче-крестьянского государства и общества от преступных посягательств четко и открыто объявлялась задачей Уголовного кодекса (ст. 5).

1 ОСНОВНЫЕ ОТЛИЧИТЕЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ УГОЛОВНОГО КОДЕКСА 1922 Г.

1.1 Преступление и система наказания

Под преступлением Кодекс понимал «всякое общественно опасное действие или бездействие, угрожающее основам советского строя и правопорядку, установленному рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени» (ст. 6).

В дефиниции преступления, можно сказать, присутствует и правовой признак – противоправность, ибо говорится об опасности преступлений правопорядку, т.е. порядку, охраняемому правом. Однако запрещенность преступлений уголовным законом не могла быть включена в понятие преступления из-за нормы об аналогии.

Статья 10 УК устанавливала: «В случае отсутствия в Уголовном кодексе прямых указаний на отдельные виды преступлений, наказания или меры социальной защиты применяются согласно статьям Уголовного кодекса, предусматривающим наиболее близкие по важности и роду преступления, с соблюдением правил Общей части сего кодекса», т.е. использовался принцип аналогии, что давало судам возможность широкого толкования закона.

Провозглашёнными целями наказания были предупреждение новых правонарушений, приспособление нарушителя к условиям общежития, лишение преступника возможности совершать новые преступления (ст. 8). Назначение наказания осуществлялось судебными органами на основе «социалистического правосознания», Руководящих начал и статей Уголовного кодекса (ст. 9).

При определении меры наказания учитывались степень и характер опасности как самого преступника, так и преступления, совершённого им (ст. 24). Предполагалось, что наказание должно быть целесообразным, что также определял суд (ст. 26).

Согласно ст. 32 УК система наказаний включала:

1) Изгнание из пределов РСФСР на срок или бессрочно.

2) Лишение свободы со строгой изоляцией или без таковой.

3) Принудительные работы без содержания под стражей.

4) Условное осуждение.

5) Конфискацию имущества, полную или частичную.

7) Поражение прав.

8) Увольнение от должности.

9) Общественное порицание.

10) Возложение обязанности загладить вред.

Согласно ст. 33 УК «по делам, находящимся в производстве революционных трибуналов, впредь до отмены Всероссийским Центральным исполнительным комитетом, в случаях, когда статьями Кодекса определена высшая мера наказания в качестве таковой применяется расстрел».

Обстоятельства, исключающие уголовную ответственность: необходимая оборона и крайняя необходимость (ст. 19).

Максимальный срок лишения свободы устанавливался в десять лет, что крайне гуманно вообще, а для государства, где еще продолжалась гражданская война, существовала экономическая разруха, преступность оставалась на высоком уровне, особенно.

Согласно ст. 36, если преступление, по которому определено наказание в виде лишения свободы, совершено осуждённым впервые, при тяжёлом стечении обстоятельств в его жизни, и когда степень опасности осуждённого для общежития не требует обязательной изоляции, суд может применить к нему условное суждение.

К другим мерам социальной защиты, заменяющим по приговору суда наказание, относятся (ст. 46):

1) Помещение в учреждение для умственно- или морально-дефективных.

2) Принудительное решение.

3) Воспрещение занимать ту или иную должность или заниматься той или иной деятельностью или промыслом.

4) Удаление из определённой местности.

Уголовный кодекс занял позицию принципиальной незаменимости штрафа лишением свободы. Тем самым исключалась возможность неимущим осужденным лишаться свободы только потому, что они не имели средств для оплаты штрафа, а имущим откупиться деньгами от лишения свободы. При невозможности оплатить штраф Уголовный кодекс вменял штраф принудительными работами без содержания под стражей.

Лишение прав состояло в лишении активного и пассивного избирательного права, права занимать ответственные должности, быть народным заседателем, защитником на суде, попечителем и опекуном. Надо заметить, что советское уголовное законодательство в последующем отказалось от данного вида наказания, что не бесспорно. Зарубежные Уголовные кодекс, в том числе новейшие – Уголовный кодекс Франции 1992 г. и Уголовный кодекс Испании 1995 г., такое наказание даже в расширенном варианте знают и успешно применяют на практике.

