Г в ф гегель был. Гегель основные идеи

ДИАЛЕКТИКА ГЕГЕЛЯ

Развитие немецкой классической философии достигает своих вершин в творчестве Георга Вильгельма Фридриха Гегеля (1770-1831). Основными его работами являются: «Феноменология духа», «Науки логики», «Энциклопедия философских наук», «Лекции по философии истории», «Лекции по истории философии» и др.

Гегель - философ-идеалист. Он признавал источником развития всей действительности не природу, а дух, не материю, а абсолютную идею. Эта идея, по мнению Гегеля, существует вечно и независимо от природы и человека, поэтому и носит название абсолютной. Только абсолютная идея представляет собой настоящую действительность, а реальный мир - природа и общество - есть лишь отражение идеи, результат ее развития.

«Абсолютная идея» в своем движении проходит три ступени: 1) идея порождает и накапливает свое собственное богатство содержания. Этот процесс Гегель рассматривает в «Науке логики»; 2) идея переходит в свои противоположности, обнаруживая себя в материальном мире - в природе. Эту ступень философ рассматривает в «Философии природы»; 3) развитие идеи завершается полным совпадение «мирового разума» с сотворенной им природой и обществом, тождеством идеи и мира, по терминологии Гегеля, - «абсолютным знанием». Эта третья ступень развития идеи показана Гегелем в «Философии духа».

Задача философии, согласно философу, в том и состоит, чтобы раскрыть исторический путь самодвижения идеи как реально существующей активной силы. Для этого необходимо видеть источник развития, который заключается в наличии противоречивых сторон в каждом явлении и предмете, результатом столкновения которых и является их самодвижение. Гегель обосновал основные диалектические законы развития: закон единства и борьбы противоположностей; взаимоперехода количественных и качественных изменений; отрицания отрицания.

Общественные взгляды Гегеля: 1) человеческое общество является высшей ступенью развития духа. В сфере всемирной истории дух реализует себя, ввиду чего вся история человеческого общества выступает необходимой и закономерной. Отсюда вытекает и его знаменитое изречение: «Все действительное разумно, все разумное действительно» как воплощение абсолютного духа. Консерватизм такой позиции проявился в утверждении, что прусские государственные порядки вместе с монархией являются высшим проявлением и воплощением абсолютного духа; 2) Гегель стремился обосновать особое положение германцев во всемирной истории как носителей абсолютного духа. В полном соответствии с этим националистическим принципом Гегель в «Философии права» возвел немцев в ранг господ, а все другие народы низвел до роли рабов; 3) с особым пренебрежением относился Гегель к славянским народам, считая, что славянская нация «до сих пор не выступала как самостоятельный момент в ряде обнаружений разума в мире»; 4) Гегель видел высокое назначение войн в том, что они сохраняют нравственное здоровье народов и предохраняют их от гниения, «которое непременно явилось бы следствием продолжительного, а тем паче вечного мира».
......................................................

Основные темы философии Георга Вильгельма Гегеля

(1770-1831гг.)

1. Краткая биография Г.Гегеля, основные труды мыслителя

2. Учение об Абсолютной идее

4. Философия природы

5. Философия духа

6. Заключение

7. Используемая литература

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770 – 1831) – немецкий философ, родился в Штутгарте в семье крупного чиновника. После окончания гимназии в 1793г. Учился в Тюбингенской семинарии (вместе с Шеллингом). После окончания семинарии церковной карьере предпочел профессию учителя. В 1799г. (получив наследство после отца) он отправился в Йенский университет, где слушал лекции Шеллинга; там же он защитил диссертацию. В 1802 – 1803гг. вместе с Шеллингом издавал «Критический философский журнал», в котором напечатал ряд своих работ. В эти же годы он работает над первым своим крупным своим произведением «Феноменология духа».

Проблемы, вызванные войной, заставили Гегеля покинуть Йену и переехать сначала в Бамберг, а затем – в Нюрнберг, где он работал директором гимназии (1808 – 1816), именно в этот период он написал «Науку логики». В 1816 – 1818гг. Гегель занимает должность профессора в Гейдельбергском университете, а с 1818г. И до смерти – в Берлинском (несколько лет был ректором университета). Именно в берлинский период работы Гегеля получили особо широкое признание, и авторитет Гегеля значительно возрос.

Основные труды. «Различия между философскими системами Фихте и Шеллинга» (1801), «Феноменология духа» (1812 – 1816), «Энциклопедия философских наук» (1817), «Философия права» (1822).

Философия Георга Вильгельма Фридриха Гегеля считается вершиной немецкой классической философии. Он является созидателем грандиозной философской системы, стремящейся охватить весь мир и представить его в виде целостности. Творческое наследие этого немецкого наследия многогранно, интересно, но в тоже время весьма сложно для понимания. Существуют различные варианты интерпретации его взглядов, полемика вокруг его идей продолжается и сегодня.

На процесс становления Гегеля как философа значительное влияние оказала Французская революция. Под её воздействием он приходит к выводу, что для человека нет более важной проблемы, чем проблема свободы. Стремление найти её решение пронизывают всю философию этого немецкого мыслителя.

Основу философских воззрений Гегеля можно представить следующим образом. Весь мир – это грандиозный исторический процесс развертывания и реализации возможностей некоего мирового разума, духа. Мировой дух есть совершенно объективное, безразличное, идеальное начало, выступающее основой и субъектом развития, творцом мира в целом. Общая схема творческой деятельности этого безличного идеального начала носит у Гегеля название абсолютной идеи. Всё, что существует на свете, - лишь её бледное отражение, следствие и результат её активности.

Процесс развёртывания богатств мирового духа (или абсолютной идеи) проходит три ступени развития:

(1) ступень логики – безличное, «чистое», т.е. непредметное мышление, конструирующее само из себя систему логических категорий;

(2) ступень природы , понимаемой как внешняя материальная оболочка идеи, ее противоположность, «инобытие»; на этой ступени появляется и человек (как часть и завершение природы), преодолевающий в конечном счете материальность природы своей духовной деятельностью;

(3) ступень духа – история собственно человеческой духовной жизни, в которой продолжается развитие абсолютной идеи, доходящее в итоге до философии, открывающей таинственный источник мирового развития, т.е. абсолютную идею. Последняя как бы возвращается в философии к себе самой, познает самое себя. В этом, по Гегелю, и заключается смысл и цель всех приключений мирового духа, разума – в самопознании.

Эти три ступени развития абсолютной идеи Гегель отразил в структуре своего основного труда «Энциклопедии философских наук», которую составили три книги (три стадии развития мирового духа):

Под субъективным духом у Гегеля следует понимать сознание человека, под объективным духом – семью, гражданское общество, государство; абсолютный дух последовательно воплощен в искусстве, религии и философии.

Учение об Абсолютной идее. Своё философское творчество Гегель начинает в контексте той философской традиции, которая к этому времени сложилась в Германии, в рамках проблематики, уже определённой и сформулированной Кантом и Фитхе. Самоопределяясь как самостоятельный мыслитель прежде всего в полемике с Кантом, через критическое осмысление его идей, Гегель не мог не рассматривать те вопросы, ответы на которые искал его предшественник. И поскольку для Канта одной из важнейших проблем была проблема получения истинного знания, обнаружение универсального механизма познавательной деятельности, т.е. деятельности, в которой воплощена свобода. Для немецкого мыслителя творческая деятельность – это прежде всего деятельность духовная, поэтому выявление универсальных механизмов последней, существующих независимо от конкретного субъекта, одновременно означает определение источника, сущности и форм реализации свободы.

