В 1996 году Россия присоединилась к конвенции «О создании Совета Европы» и взяла при этом на себя обязательство отменить смертную казнь как вид уголовного наказания. По решению Конституционного Суда от 2 февраля 1999 года применение смертной казни в России приостановлено до тех пор, пока во всех субъектах Российской Федерации не будет введен суд присяжных. Двенадцать лет Россия живет в условиях этого моратория, всегда вызывавшего разногласия. Согласно проведенному в сентябре 2004 года ВЦИОМ исследованию 84% граждан России высказались за отмену моратория на применение смертной казни. Желание большинства населения не может быть решающим последним доводом в решении юридических, а тем более нравственных проблем, но поводом для их постановки, безусловно, является. Необходимо также не забывать, что, при всем уважении к международным организациям, принцип государственного суверенитета должен рассматриваться как фундаментальная предпосылка решения любых правовых и политических проблем.

Россия, как и всякое иное государство, имеет право самостоятельно решать вопросы о формах своего государственного устройства и принципах своей правовой системы. Как при принятии решения о моратории, так и, тем более, в более ранние годы - при присоединении к Совету Европы, при подписании и ратификации Протокола №6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод - Россия фактически была лишена возможности проявлять реально свой государственный суверенитет. С тех пор многое изменилось, сегодня уже такая возможность у России есть, и это ставит перед нами задачу выработать собственную позицию по вопросу применимости смертной казни, не довольствуясь воспроизведением зарубежных веяний.

Приступая к теме смертной казни, важно, прежде всего, проанализировать нравственный аспект этой темы, - именно он должен стать принципиальной основой для решения вопроса о возможности и границах применения смертной казни. Многие авторы обращаются к этой проблематике, рассматривая различные варианты обоснования смертной казни и доводы против нее, исходя из того или иного понимания цели и смысла наказания как такового. В качестве вывода можно говорить о принципиальной допустимости смертной казни с точки зрения последовательного атеистического и материалистического сознания: пожизненное заключение, как альтернатива, совершенно бессмысленно с этой точки зрения. И вообще: «"Если Бога нет, то все позволено", и дело лишь за разумным, взвешенным определением степени общественной целесообразности тех или иных мер». Напротив, отмечается, что «с точки зрения последовательного христианско-религиозного подхода смертная казнь должна быть признана абсолютно недопустимой, поскольку представляет собой предельное насилие над личностью и дерзость окончательного приговора человеку в его метафизическом плане»Анисин, А. Л. Смерть по закону (аналитика основоположений) / А. Л. Анисин // Проблемы философии права и государства: сборник научных статей / отв. ред. Н. В. Блажевич. - Тюмень: Тюменский юридический институт МВД РФ, 2000. - Вып. 1. - С. 50-54. . Эти выводы нуждаются в корректировке. Прежде всего, необходимо признать тот ясный факт, что государство имеет право на применение смертной казни, как и на распоряжение жизнью своих граждан в иных формах (призыв на военную службу с последующим участием в боевых действиях). Другое дело, что государство должно при этом мыслиться не как безответственная и чуждая для граждан сила, а как высшее выражение воли и жизни народа, как политически-правовая реализация Родины. Признание принципиального права государства на применение смертной казни означает ее допустимость, однако ничего еще не говорит в пользу ее необходимости. Возможна позиция, согласно которой государство, имея принципиальное право на смертную казнь, должно все-таки по возможности воздерживаться от ее применения, по крайней мере, в мирное время: смертная казнь, согласно этой точке зрения, допустима, но лучше обходиться без нее. Аргументы в пользу такого отказа достаточно известны: неустранимый риск судебных ошибок, необходимость палачей, сомнительная профилактическая эффективность смертной казни, гуманистические соображения. При этом первые три аргумента, имеющие рациональный смысл и внятное обоснование, как правило, выдвигаются на первый план, а «гуманистические соображения» играют, на первый взгляд, роль некоторого эмоционального подкрепления. На самом деле, если разобраться, именно они являются определяющими в отказе «цивилизованного мира» от смертной казни. При принятии резолюции ООН от 15 ноября 2007 года с призывом ко всем нациям ввести мораторий на смертную казнь 99 стран высказалось «за», а те 52 страны, которые «против», - это «развивающиеся» страны, прежде всего, мусульманские, и США. Именно они-то, очевидно и не принадлежат к «цивилизованному миру».