Самое легкое наказание – общественное порицание – заключалось в публичном (на собрании, сельском сходе и т.д.) объявлении вынесенного судом осуждения данному лицу или опубликовании приговора в печати за счет осужденного либо без опубликования.

Установив минимальный возраст уголовной ответственности в 14 лет (ст. 18), Уголовный кодекс 1922 г. в том же году претерпел дальнейшие изменения в сторону гуманизации. Наказание несовершеннолетним в возрасте от 14 до 16 лет судом смягчалось наполовину, от 16 до 18 – на одну треть против высшего размера санкции, установленной соответствующими статьями Уголовного кодекса. Смертная казнь к несовершеннолетним не применялась, равно как и к беременным женщинам.

1.2 Система преступлений по УК

Система преступлений по Уголовному кодексу включала: государственные, против порядка управления, хозяйственные, имущественные, воинские и др.

Уголовный кодекс предусматривал ряд мер, направленных на борьбу с незаконным частным предпринимательством: наказания за расточительное отношение арендатора к государственному имуществу (ст. 129), за злонамеренное использование договора с государственной организацией (ст. 130), нарушение законов о труде (ст. 132), искусственное повышение цен и злостный невыпуск товаров на рынок (ст. 137), сокрытие доходов, нарушение законов о государственных монополиях и т.д.

В ходе разработки Уголовного кодекса было предложено разбить предусмотренные виды преступлений на две группы: преступления, направленные против общественных и экономических отношений, установленных властью, и преступления, направленные против «пережитков дореволюционного строя», сохранение которых было обусловлено переходным временем. Авторы проекта предполагали, что такая классификация послужит более чёткому разграничению двух сфер правопорядка, включающего элементы старого и нового права, и будет способствовать «усилению классового начала». Эти предложения были отвергнуты, но дифференциация преступлений по степени их социально-экономической опасности сохранялась. Уголовный кодекс выделял группу преступлений, направленных социальных устоев, установленных властью. Для таких преступлений закон устанавливал твёрдый минимум наказаний. Уголовный кодекс вводил также понятие «экономическая контрреволюция» (ст. 57).

В феврале 1927 г. СССР ЦИК принял Положение о государственных (контрреволюционных) и особо опасных преступлениях против порядка управления. В Положении давалось довольно широкое определение контрреволюционного преступления (всего 14 составов).

В перечне различных видов этого деяния особое место заняло «вредительство» («подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, денежного обращения или кредитной системы, а равно кооперации… путём… использования государственных учреждений и предприятий…»), борьба с которым вскоре получила самое широкое распространение (процессы Промпартии, «шахтинское дело» и т.д.). Недонесение о готовящихся преступлениях также влекло уголовную ответственность.

В 1927 г. принят союзный Закон о реквизициях и конфискациях имущества, применяемых в административном и уголовном порядке. Давался подробный перечень предметов, которые могли изыматься в государственную казну.

Уголовный кодекс переквалифицировал некоторые составы преступлений. До 1921 г. почти всякая форма частной торговли определялась как спекуляция. Нэп внёс изменения в эти оценки, потребовалось искать новую грань между спекуляцией и допускаемой законом частной торговлей. По декрету СНК (июль 1921 г.) признаками спекуляции стали сговор с целью повышения цен, злостный невыпуск товаров на рынок и скупка-сбыт запрещённых к продаже товаров. Из прежнего понятия спекуляции выделились новые составы: контрабанда, нарушение торговых монополий, фальсификация товаров, ростовщичество.

С усилением законодательного регламентирования цен частного рынка законодатель вводил в Уголовный кодекс специальные статьи, предусматривавшие ответственность частных торговцев за нарушение этикетных и предельных цен. Нарушение договорных цен регламентировалось статьями Уголовного кодекса о нарушении общих договорных обязательств. Статья 130 Уголовного кодекса предусматривала ответственность частного контрагента, не исполнившего обязательства по договору с госорганом.