Гегель не мог согласиться с кантовским выводом о том, что человеку не надо постичь подлинную сущность мира, с выводом об ограниченных возможностях разума. По мнению Гегеля, Кант приходит к подобному утверждению только потому, что разум, в его понимании, опирается на чувственные восприятия, которые и определяют границы его возможностей. Чтобы выйти за эти границы, нужно рассмотреть разум как таковой безотносительно к чувственным данным, как универсальный механизм проникновения в сущность бытия, обладающий неограниченным творческим потенциалом, как «мировой разум». Только такой разум способен постичь абсолютную истину. Тем самым Гегель стремится выйти за пределы возможностей человеческого разума.

Необходимо признать наличие «мирового разума» обусловлена и самим гегелевским пониманием мира. Немецкий мыслитель глубоко убежден в том, что мир не является совокупностью изолированных, абсолютно отдельных друг от друга тел, атомов или душ. Мир – это нечто целое, представляющее собой сложно устроенный организм. В силу этой универсальной связанности ничто не существует автономно и безусловно, кроме целого. Это целое во всей его сложности называется Гегелем Абсолютом .

Согласно Гегелю, в основе мира лежит идеальное начало – абсолютная идея, т.е. система саморазвивающихся категорий, которая является творцом природы и общества. Материя – одно из понятий, а не объективная реальность. Абсолютная идея, в трактовке Гегеля, представляет собой субстанцию мира, универсум во всей его полноте. Она содержит в скрытом, «свернутом» виде все возможные определения природных, общественных и духовных явлений. В процессе саморазвития она проходит стадии в виде движения от абстрактного – общих определений к определениям, обогащённым конкретным содержанием.

Можно ли постичь этот Абсолют – мир как целое? Гегель считает, что такое постижение возможно лишь с помощью универсального разума, мышления как такового, которое само становится субъектом познания. Обладая способностью проникать в сущность, постигать абсолютное, такой разум обеспечивает совпадение (тождество) объекта и субъекта, предмета и понятия о нём. Идея тождества бытия и мышления становится исходной в гегелевской философии, получает название Абсолютной идеи.

Абсолютная идея – находится в разуме, по существу, это вся человеческая духовная культура, на уровне которой происходит совпадение мира и знаний о нем. Анализируя содержание последней, Гегель делает очень важный вывод о том, что культура – это не только результаты духовной деятельности, в том числе и принципы функционирования мышления. Тем самым Абсолютная идея одновременно предстает и как духовная субстанция, и как субъект. Она существует независимо от мира, человека, его истории, будучи первичной по отношению к ним. Философия Гегеля, таким образом, является не только объективным, но и абсолютным идеализмом.

В своем учении, Абсолютной идее Гегель обращает внимание на некоторые реально существующие особенности человеческого мышления, в частности, на то, что индивидуальное мышление подчиняется ряду общих, существующих независимо от него норм, схем, закономерностей совокупного человеческого мышления. Эти общие принципы, механизмы функционирования мышления хранятся в культуре. Любое явление человеческой культуры – это не только воплощение возможностей мышления, но и определённый способ видения мира, способ его постижения. Гегель придает этим общим закономерностям, логическим формам человеческого мышления статус самостоятельных сущностей, мистифицируя реальный мыслительный процесс. Для него Абсолютная идея и мировой разум как механизм его развёртывания и самоутверждения являются вечным творческим началом, поэтому вопрос об их происхождении лишается всякого смысла. Абсолютная идея первична по отношению к действительности любого рода. Из тождества бытия и мышления вытекает другой важнейший принцип гегелевской философии – «все действительное разумно, все разумное действительно», т.е. немецкий мыслитель признает принцип панлогизма (от греч. pan – все). Согласно панлогизму, все соответствует разуму, все является логикой.

Гегель Георг Фридрих Вильгельм (1770-1831)

Гегель Георг Фридрих Вильгельм (БЭСБЕ)

Гегель Георг Фридрих Вильгельм (27 августа - 14 ноября )

(Georg-Friedrich-Wilhelm Hegel ) - может быть назван философом по преимуществу, ибо изо всех философов только для него одного философия была все. У других мыслителей она есть старание постигнуть смысл сущего; у Гегеля, напротив, само сущее старается стать философией , превратиться в чистое мышление. Прочие философы подчиняли свое умозрение независимому от него объекту: для одних этот объект был Бог , для других - природа. Для Г., напротив, сам Бог был лишь философствующий ум, который только в совершенной философии достигает и своего собственного абсолютного совершенства; на природу же в ее эмпирических явлениях Г. смотрел как на чешую, которую сбрасывает в своем движении змея абсолютной диалектики .