Риск судебных ошибок, действительно, всегда был, есть и будет, уродливость «работы» палача, действительно, вне всяких сомнений, смертные казни, действительно, никогда не могли радикально сократить преступность, однако никогда во всю историю человечества эти доводы не рассматривались как возможная причина отказа от смертной казни. Если она и отменялась когда-либо, то только по порыву нравственного чувства отдельных правителей. Глядя на историю надо признать законодательное закрепление смертной казни правилом, из которого крайне редки были исключения. Отчего же современный «цивилизованный мир» столь упорно добивается запрета смертной казни? Может быть, снизилась преступность и смягчились общественные нравы? - Скорее, наоборот. И даже в том случае, если бы это было так, - незачем было бы законодательно отменять смертную казнь: ведь в обществе законопослушных людей с высоким правосознанием, - кому бы мешало то, что смертная казнь предусмотрена законом за те преступления, которые никто не совершает.

Настоящей причиной движения современного «цивилизованного мира» к отмене смертной казни заключается в его обмирщении и утрате духовного измерения, в материализме и культе телесной жизни, которые стали и массовой, и государственной идеологией. С одной стороны, действительно, материализм означает, что «Бога нет и всё позволено», то есть, - поскольку человек есть не более, чем отражающий посредством мозговых импульсов другие материальные объекты материальный объект из биомассы на каркасе из костей и обтянутый снаружи натуральной кожей, постольку нет и не может быть у других материальных объектов сходного устройства никаких разумных оснований протестовать против прекращения в этой биосистеме некоторых специфических физиологических процессов, тем более, что это не означает никакого «уничтожения», ничто при этом не уничтожается (души тоже нет и никакой «мир» не «умирает» вместе с человеком), а просто материя переходит в другие формы своего вечного движения. Но с другой стороны, - поскольку этим комплексом специфических физиологических процессов в биомассе, составляющей тело, исчерпывается для материалиста жизнь, постольку физиологическое благополучие и целостность тела становится для него фундаментальной ценностью. В вопросе жизни и смерти материализм демонстрирует весьма дурную «диалектику». Именно материализм, не способный даже поставить (не то что решить) вопрос о смысле жизни, материализм, не способный даже отличить жизнь от смерти на концептуальном уровне (и то, и другое - «движенья материи»), именно он цепляется судорожно за жизнь, и панически боится думать о смерти, хоть нет для него смысла ни в жизни, ни в смерти. Гуманистический и добросердечный материалист распространяет эти свои инстинкты и за пределы своего индивидуального физиологического процесса, - по чувству солидарности его радует чья-то успешная физиология и ужасает чей-то переход в другие формы движения материи. От смертной казни отвращает его вовсе не христианская любовь к ближнему, а иррациональный страх от самого приближения к теме смерти, - страх, угрожающий спокойствию его собственного физиологического процесса. Материалист, становящийся гуманным и сочувствующим, делается совершенно бессилен решать что-либо в вопросах жизни и смерти. И чем больше цепляется он за жизнь, - сведенную к физиологии своей биомассы, - тем вернее он свою жизнь, - взятую во всей полноте этого слова, - теряет.

Для религиозно-философского взгляда открыта перспектива вечности, и только в этой перспективе могут получить свое положительное решение фундаментальные вопросы человеческого бытия. Проблема смертной казни также должна быть осмыслена, прежде всего, в этих предельных своих основаниях. Среди верующих людей нет единства в отношении этой проблемы. Комментируя инициативы Государственной Думы по ужесточению наказания для педофилов «Педофилов надо расстреливать»: Российские парламентарии настаивают на ужесточении наказаний за совершение сексуальных преступлений [Электорн. ресурс] / Русская линия: Православное информационное агентство, Новости, 4.04.2008., православные священники высказали различные мнения (мусульмане были более единодушны в одобрении смертной казни) Наказание в отношении педофилов должно быть неотвратимым: Православные священнослужители и муфтии прокомментировали предложение ввести смертную казнь для насильников-педофилов [Электорн. ресурс] / Русская линия: Православное информационное агентство, Новости, 9.04.2008. Наряду с безусловной поддержкой смертной казни вплоть до судов Линча, высказываются справедливые указания на то, что главное внимание должно быть обращено не на следствия, а на причины, - на пропаганду разврата в СМИ, а также звучит «скорее отрицательное» отношение к предложениям об отмене моратория. Последние считают, что люди, находящиеся в заключении, часто радикально меняют свои взгляды, каясь в совершенных злодеяниях. И получается, что к смертной казни мы приговариваем одного человека, а расстреливаем совершенно другого. Однако именно это обстоятельство служит, доводом не против, а в пользу наличия в законе смертной казни и реального применения этой нормы закона на практике. Разве целью наказания является покарать человека именно в том его духовно-нравственном и физическом состоянии, в каком он совершил преступление? Разве не является смыслом и сверхзадачей наказания (не всегда, впрочем, достижимой сверхзадачей) покаяние преступника, его духовно-нравственное преображение? Что же делать, если для многих людей, закореневших во грехе, покаяние невозможно без того, чтобы встать лицом к лицу перед неотвратимой смертью? Если бы столь же успешно, как смертная казнь (точнее, - ожидание ее), способствовали духовно-нравственному преображению преступника другие виды наказания, то преступность сократилась бы не только в разы, а на порядки. При этом, конечно, нельзя забывать, что гарантии покаяния даже смертная казнь не дает.