Судебная практика давала довольно широкое толкование ст. 128 Уголовного кодекса (о должностных преступлениях). В число субъектов этих преступлений включались не только должностные лица, но и частные лица («нэпманы») в качестве соучастников. Репрессии были обращены на «смычку хозяйственников и частных предпринимателей и посредников». Закон строго карал также взяточничество как вид экономической преступности.

Судебная практика зафиксировала несколько форм уклонения от налогов: по сговору, сокрытие источников доходов под чужой вывеской и за подставным лицом, путём использования двойной бухгалтерии, в форме организации «лжекооператива».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Влияние принципа целесообразности на правоприменительную деятельность сказалось в расширении прав суда толковать закон. При разработке уголовного кодекса выдвигалось даже предложение ограничиться одной общей частью Кодекса, предоставив суду самому определять вид и размеры наказания. Элементы правового нигилизма сочетались с тенденцией усилить репрессивную уголовную политику.

Таким образом, основными положительными чертами первого советского Уголовного кодекса являются:

1) Ясное раскрытие социальной природы советского уголовного законодательства, его задач, понятия преступления, обстоятельств, исключающих уголовную ответственность, целей наказания.

2) Реализация принципа вины восстановлением норм об умысле и неосторожности.

3) Гуманность и справедливость системы наказания.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1) История государства и права СССР: сборник документов. Ч. II / М., 1968.

2) Исаев И.А. История государства и права России: Учебник. – М.: Юристъ, 1999. – 608 с.

О ВВЕДЕНИИ В ДЕЙСТВИЕ УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РСФСР

(1922 Г., мая 26)

В целях ограждения Рабоче-крестьянского государства и революционного правопорядка от его нарушителей и общественно опасных элементов и установления твердых основ революционного правосознания ВЦИК постановляет:

2. С момента вступления его в силу отпадает действие всех иных норм, устанавливающих до момента его введения основания и размер уголовных наказаний.

3. Уголовный кодекс применяется по отношению ко всем преступным деяниям, не рассмотренным в судебном порядке до введения его в действие.

4. Изменения или дополнения сего Кодекса, вызываемые местными бытовыми условиями, вводятся в жизнь лишь постановлениями отдельных центральных исполнительных комитетов по утверждении ВЦИК.

5. Президиуму ВЦИК поручается ввести в действие настоящий Кодекс на территории союзных советских республик в надлежащем порядке.

Уголовный кодекс рсфср общая часть

I. Пределы действия Уголовного кодекса

1. Действие Уголовного кодекса распространяется на все преступления, совершенные в пределах РСФСР как ее гражданами, так и иностранцами, если последние по своему дипломатическому положению не пользуются правом экстерриториальности.

2. Действие сего кодекса распространяется на граждан РСФСР и в том случае, когда преступные деяния совершены ими за пределами Республики.

3. Действие сего кодекса распространяется также на пребывающих в РСФСР иностранцев, совершивших вне пределов Республики преступления против основ государственного строя и военной мощи РСФСР.

4. Изъятия из действия ст.ст. 2 и 3 Уголовного кодекса могут иметь место лишь в порядке особых договоров, заключенных РСФСР с отдельными государствами.

II. Общие начала применения наказания

5. Уголовный кодекс РСФСР имеет своей задачей правовую защиту государства трудящихся от преступлений и от общественно опасных элементов и осуществляет эту защиту путем применения к нарушителям революционного правопорядка наказания или других мер социальной защиты.

6. Преступлением признается всякое общественно опасное действие или бездействие, угрожающее основам советского строя и правопорядку, установленному рабоче-крестьянской властью на переходный к коммунистическому строю период времени.

7. Опасность лица обнаруживается совершением действий, вредных для общества, или деятельностью, свидетельствующей о серьезной угрозе общественному правопорядку.

8. Наказание и другие меры социальной защиты применяются с целью:

а) общего предупреждения новых нарушений, как со стороны нарушителя, так и со стороны других неустойчивых элементов общества;

б) приспособления нарушителя к условиям общежития путем исправительно-трудового воздействия;

в) лишения преступника возможности совершения дальнейших преступлений.