Жизнь Гегеля

Происхождение Гегелевой философии

Не только развитие новой философии, но и все современное научное образование в своих теоретических основах ведет начало от Декарта , впервые твердо и ясно установившего два принципа или, точнее, два высших правила для научной деятельности: 1) явления внешнего мира рассматривать исключительно с точки зрения механического движения; 2) явления же внутреннего, духовного мира рассматривать исключительно с точки зрения ясного рассудочного самосознания. Указанное значение Декарта может считаться ныне общепризнанным, но едва ли многие отдают себе достаточный отчет в том факте, что прямое и положительное влияние Декартовых принципов было особенно благотворно для наук физико - математических, тогда как науки гуманитарные и собственно философия не оказали, с одной стороны, таких явных и огромных успехов, а с другой стороны, то лучшее, чего они достигли, хотя и было связано с принципами Декарта, но более отрицательным образом: это было скорее реакцией против картезианства, нежели прямым плодом его приложения. Причины этого ясны. Принцип Декарта совершенно соответствовал собственной природе и задаче математики и наук физико-математических; он отвлекал от природы одну сторону и именно ту, которая заведомо была настоящим предметом указанных наук - сторону, подлежащую числу, мере и весу; все прочее для этих наук, по самому существу их задачи, было лишь посторонней примесью, и картезианский принцип, устранявший такую примесь, могущественно содействовал как более ясному сознанию научной задачи, так и более успешному и всестороннему ее разрешению. Другое дело - науки гуманитарные и в особенности сама философия - ее задача не одна какая-нибудь сторона существующего, а все существующее, вся вселенная в полноте своего содержания и смысла; она стремится не к тому, чтобы определить точные границы и внешние взаимодействия между частями и частицами мира, а к тому, чтобы понять их внутреннюю связь и единство. Между тем философия Декарта, отвлекая от всемирного целого две отдельные и не сводимые друг на друга стороны бытия и признавая их единственной истинной областью науки, не только не могла объяснить внутреннюю связь всех вещей, но принуждена была отрицать такую связь даже там, где она была очевидным фактом. Известны возникшие отсюда существенные и непреодолимые для этой философии трудности и «наглядные несообразности»: лучшим и немедленным опровержением картезианства была та необходимость, в которую был поставлен его родоначальник, отвергать одушевленность животных, так как их психическая жизнь не может быть приписана ни (актуально) мыслящей, ни протяженной субстанции. Но и ценой такой нелепости дело не могло быть поправлено. Та живая связь между духовным и материальным бытием, которая во внешнем мире представляется животным царством, эта же самая связь, отрицаемая картезианством, находится и в нас самих, в нашей собственной психической жизни, обусловенной постоянным взаимодействием духовных и материальных элементов. Чтобы дать видимость возможного этому в сущности невозможному, с картезианской точки зрения, взаимодействию, сочинялись, как известно, ad hoc разные теории: о внешнем вмешательстве высшей силы (concursus Dei Декарта , окказионализм Гёлинкса), о видении вещей в Боге (Мальбранша), о предустановленной гармонии (Лейбница). Эти пресловутые теории своей явной несостоятельностью только приводили последовательные умы к такому заключению: так как нельзя ввести в «ясные и раздельные понятия» взаимодействие между механизмом внешнего мира и внутренней областью мыслящего духа, то не следует ли прямо отвергнуть, как естественную иллюзию , самостоятельное значение одного из этих двух несовместимых миров, признав один из них - за явление другого? Какому из двух терминов - физической ли машине, или мыслящему духу - отдать предпочтение, какой из них признать за истину и какой за иллюзию - этот вопрос для большинства уже предрешался ясностью и достоверностью механического мировоззрения и крайней трудностью для простого ума признать вслед за Берклеем всю эту столь вескую массу материального бытия за пустой призрак. И вот не прошло и ста лет после смерти Декарта, объявившего животных автоматами, как его соотечественник Ламеттри распространяет этот взгляд и на «мыслящую субстанцию», рассматривая в своей популярной книге «L’homme machine» всего человека как механический продукт материальной природы. Таким взглядом устраняется, конечно, непримиримый дуализм картезианской философии, но вместе с тем и всякая философия, которая превращается в отдельное фактическое произведение той или другой человеческой машины и, следовательно, перестает быть познанием всеобщей истины. Оспаривать эмпирическую зависимость человеческого духа от внешнего материального мира, как это присуще поверхностному спиритуализму, есть дело бесплодное. Коперник философии, Кант , сделал лучше: он показал, что вся эта сфера эмпирического бытия, в которой зависимость нашего духа от внешних вещей есть факт, - сама она есть лишь область условных явлений, определяемых нашим духом, как познающим субъектом. Пусть с точки зрения земной поверхности Солнце фактически является маленьким диском, вращающимся вокруг Земли; на самом деле Земля и все, что на ней, зависит всецело от Солнца, в нем имеет неподвижный центр своего существования и источник своей жизни. Познающий субъект кажется лишь светлым пятном над огромной машиной мироздания, но на самом деле он, как Солнце Землю, не только освещает ее, но и дает законы ее существованию. Кант не отвергал, подобно Берклею, собственного существования внешних материальных предметов, но он доказывал, что определенный способ их бытия, их существование, как мы его познаем, зависит от нас самих, то есть определяется познающим субъектом: все, что мы находим в предметах, вкладывается в них нами самими. Относительно чувственных качеств это было известно давно. Мы ощущаем предметы как красные, зеленые, звучащие, сладкие, горькие и т. д. Каков бы ни был предмет сам по себе и что бы с ним ни происходило, он не может быть, то есть ощущаться, как красный или зеленый, если нет видящего субъекта, не может быть звучным, если нет слышащего субъекта и т. д.; цвета, звуки и т. д. суть как таковые только наши ощущения. Не останавливаясь на этой элементарной истине, окончательно приобретенной для науки тем же Декартом, Кант делает более важное открытие (которое в своей сфере за 15-20 лет до него сделал знаменитый теософ и духовидец Сведенборг): мы конструируем предметы в пространстве, мы расчленяем непрерывную действительность на временные моменты, пространство и время суть формы нашего чувственного воззрения. Мы в своем познании присваиваем предметам свойства субстанциальности, причинности и т. д. - все эти свойства суть лишь категории нашего рассудка. Каков мир независимо от нас, мы не знаем; но тот мир, который мы знаем, есть наше собственное создание, продукт познающего субъекта. Таким образом, критическая философия Канта освободила человеческий дух от тяготевшего над ним кошмара самозаконной и самодовлеющей мировой машины, в которой он сам являлся ничтожным колесом. Но эта свобода оставалась у Канта чисто отрицательной и пустой. Кант доказал, что известный нам мир, все внешнее бытие, с которым мы имеем дело, необходимо слагается по формам и законам познающего субъекта, вследствие чего мы не можем знать, каковы вещи сами по себе. Но это рассуждение идет и дальше: наш высший разум со своими метафизическими идеями есть также (и даже, как сейчас увидим, еще в большей мере) субъективная способность, как и низшие познавательные силы; он также в своем действии выражает лишь свойства и потребности познающего, а не природу познаваемого. Если формы нашего чувственного созерцания (пространство и время) и категории рассудка нисколько не ручаются за соответствующие им реальности, то еще менее дают такое ручательство высшие идеи разума: Бог, бессмертие, свобода воли . Ибо наше чувственное и рассудочное познание видимого мира (мира явлений) хотя во всех своих определенных формах зависит от познающего субъекта, но по крайней мере получает независимый от него материал в наших ощущениях (или, точнее, в тех возбуждениях или раздражениях, которыми вызываются ощущения), тогда как нельзя того же сказать о названных идеях с точки зрения чистого разума. Они не имеют никакого независимого от субъекта материала и потому остаются чистыми трансцендентными идеями разума и получают у Канта только практическое значение, с одной стороны - как постулаты (требования) нравственного сознания, а с другой - как регулятивные принципы, дающие чисто формальную законченность нашим космологическим и психологическим понятиям. Кроме того, и относительно внешнего мира трансцендентальный идеализм , относя все здесь познаваемое к субъекту, признавая вещи сами по себе безусловно для нас недоступными и однако же не отрицая их существования, ставит человеческий дух в положение хотя и более почетное, но в известном смысле еще болне тяжелое, нежели какое отводит ему реализм механического мировоззрения. Ибо согласно этому последнему, хотя человек вполне зависит от внешних вещей, но он по крайней мере может их познавать, он знает то, от чего зависит, тогда как по Канту наш субъект со всем своим грандиозным законодательным и регулятивным аппаратом познания безысходно погружен в безмерный и абсолютно темный для него океан непознаваемых «вещей в себе». Он неподвластен, недоступен этим вещам, как и они ему; он свободен от них, но это есть свобода пустоты. Человеческий дух, окончательно освобожденный (в теории, конечно) от власти внешних предметов гениальным продолжателем Канта, Фихте (об отношении их см. Фихте), требовалось теперь освободить от его собственной субъективности, от формальной пустоты его самосознания. Это освобождение предпринял Шеллинг и окончательно довершил (опять-таки, конечно, в теории ) Г.