Недостаток только в том, что преображенные ожиданием смертной казни люди не возвращаются в общество. Однако этот недостаток с лихвой компенсируется приобретением: спасенной душой человека. Если, действительно, мы казним «совершенно другого» человека, если он покаялся и изменился, став другим, то вечность отходит уже не преступник. Если же даже предстояние неотвратимой смерти не способно было изменить души преступника, то его невозвращение в общество вряд ли может кого-то огорчить. Для того, чтобы преображающий потенциал смертной казни был явлен, приговор должен быть не шуточным, и смерть не просто вероятной, а именно неотвратимой. И даже в этом случае, помиловав смертника, мы не можем знать наверняка, кого помиловали, - преобразившегося в покаянии другого человека, или человека просто испугавшегося, способного, переведя дух, на новые преступления, или даже озлобившегося еще больше, утратившего последние нравственные ограничители.

Надо сказать и о неизбежном риске судебных ошибок, который всегда приводится как серьезнейший довод против применения смертной казни. Действительно, гарантии от таких ошибок нет, однако, как уже было сказано, этот довод никогда, во всей истории человечества не рассматривался как причина отказа от смертной казни. Необходимость не семь даже раз, а семьдесят раз по семь отмерить, прежде чем вынести человеку смертный приговор, очевидна. Но столь же очевидно и то, что физическая смерть не является тем абсолютным злом, которое в ней видит гуманистический материализм. Если с физической смертью кончается всё, то ничто вообще не имеет смысла: ни жизнь, ни смерть, ни правда, ни страдания, ни любовь, ни наказание.

Наличие в законе высшей меры наказания в виде смертной казни является нормальным для нравственно здорового общества. Неприменение этой меры за ненадобностью есть показатель криминологического благополучия общества. Отказ от законодательного закрепления смертной казни, даже по отношению к преступлениям явно возмущающим общественное мнение и совесть, нельзя расценивать иначе как позорную слабость нравственной позиции законодателя. Общий принцип выстраивания здорового правосознания прекрасно выразил Ф.М. Достоевский: «Законы должны быть возможно более суровыми, а общественная атмосфера - возможно более мягкой». Пока, в свете отмены смертной казни все выглядит с точностью до наоборот.

Вероятно, самым острым и болезненным с точки зрения морали является вопрос об оправданности такого способа наказания, как смертная казнь. В случае смертной казни основная нравственная проблема наказания приобретает наиболее острое звучание, ведь наказание в этом случае состоит не в причинении страдания или неудобств преступнику, а в уничтожении самой его личности. При этом следует помнить, что, как и любое другое наказание, смертная казнь не служит прямым и непосредственным способом спасения других личностей. Отсюда следует вывод, что моральные аргументы в пользу сохранения этого карательной меры должны быть особенно сильными и убедительными.

В истории этической мысли сформировались три таких аргумента. Один имеет ретроспективную природу, два других - проспективную. Можно предположить, что только смертная казнь служит по-настоящему эквивалентным возданием за наиболее тяжкие покушения против человеческой жизни. Можно утверждать, что лишь реальная возможность лишиться жизни по приговору суда является достаточным сдерживающим фактором для тех, кто мог бы совершить подобные покушения. Наконец, можно посчитать, что лишь смертная казнь гарантированно избавляет общество от самых опасных преступников, склонных к рецидиву.

Противники смертной казни выстраивают три линии критики этой аргументации, которые могут рассматриваться как три соединенных между собой линии обороны. Первая состоит в том, что ни эквивалентность, ни сдерживающий эффект смертной казни не должны даже обсуждаться, поскольку их обсуждение является следствием принятия морально недопустимых отправных посылок. Формулировка "смертная казнь как результат справедливого судебного решения", или иными словами "насильственное умерщвление человека по моральным соображениям", является противоречием в понятиях, поскольку мораль в целом и справедливость в частности стоят на защите человеческой жизни, провозглашают ее святость и неприкосновенность. По мысли В. С. Соловьева смертная казнь - это "абсолютное убийство", это "принципиальное отрицание коренного нравственного отношения к человеку".