9. Назначение наказания производится судебными органами по их социалистическому правосознанию с соблюдением Руководящих начал и статей настоящего кодекса.

10. В случае отсутствия в Уголовном кодексе прямых указаний на отдельные виды преступлений, наказания или меры социальной защиты применяются согласно статьям Уголовного кодекса, предусматривающих наиболее сходные по важности и роду преступления, с соблюдением правил общей части сего Кодекса.

11. Наказанию подлежат лишь те, которые: а) действовали умышленно, т. е. предвидели последствия своего деяния и их желали или же сознательно допускали их наступление, или б) действовали неосторожно, т. е. легкомысленно надеялись предотвратить последствия своих действий или же не предвидели их, хотя и должны были их предвидеть.

12. Приготовлением к преступлению считается приискание, приобретение или приспособление орудий, средств и создание условий для совершения преступления. Приготовление к преступлению карается лишь в том случае, если оно само по себе является наказуемым действием.

13. Покушением на преступление считается действие, направленное на совершение преступления, когда совершающий таковое не выполнил всего того, что было необходимо для приведения его намерения в исполнение, или когда, несмотря на выполнение им всего, что он считал необходимым, преступный результат не наступил по причинам, от него не зависящим.

14. Покушение на какое-либо преступление карается как совершенное преступление, причем отсутствие или незначительность вредных последствий покушения могут быть приняты во внимание судом при определении меры наказания; покушение же, не доведенное до конца по собственному побуждению покушавшегося, карается как то преступление, которое фактически им совершено.

15. За преступление наказываются как исполнители, так и подстрекатели и пособники. Мера наказания каждому из этих соучастников преступления определяется как степенью участия, так и степенью опасности преступника и совершенного им преступления.

16.. Исполнителями считаются те, кто принимает непосредственное участие в выполнении преступного действия, в чем бы оно ни заключалось. Подстрекателями считаются лица, склонившие к совершению преступления. Пособниками считаются те, кто содействует выполнению преступления советами, указаниями, устранением препятствий, сокрытием преступника или следов преступления.

17. Наказанию не подлежат лица, совершившие преступление в состоянии хронической душевной болезни или временного расстройства душевной деятельности, или вообще в таком состоянии, когда совершившие его не могли давать себе отчета в своих действиях, а равно и те, кто хоть и действовал в состоянии душевного равновесия, но к моменту вынесения или приведения приговора в исполнение страдает душевной болезнью. К таковым лицам могут применяться лишь меры социальной защиты, указанные в ст. 46 Уголовного кодекса. Действие настоящей статьи не распространяется на лиц, которые привели себя в состояние опьянения для совершения преступления.

18. Наказание не применяется к малолетним до 14 лет, а также ко всем несовершеннолетним от 14 до 16 лет, в отношении которых признано возможным ограничиться мерами медико-педагогического воздействия.

19. Не подлежит наказанию уголовно наказуемое деяние, совершенное при необходимой обороне против незаконного посягательства на личность или права обороняющегося или других лиц, если при этом не допущено превышения пределов необходимой обороны.

20. Не подлежит наказанию уголовно наказуемое деяние, совершенное для спасения жизни, здоровья или иного личного или имущественного блага своего или другого лица от опасности, которая была неотвратима при данных обстоятельствах другими средствами, если причиненный при этом вред является менее важным по сравнению с охраненным благом.

21. Наказание не применяется, когда со времени совершения преступления, за которое Уголовным кодексом как высшее наказание определено лишение свободы на срок свыше 1 года, прошло не менее 5 лет или когда со времени совершения менее тяжелого преступления прошло 3 года, - при условии: 1) если за все это время не было никакого производства или следствия по данному делу и 2) если совершивший преступление, покрываемое давностью, не совершил за указанный в настоящей статье срок какого-либо другого преступления.

22. Давностные сроки, установленные ст. 21, удваиваются, если привлеченный к следствию или суду скрылся или иным способом уклонился от таковых.

23. Уголовный кодекс применяется по отношению ко всем деяниям, не рассмотренным судом до введения его в действие.