Главное в философии Гегеля

Настоящая свобода достигается духом не через отрешение от предметов, а через познание их в их истине. «Познайте истину, и истина освободит вас». Истинное познание есть тождество познающего и познаваемого, субъекта и объекта. Это тождество есть истина того и другого; но оно не есть факт, не есть пребывающее, косное бытие; в своем пребывании субъект и объект как таковые полагаются в отдельности и внешности относительно друг друга, следовательно, не в истине. Но истина есть, и ее не нужно отыскивать ни в косном бытии внешних вещей, ни в субъективной деятельности нашего я , без конца созидающего свой видимый мир единственно лишь затем, чтобы всегда иметь материал для упражнения в добродетели (точка зрения Фихте); истина не сидит в вещах и не создается нами, а сама раскрывается в живом процессе абсолютной идеи, полагающей из себя все многоразличие объективного и субъективного бытия и достигающей в нашем духе до полного самосознания, то есть до сознания своего тождества во всем и тождества всего в ней. Таким образом, для познания истины нам не нужно носиться со своим я , примеривая его к разным объектам; истина присуща нам самим так же, как и объектам; она содержит в себе и осуществляет все, и нам нужно только дать ей познавать себя в нас, то есть раскрывать свое содержание в нашем мышлении; содержание же это есть то самое, которое выражено и в бытии предмета. Предмет (веяний) существует по истине только вместе со всем, в своей внутренней логической связи со всеми другими; таким он и мыслится: в его понятии нет ничего такого, чего бы не было в его действительности, и в его действительности нет ничего такого, чего бы не содержалось в его понятии. Та самая абсолютная идея (или «живая субстанция», становящаяся субъектом, превращающаяся в дух), которая положила себя в предмет как его скрытый смысл или разум, она же мыслит его в истинно-философском познании, то есть сообщает ему внутреннее субъективное или самостное бытие. Предмет безусловного познания есть субстанциальное содержание бытия, которое в то же время есть и непосредственная собственность нашего я , самостное, или понятие. «Если зародыш, - говорит Г., - сам по себе есть будущий человек, то он еще не человек сам для себя; таким становится он, лишь когда его разум достигнет до развития того, что составляет его сущность». Подобным же образом относится идея в бытии к идее в мышлении. Настоящая философия, или безусловное мышление, не есть отношение субъекта к абсолютной идее, как к чему-то отдельному, а полнота самораскрытия этой идеи для себя.

Но что же такое это безусловное мышление, в котором абсолютная идея находит сама себя? В этом пункте главная оригинальность Гегеля, здесь он разошелся с другом и единомышленником своим, а потом соперником и врагом - Шеллингом . Что истинная задача философии есть познание абсолютного и что в абсолютном субъект и объект тождественны, а за устранением этой основной противоположности устраняются и все прочие, так что истина определяется как тождество всего в одном - это была собственно точка зрения Шеллинга. Г. вполне усвоил эту общую идею абсолютного тождества, или абсолютного субъект-объекта, как настоящее определение истины и основной принцип философии, высвобождающий ее из скептической двойственности Канта и из одностороннего субъективизма Фихте. Но как же осуществляется этот принцип абсолютного тождества в действительном знании, как выводится из него содержание истинной науки или философии? Для Шеллинга способ безусловного познания был умственное созерцание (intellektuelle Anschaung ), на предполагаемой невозможности которого Кант основывал свое убеждение в непознаваемости существа вещей. Чтобы мир умопостигаемых сущностей (нуменов), говорил Кант, был дан нам в действительном познании, а не в субъективных только идеях, необходимо было бы, чтобы в основе такого познания лежало умственное созерцание, как в основе нашего действительного познания мира явлений лежит чувственное созерцание (в формах пространства и времени); но такого умственного созерцания у нас нет и быть не может, а потому мир нуменов неизбежно остается для нас непознаваемым. Шеллинг утверждал не только возможность, но и действительность умственного созерцания как единственного истинного способа философского познания. Г., не оспаривая этого в принципе, но рассматривая действительное содержание Шеллинговой философии, находил, что его умственное созерцание сводится на деле к двум общим приемам, одинаково неудовлетворительным. Во-первых, «рассматривать какой-нибудь предмет как он есть в абсолютном» состоит, как оказывается, в следующем: нужно только утверждать, что хотя об этом предмете и говорится теперь как о чем-то отдельном, но что в абсолютном (А = А) такой отдельности вовсе не существует, ибо в нем все есть одно. Сформулировав таким образом сущность этого первого приема абсолютной философии, Г. беспощадно замечает: «это единственное знание, что в абсолютном все равно всему, противопоставлять различающему и наполненному знанию или выдавать абсолютное за ночную темноту, в которой все кошки серы, можно назвать только наивной пустотой в сфере знания». С одним этим способом нельзя было бы, конечно, создать даже призрачной системы; на помощь является второй прием абсолютного познания, состоящий в том, чтобы на основании всеобщего тождества строить разные симметрические схемы и проводить аналогии между самыми разнородными предметами. Если нам проповедуют, говорит Гегель, «что рассудок есть электричество , а животное - азот , или что оно равно северу, или югу и т. п., представляя эти тождества иногда в этой самой наготе, иногда же прикрывая их более сложной терминологией, то неопытность могла бы прийти в изумление от такой силы, соединяющей вещи, по-видимому, столь далеко лежащие; она могла бы видеть здесь глубокую гениальность , тешиться и поздравлять себя с этими достохвальными занятиями. Но уловку такой мудрости так же легко понять, как и пользоваться ею, а раз она сделалась известной, повторение ее становится так же невыносимо, как повторение разгаданного фокуса. Аппарат этого однообразного формализма все равно что палитра живописца, на которой натерты только две краски, например, красная и зеленая: одна для исторических картин, а другая для ландшафтов».

Этому мнимо умозрительному методу всеобщего смешения, с одной стороны, и внешнего подведения под произвольные схемы, с другой, Г. противополагает истинно научное умозрение, в котором само содержание знания в форме логических понятий диалектически развивается из себя в полную и внутренне связанную систему. «Как объективное целое, - говорит Г., - знание утверждает себя на основаниях тем более прочных, чем более оно развивается, и части его образуются одновременно с целой областью познания. Средоточие и круг находятся в такой связи между собой, что первое начало круга есть уже отношение к средоточию, которое (со своей стороны) не есть еще совершенное средоточие, пока не восполнятся все его отношения, то есть целый круг». Истинная наука, по Г., не есть ни извне привходящая обработка данного материала, ни простое констатирование общей идеи по поводу частных явлений: наука есть самотворчество разума. Здесь «абсолютное преобразует себя в объективную полноту, в совершенное, само на себя опирающееся целое, не имеющее вне себя основания, но основанное только через само себя в своем начале, середине и конце». Это целое представляет собой настоящую систему, организацию положений и воззрений. К такой системе как к цели научного творчества стремился и Шеллинг, но он не мог ее достигнуть по отсутствию у него истинной диалектической методы. Он безусловно противополагал свое бесплодное «умственное созерцание» обыкновенному рассудочному мышлению, различающему предметы и дающему им определения в твердых понятиях. Истинное же умозрение не отрицает рассудочного мышления, а предполагает его и заключает в себе как постоянный и необходимый низший момент, как настоящую основу и опорную точку для своего действия. В правильном ходе истинно философского познания рассудок, разделяющий живое целое на части, отвлекающий общие понятия и формально противополагающий их друг другу, дает неизбежное начало мыслительному процессу. Лишь за этим первым рассудочным моментом, когда отдельное понятие утверждается в своей ограниченности как положительное или истинное (тезис), может обнаружиться второй отрицательно-диалектический момент - самоотрицание понятия вследствие внутреннего противоречия между его ограниченностью и той истиной, которую оно должно представлять (антитезис), и тогда уже, с разрушением этой ограниченности, понятие примиряется со своим противоположным в новом высшем, то есть более содержательном, понятии, которое относительно двух первых представляет третий положительно-разумный, или собственно умозрительный, момент (синтезис). Такую живую подвижную тройственность моментов мы находим на первом шагу системы, ею определяется весь дальнейший процесс, и она же выражается в общем расчленении целой системы на три главные части.