Вторая линия критики направлена на дискредитацию конкретных аргументов в пользу смертной казни. Она призвана продемонстрировать преимущество иных мер наказания, занимающих вершину карательной пирамиды, но при этом не связанных с причинением смерти (прежде всего пожизненного заключения). Во-первых, смертную казнь нельзя считать эквивалентной санкцией даже за самые тяжкие, серийные покушения против жизни, сопровождающиеся унижениями жертв и издевательствами над ними. Ведь хотя умерщвление жертвы преступником сопровождается острыми негативными переживаниями отчаяния, страха, боли и т.д., причинение смерти по приговору суда, не дающее приговоренному никакой надежды на спасение, создающее у него ощущение полной беспомощности, выступает в качестве гораздо более тяжкого ущерба. К этому следует добавить, что смертная казнь устраняет возможность любых градаций, обеспечивающих соответствие тяжести преступления и наказания, а единственным способом коррекции этого недостатка является шокирующая нравственное чувство практика "квалифицированной" смертной казни. Во-вторых, сдерживающий эффект смертной казни не подтверждается социологическими исследованиями. В этом отношении она является бессмысленным для общественного интереса убийством. В-третьих, пожизненное заключение является не менее эффективным способом окончательного устранения из общества закоренелых преступников, чем смертная казнь.

Третья линия рассуждения акцентирует практические затруднения и негативные последствия, связанные с сохранением института смертной казни. Применение этой правовой санкции превращается в дезориентирующую граждан ценностную декларацию государства. Если закон, являющийся выражением коллективной воли и фиксацией нормативных основ совместного существования, утверждает, что жизнь человека священна не всегда, что убийство может получать моральное оправдание в каких-то особых случаях, то он способствует возникновению опасной бреши в системе нравственных запретов. У граждан, получивших такой "сигнал" от законодателей, формируется неоправданно легкое отношение к применению смертельно опасного насилия, они получают дополнительные основания для оправдания убийств, мотивированных необходимостью отмщения. Кроме того, в отличие от других форм наказания смертная казнь имеет подлинно безвозвратный и окончательный характер. Судебная ошибка в случае приведения в исполнение этого вида наказания уже не может быть исправлена путем отмены приговора и возмещения ущерба невинно пострадавшему человеку.

Эта глубоко эшелонированная система аргументации создает впечатление, что сторонники смертной казни продолжают настаивать на своей позиции не в силу какого-то разумного убеждения, а поддаваясь тем иррациональным психологическим установкам, которые до сих пор формируют мнение большинства населения многих стран мира (включая страны, отменившие этот тип наказания). Однако это не совсем так. Необходимо иметь в виду, что в современных дискуссиях о смертной казни, ее сторонники используют более сложные и комплексные доводы, чем представленная выше триада. Это обстоятельство и сохраняет за вопросом о допустимости и обязательности этого института статус "открытой" этической проблемы. Осовремененная позиция защитников смертной казни сводится к нескольким основным тезисам.

Ответом на общее возражение о несовместимости смертной казни с провозглашаемым моралью уважением к человеческой жизни, является мысль о том, что смертная казнь может быть единственным способом проявления уважения к жизни жертв наиболее тяжких умышленных убийств. Она дополняется рассуждением о возможности виновной потери определенного индивидуального права лицом, проявившим неуважение к правам других. В этой перспективе смертная казнь выступает как вполне допустимая мера в отношении тех, кто осуществил умышленное, многократное, сопровождавшееся издевательствами или унижением жертвы покушение на человеческую жизнь.

Что касается разрушительных для нравственного климата последствий сохранения смертной казни, то следует иметь в виду два обстоятельства. Во-первых, любая форма наказания может быть представлена как неуважение к личности преступника и как "абсолютное" нравственное нарушение: если смертная казнь является "абсолютным убийством", то тюремное заключение - "абсолютным покушением на свободу", а штраф или конфискация - "абсолютным грабежом". Тем самым критика смертной казни должна автоматически перерастать в критику наказания как такового, однако, позиция большинства сторонников отмены этой формы наказания не предполагает такого радикализма. Во-вторых, "брутализация" общества, сохраняющего смертную казнь, не является социологически доказанным фактом. Но даже если этот факт и будет доказан, то степень "брутализации" может оказаться ничтожно малой.

Отсутствие эквивалентности воздаяния также может быть оспорено. Если речь идет о якобы ни с чем не сравнимой тяжести ущерба, который порождает ожидание и приведение в исполнение смертной казни, то безнадежность положения и беспомощность жертвы преступления по целому ряду критериев гораздо выше, чем безнадежность положения и беспомощность осужденного на смерть преступника. Последний имеет юридические гарантии в отношении пыток и издевательств, у него была возможность юридической защиты своего интереса, тогда как жертва преступления часто находится всецело во власти другого человека, не соблюдающего никаких правил и ограничений. Если же обратиться к отсутствию градаций, которое делает невозможным соблюдение принципа соответствия между наказанием и тяжестью преступления, то пожизненное заключение имеет те же недостатки, что и смертная казнь, ведь назначение сроков заключения, превышающее возможную продолжительность человеческой жизни, носит сугубо символический характер.