Необходимость и движущее начало диалектического процесса заключается в самом понятии абсолютного. Как таковое, оно не может относиться просто отрицательно к своему противоположному (не абсолютному, конечному); оно должно заключать его в самом себе, так как иначе, если бы оно имело его вне себя, то оно им ограничивалось бы - конечное было бы самостоятельным пределом абсолютного, которое таким образом само превратилось бы в конечное. Следовательно, истинный характер абсолютного выражается в его самоотрицании, в положении им своего противоположного, или другого, а это другое, как полагаемое самим абсолютным, есть его собственное отражение, и в этом своем внебытии или инобытии абсолютное находит само себя и возвращается к себе как осуществленное единство себя и своего другого. А так как абсолютное есть то, что есть во всем, то этот же самый процесс есть закон всякой действительности. Скрытая во всем сила абсолютной истины расторгает ограниченность частных определений, выводит их из их косности, заставляет переходить одно в другое и возвращаться к себе в новой, более истинной и свободной форме. В этом всепроникающем и всеобразующем движении весь смысл и вся истина существующего - живая связь, внутренне соединяющая все части физического и духовного мира между собой и с абсолютным, которое вне этой связи, как что-нибудь отдельное, и не существует вовсе. Глубокая оригинальность Гегелевой философии, особенность, свойственная исключительно ей одной, состоит в полном тождестве ее методы с самым содержанием. Метода есть диалектический процесс саморазвивающегося понятия, и содержание есть этот же самый всеобъемлющий диалектический процесс - и больше ничего. Из всех умозрительных систем только в одном гегельянстве абсолютная истина , или идея, не есть только предмет или содержание, но сама форма философии. Содержание и форма здесь вполне совпадают, покрывают друг друга без остатка. «Абсолютная идея, - говорит Г., - имеет содержанием себя самое как бесконечную форму, ибо она вечно полагает себя как другое и опять снимает различие в тождестве полагающего и полагаемого».

Краткий очерк Гегелевой системы

Так как истинная философия не берет своего содержания извне, а оно само в ней создается диалектическим процессом, то, очевидно, началом должно быть совершенно бессодержательное. Таково понятие чистого бытия. Но понятие чистого бытия, то есть лишенного всяких признаков и определений, нисколько не отличается от понятия чистого ничто; так как это не есть бытие чего-нибудь (ибо тогда оно не было бы чистым бытием ), то это есть бытие ничего. Первое и самое общее рассудочное понятие не может быть удержано в своей особенности и косности - оно неудержимо переходит в свое противоположное. Бытие становится ничем; но, с другой стороны, и ничто, поскольку оно мыслится, не есть уже чистое ничто: как предмет мышления оно становится бытием (мыслимым). Таким образом, истина остается не за тем и не за другим из двух противоположных терминов, а за тем, что обще обоим и что их соединяет, именно за понятием перехода, процесса «становления», или «бывания» (das Werden). Это есть первое синтетическое, или умозрительное, понятие, остающееся душой всего дальнейшего развития. И оно не может остаться в своей первоначальной отвлеченности. Истина не в неподвижном бытие, или ничто, а в процессе. Но процесс есть процесс чего-нибудь: что-нибудь из бытия переходит в ничто, то есть исчезает, и из ничто переходит в бытие, то есть возникает. Значит, и понятие процесса, чтобы быть истинным, должно пройти через самоотрицание; оно требует своего противоположного - определенного бытия, или «тубытия» (das Daseyn ). В отличие от чистого бытия, или бытия как такового, определенное бытие понимается как качество. И эта категория посредством новых логических звеньев (нечто и другое, конечное и бесконечное, для-себя-бытие (Für-sich-seyn ) и бытиe для кого-нибудь (Seyn-für-Eines ), единое и многое и т. д.] переходит в категорию количества, из которого развивается понятие меры как синтеза количества и качества. Мера оказывается сущностью вещей, и таким образом из ряда категории бытия мы переходим в новый ряд категорий сущности. Учение о бытии (в широком смысле) и учение о сущности составляют две первые части Г. логики (логика объективная). Третья часть есть учение о понятии (в широком смысле), или логика субъективная, куда включаются и основные категории обыкновенной формальной логики (понятие, суждение, умозаключение). Как эти формальные категории, так и вся «субъективная» логика имеют здесь формальный и субъективный характер далеко не в общепринятом смысле. По Г. основные формы нашего мышления суть вместе с тем и основные формы мыслимого. Всякий предмет определяется сначала в своей общности (понятие), затем различается на множественность своих моментов (суждение) и наконец через это саморазличение замыкается в себе как целое (заключение). На дальнейшей (более конкретной) ступени своего осуществления эти три момента выражаются как механизм, химизм и телеология (показать логический смысл этих главных степеней мирового бытия было одной из заслуг Г., но отнесение их именно в третью, субъективную часть логики не свободно от произвольности и искусственности). Из этой своей (относительной) объективации понятие, возвращаясь к своей внутренней, обогащенной теперь содержанием действительности, определяется как идея на трех ступенях: жизни, познавания и абсолютной идеи. Достигнувши таким образом своей внутренней полноты, идея должна в этой своей осуществленной логической цельности подвергнуться общему закону самоотрицания, чтобы оправдать неограниченную силу своей истины. Абсолютная идея должна пройти через свое инобытие (Andersseyn ), через внешность или распадение своих моментов в природном материальном бытии, чтобы и здесь обнаружить свою скрытую силу и вернуться к себе в самосознающем духе.

Абсолютная идея по внутренней необходимости полагает или, как выражается Г., отпускает от себя внешнюю природу - логика переходит в философию природы, состоящую из трех наук: механики, физики и органики, из коих каждая разделяется на три соответственно общей гегельянской трихотомии. В механике математической речь идет о пространстве, времени, движении и материи; конечная механика , или учение о тяжести, рассматривает инерцию , удар и падение тел , а механика абсолютная (или астрономия) имеет своим предметом всемирное тяготение , законы движения небесных тел и солнечную систему как целое. В механике вообще преобладает материальная сторона природы; в физике выступает на первый план формирующее начало природных явлений. «Физика всеобщей индивидуальности» имеет предметом свет, четыре стихии (в смысле древних) и «метеорологический процесс», «физика особенной индивидуальности» рассматривает удельный вес, звук и теплоту, а «физика цельной индивидуальности» занимается, во-первых, магнетизмом и кристаллизацией, во-вторых, такими свойствами тел, как электричество, и, в-третьих, «химическим процессом»; здесь в изменчивости вещества и превращении тел окончательно обнаруживается относительный и неустойчивый характер природных сущностей и безусловное значение формы, которое и реализуется в органическом процессе, составляющем предмет третьей главной естественной науки - органики. В этой высшей, самой конкретной и содержательной области природы форма и материя совершенно друг друга проникают и внутренне уравновешивают; цельный и устойчивый образ не есть здесь случайность или произведение внешних сил (как в механике), а есть адекватное воплощение самозиждительной и самоподдерживающейся жизни. Пристрастие к трихотомии заставило Г. отнести к «органике» и минеральное царство под именем геологического организма, наряду с организмом растительным и животным; впрочем, в конкретной природе нет безусловной границы между неорганическим и органическим, и на кристаллизацию можно смотреть как на зачаточную организацию. В настоящих организмах растительном и животном разум природы, или живущая в ней идея, проявляется в образовании множества органических видов по общим типам и степеням совершенства; далее - в способности каждого организма непрерывно воспроизводить форму своих частей и своего целого через уподобление внешних веществ (Assimilationsprocess ); затем - в способности бесконечного воспроизведения рода через ряды поколений, пребывающих в той же форме (Gattungsprocess ), и наконец (у животных) - о субъективном (психическом) единстве, делающем из членов органического тела одно самочувствующее и самодвижущееся существо.

Но и на этой высшей степени органического мира и всей природы разум или идея не достигают своего действительно адекватного выражения. Отношение родового к индивидуальному (общего к единичному) остается здесь внешним и односторонним. Род как целое воплощается лишь во внебытии принадлежащих к нему неопределенно множественных особей, раздельных в пространстве и времени; и особь имеет родовое вне себя, полагая его как потомство. Эта несостоятельность природы выражается в смерти. Только в разумном мышлении индивидуальное существо имеет в себе самом родовое, или всеобщее. Такое внутренне обладающее своим смыслом индивидуальное существо есть человеческий дух. В нем абсолютная идея из своего внебытия, представляемого природой, возвращается в себя, обогащенная всей полнотой приобретенных в космическом процессе реально-конкретных определений.

Третья главная часть Г. системы - философия духа - сама троится соответственно различению духа в его субъективности, в его объективации и в его абсолютности. Субъективный дух, во-первых, рассматривается в своем непосредственном определении как существенно зависящий от природы в характере, темпераменте, различиях пола, возраста, сна и бдения и т. п.; всем этим занимается антропология. Во-вторых, субъективный дух представляется в своем постепенном восхождении от чувственной уверенности через восприятие, рассудок и самосознание к разуму. Этот внутренний процесс человеческого сознания рассматривается в феноменологии духа, которая в смысле подготовки ума к пониманию Г. точки зрения может служить введением во всю его систему, а потому и была им изложена в вышеупомянутом особом сочинении раньше его логики и энциклопедии философских наук, в кот. она потом вошла в сжатом виде. Последняя из трех наук субъективного духа, психология, по содержанию своему приблизительно совпадает с главными частями обыкновенной психологии , но только это содержание располагается не в своих эмпирических частностях, а в своем общем смысле, как внутренний процесс самораскрывающегося духа.

Достигнувши в теоретическом мышлении и в свободе воли настоящего самоопределения в своей внутренней сущности, дух возвышается над своей субъективностью; он может и должен проявить свою сущность предметно-действительным образом, стать духом объективным. Первое объективное проявление свободного духа есть право. Оно есть осуществление свободной личной воли, во-первых, по отношению к внешним вещам - право собственности, во-вторых, по отношению к другой воле - право договора, и, наконец, по отношению к своему собственному отрицательному действию через отрицание этого отрицания - в праве наказания. Нарушение права, лишь формально и абстрактно восстанавливаемого наказанием, вызывает в духе моральное требование реальной правды и добра , которые противополагаются неправедной и злой воле как долг (das Sollen ), говорящий ей в ее совести. Из этой раздвоенности между долгом и недолжной действительностью, дух освобождается в действительной нравственности, где личность находит себя внутренне связанной или солидарной с реальными формами нравственной жизни, или, по Г. терминологии, субъект сознает себя как одно с нравственной субстанцией на трех степенях ее проявления: в семействе, гражданском обществе (bürgerliche Gesellschaft ) и государстве. Государство, по Г., - высшее проявление объективного духа, совершенное воплощение разума в жизни человечества; Г. называет его даже богом. Как осуществление свободы каждого в единстве всех, государство, вообще, есть абсолютная самоцель (Selbstzweck). Национальные же государства, как и тот народный дух (Volksgeister ), который в этих государствах воплощается, суть особые проявления всемирного духа, и в их исторических судьбах действует все та же диалектическая мощь этого духа, который через их смену избавляется постепенно от своих ограниченностей и односторонностей и достигает своей безусловной самосознательной свободы. Смысл истории по Г. есть прогресс в сознании свободы. На Востоке свободным сознает себя только один; все объективные проявления разумной человеческой воли (собственность, договор, наказание, семья, гражданские союзы) здесь существуют, но исключительно в своей общей субстанции, при которой частный субъект является лишь как accidens (например, семья вообще узаконивается как необходимость; но связь данного субъекта с его собственной семьей есть только случайность, ибо единственный субъект, которому принадлежит здесь свобода, всегда может по праву отнять у любого из своих подданных его жену и детей; точно так же наказание в своей общей сущности признается здесь вполне, но право действительного преступника на наказание и право невинного быть свободным от наказания не существует и заменяется случайностью, ибо единственный субъект свободы, властитель, имеет общепризнанное право наказывать невинных и награждать преступников). В классическом мире субстанциальный характер нравственности еще остается в силе, но свобода признается уже не за одним, а за несколькими (в аристократиях) или за многими (в демократиях). Только в германо-христианском мире субстанция нравственности всецело и неразрывно соединяется с субъектом, как таковым, и свобода сознается как неотъемлемое достояние всех. Европейское государство, как осуществление этой свободы всех (в их единстве), заключает в себе в качестве своих моментов исключительные формы прежних государств. Это государство есть необходимо монархия ; в особе государя единство целого является и действует как живая и личная сила; эта центральная власть одного не ограничивается, а восполняется участием некоторых в управлении и представительством всех в сословных собраниях и в судах присяжных. В совершенном государстве дух объективируется как действительность. Но, нося в себе абсолютную идею, он из этой объективации возвращается к себе и проявляется как дух абсолютный на трех степенях: искусства, религии и философии.

На русский язык переведены: «Курс эстетики или наука изящного» В. Модестовым (М., 1859-1860; в приложении Бенар «Аналитико-крит. разбор курса эстетики Фр. Г.»); «Энциклопедия Редкин , «Обозрение гегелевской философии»; его же «Логика Г.» («Москвитянин», 1841, ч. IV); «Взгляд на философию Г.» («Прав. соб.» 1861, т. I); А. Д. Градовский, «Политическая философия Г.» («Ж. М. Нар. Пр.», ч. 150); М. Стасюлевич , «Опыт историч. обзора главных систем филос. истории» (СПб. 1866, стр. 394-506).

Гегель (МСЭ)

Гегель , Георг Вильгельм Фридрих(1770 - 1831), крупнейший немецкий философ, завершивший развитие классического немецкого идеализма. Был профессором в Иене, Гейдельберге и в Берлине. Философия Г. представляет собой систему абсолютного диалектического идеализма (см. Идеализм ), утверждающего тожество бытия и мышления. Гегель уничтожил разрыв между познаваемым (внешним) миром и познающим субъектом (человеком), доказав, что «вещь в себе», к-рую Кант считал непознаваемой, проявляет себя полностью в ее явлениях и что поэтому она вполне познаваема и познается нами по мере изучения ее свойств. Г. считал, что «вещь в себе», в своей внутренней сущности, напоминает человеческий дух. В связи с этим Г. сущностью всего существующего, творческим началом и источником всего многообразия мира считал «абсолютный дух» (или «абсолютную идею»).

Гегель Георг

Полное имя – Гегель Георг Вильгельм Фридрих (род. в 1770 г. – ум. в 1831 г.)

Немецкий философ. Основные сочинения: «Феноменология духа», «Наука логики», «Энциклопедия философских наук», «Основы философии права»; лекции по философии истории, эстетике, философии религии, истории философии (опубликованы посмертно).

Сравнительно короткий период возникновения и развития немецкой классической философии – с 80-х годов XVIII в. по 30-е годы XIX в. – явил миру целую плеяду оригинальных мыслителей, впитавших, в то же время, идеи многих своих предшественников – от мудрецов античности до философов эпохи

Возрождения. Это философское наследие по-новому осмыслил и дополнил Георг Гегель, чье творчество стало вершиной в развитии философской мысли Нового времени.