Наконец, наиболее дискуссионная проблема - проблема сдерживающего эффекта. Современные сторонники сохранения смертной казни осведомлены о состоянии социологических исследований этого вопроса. Они фиксируют тот факт, что социологи продолжают спорить о наличии или отсутствии такого эффекта, постоянно указывая друг другу на то, что выводы pro и выводы contra не учитывают действия иных факторов, определяющих уровень преступности в разных странах и регионах. Следовательно, с точки зрения науки об обществе, ответ на вопрос о связи между количеством особо опасных преступлений и сохранением смертной казни остается неопределенным, и именно это должно быть точкой отсчета для нормативного рассуждения о необходимости смертной казни. Принимая решение о судьбе какого-то социального института в условиях неопределенности результатов его функционирования, можно снимать эту неопределенность в пользу разных общественных групп, интересы которых он затрагивает. Оправданность решения в таких ситуациях определяется именно тем, какая из групп получает предпочтение. Сторонники сохранения смертной казни снимают неопределенность в пользу группы жертв преступления, сторонники ее отмены - в пользу преступников. С точки зрения противников смертной казни лучше быть ответственным за дополнительные случаи убийства, если выяснится, что сдерживающий эффект есть, чем за бесполезную казнь преступника, если выяснится, что такой эффект отсутствует. Такой выбор вызывает серьезные моральные сомнения. В особенности, в сообществах с высоким уровнем преступлений против жизни.

Доклад по дисциплине «Профессиональная этика и служебный этикет»

на тему: «Этическая проблема смертной казни»

Сейчас смертная казнь воспринимается как нечто исключительное и применяемое лишь дикими государствами третьего мира и Соединёнными Штатами, всегда имеющими свой взгляд на вопросы, кажущиеся другим странам первого эшелона давно решёнными.

Проблема смертной казни волнует не одно поколение. Она затрагивает как, правовые так и нравственные, религиозные этические и другие аспекты. Данная проблема сложна и неоднозначна. Нельзя решать ее не взвесив все "за" и "против", не руководствуясь реалиями жизни. Смертная казнь как вид наказания за действительно тяжкие преступления важная составная часть уголовного законодательства. По ее наличию или отсутствию в перечне наказаний иногда с различной степенью обоснованности судят о демократичности государства. Так какова же этическая сторона проблемы смертной казни?

Смертная казнь, прежде всего – это убийство, которое осуществляется государством в рамках права его на легитимное насилие. Ее можно также назвать узаконенным убийством, которое совершается по приговору суда. Обязанность государства состоит в том, чтобы обеспечивать безопасность и мирную жизнь граждан. Она подкреплена также его правом распоряжаться жизнью своих граждан в некоторых ситуациях (например, в случае преступления таких норм, по поводу которых известно заранее, что их преступление карается лишением жизни) и организовывать соответствующую систему наказаний. Государство с момента возникновения и до настоящего времени применяет смертную казнь.

История:

Массовая волна отказов от применения «высшей меры наказания» произошла только в девяностые годы прошлого века. Ещё в 1991 году из присутствовавших тогда на карте 180 стран смертная казнь была отменена только в 60. В то же время официальная отмена правовой нормы и её выход из реальной практики в большинстве государств очень сильно разошлись во времени, и фактически в большинстве европейских стран казни не осуществлялись уже более века. В некоторых из них это было просто общепринятой практикой, в других были приняты моратории на смертную казнь, согласно которым она, не исключаясь из уголовных кодексов и других регулирующих документов, всегда должны была заменяться альтернативами в виде длительного или пожизненного тюремного заключения.

Здесь интересно заметить, что часто такие шаги, как кажется, принимались не под давлением народа (бывало, что мораторий вводился, несмотря на то что население поддерживало сохранение возможности казни за тяжкие преступления), а под влиянием какого-то внутреннего чувства законодателей. Того же, что часто заставляло облекать понятие смертной казни в туманные словесные оболочки вроде «высшей меры наказания» или «высшей меры социальной защиты», как будто в словах «смертная казнь» содержалось что-то запретно-потустороннее. Так, например, в позднем СССР считалось, что смертная казнь не практикуется как нормативная мера наказания, но может применяться лишь в виде исключения, как наказание за особо тяжкие и государственные преступления, в связи с чем в документах она носила название «исключительной меры наказания».

Не так уж далеко в историю уходит и применение смертной казни только в вопиющих случаях, и осуществление её быстро и безболезненно. Исключив очевидно не действующие в этом отношении периоды террора XX и XVIII веков, мы обнаружим, что ещё в XVI веке в Англии продолжали варить фальшивомонетчиков в масле и кипятке, а веком ранее часто казнили и за кражи, и за другие подобные им мелкие преступления.

Ещё ближе к нашему времени стоит практика публичных казней. Последняя из осуществлённых в Европе прошла в июне 1939 года на одном из версальских бульваров. Причиной переноса казней из публичных пространств в тюремные для Франции стало не «гуманистическое движение» граждан, а непристойное поведение толпы. Хотя и пресса приложила к этому руку, подняв изрядный шум.