Георг Вильгельм Фридрих Гегель родился 27 августа 1770 г. в столице Вюртембергского княжества г. Штутгарте, в семье высокопоставленного чиновника, секретаря казначейства Георга Людвига Гегеля и его жены Марии Магдалины. В семь лет Георга отдали в латинскую школу, затем он поступил в лучшую в городе гимназию. Кроме того, мальчик занимался с

домашними учителями, поскольку отец считал, что школьного образования для его сына недостаточно. Любимым занятием Георга в школьные годы было чтение, все свои карманные деньги он тратил на книги, а свободное время проводил в герцогской библиотеке, которая была открыта для посторонних по субботам и воскресеньям. Книги он любил серьезные, с увлечением читал трагедии Софокла и Еврипида и даже переводил Эпиктета и Лонгина. Из прочитанного делал обширные выписки, которые с чисто немецкой педантичностью раскладывал по различным отраслям знаний – филология, эстетика, арифметика, геометрия, психология и т. д. Для каждого раздела была заведена специальная папка. Этими папками, постоянно пополняемыми, Гегель пользовался всю жизнь.

По существующим в гимназии правилам ее выпускникам при окончании надлежало произнести речь. Выступление Гегеля на тему «О жалком состоянии искусств и наук у турок» произвело большое впечатление на руководство гимназии и даже обеспечило ему герцогскую стипендию, которой он воспользовался при поступлении в 1788 г. на богословское отделение теологического факультета университета в Тюбингене. Будущий пастор учился прилежно, отдавая в то же время дань традиционным студенческим шалостям. Он любил выпить в веселой компании, поиграть в карты и фанты, приударял за хорошенькими девушками. Но неловкий, неряшливо одетый Георг у женщин успехом не пользовался. Первый университетский год Гегель закончил с блестящей аттестацией – «способности отличные, старательный, поведение отличное». Правда, в последующие курсы при тех же отличных оценках его поведение будет желать лучшего.

Французская революция 1789 г. и, в частности, «Декларация прав человека и гражданина», принятая Национальным собранием, довольно быстро превратила благонравного студента и любителя студенческих застолий в человека, живо интересующегося политикой. В Тюбингене, как и в других городах Германии, возник политический клуб, где активно обсуждались революционные события во Франции и кипели страсти по поводу дальнейшей судьбы Германии. Гегель, как и его ближайшие друзья Шеллинг и Гельдерлин, стали активными членами клуба и даже, по примеру коммунаров, торжественно посадили символическое дерево свободы.

Здесь следует отметить, что именно политика связала двух великих немцев – Шеллинга и Гегеля – узами дружбы на всю жизнь, тогда как общность теоретических философских интересов возникла намного позднее. Поскольку философией Гегель в то бурное время интересовался сравнительно мало, идеям Канта он предпочитал революционные идеи Руссо. И тем не менее уже в двадцатилетнем возрасте он стал магистром философии, представив в качестве магистерской диссертации два сочинения – «О суждении обыденного человеческого рассудка по поводу объективности и субъективности представлений» и «Об изучении истории философии».

В 1793 г. Гегель закончил университет. Выпускное свидетельство гласило: «здоровье слабое; рост средний; красноречием не отличается; жестикуляция несдержанная; способности отличные; суждения здравые; физическое развитие достаточное; по теологии успевал; церковным красноречием занимался не без усердия; в филологии сведущ; в философии никаких стараний не проявил». Увы, экзаменаторы не могли распознать в своем воспитаннике будущего великого мыслителя!

После окончания университета Гегель не стал стремиться к духовной карьере. Свою роль в этом решении сыграло его увлечение идеями Руссо. В конце 1793 г. Георг отправился на родину своего кумира, в Швейцарию, правда, не в Женеву, а в Берн, где стал воспитателем троих детей патриция Карла Фридриха Штейгера. И поскольку занятия с детьми отнимали не так уж много времени, Гегель увлеченно занимался литературными занятиями, изучал философию Канта, благо, под рукой была обширная библиотека хозяина. Привлек начинающего философа и образ Христа. Летом 1795 г. была написана «Жизнь Иисуса», а через несколько месяцев Гегель завершил еще одно сочинение, которое впоследствии получило название «Позитивность христианской религии».

В начале 1797 г. Гегель переехал во Франкфурт. Здесь у него начался бурный роман со скромной модисткой Нанеттой Эндель, «маленькой черноокой голубкой», как он ее называл. Однако вскоре страсть угасла. Как позже писал Гегель, «никакая любовь не бывает столь сильна, чтобы заставить удалиться в пустыню, отказаться от удобств и жить только одной любовью». Нанетта так до самой смерти и не вышла замуж, сохранив как святыню те несколько писем, которые Гегель прислал ей из Франкфурта.

В 1800 г. скончался отец Гегеля, и хотя доля наследства была невелика, ее все же хватило для начала академической карьеры. С этой целью Гегель в следующем году переехал в йену, поскольку йенский университет считался лучшим в Германии. Там он поселился у Шеллинга, ему же посвятил свою первую опубликованную работу «Различие между системами Фихте и Шеллинга», в которой Гегель полностью поддерживал субъективный идеализм своего друга.

В августе 1801 г. 31-летний магистр философии Гегель получил право читать лекции на философском факультете йенского университета. В октябре он представил к защите диссертацию «Об орбитах планет». Как лектор приват-доцент Гегель успехом не пользовался. Говорил он негромко, с трудом подыскивая слова, и совершенно не заботился о гладкости и доступности изложения. В первый семестр к нему записалось всего одиннадцать человек. Да и в дальнейшем число его студентов было невелико. Однако это была своеобразная каста. Студенты Гегеля держались особняком и свысока поглядывали на остальную публику. Гегель для них был высшим существом, оракулом, изрекавшим подчас непонятную, но всегда непреложную истину.

Один из учеников оставил описание внешности Гегеля: «Суровые черты лица и сверкающий взгляд больших глаз, выдававший мыслителя, погруженного внутрь, внушали робость и если не отпугивали, то, во всяком случае, действовали сдерживающе, но с другой стороны, покоряла и приближала мягкая и дружелюбная манера говорить. У Гегеля была необычная улыбка… Я бы сравнил эту улыбку с лучом солнца, пробивающимся сквозь тяжелые тучи и освещающим часть ландшафта, в целом покрытого мрачной тенью».

Университетское начальство Гегеля недолюбливало. Правда, у него при Веймарском дворе был могущественный покровитель – министр Гете. Великий поэт симпатизировал молодому философу и даже видел в нем наследника Шеллинга. Именно Гете выхлопотал для Гегеля профессорское звание и, хотя и мизерное, но все-таки жалованье – 100 талеров ежегодно. Кстати, уже в ХХ в. немецкие исследователи выяснили, что между Гегелем и Гете существовало отдаленное родство: бургомистр Франкенберга Иоганн Лаук, живший в XVI в., был их общим предком. Правда, они сами об этом даже не подозревали.

В январе 1802 г. Гегель совместно с Шеллингом приступил к изданию «Критического журнала философии», в котором друзья намеревались «положить конец псевдофилософскому безобразию». Гегель и Шеллинг являлись не только редакторами, но фактически и авторами всех шести увидевших свет номеров. Статьи публиковались без подписи, поэтому до сегодняшнего дня нет ясности относительно доли участия обоих философов в той или иной работе. В мае 1803 г. Шеллинг уехал в Баварию, и «Критический журнал философии» прекратил свое существование. Первые годы Гегель поддерживал с Шеллингом приятельские отношения, они активно обменивались письмами, и все же дело шло к разрыву, который наступил после появления «Феноменологии духа».

После закрытия журнала Гегель ничего не публиковал, хотя уже были готовы чистовые рукописи «Конституция Германии», «Система нравственности», записи лекционных курсов. Первое упоминание о работе над «Феноменологией духа» относится к 1805 г. В следующем году в Бамберге издатель Гебхарт начал печатать этот, еще не завершенный, труд. Однако дальнейшей публикации помешала война между Пруссией и Францией. В октябре 1806 г. французские войска заняли йену, и Гегелю, с рукописью в кармане, пришлось укрываться в доме проректора университета. Впоследствии Гегель будет гордиться тем, что «Феноменология духа» была завершена в ночь накануне битвы под йеной.

«Феноменология духа», с подзаголовком «Наука об опыте сознания», увидела свет в 1807 г. Грандиозен замысел этого произведения – показать сознание человека и человечества в историческом развитии. Этот труд часто сравнивают с гетевским «Фаустом». И действительно, определенное сходство налицо. Метания Фауста в поисках смысла жизни как бы соответствуют блужданиям «главного героя» «Феноменологии» Мирового Духа, прокладывающего путь к истине. Различие только в том, что «Фауст» написан великолепным поэтическим слогом, а «Феноменология» – труднодоступной прозой. Уже на склоне лет Гегель назвал «Феноменологию духа» «путешествием за открытиями». Следует отметить, что этот фундаментальный труд и поныне является одним из краеугольных камней мировой философии.

В марте 1807 г. Гегель навсегда покинул йену. Он уехал в Бамберг, где ему предложили занять пост редактора ежедневной «Бамбергской газеты». Главную роль в отказе от академической карьеры сыграл материальный фактор. Наследство отца было потрачено, имущество разграблено французами, на мизерное профессорское жалованье прожить не удавалось. Кроме того, было еще одно скандальное обстоятельство, заставлявшее Гегеля покинуть йену. В феврале 1807 г. у него родился внебрачный сын, окрещенный Людвигом. Матерью ребенка была Христиана Буркхард, жена хозяина дома, в котором проживал философ. Гегель не отказывался от сына, но о преподавательской карьере в йене, известной пуританскими нравами, можно было забыть. Христина без скандала отпустила Гегеля, взяв с него обещание жениться, если она станет вдовой.

Два года, проведенные Гегелем в Бамберге, не ознаменовались ни одной теоретической публикацией. Почти весь рабочий день отбирала у него газета. Однако именно в Бамберге был написан небольшой очерк «Кто мыслит абстрактно?», показывающий Гегеля как блестящего популяризатора собственного учения. Как правило, к абстрактному мышлению люди относятся с почтением, как к чему-то возвышенному. А между тем Гегель показал, что и необразованный человек может мыслить так называемым абстрактно примитивным мышлением. В доказательство он приводит множество остроумных примеров, в частности, рассказывает об одной доброй старухе, говорившей: «Ну и что ж, что дурная погода, все лучше, чтоб была дурная, чем если б совсем погоды не было!»

В 1808 г. Гегель переехал в Нюрнберг, где в течение восьми лет занимал место ректора гимназии. И хотя Нюрнбергская гимназия считалась образцовой, это никак не сказывалось на жалованье ректора. Средств для достойного существования явно не хватало. Тем более, что, подходя к сорокалетнему рубежу, философ решил обзавестись собственной семьей. Его избранницей стала юная девушка Мария фон Тухер, происходившая из знатной семьи. Она была почти вдвое моложе Гегеля и благоговела перед женихом, восхищаясь его умом и знаниями. Бракосочетание состоялось в сентябре 1811 г. Гегель был несказанно рад изменениям в своей личной жизни. В письме к одному из друзей он писал: «Я достиг своей земной цели – служба и любимая жена – это все, что нужно на этом свете». Для него наступили будни супружества, с житейскими радостями и горестями. Родившаяся первой дочка умерла вскоре после рождения. Затем появились на свет сыновья Карл и Иммануил.

Гегель лично занимался домашним хозяйством, по швабскому обычаю, вел домашний календарь ежедневных трат, а жена обходилась одной служанкой. И тем не менее семья и хозяйство не отвлекали его от философских занятий. Уже через год после свадьбы, в 1812 г., увидел свет первый том «Науки логики», а уже через год появляется фундаментальный свод «Энциклопедия философских наук», в который вошли «Наука логики», «Философия природы», «Философия духа». Гегель первым пересмотрел традиционную логику, идущую от Аристотеля, и выдвинул немало смелых тезисов. Его диалектику по праву называют «гегелевской». Гегель создал не только собственную философскую систему, но и придумал для нее новый язык. «Абсолютная идея», «абсолютный дух», «отчуждение» – все это термины из словаря великого немецкого мыслителя, который возвел философию в сан высочайшей религии.

В августе 1816 г. Гегель наконец получил приглашение из Гейдельберского университета занять вакантное место ординарного профессора и уже 28 октября читал свою первую лекцию. На его курс логики летом 1817 г. записалось семьдесят человек; впечатляющая цифра, если учесть, что в университете обучалось только 35 философов и филологов. А уже в следующем году 12 марта король Пруссии подписал указ о назначении Гегеля ординарным профессором философии Берлинского университета. В конце сентября Гегель с семейством перебрался в Берлин, где и прожил до конца своих дней.

В Берлине, бывшем в то время центром немецкого Просвещения, Гегель акклиматизировался быстро. У него расширился круг знакомств, причем среди знакомых были министры, тайные советники, знаменитости из мира искусства и науки. Из воспоминаний современников известно, что Гегель любил развлекаться, охотно выслушивал городские сплетни, живо обсуждал политические новости. Ему было приятно общество женщин, в том числе и юных девушек, чьей красотой и свежестью он не уставал восхищаться. Гегель был щеголем, значительное место в бюджете занимали наряды философа и его жены, ибо, как он говорил, «борьба против моды – мальчишество».

В начале 1810-х годов Гегель интенсивно работал над «Основами философии права». Книга была закончена только в 1819 г., но понадобился еще год, чтобы добиться у цензуры разрешения на публикацию. В предисловии к «Основам философии права», датированном 25 июня 1820 г., Гегель отмечал, что непосредственным побуждением к изданию книги является потребность дать в руки слушателей пособие к лекциям. Вместе с тем, он хочет вызволить философию из позорного упадка, в котором она находится.

В октябре 1829 г. Гегель стал ректором Берлинского университета (ректор избирался из числа профессоров сроком на один год), а в январе 1831 г. был удостоен ордена Красного орла 3-й степени. 14 ноября того же 1831 г. Георг Гегель скоропостижно скончался. Врачебное заключение гласило, что причиной смерти стала холера в интенсивной форме (в Берлине в то время была эпидемия этой страшной болезни). Правда, этот диагноз сразу же поставила под сомнение жена покойного Мария. И многие исследователи творчества философа с ней согласны, считая, что скорее всего причиной смерти было желудочное заболевание, которым философ страдал последние годы. Да и хоронили Гегеля не как жертв эпидемии, тела которых немедленно закапывали на особом кладбище. Торжественное погребение философа состоялось 16 ноября. Длинная процессия студентов сопровождала гроб на кладбище, где ректор университета произнес траурную речь. Могила Гегеля находится в центре Берлина, на кладбище близ Ораниенбургских ворот. Рядом покоятся не менее знаменитые немцы – философ Иоганн Фихте и драматург Бертольд Брехт.