Смертная казнь сегодня:

Смертная казнь сегодня отменена в большинстве европейских стран, но, с другой стороны, среди принципиальных ее сторонников такие развитые страны, как США и Япония.

Существуют в равной мере научные исследования, доказывающие за и против смертной казни. Так, по мнению группы ученых из двух университетов США, запрет на смертную казнь только провоцирует рост числа тяжких преступлений, например, убийств. Учёные из университета Эмори пришли к выводу, что каждая смертная казнь предотвращает в среднем 18 убийств. При этом, чем быстрее смертный приговор приводится в исполнение, тем меньше желающих совершить убийство.

Тем не менее, большинство ученых-правоведов считает, что научных в исследованиях отсутствуют убедительные доказательства того, что смертная казнь является более эффективным средством снижения уровня преступности, нежели другие виды наказаний. В последнем таком исследовании, проведённом по поручению ООН в 1988 году и дополненном в 2002 году, изучалась связь между смертной казнью и показателями убийств. По итогам исследования был сделан вывод о том, что «... было бы неверным принять гипотезу о том, что смертная казнь влияет на снижение числа убийств в существенно большей мере, чем угроза и применение менее сурового, на первый взгляд, наказания – пожизненного заключения».

Таким образом, к настоящему времени в мире насчитывается 130 стран, отменивших смертную казнь в законе или на практике, и 68 стран, которые сохраняют и продолжают применять эту меру.

Этика: конспект лекций Аникин Даниил Александрович

3. Этические аргументы против смертной казни

Хотя рассмотрение исторической динамики проблемы смертной казни показывает, что она все больше утрачивает этическую санкцию, теряет поддержку общества и постепенно вытесняется из юридической практики, тем не менее негатив–ный взгляд на смертную казнь все еще не стал бесспорным Дискуссии по этой проблеме продолжаются и в настоящее время. Рассмотрим прежде всего аргументы, которые некото–рые авторы выдвигают «за» смертную казнь, а затем возмож–ные возражения на них.

Существуют ли вообще этические аргументы в пользу смерт–ной казни?

Речь здесь идет об этических, моральных аргументах, учиты–вая которые смертную казнь можно считать оправданной, не просто принимаемой вынужденно, возможной, а собственно оправданной, т. е. нужной с точки зрения общественного бла–гополучия, справедливости и гуманизма. Ключевыми из таких аргументов являются следующие.

1. Смертная казнь – это справедливая расплата, она явля–ется нравственным актом, так как применяется как наказание за совершенное убийство.

Этот аргумент имеет самое большое распространение. Он, казалось бы, является очень сильным и убедительным, так как справедливость и в самом деле здесь основана на позиции эк–вивалента. Но как раз принцип эквивалента в этом случае и не соблюдается.

Убийство, за которое наказывают смертной казнью, квали–фицируется здесь как преступление. А сама смертная казнь является актом государственной деятельности. Выходит, что преступление приравнивают к акту государственной деятель–ности.

Смертная казнь превосходит другие формы убийства по критерию психологическому. Осужденный знает о смерти за–ранее, ее ожидает, расстается с родными, это и многое другое делает убийство путем смертной казни психологически, не–сомненно, более тяжелым, чем в большинстве прочих случаев.

Эквивалентность в наказании не соблюдается также пото–му, что силы палача и жертвы становятся заведомо неравными. Все понимают, что взрослый, совершающий убийство ребен–ка, которого он мог бы разоружить или наказать каким-нибудь другим способом, совершает несправедливый поступок, даже если до этого ребенок уже успел натворить кровавые дела. Убийца, каким бы он ни был, перед лицом государства и об–щества слабее, чем такой ребенок перед взрослым.

И последнее, смертную казнь нельзя полагать эквивалент–ным наказанием в том случае, когда она применяется за про–чие виды преступления, помимо убийства. Но даже в случаях убийства она не становится эквивалентной, так как не учиты–вает разнообразных оттенков виновности осужденного.

2. Смертная казнь, возможно, и несправедлива по отноше–нию к тому человеку, к кому ее должны применить, но тем не менее она оправдана, так как своим устрашающим действием способствует предотвращению совершения таких же преступ–лений другими.

Этот аргумент, который основан на устрашающем дей–ствии смертной казни, да и само это устрашающее действие, может показаться значительным только лишь на первый взгляд. При более глубоком подходе он легко опровергается. Смерть преступника в смысле устрашения других менее эф–фективна, чем его длительное, безысходно мучительное суще–ствование вне свободы. Смертная казнь как наказание дей–ствительно может произвести очень сильное впечатление, но это впечатление не сохраняется в памяти человека долго. И далее, в том случае, если бы смертную казнь практиковали действительно лишь ради устрашения других, то со временем не пришли бы к тому, чтобы осуществлять ее тайно.

При применении смертной казни, как и во всех иных слу–чаях, наказание не является причиной, которая предотвраща–ет преступление, так как преступник совершает свое престу–пление не по той причине, что он согласен со следующим за это преступление суровым наказанием и уже готов понести его, а именно потому, что он надеется избежать наказания.

И пожалуй, самое важное: статистически, опытным путем исследователями этой проблемы установлено, что использо–вание смертной казни не уменьшает в обществе таких престу–плений, за совершение которых она применяется, по этой причине и ее отмена не увеличивает их. Это прежде всего вер–но относительно убийств в обществе – наличие или отсут–ствие такого наказания, как смертная казнь, не влияет на их количество и качественные характеристики.

Очень известен в литературе показательный пример, явно подтверждающий аргумент, что смертная казнь оказывает дисциплинирующее воздействие на окружающих через устра–шение.

В 1894 г. во время публичной казни одного преступника во Франции один из любопытных зрителей забрался на дерево перед гильотиной, для того чтобы лучше видеть зрелище. Его хотели сначала снять с дерева, и по этой причине хорошо за–помнили. Интересно, что всего через год этого человека каз–нили на той же площади и за то же самое преступление, кото–рое совершил преступник, подвергшийся публичной казни.

3. Смертная казнь несет благо обществу тем, что освобож–дает его от очень опасных преступников.

На это можно возразить, что общество могло бы обезопа–сить себя от них и путем пожизненной тюремной изоляции Если уж говорить о благе общества, оно должно состоять в том, чтобы возместить ущерб, нанесенный преступником А смертная казнь как раз ничего не возмещает.

4. Смертную казнь можно оправдать гуманными соображе–ниями по отношению к самому человеку, совершившему пре–ступление, так как пожизненное, беспроглядное, нестерпимо тяжелое заключение в одиночной камере гораздо хуже, чем быстрая смерть. Но, во-первых, условия отбывания наказания можно сделать и более приемлемыми, во-вторых, если речь идет именно о гуманном отношении к преступнику, то пра–вильнее было бы разрешить выбрать самому преступнику смертная казнь или пожизненное заключение. Вообще гуман–ным (моральным) нужно считать лишь такое действие, на ко–торое получено согласие того (или тех), кого оно непосред–ственно касается.

5. Смертная казнь является самым простым и дешевым спо–собом отделаться от преступника. Русский правовед А. Ф. Ки-стяковский, сам являющийся решительным противником смертной казни, очень лаконично писал по этому поводу: «Единственное ее преимущество в глазах народов состоит в том, что она очень простое, дешевое и не головоломное на–казание». Этот аргумент не часто формулируют открыто, но он, скорее всего, отмечает самый подлинный мотив, который находится в основе смертной казни. Посредством смертной казни государство прежде всего освобождается от преступни–ка, показывая видимую силу при своей фактической слабости. Хотя это лишь доказывает, что моральные соображения стоят здесь на последнем месте, используются лишь в качестве при–крытия. Таким образом, аргументы в поддержку смертной казни не выдерживают моральной критики.

Рассмотрим же этические аргументы против смертной казни.

1. Смертная казнь имеет нравственно-развращающее дей–ствие на человеческое общество.

Она оказывает прямое влияние непосредственно через лю–дей, которые причастны к ней, и косвенное – тем, что в обще–стве самим фактом наличия смертной казни утверждается мысль, что убийство даже в каких-то отдельных случаях может быть справедливым, полезным для общества, благим делом. Граждане, таким образом, получают лишний мотив иногда са–мим выступать блюстителями справедливости и путем совер–шения самосуда расправляться с преступниками (убийцей), если они придерживаются того мнения, что государственные чиновники очень недобросовестно выполняют свои обязан–ности. Доказательством этого развращающего влияния смерт–ной казни является, в частности, то, что она практически вос–принимается и используется как страшный порок.

Она происходит только как что-то нечеловеческое, как по–зорное дело: палачи зачастую скрывают свою профессию; применяются такие способы смертной казни, чтобы вообще невозможно было даже узнать, кто же выступает в роли пала–ча. Прокуроры, которые требуют, и судьи, которые выносят смертный приговор, никогда бы сами не согласились являться его непосредственными исполнителями. Не говоря уже о за–конодателях, которые учреждали эту меру наказания, или о философах, оправдывающих ее.

2. Смертная казнь – антиправовой акт. Основной принцип права – равновесие личной свободы

и общего блага. Смертная казнь, которая уничтожает индиви–да, ликвидирует и само правовое отношение. Это уже не право, а, как указывал Ч. Бекарриа, «война нации с гражданином». Юридическое наказание неизменно индивидуализировано, адресовано сугубо виновнику.

В случае смертной казни практически наказанию подвер–гаются также и родственники преступника, так как она может оказать на них такое сильное влияние, что способна довести до самоубийства или сумасшествия, не говоря уже об их тяже–лых моральных страданиях.

Согласно закону, действует принцип восстановимости на–казания, что дает разрешение до какой-то степени сделать об–ратимыми случаи, когда допускается судебная ошибка. При–менительно к смертной казни такой принцип нарушается, так как того, кого убили, нельзя теперь вернуть к жизни, как нель–зя и компенсировать ему нанесенный юридической ошибкой вред.

Необходимо заметить, что подобные ошибки не являются такой уж редкостью. Ученые подсчитали, что, в частности, только в США было ошибочно вынесено 349 смертных приго–воров, 23 из которых уже были приведены в исполнение. Из–вестен также случай из советской практики, когда, прежде чем нашли настоящего убийцу-маньяка, было задержано более де–сяти лжеубийц, многие из которых «осознали свою вину» и бы–ли приговорены к смертной казни.

3. Смертная казнь несправедлива и лжива потому, что она, несомненно, нарушает границы компетенции человека. Лю–бой человек не властен над жизнью. Жизнь является условием всех человеческих дел и должна оставаться их рубежом. Вме–сте с тем человек не имеет права судить о чьей-либо виновно–сти и тем более утверждать о совершенной неисправимости преступника.

Опытные наблюдения ученых показали, что смертный приговор нередко совершает в том человеке, кому он был предназначен, глубокий душевный переворот. Приговорен–ный к смерти начинает смотреть на мир по-другому, испыты–вая просветление. В конце концов, в некоторых случаях смертная казнь, даже если она и не является судебной ошиб–кой, реализовывается тогда, когда в этом нет никакой нужды.

Было замечено, что судьи, которые зачитывают смертный приговор, ощущают непроизвольное внутреннее содрогание. Этот факт, как и неизменное отвращение к профессии палача, подсознательное нежелание людей общаться с ним, необходи–мо считать неявным признаком того, что смертная казнь и на самом деле является чем-то несправедливым, лживым. Об этом же свидетельствует и нечеловеческий ужас, связанный с убийством.

4. Смертная казнь является покушением на коренной нравственный принцип самоценности человеческой лично–сти, ее святости. В той мере, в какой мы приравниваем мораль к ненасилию, к заповеди «не убий», смертная казнь не может стать нравственной санкцией, так как она являет нечто прямо противоположное. Не только аргументацией, которая ее окру–жает, но и фактом самого своего существования смертная казнь пытается обманным путем довести до общества мысль, как будто убийство может быть человечным, разумным делом.

Соотношение между смертной казнью, убийством и нрав–ственностью очень точно сформулировал B. C. Соловьев: «Смертная казнь есть убийство как таковое, абсолютное убий–ство, т. е. принципиальное отрицание коренного нравствен–ного отношения к человеку».

В заключение необходимо отметить, что хотя приведенные этические аргументы в пользу смертной казни и не обладают логическим принуждением, но тем не менее они для большо–го числа людей кажутся довольно убедительными.

Во многих странах, в том числе и в современной России, общество в целом расположено поддерживать практику про–ведения смертной казни. Такое мнение имеет порой силу ис–торической инерции, в большей или меньшей степени откро–венности проводится официальной идеологией, заложено в разных формах духовной культуры.

Также данное мнение имеет глубокие корни в исторически сформировавшемся эмоциональном строе человека. Убийс–тва, в особенности когда они проводятся в жестоких формах, вызывают негодование, которое переходит в желание мести, за которым также стоит совершенное неприятие убийства, желание немедля и решительно покончить с этим. Необык–новенная сила этой здоровой эмоциональной реакции совер–шенно заглушает голос разума.

Несомненно, мнение людей, тем более, если оно до неко–торой степени мотивировано справедливым гневом, является фактом, с которым невозможно не считаться. Также не следу–ет забывать, что в далекие времена был обычай приносить лю–дей в жертву богам, и, возможно, эта практика сопровожда–лась большим душевным подъемом, а члены общества которые выступали против таких обычаев, вызывали у всех ис–креннее возмущение. Но с течением времени ситуация очень изменилась. Общество пришло к мнению, что людей просто никто не имеет права приносить в жертву – даже самим бо–гам! Сформировались и новые представления, был принят принцип «не убий», позиция непротивления злу насилием. Но и в этих принципах сохраняются бреши. И одна из них – это смертная казнь. Сегодня в современном обществе убийство считают нравственно недопустимым, за исключением тех случаев, когда оно совершается государством, казалось бы, во имя самой нравственности. Но будем надеяться, что и в отно–шении этого заблуждения со временем наступит прозрение общества. Дискуссии о смертной казни, которые получили распространение в наши дни, являются шагом к этому про–зрению.